– Не думаю, чтобы я его вообще хоть когда-то любила, Эдит. Он был скорее развлечением, заставлял меня забыть о собственной никчемности.
– Ты вовсе не никчемна. Но я спрашиваю не об Антуане – о Мишеле.
– О! Да, конечно, люблю. Но вряд ли так, как жене полагается любить мужа. И совсем не уверена, что он хоть сколько-то любит меня.
На сей раз Эдит не стала говорить ложных слов утешения.
– Эта война, – сказала она, помолчав, – все обернула к худшему. Думаю, после того как немцы уйдут, дела наладятся. По крайней мере надеюсь на это.
– А такое будет? – спросила Инес.
– Ради всего честного и справедливого, что есть в мире, – ответила Эдит, – нам надо верить, что да.
Через несколько минут они вышли и по дороге к машине встретили Селин, которая направлялась из своего флигеля в погреба. Селин, заметив издалека Инес и Эдит, повернулась в их сторону и помахала рукой, так что стал заметен ее округлившийся живот. Эдит ахнула:
– Инес! Ты не говорила мне, что Селин ждет ребенка!
И, не дожидаясь ответа, ускорила шаг, чтобы перехватить Селин и поздороваться с ней. Инес, заставив себя улыбнуться, поспешила следом.
– Да-да, мы очень рады за нее и за Тео.
Она не кривила душой, но стыдилась признаться, что немного завидует Селин. Они с Мишелем насчет детей пока даже не заговаривали, и, хотя Инес думала, что когда-нибудь такой разговор состоится, это ощущалось как дело настолько далекого будущего, что его и представить себе невозможно.
– Селин, мои поздравления! – воскликнула Эдит, поравнявшись с Селин, и обняла ее. Она была знакома с Селин лишь шапочно, через Мишеля и Инес. – Я и понятия не имела!
– Благодарю вас. – Щеки Селин чуть порозовели. Она как будто лучилась изнутри, ее счастье словно пересиливало военные горечи. Когда Эдит разжала руки, Селин взглянула на Инес и чуть улыбнулась ей.
– Когда ждете прибавления? – спросила Эдит.
– Думаю, в июне. – Селин вновь бросила быстрый взгляд на Инес.
– Как чудесно! – тихо проговорила Эдит. – Мы с Эдуаром тоже говорили насчет ребенка, но в нынешние времена… – Она не стала заканчивать фразу.
– Если честно, то я очень боюсь, – сказала Селин. – Но раз так суждено Господом…
– Это радостное известие, – твердо сказала Эдит. – И вы молодец.
Селин кивнула и слегка улыбнулась:
– Главная моя беда, что я все время голодная, а продуктов вечно не хватает.
– Посмотрю, что я могу сделать, – может быть, удастся получить для вас дополнительные карточки.
– Ой, что вы, я не это имела в виду!
– Знаю. Но давайте постараемся сделать все, от нас зависящее, чтобы этот ребенок родился здоровым. Его – или ее – ждет немало испытаний после рождения.
Селин помолчала в нерешительности, затем сказала:
– Благодарю вас. Вы очень добры.
Инес хлопнула в ладоши:
– Вот и прекрасно. А теперь, может, поедем в Реймс, Эдит?
– Да, да, конечно, – отозвалась Эдит и напоследок снова улыбнулась Селин. – Еще раз поздравляю.
– Спасибо. – Селин повернулась и пошла дальше к входу в погреба, а Инес и Эдит сели в машину.
– Похоже, она тебе чем-то не нравится, – сказала Эдит, осторожно ведя машину по обледенелой дороге.
Почему Эдит всегда видит ее насквозь? Инес думала, это потому, что они долгое время были как сестры, но сама она никогда не умела определять, что на уме у Эдит. А в последнее время подруга стала для нее полной загадкой.
– Нравится, – ответила Инес. – Просто мне кажется, что она тут уместнее, чем я.
– Уверена, что это не так. – Эдит притормозила перед выездом на шоссе и сочувственно взглянула на Инес.
– Мы с Мишелем женаты уже три с половиной года, а я все еще временами чувствую себя гостьей в «Мезон-Шово». А Селин – Селин здесь дома. Видимо, это меня и раздражает.
– Ты поэтому и завела роман на стороне? – тихо спросила Эдит. – Потому что тут чувствуешь себя чужой?
– Не знаю. – Инес смотрела на проносящиеся мимо виноградники. Голые лозы были как строй скелетов – безмолвная армия, вышедшая в поход против серого неба. – Мне стыдно, Эдит. Я знаю, что ты меня осуждаешь, и я это заслужила. Я совершила большую ошибку.
Эдит, чуть помолчав, сказала:
– Мы все делаем ошибки. Но пока жизнь продолжается, у нас всегда есть возможность стать лучше. Важны не решения, сделанные в прошлом, а выбор своего будущего.
Инес проводила взглядом проезжавшую навстречу колонну немецких грузовиков. Одну из машин слегка занесло на гололеде, но водитель справился с управлением. Когда грузовики пропали из вида, Инес посмотрела на Эдит.
– Мы все еще подруги? Или я потеряла и тебя тоже?
Эдит взглянула на Инес, затем снова на дорогу:
– Ты никогда меня не потеряешь, я буду с тобой, что бы ни случилось.
Наверное, именно эти слова помогли Инес набраться мужества для вечерней встречи с Антуаном. Она ждала его у входной двери брассери «Мулен».
