– Справлюсь, – пообещала и основателю, и закату, и самой себе. – Все можно пережить.
Да, пережить можно… Вопрос только как? И что теперь со всем этим делать?
Как бы ни желала я найти хотя бы маленький повод сомневаться в вине Райна, его просто не существовало. Разумеется, за исключением того, что я до сих пор не могла осознать такую подлость. Но основатель не мог лгать, да я и сама сейчас на каком-то подсознательном уровне понимала, что все доводы правдивы. Казалось, что с глаз внезапно сняли повязку, долгое время скрывающую суть вещей. И теперь, когда ее больше не было, яркий свет доставлял боль.
– Почему он так поступил? – тихо, чтобы голос не дрожал, спросила я.
На этот раз основатель не стал говорить загадками и ответил прямо:
– Он всегда хотел занять пост главы гильдии. Был одержим этой мечтой, которая со временем переросла в болезнь. Наверное, не мне тебе об этом рассказывать, но все-таки скажу: Райн любил твою мать, а она взаимностью не отвечала. Когда ее отдали замуж за Драгора, он не смирился. Но все же гибель твоей матери была случайной. Он этого не хотел, если тебя это успокоит. А вот с поражением в полуфинале прошлых юбилейных игр он не смирился. Ты ведь знаешь правила. Если бы во время боя и Драгор, и Грэх потерпели поражение, в финале бы вновь сразились Райн и Норт. Но Райн недооценил твоего отца – он сумел выстоять, даже несмотря на выпитый блокирующий эликсир.
– Постойте… – вставила я. – То есть во время полуфинала не только Грэх, но и отец находился под действием этого эликсира? Они оба?
В последовавшем молчании угадывалось согласие.
Слов не осталось. Никаких. Даже эмоции сдулись как воздушный шарик, и я устало потерла гудящие виски.
– Что мне теперь делать? – тихо озвучила терзающий меня вопрос.
– Продолжать участие в играх, сражаться за свою мечту. А неоконченные дела прошлого доверь тому, кто подарил твоему сердцу любовь. Это битва Кваро.
В гильдию я возвращалась тем же путем, каким перенеслась в горы. Основатель улыбнулся мне напоследок, в его глазах блеснуло отражение закатного света, и под моими ногами засиял магический круг.
Всего мгновение – и я стою среди разгромленного тренировочного зала, в центре которого одиноко развеваются оставшиеся от Тедди лоскутки. И вдобавок толпятся с десяток магов, возмущенных столь колоритным антуражем.
– Фелиция!!! – встретил меня всеобщий гневный вопль. – Да чтоб тебя! Гартаха на тебя нет! Ужасного боя на тебя нет! Совести у тебя нет! Опять! Угробила! Мы же только ремонт…
– Филя? – выделился на общем фоне негромкий, но обеспокоенный голос Эгри. – С тобой все хорошо?
Нет, нехорошо. Но говорить я об этом не стала. И даже на Эгри внимания почти не обратила, потому что увидела его.
Райн подошел ко мне, остановился в полушаге и с тревогой спросил:
– Тебя основатель вызывал?
Еще этим утром такую тревогу я трактовала бы как проявление заботы, но сейчас все виделось в ином свете. Заведя руку с футляром, где находился браслет, за спину, я молча кивнула и, не способная на большее, быстро вышла из зала. В спину мне неслись возмущенные крики, но их заглушала стучащая в висках кровь.
Что бы там ни говорил основатель, а радоваться настоящему, пока этот маг не получит по заслугам, я не могу! И, клянусь целым миром, он ответит за все!
– Значит, основатель, – произнес Олдер, обнимая и глядя на меня в отражении зеркала. – Что ж, так даже проще.
– Почему ты молчал? – с укоризной спросила я. – Почему сразу не рассказал про Райна? Что, если он причинит вред кому-нибудь еще?
Руки Олдера сомкнулись вокруг моих плеч еще крепче, и он усмехнулся:
– Можешь считать, что я щадил твои чувства. К тому же, чтобы выдвигать обвинения, необходимо располагать железными, неопровержимыми доказательствами. Я слишком долго ждал, чтобы сейчас допустить ошибку. Что касается твоего последнего вопроса – сейчас он постоянно находится под надзором агентов Кайрийской империи.
Развернувшись, я тоже обвила руками его шею, придвинулась ближе и посмотрела в глаза:
– И давно ты понял, что отец не виноват?
– После того как мне стало известно о его состоянии, вызванном отравлением ядом. Чтобы ты знала, бурецветник является одним из основных компонентов блокирующего эликсира. Этот ублюдок своим привычкам не изменяет.
Я вздохнула и устало положила голову Олдеру на плечо. Он был рядом – такой надежный, близкий, словно единственная настоящая опора, оставшаяся в руинах моего рухнувшего мира. Кто бы мог подумать? Не отец, даже не Эгри, а внук знаменитого Грэха Кваро, который еще не так давно выводил меня из себя.
– Скажи мне, только честно, – почти прошептала я. – В чью завтрашнюю победу ты веришь – мою или Тенара?
И замерла, невольно боясь услышать ответ.
По моим волосам прошлись невесомым касанием, и слух опалил шепот:
– Твою.
– Почему?
