— Нет.
Пожав плечами, Уэсли откинулся назад и показал жестом, что запирает рот на замок.
Прикусив губу, Болдуин бросил взгляд на своего напарника и вышел.
— Видеокамеры вызывают у меня неприятное чувство, — продолжал Уэсли. — Выключите их. Звук, если хотите, можете записывать. С этим у меня никаких проблем.
Ортис смотрел на него, не шелохнувшись.
— Я буду играть с вами только по таким правилам, агент Ортис.
Встав, фэбээровец выдернул шнур из видеокамеры. Все стены камеры были бетонные, никаких однонаправленных зеркал. Ортис вышел и через минуту вернулся с цифровым диктофоном. Он собирался уже включить запись, но тут Уэсли приложил палец к губам, останавливая его.
— Прежде чем мы начнем, я хочу задать вам один вопрос.
— В чем дело? — сказал Ортис, убирая палец с клавиши и откидываясь назад.
— Как дела у вашей дочери?
Боль, которую почувствовал в это мгновение Ортис, была буквально осязаемой.
— Что ты знаешь о моей дочери, говнюк?
— Я знаю то, агент Ортис, что дома ее в настоящий момент нет.
— Чепуха!
— Позвоните жене и попросите заглянуть в детскую. Почему-то мне кажется, что ваш звонок разбудит жену, и она очнется от долгого сна, хотя и не собиралась спать. Как будто ей дали снотворное.
Поколебавшись, Ортис достал телефон. Встав, он повернулся к арестованному спиной и набрал номер. Уэсли украдкой включил диктофон на запись.
Ортис сказал несколько слов по-испански, затем замолчал, оглянувшись на Уэсли. Через несколько секунд в трубке послышался пронзительный, истошный крик матери. Губы Уэсли тронула легкая усмешка.
Ортис выронил телефон.
— Где она? — заорал он, бросаясь на Уэсли.
— Нет! — взмолился тот. — Пожалуйста, не надо! Прекратите, я вам всё скажу! Не бейте меня!
Размахнувшись, Ортис врезал кулаком ему в подбородок, сбивая с кресла. Рука Уэсли, по-прежнему прикованная к столу, выкрутилась под неестественным углом, что отдалось острой болью в запястье и плече.
— Я убил Олсенов и Динов… Я во всем признался — пожалуйста, прекратите!
Ортис ударил его ногой по ребрам.
— Где она?
— У меня в Лас-Вегасе есть ячейка в камере хранения. Недалеко от Центрального бульвара, «Касл-сторидж». Я храню там сувениры с мест убийств. Пожалуйста, — Уэсли всхлипнул, — пожалуйста, остановитесь!
Ортис продолжал молотить его ногами. Уэсли развернулся так, чтобы удары приходились по голове и лицу. От одного удара он едва не потерял сознание и ощутил привкус крови, вытекающей изо рта, словно из лопнувшего воздушного шарика.
— Я не хочу умирать! — не переставая всхлипывать, воскликнул Уэсли.
Дверь распахнулась настежь, и в комнату ворвался Болдуин, а следом за ним — двое следователей.
— Оскар! Прекрати!
Ортис продолжал работать ногами. Прежде чем его оттащили от Уэсли, тот успел почувствовать, как у него сломался зуб.
Ощутив непреодолимое желание расхохотаться, Уэсли сглотнул его вместе с потоком хлынувшей крови. А потом расплакался — громко, чтобы это обязательно записал диктофон.
Глава 47
Ярдли застала Тэру на балконе, читающую монографию о каком-то «удержании наночастиц».
При виде дочери у нее защемило сердце. Столько психологических травм за такую короткую жизнь! Ну как Тэра сможет впредь доверять кому бы то ни было — в том числе и своей матери?
Однако дочь, как это уже частенько бывало, удивила Ярдли. Когда та дрожащим голосом, запинаясь, поведала ей об Уэсли, Тэра выслушала ее молча, не сказав ни слова. Они посидели еще какое-то время, после чего девочка сказала:
— Пока тебя не было, я поговорила с мистером Джексоном. Он связался с деканом математического факультета Университета Лас-Вегаса. Там решат, сколько экзаменов мне нужно будет сдать, чтобы поступить сразу на второй курс.
Там они и провели остаток дня — в студенческом городке университета. Хотя городок располагался в центре города, благодаря обилию пальм и зеленых кустарников впечатление он производил приятное. Казалось, этот район не принадлежит Лас-Вегасу.
Именно здесь Ярдли впервые встретилась с Уэсли. Точнее, она считала, что впервые встретилась с ним здесь.
Джессика села на скамейку, стоящую посреди лужайки. Тэра присоединилась к ней, и какое-то время они смотрели на маленький фонтан, окруженный пальмами.
— У меня такое чувство, будто я тебя подвела, — нарушила молчание Ярдли. — Я подставила тебя под удар, хотя давала себе клятву всеми силами тебя оберегать.
— Ты ни в чем не виновата. Наверное, ты думаешь, что в тебе есть нечто такое, что привлекает подобных мужчин, но, получается, Уэсли просто шел по стопам Эдди Кэла. Он сознательно тебя искал. Его привлекла не ты, а Эдди. К тому же один умный человек как-то сказал мне, что определенные мужчины ищут в окружающих их лучшие качества, чтобы воспользоваться ими.
Ярдли посмотрела на свою дочь, затем легонько похлопала ее по коленке, показывая, как признательна ей за эти слова.
