Они поднялись по лестнице позади кухни. Эдит отперла квартиру, но не стала зажигать свет, а втащила Инес внутрь, захлопнула дверь и сказала в темноту:
– Я вернулась.
В глубине комнаты вспыхнул огонек, осветивший мужчину и женщину в грязных лохмотьях. Они сидели на полу, – лица бледные, щеки впалые.
– Здравствуйте, – сказал мужчина. Он, как показалось Инес, был примерно ее возраста.
– Здравствуйте, – ответила она и взглянула на Эдит, ожидая объяснения.
– Инес, хочу представить тебе Самюэля Кона и его сестру Рашель. Самюэль, Рашель, это моя лучшая подруга, Инес, которая сегодня тоже ночует здесь. Вы можете ей доверять.
– Приятно познакомиться, мадам, – сказал Самюэль Кон, а его сестра продолжала подозрительно рассматривать Инес.
– Мне также очень приятно. – Инес беспомощно взглянула на Эдит, пытаясь понять, что происходит.
– Инес, – медленно проговорила Эдит, – Самюэль и Рашель путешествуют, и им понадобилось место для ночлега.
Самюэль прокашлялся:
– Откровенно говоря, мадам, мы евреи. Нас предупредили, что сегодня ночью за нами придут, и мы не знали, куда еще пойти.
– Инес, мы уже помогали другим, оказавшимся в таком же положении, как сейчас Коны, – объяснила Эдит. – Им сказали, что можно пойти к нам, но только в случае крайней необходимости.
– Мне очень жаль, что до этого дошло, мадам Тьерри, – сказал Самюэль. – Очень великодушно с вашей стороны приютить нас.
– Это не проблема, – дружелюбно ответила Эдит, хотя Инес видела ее напряженно наморщенный лоб. – К сожалению, поскольку Инес тоже ночует у нас, здесь будет несколько тесновато. Если это вас устроит, то я предлагаю, чтобы вы двое разместились в спальне, а Инес – на диване. Им, – объяснила она Инес, – безопаснее находиться за закрытыми дверьми.
– Мне очень жаль, мадам, – обратился к Инес Самюэль, – что приходится вас стеснить. Если бы мы с сестрой могли пойти куда-нибудь еще, то, будьте уверены, пошли бы туда.
– Пожалуйста, – сказала Инес, – не беспокойтесь. И давайте на «ты». Раз уж мы вместе ночуем.
– Хорошо, – улыбнулся Самюэль. – Тогда, значит, Инес.
– Инес, можно тебя на пару слов? – спросила Эдит, и Инес пошла вслед за ней в их с Эдуаром спальню. Самого Эдуара Инес этим вечером не видела. – Прости, что так получилось, – прошептала Эдит, закрыв за ними дверь. – Ведь в результате и ты подвергаешься некоторой опасности.
– Не извиняйся, я уже говорила, что хочу помогать.
– Я обязана спросить, есть ли какая-то вероятность, что Антуан сегодня ночью вернется и попробует разыскать тебя здесь? Если есть, надо найти для Конов другое место.
– Нет, – пробормотала Инес. – Он ушел насовсем.
Эдит пристально посмотрела на нее:
– Хорошо. Эдуар должен скоро вернуться. Он пытается найти убежище для Конов на завтра. Надолго им здесь оставаться нельзя – слишком много немцев гуляет вокруг и ходит за нами по пятам.
– А как насчет погребов? – внезапно спросила Инес. – Мы могли бы спрятать их там, Эдит, получилось бы идеальное убежище. Немцы и не подумают искать их в погребах, а если и подумают, то все равно не найдут. Помнишь, я рассказывала, как сама заблудилась в этих коридорах, когда только переехала в Виль-Домманж? Это настоящий лабиринт.
Эдит нахмурилась:
– Нет, Инес, по-моему, это не лучшая идея.
– Но я хочу помочь, и я хочу быть лучше, чем я есть.
– Инес, твоя интрижка с Антуаном навлекает на всех опасность. Прости, – Эдит немного смягчилась, – не хотела обидеть. Но после того как тебя видели в его обществе, никто из наших не станет тебе доверять.
Инес точно получила пощечину.
– Но ты-то мне доверяешь?
– Да, конечно. – Однако в голосе Эдит явственно слышалось сомнение, и она избегала взгляда Инес, так что настоящий ответ был мучительно очевиден.
Инес заставила себя улыбнуться:
– Понятно.
Неужели, подумалось ей, когда Эдит провожала ее назад в гостиную с одеялом и подушкой, теперь вся дальнейшая жизнь окажется под знаком этой ошибки? Неужто один-единственный грех пятнает душу навечно? Или все-таки есть такое доброе дело, которое его загладит?
Глава 22Январь 1943Селин
Инес уехала с ночевкой к Эдит в Реймс, и Селин, дождавшись, пока рядом с ней захрапит Тео, выбралась из постели, набросила пальто и скользнула в темноту под легкий снежок.
Мишель ждал ее в обычном месте. Он распахнул объятия, и Селин без слов упала в них, упираясь в него подросшим животом.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил Мишель, когда она наконец оторвалась от него и уселась на каменную скамью.
– Лучше. – Селин чуть улыбнулась. – Это необыкновенное ощущение – когда младенец начинает шевелиться.
