Ярдли время от времени украдкой поглядывала на Уэсли, не поворачивая головы. Тот сидел, сплетя пальцы перед собой, и не мигая смотрел на бывшего следователя. Он не высказал никаких возражений по поводу вопросов Джеффриса и показаний Шелли, однако на столе перед ним лежала папка с какими-то бумагами. Ярдли рассудила, что эти бумаги, чем бы они ни были, не сулят их делу ничего хорошего.
После того как Джеффрис объявил, что у него вопросов больше нет, Уэсли встал и, подойдя к кафедре, какое-то время молча смотрел на бывшего следователя.
— Доброе утро, — наконец сказал он.
— Доброе.
— Следователь, по-моему, вы умолчали об одном эпизоде из своей биографии, не так ли? Одно время вы работали в дорожной инспекции штата Невада.
— Ну да, всего восемь месяцев, прежде чем меня взяли в полицию Лас-Вегаса.
— Почему вы ушли из дорожной инспекции?
— Я хотел карьерного роста. У меня диплом по уголовному праву; я хотел стать следователем, а в дорожной инспекции мне это не светило.
— Оно прошло мирно, ваше увольнение?
Шелли судорожно вздохнул. Ярдли прищурилась: она догадалась, что будет дальше. Джеффрис делал какие-то заметки в своих записях, составляя вопросы, которые он задаст следующему свидетелю.
— Да, мирным.
— Очень любопытно, — сказал Уэсли, возвращаясь к папке у себя на столе. — А вот у меня имеются материалы одного дела, которым вы занимались во время работы в дорожной инспекции. «Штат Невада против Майлера». Помните такое?
Шелли промолчал. Уэсли положил копию протокола, меньше десяти страниц, на стол прокурора. Отложив ручку, Джеффрис пролистал материалы. Ярдли тщетно пыталась заглянуть ему через плечо.
— Вы остановили Майлера по подозрению в пьянстве за рулем, правильно?
— Правильно.
— Вы заставили его выйти из машины и выполнить тесты на трезвость, после чего сдать тест на алкоголь, в результате чего выяснилось, что он не имел права садиться за руль.
— Всё верно.
— Ваша честь, могу я подойти к свидетелю?
Поколебавшись мгновение, судья посмотрела на приставов, и те приблизились к кафедре.
— Можете, защитник.
Надев очки, Уэсли подошел к бывшему следователю и протянул ему несколько листов.
— Во время судебного разбирательства защитник Майлера подал ходатайство об аннулировании улик вследствие отсутствия убедительных оснований для остановки машины, так?
— Верно.
— Итак, в полицейском протоколе, а также под присягой на слушаниях по ходатайству мистера Майлера вы показали, что остановили машину, поскольку у нее не работал сигнал поворота. Правильно?
— Да.
— Мистер Шелли, в материалах дела всего девять страниц. Если не трудно, вы не могли бы объяснить присяжным, почему оно такое короткое?
Бывший следователь оглянулся на Джеффриса, словно ища у него поддержки.
— Я… ну… судья посоветовал мне воспользоваться Пятой поправкой[21] и не давать ложные показания под присягой. Я воспользовался своим правом и больше ничего не сказал.
— И ходатайство защиты было удовлетворено, правильно?
— Да.
— Почему?
Убедившись в том, что Шелли не собирается отвечать, Уэсли продолжал:
— Потому что в распоряжении защиты имелась не представленная в суде видеозапись, о существовании которой вы не подозревали, правильно? Сестра мистера Майлера ехала следом за ним и начала снимать происходящее на видеокамеру, когда увидела, что вы преследуете машину мистера Майлера, так?
Бывший следователь молча смотрел на него.
— Ваша честь, пожалуйста, попросите свидетеля ответить на мой вопрос.
— Следователь Шелли, будьте добры, ответьте на вопрос.
— Да, — заливаясь краской, едва слышно промолвил тот. — Видеозапись была.
— И эта запись показывала, что указатель поворота работал исправно и мистер Майлер воспользовался им, перестраиваясь из ряда в ряд непосредственно перед тем, как вы его остановили, правильно?
Снова молчание.
— Ваша честь?
— Следователь Шелли, я попросила вас отвечать на вопросы защиты. Пожалуйста, не заставляйте меня просить дважды.
— Ну да, поворотник у него работал, просто я этого не заметил.
— Просто не заметили? — насмешливо повторил Уэсли. — Как любопытно! Итак, следователь, когда вы работали в дорожной инспекции штата Невада, вам платили полуторный оклад, правильно? За сверхурочные, поскольку сначала вы отрабатывали полную смену.
— Да, все так.
— Значит, чем больше водителей вы задерживали за пьяное вождение и чем чаще давали показания в суде, тем больше денег зарабатывали. Правильно?
— Все совсем не так! Вы…
— Мистер Шелли, вы получали больше, если давали показания в суде чаще, да или нет?
— Да, больше.
— Ну а дальше, после этого случая вас выгнали, так? Вы договорились со своим начальством, что вам разрешат уволиться по собственному желанию и найти себе другое место, но в дорожной инспекции вы больше работать не будете, правильно?
