Та блуждала по помещению в каком-то трансе. О чем она думала, какие картины прошлого возникали у нее перед глазами? Не бывала ли она здесь вместе со своей подругой Инес – той, которая погибла во время войны?
– Что ты сказала? – Бабушка Эдит наконец повернулась к Лив и несколько раз моргнула, как будто не сразу узнала внучку.
– Я просто спросила, все ли с тобой в порядке. Может, нам присесть?
– Нет-нет, я чувствую себя хорошо. – Бабушка плавно переместилась к старинному камину в углу, трясущейся рукой коснулась полки и прошептала:
– Это была…
Дальше Лив не расслышала и хотела было подойти ближе, когда у нее в сумочке зажужжал телефон. При взгляде на экран ее сердце забилось, и она, еще раз сочувственно посмотрев на бабушку, нажала зеленую кнопку.
– Жюльен?
– Лив. – Голос был глубокий, уверенный. – Извините, что пропустил ваш звонок. Я был на встрече.
– Я подумала, вы меня игнорируете.
– Нет, Лив, я никогда бы так не поступил.
Конечно, он ни за что не оставил бы ее ждать у телефона, сейчас это было совершенно ясно.
– Жюльен, я хотела попросить у вас прощения. Я думала, ваша жена жива, и…
– Лив, – перебил он, и она напряглась в тревожном ожидании. – Это недоразумение, оно произошло по моей вине. Я думал, бабушка вам рассказала. Но на нее в этом смысле не стоит особенно полагаться, и мне следовало иметь это в виду.
Лив бросила взгляд на бабушку Эдит, которая, казалось, что-то нашептывала камину.
– Пожалуй, это преуменьшение года.
Жюльен коротко рассмеялся, затем посерьезнел:
– Лив, я чувствовал, что между нами что-то есть, но…
– Да, – теперь уже Лив перебила его, – знаю. У меня было такое же чувство, но я думала, что обманываю вашу жену, а когда вы меня поцеловали…
– Вы, должно быть, сочли меня худшим из мужчин.
– Нет, по-моему, я расстроилась из-за того, что сама хотела, чтобы вы меня поцеловали. Разозлилась за это на себя.
– Вы хотели, чтобы я вас поцеловал?
Лив сделала глубокий вдох:
– Да. И как бы боялась и надеялась, что вы это повторите. Если вас не отпугнуть раз и навсегда.
Жюльен молчал так долго, что Лив стало не по себе. Наконец он заговорил вновь:
– Я сейчас еду обратно в Реймс. Позволите мне пригласить вас сегодня на ужин?
– Я не в Реймсе. Бабушка в типичной для нее загадочной манере час назад внезапно объявила, что желает съездить на экскурсию в «Мезон-Шово», так что мы сейчас в Виль-Домманже.
– Шово? – быстро переспросил Жюльен. – Как она себя чувствует, нормально?
Лив опять взглянула на бабушку Эдит. Та стояла у окна, вцепившись в раму побелевшими пальцами, и смотрела куда-то в сторону виноградников.
– Честно говоря, я в этом не уверена.
– Я сейчас проезжаю Тенкё, могу быть на месте через десять минут. Не возражаете, если я к вам присоединюсь? Я обещал деду сделать все возможное, чтобы позаботиться о ней во время ее пребывания здесь.
– Конечно. – Закончив разговор, Лив поискала глазами бабушку, но та исчезла. – Тьфу ты! – пробормотала она себе под нос, еще раз осмотрела помещение и направилась к двойным дверям, выходившим на виноградник позади здания.
Бабушка стояла прямо за дверьми и глядела вдаль. Лив, облегченно вздохнув, подошла к ней.
– Это был Жюльен? – спросила бабушка.
– Да. Он собирается сейчас приехать и присоединиться к нам.
– Еще бы он не приехал!
– Как ты себя чувствуешь?
Бабушка Эдит не ответила. С подножия холма поднялась стая черных птиц, и Лив проводила ее глазами. Когда птицы окончательно пропали из вида, бабушка заговорила.
– Тебе приходило когда-нибудь в голову, что призраки прошлого все еще с нами? И, быть может, постоянно присутствуют здесь, напоминая нам обо всех тех, кого мы потеряли?
Лив, проследив за бабушкиным взглядом, посмотрела на длинные ряды виноградных лоз и вдруг подумала о своем отце, которого почти не знала. Она была совсем маленькой, когда он умер, но иногда, особенно в моменты горя или сомнения, у нее появлялось чувство, что рядом кто-то есть, и она спрашивала себя, не отец ли это. Лив почти верила, что это он, – ведь как может родитель оставить своего ребенка, не узнав, все ли с ним в порядке?
На узкой подъездной дорожке показалась машина, которая приближалась к главному дому. Лив заметила, как с обочины вспорхнула большая белая птица, потревоженная шумом мотора, и подумала о Дельфине, жене Жюльена, которая так и не увидела свою дочь. Возможно, она тоже все еще здесь и присматривает за ними всеми. Слезы навернулись Лив на глаза.
– Да, мне кажется, так и есть.
– Иногда я спрашиваю себя, почему именно я до сих пор жива. – Бабушка Эдит перешла на шепот. – Меня вообще не должно было здесь быть.
– Я рада, что ты есть, – сказала Лив. – Все эти годы ты была единственной постоянной величиной в моей жизни.
Лив одной рукой обняла бабушку за плечи, та не выказала неудовольствия, и обе долго стояли так, глядя на бесконечные, до самого горизонта, виноградники и молча беседуя каждая со своими призраками.
