— Как ты думаешь, что в данный момент ощущаю я? — внезапно спросил Эран.
Я не спросила, я вновь взглянула в его глаза и дара речи попросту лишилась.
Повелитель Иристана усмехнулся, его пальцы скользнули по моей шее, и тар с явной насмешкой хрипло спросил:
— Так, значит, никаких чувств, да, Кира?
Я замерла.
Эран укоризненно покачал головой, затем прикоснулся к моим губам, медленно обвел большим пальцем по контуру и прошептал:
— Извини, чисто академический интерес.
Дышать перестала. И только это позволило не застонать, когда рука воина, скользнув вниз, осторожно прикоснулась к моей груди, а сам воин, подавшись ко мне, вновь хриплым шепотом, с заметными издевательскими нотками произнес:
— Все еще научный интерес.
И вдруг, уронив на кровать, Эран навис сверху, прижав мои запястья к покрывалу. И, не давая мне ни шанса опомниться, медленно склонился к моим губам, прошептав:
— Вот только лично я предпочитаю науке практику, теория не мое, Киран.
Поцелуй получился жесткий, с привкусом властности, сильный, стремительный, не вопрошающий и не ждущий ответа. Но в то же время в прикосновениях воина не ощущалось… практики. И когда поцелуи переместились с губ на шею, движения стали куда более уверенными. Значительно более уверенными.
В следующее мгновение повелитель Иристана приподнялся на локтях, улыбнулся неожиданно тепло и спросил:
— Что?
Устроившись поудобнее, я сделала то, что явно не стоило делать, — провела кончиком пальца по лбу воина, затем исследовала нос, следом было прикосновение к губам, и я не удержалась от собственного вопроса:
— Ты раньше целовался?
Воин медленно опустился, устроившись на мне фактически, прикоснулся губами к моим губам и ответил:
— Нет.
— Только со мной, значит? — обнимая его широкую шею руками, поинтересовалась я. — А почему?
— Тебе это нравится, — просто ответил Эран.
Мне в данный момент гораздо больше нравилось ощущать его тяжесть на себе, его тепло, его силу, биение его сердца, и четкая картинка мира медленно растворялась в новых, таких непривычных ощущениях. Очень медленно… И весь мир затмевало синевой глаз склонившегося надо мной воина…
— Я чувствую твое желание, — выдохнул повелитель Иристана, вновь прикасаясь к моим губам, — оно не такое, как раньше. Другое, осторожное, чуть пугливое, медленное, правильное.
Закрыв глаза, с трудом сдержала стон. Кто бы мне сказал, что простые слова могут сводить с ума. А сводили.
— Мне нравится, — прошептал Эран, скользя губами по моей шее.
Одно движение, всего одно-единственное — но по телу разливается что-то теплое, тягучее, полное непонятного ожидания.
— Тепло? — Хриплый голос воина медленно, но окончательно сводил с ума. — Удивительно, ты ощущаешь желание как волну тепла.
Внезапно пробудившийся чисто академический интерес позволил кое-как собраться с силами и спросить:
— А ты иначе?
— Абсолютно иначе, — подтвердил Эран, и его губы спустились к основанию шеи, чтобы согреть кожу дыханием.
Мелочь! Мелочь ведь, но тело выгнулось навстречу воину совершенно непроизвольно, как, собственно, непроизвольно вырвался и мой стон. И это отрезвило. Даже не стон, а то, что я совершенно перестаю себя контролировать.
— Эран, — попыталась оттолкнуть его, — хватит на сегодня практики, пожалуйста.
Остановился мгновенно, приподнялся и теперь нависал надо мной, держа могучее тело на вытянутых руках, но взгляд… Внезапно отчетливо понимаю, что отступать никто не намерен. В смысле, он не намерен. И под его голодным, полным решимости взглядом я вдруг почувствовала себя такой маленькой и слабой и абсолютно беззащитной. Поведение воина изменилось в тот же миг — он на секунду закрыл глаза, а затем, вновь взглянув на меня уже гораздо спокойнее, неожиданно предложил:
— Хочешь ощутить мое желание?
Резко выдохнув, я, чуть нахмурившись, спросила прямо:
— Пытаешься сыграть на моем академическом интересе?
Отрицать никто не стал. Как, впрочем, и утверждать, что мне непременно понравится. Эран просто с очень загадочной улыбкой смотрел на меня, не подталкивая к решению, которое я уже приняла фактически. Да, было интересно. Очень интересно узнать, что конкретно сейчас чувствует он. И, поддавшись любопытству, я прошептала:
— Хочу.
Победная улыбка Эрана мне вот сразу очень не понравилась. Но, во имя Бесконечного космоса, мне все равно очень хотелось знать. Любопытство вообще вещь коварная.
— Расслабься, — прошептал воин, — и смотри мне в глаза. Не отрываясь. Пока не почувствуешь.
Подвох. Вот был в этом какой-то подвох, и потому я прямо спросила:
— Пока не почувствую что?
— Меня, — пояснил Эран. — Мое желание. Мои ощущения.
Да, заманчиво. Я постаралась расслабиться, тем более сейчас, когда воин держал вес тела на вытянутых руках, с расслаблением выходило куда легче, чем если бы он на мне лежал, так что я постаралась. Действительно постаралась, но стоило начать смотреть в его глаза…
Синие. Бесконечно синие. Как летнее небо. Как океан на Дансере. Как синий лед Экары.
