— Пытаешься надавить на мою совесть? — прямо спросила я.
— Сомневаюсь, что она у тебя есть, — насмешливо ответил брат.
— Имеется, но не в отношении папандра, — проговорила я. Затем добавила: — Впрочем, тебя отец под Нрого не подкладывал, да и Дьяру для интимных игр не отдавал, так что полагаю…
— Не тебе судить о делах воина, женщина! — вызверился на меня Риган.
— Когда мужчина не прав, он начинает повышать голос, — парировала я.
Тар-эн отключился.
Вот просто взял и вырубил связь.
— Агарн исчез? — тихо спросила мама.
— Да. — Я разулась, забралась на диван с ногами и посмотрела на зависшего над столом левого.
Тот смотрел на маму, мама на него, затем левый произнес:
«Будет мстить».
— И удар нанесет по самому дорогому, — едва слышно произнесла мамуля, испуганно глядя на собственные руки. — Киран, я думаю, тебе сейчас лучше оставаться у повелителя. Месяц, может, два, а лучше несколько лет.
«Араван, — сказал левый, — Кира под защитой повелителя, удар будет по тому, кто дорог вам обеим».
— Каэрла граханар!
Вопль мамочки заставил меня вздрогнуть, левого открыть рот от удивления, а Нрого выскочить из дома. Суровый воин в заправленных в ботинки серых брюках и зелено-серой свободной тунике с обрезанными рукавами, что только подчеркивало его мускулистые руки, остановился, едва увидел меня, после перевел взгляд на мамулю.
— Киара, нужна помощь? — спросил хассар Шаега.
— Прости, все хорошо, — сдавленно сказала она.
И меня потрясло то, как эти двое общались — мило до крайности, как очень давние друзья. Очень давние и чем-то явно связанные. Интересно чем? С мамой вообще поговорить хотелось, причем наедине… особенно сейчас.
Два пальца к шее, и я позвала:
«Эран».
«Слушаю», — пришел мгновенный ответ.
«Мне бы с мамой поговорить, без свидетелей», — осторожно попросила я.
В ответ тишина. Долгая, напряженная, разгневанная какая-то. И все же он ответил:
«Нет».
И тут уже я разозлилась, правда, это была какая-то усталая злость.
«Эран, так нельзя! Я просто хочу…»
«Нет, Кира. У меня нет причин доверять твоей матери, а после сегодняшней выходки я не могу доверять и тебе!»
«Какой выходки?» — потрясенно переспросила я.
«Нападение на шейсов, — тихо и очень зло ответил он. — Я едва успел, Кира, и я отказываюсь думать о том, что было бы, если бы я не успел!»
И сказать на это мне было нечего. Вообще нечего. Перед глазами как наяву взвившаяся в воздух шейса и я, скованная ступором…
«Я возвращаюсь в ИрАэ, просто подожди меня».
Убрала пальцы от шеи, устало поднялась и вышла из беседки.
— Киран, — мама догнала, обняла за плечи, — что случилось?
Рассказывать при всех я не стала. Посмотрела на маму, ей тоже было что мне сказать и тоже не при всех. Неприятное чувство.
— Эран возвращается, — сказала тихо.
Взгляд мамы потемнел, а слова она, похоже, просто не удержала:
— Менее всего я хотела, чтобы ты стала наложницей на Иристане!
Удар, который она не намеревалась нанести, потому что мгновенно прошептала:
— Прости, пантеренок.
— Тебе не за что извиняться, — так же тихо ответила я.
Ситуация вообще складывалась мерзкая. Нет, я не злилась на Эрана, почему-то вообще не злилась, не могла злиться на того, кто сегодня спас мою жизнь, просто все это… Мама права…
— Прорвемся, — сказала я.
Затем спрятала мамин сейр за пояс, глянула на небо — такое синее-синее, как глаза моего воина, улыбнулась и спросила:
— Что будешь делать?
— Действовать, — едва слышно сказала мама.
Искоса взглянула на нее. То, что действовать, я в этом даже не сомневалась, но, бракованный навигатор, не без меня же.
Нервно оглядела сад, вспомнила сад в доме Эрана, тот черный камень. Кстати, да, мама тени видит, возможно, она и переходами шейсов воспользоваться сможет. Мысль показалась не лишенной смысла…
Мне было невесело и тяжело. Мы сидели в трапезной — Эран, Гарданг, Лираэт и Ошер. Последние двое — родные братья повелителя Иристана, Гарданг — наставник и воспитатель, и я. Разговор не клеился, аппетита не было, хотелось забиться куда-нибудь и выплакаться, но так, чтобы никто слез не увидел.
Воины ели молча, быстро, сосредоточенно.
А потом Гарданг сказал:
— Повелительница, я приношу вам свои изви…
— Кира, — тихо попросила я, не поднимая взгляда от тарелки.
И никто даже не стал возражать. Не знаю, сами ли они были тоже в угнетенном состоянии или мое настроение так повлияло, но тары молча вернулись к еде. Я так же молча ковыряла салат. Грустно, тошно, ощущение, что везде запах крови. Никогда не думала, что я настолько слабая.
Рядом засопел лежащий у моего стула Икасик.
— Киран, — внезапно позвал один из воинов.
Подняла голову, с удивлением поняла, что Лираэт. И да, он действительно был похож на Эрана — тоже громадный, мускулистый, загорелый, только волосы чуть длиннее, торс стройнее, лицо слащавее. Насколько я помнила, Лираэт был старшим, но вот с первого взгляда я бы сказала, что Эран старше его значительно. Не из-за внешности, морщин у обоих толком не было, просто у Эрана взгляд жестче и пристальней, лицо волевое, и мягкости в нем ни на атом.
