Инес закрыла глаза. Нет, она представляла себе это все совершенно иначе.
– Прости, Эдит, я не хотела… – Она остановилась и сделала глубокий вдох. – Ты нужна мне, Эдит. Как я ни стараюсь, ничего не помогает. От меня «Мезон-Шово» никакой пользы, и Мишель стал меня презирать.
– Не может такого быть. – Эдит стрельнула глазами в сторону немцев за столиком в углу и продолжила, обращаясь к Инес: – Ты любовь всей его жизни.
– Ты давно его не видела. Все переменилось.
– Жалко, что ты так это воспринимаешь. Но боюсь, тут я вряд ли чем-то смогу тебе помочь.
– Сможешь, Эдит. Разреши мне хоть чуть-чуть участвовать в том, чем вы здесь занимаетесь. Пожалуйста. Я хочу показать Мишелю, что он может мне доверять. Хочу, чтобы он смотрел на меня, как… как он смотрит на Селин. – Как Инес ни осторожничала, но скрыть правду не смогла.
– Что? Ты считаешь, он завел интрижку с Селин?
– Я… я так не считаю. – Инес помолчала. – Но его чувства ко мне изменились. Вдруг, если я стану работать с вами…
– Нет, Инес, – твердо ответила Эдит. – Нам ты ничем помочь не сумеешь. Приходи в любое время, но только как моя подруга. – И добавила, наклонившись к самому уху Инес: – Наша работа опасна.
– И, по-твоему, я не справлюсь.
– Нет, не так.
– А как?
Эдит вздохнула. Из кухни появился Эдуар, смерил ее хмурым взглядом и показал глазами в угол, где сидели немцы, а она чуть кивнула в ответ. Безмолвный диалог завершился.
– Извини, – Эдит повернулась к Инес, – но мне надо отнести пиво. А ты оставайся сколько захочешь. Садись у стойки, я попрошу бармена принести тебе вина, хорошо? Здесь тебе всегда рады. Только не думай, что можешь с налету заняться вещами, в которых ничего не смыслишь, только ради того, чтобы вернуть мужа. Так не бывает. – С этими словами Эдит ушла, ни разу не оглянувшись.
Инес провожала ее глазами со странным ощущением, будто упала за борт корабля, а лучшая подруга только что унесла с собой единственный спасательный круг.
Спустя три часа в брассери уже было полно немцев, и Эдит затерялась среди посетителей. Инес по-прежнему сидела в одиночестве за стойкой, куда ее усадила подруга, и бармен раз за разом подливал ей вина. Маска вежливой безучастности на его лице постепенно сменялась жалостью, а зал перед глазами Инес все больше расплывался. К тому моменту, как рядом уселся гладко выбритый мужчина с прилизанными седыми волосами в превосходно сшитом сером костюме, мир вокруг совершенно утратил четкость, и Инес наконец стало полегче.
– Добрый вечер, – сказал незнакомец и жестом подозвал бармена. – Отчего такая красавица сегодня скучает в одиночестве? – Не дожидаясь ответа Инес, он заказал ей и себе шампанское, затем вновь обратился к ней: – Кто-то наверняка ломает сейчас голову, куда вы подевались.
Инес зарделась.
– Да, – не удержалась она, – мой муж. Хотя он думает только о делах и войне. Мог и не заметить моего исчезновения.
– Я бы заметил, – почти промурлыкал мужчина, понизив голос. – Будь вашим избранником я, мне бы вас очень не хватало.
Слово «избранник» ее зацепило. Она до такой степени чувствовала себя связанной однажды принятым решением, что потеряла контроль над течением собственной жизни, потому-то и казалась себе ничем. Но взгляд собеседника пробудил в ней едва ли не полностью забытое ощущение. Мужчина явно находил Инес привлекательной, и понимание этого вернуло ей веру в себя.
Она ничего не сказала, потому что почти разучилась флиртовать, да и не за этим сюда явилась. Бармен принес шампанское, мелкие пузырьки стремительно неслись вверх.
– За вас. – Мужчина поднял свой бокал, пристально гладя на Инес.
– И за вас, – она пригубила вино.
На удивление приятно было пить шампанское, произведенное не в мужниных погребах, когда твой визави не оценивает придирчиво каждый глоток.
– Полагаю, мне следует представиться, – сказал мужчина. – Мое имя Антуан. Антуан Пикар.
– Инес Шово. – Она протянула свою руку.
– Шово, как в «Мезон-Шово»?
– Это винодельня, принадлежащая моему мужу.
– О, рад знакомству. – Он поднес руку Инес к губам и нежно поцеловал. – Действительно рад, мадам. Позор мне, что вы жена другого.
– Наверное, это мне должно быть стыдно, что у меня такой муж, которому, похоже, безразлично, есть у него жена или нет.
В глазах Антуана что-то сверкнуло, и Инес поняла, что переступила черту. Она могла еще отыграть назад – заставить себя рассмеяться, превратить все в шутку, напомнить, сколько у Мишеля дел, – но вместо этого молча смотрела на Антуана, который не сводил с нее глаз.
– Судя по вашим словам, мудрым человеком вашего мужа не назовешь. – Антуан внимательно наблюдал за Инес.
– Он очень много знает, – ответила Инес. – Гораздо больше, чем я.
– Такое впечатление, будто он не раз вам об этом напоминал. И не особо полагается на ваше собственное мнение.
– Да… верно. – Как он догадался? – Обращается со мной как с маленькой девочкой.