Первое шевеление Селин ощутила две недели назад, но из осторожности умолчала об этом, потому что обманывала Тео насчет сроков. В норме младенцу полагалось родиться в мае, но Тео она говорила, что в июне, – вдруг ему придет в голову посчитать? Недавно он положил руку ей на живот и спросил, когда можно будет почувствовать движение ребенка, а она в ответ лишь пожала плечами, приберегая эти волшебные мгновения для себя одной. Всю беременность она чувствовала себя так, будто ей вверена особая тайна, невообразимо прекрасная, но в то же время потенциально разрушительная.
Каждый раз как Тео трогал ее живот, каждый раз как он смотрел на нее полными любви глазами, на нее наваливалось чувство вины. Он старался защищать ее и заботиться о ней, поскольку был уверен, что она носит его ребенка; а что бы он сказал, узнав правду? Его вернувшаяся привязанность тяготила Селин: он сделался почти таким же, как почти восемь лет назад, когда она выходила за него замуж, но вернуться в прошлое было уже невозможно.
– А сейчас младенец шевелится? – спросил Мишель.
Селин кивнула, и он с лучезарной улыбкой на лице нерешительно приложил руку к ее животу.
– Милый малыш, – тихонько сказала она, – это твой папа, чувствуешь?
Мишель нагнулся и зашептал в ее живот:
– Дитя мое, я тебя уже люблю, хотя еще не видел.
Младенец вдруг толкнулся так сильно и резко, что Мишель это наверняка ощутил, и Селин захлестнула громадная волна любви. Мишель улыбался ее животу, не веря своему счастью, его рука все еще лежала там, а губы отстояли от живота на какие-то сантиметры. И тут Селин на мгновение посетило прекрасное видение будущего: они втроем – Мишель, младенец и она. Все должно быть именно так, хотя обстоятельства складываются против них.
Тут Мишель с трудом оторвался от нее и сказал:
– Дорогая, у меня новости.
И четкая картинка будущего распалась.
– Какие?
– Мне сегодня ночью потребуется съездить в Эперне.
– Но уже два часа.
– Да. Кое-что запланировано на рассвет. Я вернусь только поздним утром, а Тео не должен знать о моем отсутствии, поэтому постарайся, чтобы он не спускался в погреба. Инес, я думаю, вернется намного позже, так что с ней проблем не будет.
– Что ты собираешься делать, Мишель? – Ее охватил страх, а младенец притих – почувствовав, наверное, что она боится.
– Тебе лучше не знать.
– Но ты всегда доверял мне.
– Дело не в доверии, любимая. Я хочу, чтобы в случае провала ты могла честно заявить, что ничего не знаешь.
– Мишель, пожалуйста, не езди. – Она понимала, что просить об этом не имеет права, но, чем ближе подходил срок родов, тем сильнее становилось эгоистичное желание уберечь от опасности всех троих. Конечно, и она, и Мишель продолжали сотрудничать с мадам Годен, но перевозить оружие по своей территории – все-таки не то же самое, что ехать куда-то на рискованное дело посреди ночи. – Пожалуйста, подумай обо мне. Подумай о ребенке.
– О них я и думаю. Есть сведения, что планируются новые аресты евреев. Нам они пока не грозят – это опять касается евреев, рожденных за границей, тех, кого пропустили в прошлый раз. Надо отвлечь власти, создать им проблемы. За это время можно будет переправить еще несколько человек в безопасное место.
– Что вы затеяли? – спросила Селин и подумала о винтовках, которые мадам Годен забрала всего лишь на прошлой неделе. – Пожалуйста, Мишель, не делай ничего такого, о чем будешь потом жалеть.
– Знаешь, меня уже поздно предупреждать, – он устало улыбнулся.
Селин отвела глаза.
– Тогда просто возвращайся благополучно.
Мишель наклонился и поцеловал ее, медленно и нежно.
– Моя Селин, – сказал он. – Все, чего я хочу, – это шанса вернуться домой, к тебе, на всю оставшуюся жизнь.
Распрощавшись с Мишелем, Селин так и не смогла уснуть и на рассвете уже кипятила на кухне воду для эрзац-кофе. Солнце едва выглянуло из-за горизонта, когда сквозь кухонное окно она увидела, как по подъездной дорожке в сторону главного дома едет автомобиль. Сердце чуть не выскочило у Селин из груди, но потом она узнала машину Эдит. Взглянула на настенные часы – было только восемь.
Машина остановилась, из нее вышла Инес и направилась в дом, но Эдит почему-то не уезжала. Через несколько минут Селин вновь увидела Инес, которая осмотрелась по сторонам и заспешила по дорожке к флигелю. Мысли Селин разбегались. Что делать – притвориться, что она не знает, куда пропал Мишель, или спешно придумать правдоподобное объяснение?
К тому моменту как Инес постучалась во входную дверь флигеля, Селин успела изобразить на лице улыбку.
– Доброе утро, – прощебетала она, может быть, слишком весело. – Что заставило вас вернуться в такую рань?
– О, просто захотелось поскорее попасть домой. – Инес явно избегала взгляда Селин. – Тео здесь? Я не могу найти Мишеля.
– Тео вообще-то еще спит.
Инес посмотрела на наручные часы.
– Ой, простите ради бога, я не сообразила, что сейчас еще рано.
– С вами все в порядке?
– Да-да. Но странно, что Мишеля нет дома.
– Ему надо было встретиться с владельцем одного виноградника.
– В такую рань? И в январе?
Конечно, это было глупое объяснение – что может происходить на виноградниках, когда лозы покрыты коркой льда?