– Привет, дорогая, – сказал, входя, Антуан и наклонился, чтобы поцеловать Инес в щеку. – Мы так давно не виделись, мне тебя очень не хватало.
– А мне тебя. – Она отстранилась.
– Надо наверстать упущенное время. – Его пальцы сомкнулись вокруг ее запястья, как клещи. – Пойдем ко мне?
– Нет, – быстро сказала Инес, – давай пока побудем тут. Может быть, выпьем?
С противоположного конца зала, заполненного немцами, за ней наблюдала Эдит и, когда их взгляды на мгновение встретились, слегка ей кивнула. Антуан выглядел разочарованным, но не отказался, когда Инес предложила ему занять два стула в баре у конца стойки. Он выдвинул стул для Инес, потом уселся на свой.
– Ты долго не появлялась, – начал разговор Антуан. – Мне не нравится, что пришлось тебя звать.
Инес старательно рассматривала бутылки позади бармена.
– Было много работы на винодельне, – ответила она, не встречаясь с ним взглядом.
– Это все?
– Нет, – Она повернулась к Антуану и сделала глубокий вдох. – Антуан, я больше так не могу. Я поступала дурно, изменяя мужу, и… – Она помедлила. – Я пытаюсь стать лучше.
Глаза Антуана чуть прищурились.
– Нам слишком поздно становиться другими, моя дорогая, мы такие, какие есть.
Инес несколько раз моргнула:
– Но я пока что хороший человек.
– Хорошие люди не изменяют клятвам. – И прежде чем она успела возразить, наклонился и выдохнул ей в ухо: – В любом случае, Инес, ты должна понимать, что в военное время развязать связь не так-то легко.
Со стороны они выглядели как воркующая парочка, но Инес бил озноб.
– Что ты сказал?
– Ах, моя милая. – Его тон был ледяным, а губы, касавшиеся уха Инес, совершенно сухими. – У меня, как тебе известно, есть друзья, занимающие высокие посты. А за измену надо платить.
Она несколько раз сморгнула, силясь взять себя в руки.
– Я не изменяю тебе, Антуан. Ты… ты мне небезразличен. Но я больше не могу продолжать эти отношения.
– Думаешь, ты можешь решить это без меня? – Он откинулся назад и смерил ее тяжелым взглядом.
– Я думаю, что если ты учтешь то, что я тебе говорю, то согласишься.
– Нет, это вряд ли. На самом деле я подумываю о том, чтобы сказать о тебе и твоем муже кому-нибудь из своих друзей. Например, гауптману Мюллеру – вон он сидит, – Антуан кивнул через зал толстому офицеру с усиками, как у Гитлера. – Или вайнфюреру Отто Клебишу. Он мой близкий друг, и мне больно при мысли о том, что в результате может произойти с вашей винодельней.
– Ты мне угрожаешь?
– Инес, меня нельзя оскорблять. Я благородный человек.
Антуан холодно улыбнулся, а Инес почувствовала гнев, смешанный со страхом.
– Ну, я тоже не без друзей, – парировала она. – Вероятно, кое-кому в подполье будет очень интересно узнать о твоей тесной дружбе с немцами.
Антуан внезапно окаменел, и Инес тут же поняла, что совершила ошибку.
– А, так ты знакома с подпольщиками?
– Нет, конечно, нет, – быстро сказала она. – Я просто имела в виду, что не мне одной есть что терять.
– Теперь это звучит так, как будто ты мне угрожаешь. – Его спокойствие показалось Инес зловещим, опасным.
– Нет, я…
Антуан перебил ее:
– Очень надеюсь, что нет, это было бы глупостью. Я не стыжусь того, что делаю, я просто практичен. А что мне сделает Сопротивление? Напишет мое имя на стене? Включит его в секретный список, который прочтет с десяток человек? Кого это волнует, Инес? Всех этих людей скоро казнят как предателей.
– Антуан, – начала было Инес, но Антуан опять ее перебил.
– Езжай домой, Инес. – Он резко оттолкнул свой стул и встал. – Отправляйся в свою деревню и брось строить из себя горожанку. Я с самого начала сделал глупость, когда увлекся тобой, думая, что ты – нечто большее, чем простая шлюшка. – Он бросил на стойку бара несколько монет, еще раз смерил Инес тяжелым взглядом и удалился деревянной походкой.
Инес проводила его глазами до самой двери, затем оглянулась и обнаружила, что на нее смотрит не меньше десятка посетителей, причем половина из них – немецкие офицеры. Она тяжело сглотнула и поискала глазами Эдит, но в зале ее не было. Тогда она подозвала бармена и заказала сухой мартини. Надо притвориться, что все в порядке, и сидеть здесь, пока мужчинам не надоест ее разглядывать и они не вернутся к своим разговорам и делам, начисто о ней позабыв.
Почти часом – и двумя коктейлями – позже в дальней части ресторанного зала появилась Эдит и сделала ей знак. Инес быстро расплатилась и, слегка пошатываясь, направилась к Эдит. Поесть она не сообразила, и алкоголь ударил ей в голову.
– Ох, Эдит, по-моему, я все. – Она начала заваливаться на подругу, и та удержала ее, схватив за запястья.
– Он злился?
Инес кивнула с несчастным видом.
– Ты все сделала правильно. – Вид у Эдит был встревоженный и страшно усталый. – Послушай, тут кое-что случилось. Я знаю, что тебе надо у нас переночевать, но ты сегодня не единственный наш гость.
– О! А кто еще?
– Пошли. – В интонации Эдит слышалось что-то странное. – Я вас познакомлю.