– Э… да, – подтвердил Рене, растерянно глядя на пожилую даму. – Похоже, вы на этой экскурсии не впервые.
– Впервые. – Бабушка Эдит покосилась на Жюльена, который смотрел прямо перед собой.
– Что она такое говорит? – прошептала Лив, когда Рене возобновил свой рассказ.
Жюльен лишь покачал головой и поджал губы.
Рассказывая о том, что Мишель Шово состоял в организации, которая печатала листовки, взрывала железнодорожные пути и предположительно убила немецкого офицера, Рене с беспокойством посматривал на бабушку Эдит.
– Поэтому, – победоносно заключил он, – когда вы пьете шампанское, помните, что эти пузырьки наполнены героизмом. «Мезон-Шово» помог спасти Францию.
– Что с ним стало? – спросила туристка в легинсах. – С Мишелем Шово?
– Видите ли, – заговорщическим тоном сообщил Рене, – он погиб в 1943 году, оставив дом шампанских вин своей жене, Инес Шово, но затем она тоже исчезла. С тех пор «Мезон-Шово» управляет трастовый фонд, созданный после войны юридической фирмой из Реймса.
– Как погиб Мишель Шово? – спросила туристка в легинсах.
Экскурсовод смущенно покашлял:
– Он бы арестован немцами, и никто не знает, что с ним случилось.
– Это неполный ответ, молодой человек, – заметила бабушка Эдит, и Рене повернулся к ней. На его лице явно читалась растерянность.
– Но так написано в материалах для экскурсии, мадам, – сказал он.
– Мишель Шово был казнен немцами в центре Реймса. – Голос бабушки Эдит дрожал. – А если точнее, то на улице Жанны д’Арк, у штаба гестапо. Его предал человек, которого он когда-то любил. И который, думаю, не заслуживал его любви.
Повисло молчание; все смотрели на пожилую даму.
– Откуда ты это знаешь, бабушка Эдит? – наконец тихо спросила Лив. – Ты была с ним знакома? – Разумеется, подумала она. Если тот человек в ресторане сказал ей правду, то Мишель Шово был мужем лучшей подруги бабушки Эдит.
Глаза бабушки Эдит наполнились слезами.
– Да, Оливия. Да. Я хорошо его знала. – Она повернулась и вышла в коридор прежде, чем внучка успела что-то сказать.
– Мадам! Вы заблудитесь! – крикнул Рене и пошел за ней, но Жюльен поднял руку, успокаивая его.
– Пусть идет. Она знает эти погреба.
Рене открыл было рот, собираясь возразить, но затем снова закрыл. Что-то в тоне Жюльена его остановило.
– Я должна убедиться, что с ней все в порядке, – сказала Лив Жюльену, но он лишь покачал головой.
– Ей нужно несколько минут побыть одной, – ответил он. – Она пришла сюда впервые за много лет. Думаю, не стоит ей мешать.
– Но… – Мысли у Лив путались.
Жюльен перевел взгляд на Рене, потом снова на Лив.
– Давайте прогуляемся? – Он снова повернулся к экскурсоводу: – Мы сами найдем выход. Прошу извинить, что мы вас прервали. – Он вывел Лив из камеры. Пока они шли к каменной лестнице, Лив все время оглядывалась в поисках бабушки Эдит, но та словно испарилась.
На поверхности Жюльен поспешно провел Лив через сувенирный магазин к выходу. На улице Лив повернулась к нему:
– Что здесь происходит? Почему моя бабушка так странно себя ведет?
– О, Лив, – вздохнул Жюльен. – Я бы рад вам все рассказать, но могу лишь повторить, что это ее история, а не моя.
– Тогда почему она молчит? – Вопрос был риторическим, и они оба это понимали.
– Пойдемте. – Жюльен взял ее за руку. – Взглянем на окрестности?
Он провел Лив к небольшому домику в нескольких сотнях метров от главного дома, аккуратному и ухоженному. Они миновали домик и остановились на гребне холма, возвышающегося над долиной.
– Виноград, – сказал Жюльен. – Насколько хватает глаз. Однажды он превратится в великолепное шампанское, которое разъедется по всему миру. Потрясающе, правда?
– Вы пытаетесь сменить тему.
Жюльен улыбнулся:
– Просто обращаю ваше внимание на красоту этого места. Ваша бабушка его когда-то очень любила.
– Но ни разу не упоминала о нем, – пробормотала Лив. – Вы уверены, что не можете объяснить мне, что происходит?
– К сожалению.
– Отлично. – Лив раздраженно тряхнула головой. – А что насчет вас?
– Меня?
– Если вы не вправе рассказать историю моей бабушки, может, расскажете вашу?
– Моя не такая интересная.
– Расскажете мне о Дельфине?
– Когда-нибудь, если вы захотите, я расскажу вам о ней все. – Он вздохнул. – Она была матерью моего ребенка, Лив. Я ее очень любил. Беременность протекала без всяких проблем, и не было никаких причин сомневаться, что все будет в полном порядке. Но уже в больнице начались осложнения, и… – Он покачал головой. – Вы, конечно, знаете, что она умерла, и Матильда осталась без матери. Все эти годы я старался сохранять память о ней для дочери, и, конечно, она навечно останется в моем сердце. Я всегда буду ее любить. – Но, – продолжал он, – я начинаю понимать, что жить прошлым – значит лишать себя будущего. Когда в тот день в брассери мы говорили о вашей жизни, это заставило меня задуматься о своей, о том, что я не даю себе двигаться дальше. Передо мной, как и перед вами, открыто много возможностей, и я не должен об этом забывать. Вы, Лив, мне об этом напомнили.