– Потому что твои стремления сильнее, чем его, – просто ответил Олдер. – Потому что ты сражаешься за одну из самых главных ценностей, какие только есть у человека, – свободу. А он выходит на арену, чтобы эту свободу отобрать.
Повинуясь возникшему желанию, я еще сильнее прильнула к Олдеру, обняла его изо всех сил и уже приоткрыла рот, намереваясь сказать самое важное, самое главное, что так и просилось наружу, но… Нет, так и не сумела.
– Когда откроется правда о Райне? – спросила вместо этого.
– Доверься мне, – попросил самый дорогой человек на свете. – Лучше думай о полуфинале. Ты ведь хочешь взять реванш, я прав?
На последних словах его голос обрел дразнящие интонации.
– О да, – подтвердила я, чувствуя, как внутри привычно зашевелился огонь. – Реванш случится. Не будь я Фелицией Саагар!
Я уверенно шагала по ведущему на арену коридору. Звучала торжественная музыка: отбивали дробь барабаны, трубили фанфары, которым вторили ритмичные крики зрителей.
Сегодня я была облачена в черное. Не траурное и мрачное, нет – стильное, решительное и дерзко-резкое, таков был замысел Чуки. Единственным светлым пятном в моем облике стали волосы, собранные в простой высокий хвост. И черные облегающее штаны, и туника, и удобная обувь – все срослось со мной в единое целое, позволяя чувствовать себя максимально комфортно.
С самого утра ничто не могло убавить моей уверенности и вывести из себя. Даже Трэй, подошедший ко мне за полчаса до начала боя.
– Ты не способна меня одолеть, Лия, – самоуверенно сказал он. – Готовься к очередному поражению. Если сейчас согласишься покорно его принять, проигрыш будет безболезненным. Я даже дам тебе возможность проявить себя и сохранить лицо перед публикой.
– Жаль, что я не столь щедра, – холодно и отстраненно произнесла я. – Не могу пообещать того же.
Неприятный разговор я пресекла и реагировать на него не стала, пусть даже очень хотелось. Велико было желание поддаться соблазну, выпустить эмоции, высказать все, что думаю, но я сдержалась, за что мысленно себя похвалила. Больше дела, меньше слов.
И сейчас, уже хорошо знакомым маршрутом выходя на арену, я была полностью собранна и предельно сосредоточенна. Музыка способствовала поднятию боевого духа, внутренний огонь, предчувствуя скорую битву, довольно растекался по венам, весь арсенал оружия был готов к использованию – накануне я долго приводила его в порядок, сортируя и продумывая очередность использования. Я чувствовала каждый меч, каждый нож, каждый щит и каждые доспехи.
Взметнулся столб искр, прозвучал последний торжественный аккорд, ведущий произнес витиеватую речь, и мы с Трэем оказались стоящими друг напротив друга.
Самый сложный и самый долгожданный бой. Долгое противостояние. Но свет огня всегда разгоняет тени, а значит, побеждает. Обязан побеждать.
В атаку мы ринулись одновременно, не дожидаясь, пока стихнет вибрация сигнального гонга. Схлестнув две тени и два объятых огнем клинка, так же одновременно друг от друга отскочили, как бы оценивая чужую силу и продумывая следующий удар, который не заставил себя ждать. И еще один. И еще…
Непрерывно мелькали тени, похожие на рваные лоскуты, рассыпались и воспаряли вверх огненные искры, краткие вспышки перемежались со звоном стали и громкими хлопками, рождающимися из соприкосновения совершенно разных магий.
С лица Трэя не сходила уверенная полуулыбка – как в тот раз, на четвертьфинале. Она раздражала, злила, и эти эмоции только подстегивали действовать активнее, усиливали внутреннее пламя, что с каждым новым ударом разгоралось все сильней.
Когда Трэй призвал сразу семь тут же окруживших меня теней, я оказалась к этому готова. Дождавшись нужного момента, резко накинула лучшие доспехи, чтобы больше их не снимать, и рассекла сгустившуюся тьму загнутым светящимся клинком.
Улыбка сошла с лица Тенара всего на мгновение, после чего превратилась в кривую, такую же самоуверенную усмешку. И меня охватил черный вихрь! Огромный, беспросветный, словно сама ночь вдруг наступила специально для меня, отрезав от всякого света.
На этот раз в моих руках оказались «братики», призванные вместе с парой любимых мечей. Одновременно направив их в разные части вихря, я разорвала его, вырвалась из черного плена и тут же, не останавливаясь, прямо в прыжке атаковала Трэя, частично пробив его защиту.
Воздух натужно завибрировал. Раскалился, и не только от жара моего огня. Мрачных теней становилось все больше, они ползли по арене, падали сверху, надвигались со всех сторон, пытаясь подобраться как можно ближе, обездвижить тело и забрать душу.
Нет – и того и другого больше жаждал их повелитель, глаза которого уже почти утратили все человеческое. Лишенные белков, черные, как та самая ночь, они то надвигались, то резко отдалялись, неизменно оставаясь раздражающе самоуверенными.
После очередного соприкосновения сил мы с противником на некоторое время замерли, взяв недолгую паузу. Уверена, думали об одном и том же. Да, об одном… но по-разному. И достаточно было одного взгляда, чтобы прочесть эти мысли.