И словно в состоянии глубокого гипноза, синева его взгляда медленно, волнообразно надвигалась, поглощая мое сознание, все сильнее с каждым ударом сердца.
— Эран… — испуганно прошептала я.
— Дыши, — его голос доносился будто издалека, — медленно, спокойно, все хорошо, Кира. У тебя все получается.
Не знаю, что у меня получалось, — мне хотелось закрыть глаза, но не хватало сил. Хотелось отвернуться — я не смогла. На меня медленно, осторожно, словно боясь спугнуть, накатывала волна чужого разума.
Я просто поняла это слишком поздно.
Фатально поздно!
— Эран, — голос не слушался, — Эран, ты…
Обжигающе горячие губы накрыли мои, не позволяя продолжить.
А в следующее мгновение мир перевернулся!
Просто взял и изменился! Совершенно.
И я увидела себя, испуганную, сжавшуюся, с широко распахнутыми глазами и чуть приоткрытым ртом. И как-то неожиданно поняла, что я очень красивая. Даже вот такая, перепуганная насмерть. Очень красивая. Нежная, желанная.
— Эран… — Я услышала свой голос словно со стороны…
Нежный. Чуть дрожащий. Приятный. Никогда не думала, что у меня такой голос. И губы, когда при произнесении слов двигаются, к ним прикоснуться хочется…
От этих непонятных мыслей начинаю дышать чаще и замираю, осознавая, что, когда вдыхаю, грудь тоже двигается… И она тоже очень красивая. Соблазнительная. И к ней тоже очень хочется прикоснуться. До безумия хочется, причем не столько ладонью, сколько губами.
«Можно поиграть, — голос Эрана вдруг прозвучал словно внутри меня, — но осторожно. Хочешь?»
Я прошептала:
— Да.
И как во сне увидела, что моя правая рука скользнула по животу вверх, коснулась застежки на платье, и пальцы, такие тонкие, маленькие, с коротко обрезанными ноготками, осторожно потянули ткань. Щелчок. Невольно вздрогнула всем телом, а глаза, они теперь казались огромными и от удивления, и от испуга, и от осознания неправильности происходящего. Но еще движение, и, оттягивая верх платья, ладонь заскользила по коже, обнажая грудь. И почти сразу, не во мне, но я отчетливо ощутила, заныло, обжигая болью, чувство всепоглощающего пульсирующего возбуждения. Не моего.
А вот испуганный вскрик был моим.
И мир мгновенно вернулся на место!
Тяжело дыша, да что там дыша — жадно хватая ртом воздух, я смотрела на напряженного, внимательно вглядывающегося в меня Эрана и пыталась осознать, что только что произошло.
Что это было вообще?!
Очередной порыв ветра коснулся обнаженной груди, и я мгновенно одернула ткань. Замерла. Потом подняла руку, посмотрела на пальцы — вообще ничего красивого. Рука как рука, самая обыкновенная.
Перевела удивленный взгляд на Эрана, увидела его успокаивающую улыбку, услышала его спокойный голос:
— Все хорошо, Кира.
Замерла, недоверчиво прищурившись, а после… мысленно рванулась к нему, к его глазам, с размаху вновь погрузившись в это странное измененное сознание, и невероятным образом уловила отголосок победного: «Ты моя!»
Я окаменела. Эран застыл. Всего на миг, но охватившее его напряжение я все равно почувствовала.
— Бракованный навигатор! — мрачно выругалась.
И осеклась. Потому что свой собственный голос вновь слышала со стороны. И, несмотря на злость, которую действительно ощутила, сейчас, находясь будто вне своего тела, в этом ругательстве услышала отголосок слез.
«Да, — тяжелый вздох могучей груди, как мой собственный, — я вижу это именно так — ты проявляешь агрессию, чтобы скрыть истинное отношение. Вот как сейчас — обиду».
Обидно действительно было. Обидно до слез. И еще обиднее было смотреть на себя сверху и видеть, как из широко распахнутых глаз медленно стекают слезы.
— Кира, — повелитель Иристана склонился надо мной, скрадывая губами слезы, и их солоноватый привкус я почему-то отчетливо ощутила, — Киран…
Внезапно что-то дернуло, неприятно, словно слабый электрический заряд.
Эран мгновенно перевернулся на бок, приложил два пальца к шее, и я услышала словно издалека:
«Выявили схему ввоза».
Голос был мне незнакомым, низким, с какими-то рокочущими нотками.
«Следы?» — а вот теперь вопрос задал Эран.
«Никаких. Начать зачистку?»
Судорожно вздохнув, я закрыла глаза…
И моментально об этом пожалела.
Я больше не лежала на постели в доме повелителя Иристана. Нет. В лицо ударил жаркий ветер с примесью пыли и грязи, вынудивший прищурить глаза, а взгляду представился раскуроченный военный лагерь. Действительно раскуроченный. Содранное полотно экзопалаток, вывернутые штыри системы наведения, используемой при разгрузке противоракетного оборудования, остатки пищеблока, все еще выстреливающего концентрированным пайком, судя по размеру, десант-войск, и валяющиеся тела в черных, без опознавательных знаков, комбинезонах…
«Повелитель?» — удивленно позвал все тот же низкий голос очень немолодого тара.