Глава 24Январь 1943Инес
Быть может, ей удастся в итоге искупить вину.
Так думала Инес, ожидая возвращения Мишеля утром того дня, когда в «Мезон-Шово» прибыли Коны. И вот к дому, подпрыгивая на мерзлой дорожке, подкатил ситроен. Селин в это время была у себя во флигеле вместе с Тео, которого попросила починить плиту, чтобы он не отправился в погреба, и о прибытии нежданных гостей Мишелю сообщила Инес.
– Как? – удивился он, выслушав ее рассказ о том, как Конам пришлось спасаться из Реймса. – За те несколько часов, что меня не было, ты успела приютить здесь двух беженцев?
– Пожалуйста, не сердись. Им нельзя было дальше оставаться на втором этаже брассери, это слишком опасно, и…
– Я вовсе не сержусь, Инес, – перебил ее Мишель, – просто удивлен. Я не имел ни малейшего представления о том, что ты участвуешь в таких делах. – Он смотрел на нее так, будто видел впервые.
– Ну да. – Инес отвернулась. Она не спешила объяснять, что встретилась с Конами случайно, а перед тем едва не оказалась в противоположном лагере. Сейчас она на правильной стороне, это главное. – Мне просто кажется, что я должна была так поступить, – скромно сказала она.
– Ну, – Мишель, казалось, на время лишился дара речи, – тогда я пойду, познакомлюсь с ними. Приготовишь им чего-нибудь поесть? Они, должно быть, очень голодны после всех своих скитаний.
– Я уже собрала и упаковала, пока ждала тебя. – Инес показала на небольшой узелок с хлебом и сыром.
– А Селин знает? – внезапно спросил Мишель.
– Да, – не сразу ответила Инес. – Она была здесь, когда мы с Эдит привезли Конов, и я обратилась к ней за помощью.
– А Тео?
– Нет. Селин не уверена, что его можно в это посвятить.
– Хорошо.
И они пошли от дома к главному входу в погреба.
– Где именно они находятся? – спросил Мишель по дороге.
– В тайнике. В том, о котором Селин знала, а я нет. – Инес не удержалась от колкости. – Ты держал его в секрете от меня?
– Прости меня, Инес, – вздохнул Мишель, когда они дошли до конца винтовой лестницы.
За что он просит прощения? За то, что выставил ее вон из их брака, из ее собственной жизни?
– Я бы сохранила секрет, ты это знаешь.
Мишель помедлил.
– Знаю. – Но пока они при свете его лампы молча шли в глубину темных извилистых коридоров, он ни разу не взглянул на Инес.
Коны сидели там, где их оставила Инес, – скрючившись позади бочек.
– Самюэль? Рашель? – окликнула их она. – Это Инес. Со мной мой муж, Мишель.
Брат и сестра медленно поднялись. Рашель глядела беспокойно, вид у Самюэля был сонный.
– Извините, – сказал он, выйдя к Мишелю и Инес. – Мы услышали шаги и не поняли, что делать.
– Вы все сделали правильно, – заверил его Мишель. – Добро пожаловать в «Мезон-Шово».
– Мне очень жаль, что мы причиняем вам столько хлопот.
– Ерунда. – Улыбка Мишеля была нервной, но искренней. – Это у вас следует просить прощения за то, как обошлась с вами Франция. Мы постараемся обеспечить вашу безопасность до тех пор, пока страна не опомнится. Ведь мир, кажется, сошел с ума.
– Поистине это так.
– Теперь вот еще что, у меня к вам есть одна просьба.
– Да, слушаю, – тут же отозвался Самюэль.
– Мой главный винодел, Тео Лоран, – хороший человек, но ему ничего не известно о деятельности, которую я здесь веду, и лучше, чтобы он не знал о вас и вашей сестре. Мне кажется, ему можно будет довериться, если до этого дойдет, но я не хочу ставить его перед выбором между законом и совестью.
– Мы понимаем. – Самюэль взглянул на Рашель, та кивнула. – Постараемся не попадаться ему на глаза.
– Хорошо, – сказал Мишель. – А мы предпримем все усилия, чтобы вы смогли поскорее уехать. Понадобится некоторое время, чтобы изготовить для вас поддельные документы и все такое.
– Да, конечно. И обещаю, когда-нибудь – как только это станет возможно – мы вернем долг вам и вашей семье.
– В этом нет необходимости, – сказал Мишель.
– Есть – для нас.
Мгновение оба молчали, вполне понимая друг друга.
– Ну, – Мишель взглянул на Инес, – мне пора заняться приготовлениями. Инес, поможешь Конам устроиться поудобнее?
– Конечно.
– Тогда оставляю это на тебя. – Мишель чмокнул ее в щеку, кивнул Конам и вышел.
– Вот, я принесла вам немного поесть. Не знаю, давно ли вы ели в последний раз, – сказала Инес, когда стихли шаги Мишеля. По тому, как брат и сестра набросились на скромное угощение, разложенное на каменной скамье, ответ был очевиден. В мгновение ока они уничтожили все до последней крошки. – Нужно ли вам что-нибудь еще? Мы не очень богаты, но…
– Нет, и мы благодарны вам за вашу доброту. – Самюэль помолчал. – То, что я сказал вашему супругу, – не пустые слова. Мы в долгу перед вами обоими, и перед мадам Тьерри и мадам Лоран тоже. И когда все закончится, мы вернем долг.