– И, очевидно, делает ошибку, – Антуан наклонился ближе, – потому что вы взрослая женщина, мне это совершенно ясно.
Тут Инес заметила, что с другого конца зала за ней наблюдает Эдит, и отвернулась, пока подруга не обожгла ее осуждающим взглядом. А с другой стороны, какая разница? Если Эдит настолько не доверяет ей, что и близко не подпускает к собственному миру, то считаться с ее мнением Инес тоже не обязана. И все же она понимала, что в глазах Эдит выглядит чудовищно. Антуан Пикар годился Инес едва ли не в отцы, а вел себя вовсе не по-отцовски даже после того, как она упомянула, что замужем. Особенно после того, как она это упомянула. Ей следовало быть осторожнее.
– Мне пора, – неохотно проговорила Инес.
– Побудьте еще немного, – Антуан наклонился к ней, окутав резким мускусным запахом одеколона. – Допейте хотя бы шампанское. Может быть, расскажете мне немного о себе?
– Ну, я не очень интересный человек.
Он придвинулся ближе:
– Позвольте в этом усомниться.
И ободренная Инес стала разматывать нить своей биографии, от Лилля до Мишеля. Антуан в ответ сообщил, что много лет работал в администрации региона, но, когда пришли немцы, его роль несколько поменялась.
– С ними важно ладить, – сказал он, понизив голос, – чтобы все шло как можно более гладко. Конечно, я по-прежнему на все сто процентов за Францию, но сейчас здесь немцы, верно? Поэтому я считаю, что с ними надо работать, это в интересах всех и каждого.
– Именно так я и говорила мужу! – выпалила Инес.
– Да? А он что, не согласен?
Инес колебалась. Критика взглядов мужа на оккупацию выглядела как вероломство, но дома иметь собственное мнение ей не дозволялось, а здесь Антуан, практически незнакомый человек, ловил каждое ее слово, наполняя сердце Инес ликованием. К тому же сообщать о спрятанных винтовках она не собирается.
– Мишель, – сказала она, – все больше и больше злится. По-моему, это опасное чувство. Я говорю, что нам надо вести себя тихо, чтобы немцы нас не замечали, и тогда мы будем в безопасности.
– Вы очень рассудительны, Инес. – В глазах Антуана светилось уважение, и она почувствовала, как наполняется силой.
Он заговорил снова, принялся расписывать свою большую квартиру в центре Реймса и угловой кабинет с видом на собор. Все это произвело на Инес такое впечатление, что она едва заметила, когда ей принесли еще шампанского. Так они просидели до самого закрытия, делясь друг с другом подробностями своей жизни. На прощание Антуан нежно расцеловал Инес в обе щеки, задержав на них губы чуть дольше, чем полагалось.
– Ты бы поостереглась, – предупредила ее Эдит чуть позже, когда она нетвердой походкой брела в сторону спальни, принадлежавшей ей до замужества. – Помни, за мимолетные романы в военное время приходится дорого платить.
– Как ты могла такое подумать? – возмутилась Инес, хотя сама думала как раз в этом направлении. Перед тем как уйти, Антуан нагнулся к ней и прошептал на ухо, не хочет ли она встретиться с ним вновь следующим вечером. Тогда она растерялась, но теперь, когда Эдит заранее упрекнула ее в готовности к измене, внутри что-то щелкнуло. Эдит и Мишель, конечно, образцы добродетели и очень для нее важны, но лишь с Антуаном Пикаром она почувствовала, что и сама кое-что значит. К тому же спать с ним она не собирается.
Однако это случилось. Проведя следующий день одна, – с утра Эдит и Эдуар уезжали по своим секретным делам, – вечером она встретилась с Антуаном в баре брассери «Мулен» и, вопреки здравому смыслу, согласилась на его предложение пойти поесть куда-нибудь еще.
– Я знаю хозяина одного чудесного местечка прямо за углом, неподалеку от собора, – прошептал он ей на ухо. – Хотите составить мне компанию? Возможно, вам будет приятно избежать наблюдательного взгляда подруги, – и Антуан кивком указал на Эдит, которая стояла, скрестив руки на груди, у дальней стены и сверлила его взглядом.
Инес встретилась взглядом с Эдит и отвела глаза. Эдит не понять, что значит быть отвергнутой, война лишь сблизила ее с Эдуаром.
– Это было бы прекрасно, – тихо ответила Инес и отправилась с Антуаном. Уходя, она ни разу не оглянулась, но чувствовала, как взгляд Эдит жжет ей спину.
Поужинать так, как этим вечером, Инес не доводилось с начала войны, – четыре роскошных блюда в маленьком, полутемном бистро под названием «У Арно»; а когда она спросила Антуана, как ему удается обойти продуктовые ограничения, тот лишь рассмеялся и ответил, что жизнь слишком коротка, чтобы не нарушить пары правил.
– Кроме того, – добавил он с улыбкой, – кто осудит меня за то, что я стараюсь произвести впечатление на красивую женщину?
По сравнению с искушенным, красноречивым, пылким Антуаном сдержанный и молчаливый Мишель выглядел неотесанным и неумелым. К тому же Антуан, в отличие от Мишеля, не пытался поставить Инес на место, – он искренне интересовался ее мнением об оккупации, о новостях с полей сражений, о положении в Шампани. Инес понимала, сколь плохо во всем этом разбирается, но ей нравилось, с каким вниманием Антуан слушает, как он в ответ на ее замечание, что люди, подобные ее мужу, принимают происходящее, пожалуй, слишком близко к сердцу (произнесенное за кофе – настоящим кофе!), заметил: