— Как вы держитесь?
— Пожалуй, неплохо, принимая в расчет ситуацию.
Помолчав, Гледхилл провела карточкой по электронному замку.
— Джессика, как ваш друг, буду с вами откровенна. Я считаю, напрасно вы в это ввязались. Вы из раза в раз встречаетесь с ним, а он играет людьми… Мне приходится постоянно менять охранников, поскольку он прекрасно чувствует, что сказать, чтобы сделать человеку больно. Короткие замечания тут и там, бьющие в самое больное место. — Она открыла дверь, пропуская Ярдли вперед. — Когда мой малыш попал в больницу и температура не спадала несколько дней, конечно, это стало известно всем. И Кэл поинтересовался у меня, насколько маленький гроб дешевле обычного. Я ничего ему не ответила, однако мысль эта не выходила у меня из головы весь день. Вечером я села у себя в кабинете и разрыдалась.
— У меня нет выбора, — глядя прямо перед собой, сказала Ярдли.
Она вошла в комнату для свиданий первой. Дождавшись, когда охранник ввел Кэла, она попросила отключить видеокамеры. Эдди с хитрой усмешкой смотрел на нее, дожидаясь, когда охранник выйдет.
— Спасибо за то, что разрешила ей встретиться со мной, — сказал он, когда они остались одни.
— Тэра сама так решила.
— Она… просто потрясающая. Унаследовала от тебя внутреннюю силу. Наверное, будет очень интересно наблюдать за тем, как она взрослеет… вот только мне к концу года воткнут иголку в вену.
Ярдли окинула его взглядом, пытаясь воскресить в памяти мужчину, в которого влюбилась, но не смогла. Наверное, она сама сознательно уничтожила какую-то часть своих воспоминаний, защищая свой рассудок от невыносимой боли.
— Что ты ей сказал?
— Она попросила у меня кое-что, и я ей это дал. Я перед ней в долгу.
— Что она у тебя попросила?
— Это останется между нами. — Кэл усмехнулся. — Тебя беспокоит то, что у меня и моей дочери есть какие-то тайны?
Подавшись вперед, Джессика скрестила руки на груди.
— Тэра рассказала мне про Джордан Руссо. Она просила у тебя это? Что-нибудь такое, в чем можно обвинить Уэсли, чтобы тот не вышел на свободу?
Кэл промолчал.
— Мы предъявили Уэсли обвинение, судебный процесс начался. Но он мастерски защищается. Я не уверена, что нам удастся добиться обвинительного приговора даже с тем, что у нас есть.
— Ты сама ведешь дело против него?
— Мне не позволили, — Ярдли покачала головой, — посчитав, что налицо конфликт интересов.
— И обойти это никак нельзя?
— Можно. Если Уэсли подпишет официальный отказ, заявив, что соглашается с моим участием в судебном процессе и не будет подавать апелляцию в связи с конфликтом интересов. Но даже если он согласится, моя контора этого не допустит. Там боятся, что если я проиграю процесс, все решат, что я сделала это умышленно.
— Если б ты была мужчиной, то уже вела бы это дело. И ты это понимаешь, так? Твое начальство считает тебя чересчур эмоциональной. Оно не видит в тебе то, что вижу я. Твердость. Способность терпеть боль, которую другие сочтут невыносимой, и продолжать борьбу. Вести дело против Уэсли должна только ты, иначе он выпутается.
Ярдли почувствовала поток воздуха из заработавшего кондиционера под потолком: он был прохладным, но каким-то затхлым, словно воздух из замкнутой системы пассажирского авиалайнера.
— Что еще ты можешь сказать мне про Руссо?
— А что ты мне дашь, если я тебе скажу? — Кэл пожал плечами.
— Я больше ничего не могу тебе дать, Эдди. Я уже позволила тебе увидеться с дочерью. Отложить приведение в исполнение приговора не в моих силах. Могу только сказать: я боюсь, что если Уэсли останется на свободе, он расправится со мной и с Тэрой. Не знаю, есть ли тебе какое-либо дело до этого.
Гремя кандалами, Кэл протянул руки и прикоснулся к разделяющей их стеклянной перегородке.
— Ты уже поняла Уэсли? Его психологию? То, что он собой представляет?
Закинув ногу на ногу, Ярдли положила руки на колено.
— Существует пять категорий преследователей. На мой взгляд, Уэсли относится к так называемой категории «искателей близости». Как правило, это крайне замкнутые люди, ведущие уединенный образ жизни, с сопутствующими иллюзиями относительно несуществующих отношений со своими жертвами. В каком-то смысле его жертва — не я. А ты. Ему кажется, что он установил с тобой прочную связь, а ты отвечаешь ему взаимностью. Вот почему он готов убивать для тебя. Многие последователи культов смерти совершают убийство или накладывают на себя руки по приказу предводителя культа, поскольку в действительности они «искатели близости».
Кэл кивнул.
— Ты не показывала мне материалы дела Джордан Руссо. Как она исчезла?
— Она шла пешком в расположенный неподалеку тренажерный зал. Мы считаем, по пути Уэсли забрал ее на машине. Дорога от дома до тренажерного зала проходит по оживленным улицам, никаких глухих переулков. Так что вряд ли Джордан похитили средь бела дня на глазах у десятков свидетелей. Она села в машину по своей воле.
— Гм. Очень безрассудно так рисковать, ты не находишь? Уэсли могли увидеть вместе с ней в день ее исчезновения. Я многое могу про него сказать, но безрассудным его никак не назовешь, согласна?
— Согласна. — Джессика почувствовала, как у нее бешено заколотилось сердце.
Лицо Кэла снова растянулось в усмешке.
— Уэсли рассказывал, что в жизни у него был всего один-единственный друг, некий Доминик Хилл. Сосед, с которым он рос в Лос-Анджелесе. Затем оба они перебрались сюда. Доминик помог Уэсли с Джордан Руссо. Лично я после этого прикончил бы Доминика. Зачем оставлять в живых человека, располагающего такой информацией? Но, думаю, Уэсли его любил. Или думал, что любит.
Ярдли поднялась на ноги.
— Я бы на твоем месте поторопился, — бросил ей вдогонку Кэл. — Поскольку вы обвинили Уэсли в убийстве Руссо, Доминик внезапно превратился в обузу. А Уэсли этого не любит.
К тому времени как Джессика вернулась домой, все мышцы ее тела ныли от усталости. Глубокое истощение тянуло ее на дно, подобно привязанному к шее якорю. Сварив кофе, она быстро выпила чашку. Затем, устроившись в домашнем кабинете, вошла в базу данных и ввела имя Доминика Хилла.
Ярдли выяснила, что в Лас-Вегасе в течение последних двадцати лет проживали три человека с таким именем. Одному было уже под восемьдесят, второй недавно умер. Третий, на два года моложе Уэсли, отбыл срок за сексуальное домогательство. В его послужном списке были по большей части обвинения в вуайеризме: он снимал обнаженных женщин на видео в душевых раздевалках или в примерочных комнатах магазинов нижнего белья. Всего на счету Доминика было почти тридцать арестов.
Кэл прав: Уэсли Пол не стал бы сажать Джордан Руссо к себе в машину в день ее исчезновения. Это было бы слишком небрежно, и для опознания хватило бы единственного свидетеля. Если такое только было возможно, он поручил бы кому-либо другому забрать девушку, а сам в тот момент оставался бы в каком-нибудь людном месте.
В базе данных имелась фотография Хилла. Толстая шея, короткие волосы, мощный подбородок, большие глаза. Ярдли взглянула на часы. Было уже почти два часа ночи. Она решила не ложиться спать, а выпить еще кофе и продолжить работать. Ей нужно нагрянуть к Доминику Хиллу завтра рано утром, чтобы застигнуть его врасплох.
Глава 68
Судебный процесс возобновился на следующий день в девять часов утра. Ярдли чуть задержалась. Когда она вошла в зал и заняла свое место, Джеффрис даже не посмотрел на нее. Выпрямив спину, он не отрываясь смотрел на судью Аггби, подперев подбородок большими пальцами.
— Я ждал, что вы придете пораньше и все подготовите, — не глядя на Ярдли, сказал Джеффрис.
Та промолчала.
Первым свидетелем, которого он вызвал, был психолог, оценивший состояние Уэсли перед началом процесса.
— То есть, вы хотите сказать, — сказал прокурор после того, как психолог целый час распространялся по поводу здоровой психики Уэсли, — что мистер Пол находится в здравом рассудке и полностью сознает последствия своих действий?
— Совершенно верно, — подтвердил доктор Джарвис, пожилой мужчина с вытянутым лицом и в очках. — У него абсолютно здравый рассудок без каких-либо признаков психического расстройства, в первую очередь расстройства личности, о чем я только что говорил. Я даже не обнаружил никаких признаков тревожного невроза и депрессивного синдрома, что весьма примечательно, поскольку в настоящее время этими видами расстройства страдает значительная часть населения.
— Другими словами, он нормальный.
— На самом деле точного определения понятия «нормальный» нет, но я понял, что вы хотели сказать. Отвечая на ваш вопрос — да, у обвиняемого нет никаких острых психических расстройств, которые могли бы помешать ему осознавать свои действия.
— Благодарю вас, доктор Джарвис.
— Доктор Джарвис, — встав, сказал Уэсли, — вам платят триста долларов в час за то, что вы сегодня даете показания в суде, правильно?
— Абсолютно верно.
— Вы зарабатываете свыше двухсот тысяч в год, летая по всей стране и выступая на громких судебных процессах.
— Ну, около того.
— Вы здесь потому, что вам платят?
— Ну, не только поэтому, но вы правы, мне действительно заплатили.
— Вы когда-нибудь давали показания в пользу подзащитного?
— Нет.
— Мистер Джеффрис и мисс Ярдли уже привлекали вас выступать в суде не один десяток раз?
— Да.
— Больше того, если не ошибаюсь, вы с мистером Джеффрисом играете в гольф.
— Да, мы с ним играем в гольф.
— Он ваш друг.
— Можно и так сказать.
— Если вы начнете проигрывать дела, если ваши показания в суде будут приводить к оправдательным приговорам, то мистер Джеффрис, пусть он и ваш друг, будет прибегать к вашим услугам реже, верно? Этого требует здравый смысл, вы не согласны?
— Ну, тут я ничего не могу сказать.
— Если б вы своими показаниями разбивали вдребезги все его обвинительные заключения, как вы полагаете, пользовался бы он по-прежнему вашими услугами? Вы это хотите сказать присяжным?