— Я боялась, ты будешь на меня кричать. Обвинишь во всем. Я знаю, Уэсли тебе нравился.
— Я с ним ладила, так как знала, что он нравится тебе. Я считала, что он со странностями. Пару раз Уэсли заходил ко мне в душ. Я тогда думала, что это случайность, но теперь понимаю, что он делал это сознательно. — Покачав головой, Тэра сказала: — Мам, а ты-то как?
— Милая моя доченька… Со временем я приду в себя.
Войдя в здание естественно-научных факультетов, они прошли в лекционный зал. Ярдли абсолютно не понимала, о чем говорит преподаватель; она догадалась только, что это какая-то тема из высшей математики. Однако Тэра, заинтересовавшись, не отрывала взгляда от доски. Когда лекция закончилась, она бросила матери:
— Я сейчас!
Подойдя к преподавателю, Тэра представилась и задала вопрос о какой-то теореме Давенпорта — Шмидта и периодических дробях. Преподаватель с удовольствием ей ответил, и они оживленно беседовали несколько минут. Закончив, Тэра вернулась к своей матери с улыбкой на лице.
— Какое это счастье — поговорить с преподавателем, который знает больше, чем я.
— Значит, пока что тебе здесь нравится?
— Пожалуй, да.
Они помолчали. Когда все студенты покинули зал, Тэра сказала:
— Мам, ты не должна винить себя за Уэсли. Ты просто не могла вести себя иначе. Точно так же, как я не могла вести себя иначе с Кевином. Я поняла, что ни в чем не виновата. Мне хотелось верить в то, что Кевин любит меня, а ничего плохого в этом нет. Чудовища — это они, а не мы.
Ярдли посмотрела на то, как профессор стирает с доски.
— Все равно мне больно. После Эдди я была уверена в том, что больше никогда не решусь на серьезные отношения. Затем появился Уэсли, и я подумала, что, наверное, была не права. Эдди явился ошибкой, но ничто не мешает мне иметь в жизни близкого человека.
Тэра провела пальцем по надписи, вырезанной кем-то из студентов на крышке стола.
— Как они собираются с ним поступить?
— Они ничего не собираются делать. Это моя ноша. Я предъявлю ему обвинение и добьюсь того, чтобы его осудили. А дальше пусть присяжные выбирают, дать ему пожизненное или приговорить к смерти.
— Тебе разрешат участвовать в судебном процессе? Ты ведь жила вместе с ним.
— Я что-нибудь придумаю. Это будет трудно, но такое возможно.
Переговорив с куратором насчет программы по математике, Ярдли отвезла Тэру к подруге, после чего отправилась в тренажерный зал.
Закончив тренировку, она позвонила со стоянки Болдуину. После целого часа занятий боксом, в том числе спарринга с тренером, руки у нее были ватными, дыхание вырывалось из легких обжигающим огнем. У нее не осталось ни унции силы. Последние десять минут Ярдли молотила кулаками грушу с такой силой, что теперь у нее ныли кулаки.
Она сидела в машине, слушая подробный рассказ Болдуина о том, что произошло между Ортисом и Уэсли и что было сделано потом.
Ярдли ощутила пронизывающую боль. Она сама только что чуть не потеряла Тэру и прекрасно понимала чувства Ортиса. Черные мысли, бесконечным вихрем кружащиеся в голове и не желающие уходить, страшные образы, снова и снова возникающие перед глазами… гробы, похороны, упорно возвращающиеся, несмотря на отчаянные усилия прогнать их прочь.
— Как похищенная дочь Оскара могла оказаться в руках Уэсли? — спросила Ярдли.
— Мы полагаем, он похитил ее перед тем, как поехать к себе. Секретарша вошла на занятия, которые проводил Уэсли, и сказала, что ты запросила ордер на обыск. От университета до его дома минут двадцать езды, так что мы считаем, что он, скорее всего, спрятал Эмилию где-нибудь неподалеку. Сейчас малышку ищут все наши сотрудники, полиция Лас-Вегаса также выделила людей. Мы ее обязательно найдем. — Болдуин помолчал. — Мы обыскали камеру хранения, о которой упомянул Уэсли. Там есть всё, Джесс. Фотографии Динов и Олсенов до и после смерти, ножи и маски, наклейки с логотипами различных охранных фирм, которые он налеплял на свой минивэн, чтобы предварительно разведать обстановку, и… твои фотографии.
— Что ты имеешь в виду?
— Уэсли давно следил за вами с Тэрой. Некоторые фотографии сделаны еще несколько лет назад. — Он помолчал. — Есть фотографии тебя спящей в постели. Похоже, Уэсли уже бывал у тебя дома.
Ярдли закрыла глаза.
— Просто так он не сознается, — сказала она.
— Его весьма здорово избили.
— Нет, Кейсон, тут что-то не так. У Уэсли были годы, чтобы обдумать судебный процесс, и все, что сделал, он сделал сознательно. Я отправляюсь в прокуратуру. Привези мне все, что у тебя есть.
Ярдли вошла в кабинет Роя Лью как была, в спортивной одежде. Она не хотела терять времени, а этот разговор лучше было вести не по телефону.
Джессика уселась напротив своего начальника. Главным украшением кабинета были фотографии его хозяина, пожимающего руку видным политикам обеих партий.
Лью печально улыбнулся.
— Я вам сочувствую. Мы все вам сочувствуем, Джессика. Мы скинулись и собрали небольшую сум