– Я так вам сочувствую, – сказала Лив, и Жюльен шагнул к ней. – Даже не могу представить, каково это – пережить такую потерю.
– Спасибо. Мы все переживаем потери. Но главное в том, какой путь мы выбираем потом, правда? Нужно уважать прошлое, но не поворачиваться спиной к будущему. – Жюльен убрал прядь волос с ее щеки, но его пальцы по-прежнему касались ее кожи. – Надеюсь, теперь, зная правду, вы не думаете, что я вел себя абсолютно неприемлемо, когда поцеловал вас.
– Нет. – Собравшись с духом, Лив преодолела последние несколько сантиметров, которые их разделяли, и ласково коснулась губами его губ. Пальцы Жюльена вплелись ей в волосы, и он притянул ее к себе.
– Лучше поздно, чем никогда? – спросила она с улыбкой, слегка отстранившись от него.
– Согласен. – Он рассмеялся и провел пальцем по ее щеке. – До тех пор, пока мы можем это повторять. – Жюльен наклонился и снова поцеловал ее, уже с большей страстью, и ее губы раскрылись ему навстречу.
Лив ответила на его поцелуй и на мгновение забыла обо всем, но чьи-то приближающиеся шаги вернули ее на землю. Отстранившись, она увидела бабушку Эдит, которая с удивлением смотрела на них.
– Бабушка Эдит, я… – Лив в смущении прикрыла ладонью рот.
– Вы ведете себя как парочка подростков. А теперь я хочу уехать, – сказала бабушка.
Лив почувствовала, что краснеет.
– Боюсь, это моя вина, мадам Тьерри. – Жюльен усмехнулся. – Но могу вас заверить, что в дальнейшем буду вести себя как подобает благородному человеку.
– Ладно, – сказала бабушка Эдит. – Пожалуй, нам пора, а то вы тут совсем стыд потеряете.
Она повернулась и, не став ждать их, пошла к вызванной машине.
– Я должна… – Лив смущенно махнула рукой в сторону бабушки.
– Конечно. – Жюльен улыбнулся. – Можно, я вам позвоню? Или сначала вам надо успокоить бабушку?
– Я сама позвоню вам, когда она ляжет спать, если вы не против.
Жюльен наклонился к Лив, коснулся губами ее губ и застыл так на несколько секунд.
– Может, стоит поехать за вами? – спросил он, выпрямляясь. – Или, думаете, с ней все будет хорошо?
– Думаю, все будет в порядке, – ответила Лив, растроганная его заботой. – По крайней мере, она снова похожа на себя.
Но когда Лив устроилась на заднем сиденье рядом с бабушкой Эдит, то увидела, что у той закончились силы. Она сидела, привалившись к дверце и закрыв глаза; дыхание у нее было частым и неглубоким.
– Ты… – начала Лив.
– Пожалуйста. – Голос бабушки Эдит звучал хрипло. – Помолчи, Оливия. Со мной все в порядке. Просто мне нужно немного покоя.
Лив кивнула, водитель тронулся с места, и вскоре Жюльен и «Мезон-Шово» исчезли вдали.
Глава 27Март 1943Инес
Инес и Селин почти полтора часа простояли на страже над бесчувственным немцем, ожидая возвращения Мишеля и Тео. Они не могли ни оставить Рихтера одного, ни куда-нибудь перенести – он был слишком тяжелым, – но сидеть рядом с ним было настоящей пыткой. Раз десять Инес пыталась уговорить Селин подняться наверх, промокнуть рану чистой тканью и отдохнуть, чтобы не подвергать опасности ребенка, но та отказывалась, настаивая, что не может рисковать, оставляя Инес наедине с таким чудовищем.
– А вдруг он очнется? – снова и снова с беспокойством спрашивала она.
Наконец женщины услышали рокот мотора. Когда наверху заскрипели тормоза и машина остановилась, Инес с Селин переглянулись.
– Может, подниметесь и проверите, точно ли это Мишель? – спросила Инес.
Селин покачала головой:
– Нет, идите вы. Я одна посторожу.
– Но…
– Вы и так достаточно рисковали ради меня, Инес. Я… я этого не заслуживаю.
Поколебавшись, Инес отдала Селин пистолет Рихтера и направилась к лестнице. Осторожно поднялась на поверхность, подождала, пока глаза привыкнут к лунному свету и с облегчением вздохнула – это была машина Мишеля. Он вышел с водительской стороны, Тео – с пассажирской.
– Мишель! – громким шепотом позвала Инес.
Он резко повернулся, вглядываясь в темноту.
– Инес? Что ты здесь делаешь?
– Иди сюда, скорее. Это срочно.
Тео пошел за ним, и Инес не попыталась остановить его, хотя и сомневалась, правильно ли поступает: до сих пор он ни в какой нелегальной деятельности не участвовал. Но было непонятно, как Селин объяснит ему огромную рану на щеке, к тому же Инес так и не смогла придумать причину, почему Мишелю нужно срочно спуститься под землю. Поэтому она посторонилась, пропуская Мишеля и Тео, которые бросились к каменным ступеням. Потом всей грудью вдохнула свежий вечерний воздух и последовала за ними.
Вернувшись в камеру, где лежал Рихтер, Инес увидела, что Тео сидит на корточках, одной рукой обнимая Селин, которая без сил опустилась на землю, а Мишель, не отрываясь, смотрит на них, с пистолетом Рихтера в руке и с искаженным страданием лицом.