— Все было не совсем так. По вашим словам получается, будто я какой-то…
— Вас попросили уйти из дорожной инспекции, да или нет?
— Да, меня попросили уйти.
— Вас выгнали.
— Да, — прикусив губу, подтвердил Шелли.
— Великолепно, спасибо.
Вернувшись к своей папке, Уэсли достал другой документ и положил копию на стол прокурора. Это было заявление Шелли о принятии на работу в управление полиции Лас-Вегаса.
— Вы знали об этом? — шепотом спросил у Ярдли Джеффрис.
— Нет. Если не забыли, мне запрещено предпринимать какие-либо действия.
Побагровев, Джеффрис отвернулся. Ярдли оставалось только гадать, какие гневные ругательства он мысленно обрушил ей на голову.
— Мистер Шелли, — продолжал Уэсли, — будьте добры, покажите, где в заявлении о принятии на работу в управление полиции Лас-Вегаса вы сообщаете о том, что вас выгнали из дорожной инспекции штата Невада?
У бывшего следователя перекосило лицо, он обливался по́том.
— Мне кажется, господин защитник, тут я должен умолкнуть.
— Судья уже предупредила вас…
— Я воспользуюсь Пятой поправкой.
Уэсли опустил заявление.
— В этом заявлении вы солгали, правильно?
— Я воспользуюсь Пятой поправкой и буду молчать.
— Вы солгали, когда работали в дорожной инспекции, причем под присягой, вы солгали, подавая это заявление, и вы только что солгали, давая показания по этому делу, не так ли?
— Я воспользуюсь Пятой поправкой и буду молчать.
Ярдли видела, что Шелли паникует. Пусть он и вышел в отставку, но, должно быть, его могут попросить и с нового места работы, если выяснится, что он обвинялся в лжесвидетельстве.
Если к Пятой поправке к Конституции прибегали в федеральном суде, это означало только одно: или всё, или ничего. Или бывший инспектор не сможет ответить ни на один вопрос, или ему придется отвечать абсолютно на все вопросы. Теперь Уэсли может сказать все что угодно, а Шелли не будет иметь права ему возразить.
— К вам обратилась мисс Ярдли, не так ли, мистер Шелли? Помощник федерального прокурора — фигура влиятельная. Она попросила вас об одном одолжении, да? «Помогите мне добыть какие-либо вещественные доказательства по этому делу».
— Опять же я воспользуюсь Пятой поправкой и буду хранить молчание.
— Она угрожала вам, требуя предоставить ей перстень и волосы, или же вы просто передали ей их, рассчитывая на то, что она расплатится с вами позже?
Наконец Джеффрис поднялся с места:
— Возражение, Ваша честь. Мистер Пол неправильно описывает вещественные доказательства и показания следователя. Он издевается над свидетелем. А также возражения еще по пяти пунктам.
Уэсли сделал шаг назад.
— Свидетель не будет отвечать на мои вопросы, Ваша честь. Согласно делу «Смит против Гебелла», мне разрешается последовательно задать ему все свои вопросы и выслушать, как он при ответе на каждый сошлется на Пятую поправку.
Сходив к своему столу, Уэсли взял другой документ и положил один экземпляр перед прокурором: это была копия решения Федерального апелляционного суда по Девятому округу по делу «Смит против Гебелла». Нужный фрагмент был выделен маркером.
— Я могу подойти к вам? — скромно поинтересовался Уэсли.
— Вне всякого сомнения.
Он вручил вторую копию судье Аггби. Если честно, Ярдли ничего не знала об этом процессе. Это было какое-то заурядное дело, которое рассматривалось в далеком 1977 году, однако Уэсли добавил к нему несколько недавних запросов, показавших, что никакой другой суд не пересмотрел данное решение и, следовательно, оно оставалось в силе. Выделенные фрагменты однозначно показывали, что он может задавать свидетелю любые вопросы, а тот при ответе на каждый должен ссылаться на Пятую поправку. Ярдли не сомневалась, что и Джеффрис также впервые видит это дело.
— Мистер Джеффрис, у вас есть что сказать? — спросила Аггби.
— Я хотел бы проконсультироваться по этому делу.
Судья усмехнулась — возможно, непроизвольно.
— Если честно, я тоже никогда не слышала об этом деле, так что, пожалуйста, дайте мне пару минут.
Она повернулась к компьютеру. Ярдли следила за Уэсли, прислонившимся к кафедре. Следователь Шелли жадно глотнул воды из пластикового стаканчика и вытер бумажной салфеткой вспотевший затылок. Джеффрис усиленно грыз кончик ручки, оставляя на нем следы зубов.
— Похоже, этот прецедент действует и по сей день, — по прошествии пяти минут сказала судья Аггби. — Мистер Пол, я разрешаю вам продолжать допрос свидетеля.
Шелли был похож на призрак. Пот, выступивший у него на лбу здоровенными каплями, струился по щекам и срывался на спортивную куртку, оставляя на ней темные пятна. Достав из коробки новые салфетки, бывший следователь опять промокнул затылок.
— Что вы получили от мисс Ярдли за то, что дали ей улики, которые она подбросила в мои вещи?
— Я воспользуюсь Пятой поправкой и буду хранить молчание, господин защитник.