Лираэт улыбнулся мне и продолжил:
— Сегодня вы доказали всем трем кланам, что достойны быть повелительницей.
Мой взгляд отразил все мое удивление.
— Лир! — Ошер мрачно взглянул на него.
И вот это жесткое осаживание и спровоцировало мои слова:
— Ну не знаю… — Я еще поковыряла в салате. — Лично мне пока никто не доказал, что достоин того, чтобы я была его повелительницей.
Есть перестали все. А я почему-то испытала приступ аппетита и радостно захрустела овощами. А проглотив, продолжила:
— Нет, серьезно, кто они вообще такие, эти ваши три клана? Я их даже не видела толком, серьезно, с шейсами мы и то плотнее общались.
Четыре суровые воинские морды сурово глядели на меня. На скулах Эрана заиграли желваки. Мило ему улыбнулась и продолжила:
— Пока что все, что я про вас знаю, так это то, что облажались вы по полной с этими эйтнами!
Секундное молчание, затем взбешенное от Эрана:
— Киран!
— Да-да, любимый? — мгновенно отозвалась я.
Воин, готовый выдать мне очередную порцию иристанской морали, умолк, недоуменно взирая на меня.
— Правда люблю, очень-очень, — искренне призналась я, но затем добавила: — Но вот не знаю за что. Потому что облажался ты на уровне со всеми!
На сей раз рыка не последовало — Эран просто стиснул челюсти.
А у меня снова аппетит пропал, и уже устало, тихо добавила:
— Понимаю, что вы имели дело с местным населением, фактически с аборигенами, но насколько же нужно было не любить население планеты, давшей вам дом, чтобы вот так запустить ситуацию с эйтнами и шейсами.
Тишина со стороны воинов длилась недолго, и нарушил ее Ошер:
— Не дело женщине влезать в…
— Пострадала моя бабушка. — Я гневно посмотрела в синие, не такие синие, как у Эрана, чуть посветлее, глаза тара. — И моя мать пострадала тоже. И я. А вы мне сейчас заявляете, что это не мое дело? И как хватает совести на подобные заявления?!
Ошер нервно глянул на Эрана, после на меня и уже не столь уверенно и свысока проговорил:
— Нам искренне жаль, что наши предки пошли на сговор с шейсами. Но в тех условиях не оставалось ничего иного — среди выживших практически не было ученых, только воины.
Я выслушала все молча, затем тихо сказала:
— Мне жаль, что вы обратили внимание на проблему только тогда, когда она затронула интересы повелителя Иристана. А раньше вам было просто плевать!
— Кира, — попытался урезонить меня Эран.
Но куда там. По сути, смешно, наверное, смотрелось — четыре здоровенных бугая и худенькая в сравнении с ними кадетка Космического университета. Вот только бывают в жизни моменты, когда вообще плевать на размер собеседников.
— На себя посмотрите. — Я схватила салфетку с колен, скомкала, швырнула на стол. — Как вам жилось, а? Неплохо ведь, не так ли? А вы в курсе, сколько девушек бегали по подземельям главного храма эйтн к вам? А затем расплачивались «чудеснейшим» из ощущений — потерей собственного тела! Каково вам было бы чувствовать, что в вашем теле поселился кто-то другой, и мало того что поселился — уродует вас с каждым днем все сильнее!
Теперь единственным, кто на меня смотрел, остался Эран — остальные отвели глаза.
— Ты все сказала? — спросил повелитель Иристана.
— Нет, — вскинув подбородок, ответила я.
— Мы слушаем дальше, — произнес Гарданг. — Заслужили.
И вот против его заявления никто не выступил. Даже я. Просто все окончательно надоело, стало плохо, и накатила депрессия. А может быть, все дело в том, что папандр оказался прав — я кадет, и для меня четко существует разделение на своих и чужих. Так вот Иристан моя родина, каким-то невероятным образом я свыклась с этой мыслью, и иристанцы для меня — свои, а вот тары — чужие. И эти чужие конкретно так обидели иристанцев. Более чем конкретно, а еще ситуацию с эйтнами довели до полного абзаца.
Но предъявлять обвинения и возмущаться я смысла не видела, гораздо больше интересовало другое:
— Что будет дальше?
Отвечать мне никто не спешил, опасались продолжения скандала?
— Эран? — Я посмотрела на повелителя Иристана.
И ему пришлось дать ответ:
— Стратегия уничтожения шейсов разработана. Применяем.
Ответил с явной неохотой, взбешенный, вероятно, самой мыслью, что практически отчитывается передо мной. А я вообще другое хотела услышать.
— Что будет дальше с моим народом, Эран?! — уточнила вопрос.
Гарданг тихо выругался. Осекся почти сразу, но поздно, я уже где-то слышала это «АРГАЭ МКЕСЕ! ТОЭРНО ГАВАШШ ЭХТЕРРО!».
— Непереводимая идиома, да? — мило интересуюсь у воина.
Наставник Эрана хмуро кивнул.
— Знаете, — я откинулась на спинку стула и сложила руки на груди, — давайте я вам сейчас опишу эту ситуацию так, как ее вижу я. Итак, вы прилетаете на чужую планету, вообще ни у кого ничего не спрашивая, даже у своей совести, и мало того что сами вселяетесь, так еще шейсовое гадство привозите с собой. Кстати, манечка возить с собой осужденных на казнь говорит о двух чертах вашего тарового характера — тупости и пафосности.