— Он получил то, что ему причиталось.
— Тебе не понравилось?
— Мне вообще не нравятся поцелуи!
— Но, Нигель… он отличался от других? — В голосе Грейс было любопытство.
Отличался? Без сомнения!
— Он был невыносим! — Восклицание получилось очень резким, и глаза Грейс стали еще более внимательными. — Но о чем мы говорим? — добавила Лиз напряженно. — Кажется, мы обсуждали причины, по которым Нигель женился на мне.
В комнате на мгновение воцарилась тишина, потом Грейс тихо сказала:
— А ты не думаешь, что он мог влюбиться в тебя в тот день?..
— Влюбиться?!. — В течение нескольких секунд Лиз не могла ничего сказать. — Ты сошла с ума! А я думала, ты предложишь какое-нибудь стоящее объяснение.
Грейс рассмеялась, машинально посмотрев на часы.
До ужина оставалось только десять минут.
— Может быть, тебе эта мысль и не нравится, Лиз, но она вполне разумна. Нигель, по-моему, был бы далеко не первым мужчиной, влюблявшимся в тебя с первого взгляда, ведь так? — Грейс подняла бровь так похоже на Нигеля, что Лиз даже нахмурилась.
— Не будь такой глупой!
— Конечно, скромность — прекрасное качество, — продолжала Грейс, — но то, что я сказала, является чистой правдой, и ты это знаешь.
— Так вот! Нигель совсем не любит меня, наоборот, он меня терпеть не может, так же сильно, как я его!
Грейс взяла губную помаду.
— Ты мне не рассказывала, как тебе живется с ним.
— Голос Грейс был достаточно равнодушным, однако она наблюдала за Лиз в зеркале, пока красила губы.
— У нас постоянная война.
— Война? — повторила Грейс. — И кто побеждает?
— А как ты думаешь? — бросила Лиз.
Грейс рассмеялась:
— Трудный вопрос. Если бы это был кто-то другой, но ты… Впрочем, Нигель… — она озадаченно покачала головой. — Я бы поставила на этого человека, хотя и видела его так мало.
Сжатые губы Лиз вызвали новый приступ хохота у Грейс.
— Я с ним обращаюсь так же как и он со мной, — вспыхнула Лиз, поднимаясь с кровати и доставая из сумочки пудреницу. — И так будет всегда. — Смелые слова, но хотя, как она надеялась, ей удалось обмануть Грейс, с собой Лиз ничего не могла поделать. Она получила все требуемые доказательства превосходства своего мужа.
— И тебе нравится это постоянное состояние борьбы? — Грейс отошла от зеркала, освободив место Лиз.
— Оно привносит разнообразие в нашу жизнь.
— Знаешь, — изрекла Грейс, — я бы должна была пожалеть тебя, но что-то мне не хочется этого делать.
— Я меньше всего жду жалости от кого бы то ни было, — ответила Лиз, припудривая лицо.
— И честно говоря, тебе это и не нужно. — Грейс переодела платье.
Лиз в конце концов удалось задать вопрос:
— Мне кажется, ты почти уверена, что наш брак станет настоящим, так ведь?
— Я все еще думаю, почему Нигель женился на тебе. — Грейс осмотрела себя в зеркало и застегнула молнию. — Я на твоем месте попробовала бы узнать наверняка.
— Попробовала узнать?
Грейс серьезно посмотрела на Лиз.
— Ты могла бы полюбить его… при условии, конечно, что он тебя тоже любит?
Лиз отвернулась, удивляясь, почему ей так трудно сказать решительное «нет» на этот вопрос. В конце концов она заговорила, снова пытаясь уйти от ответа:
— Твои слова не имеют смысла, потому что Нигель меня не любит.
— Лиз, — сказала Грейс неожиданно сурово, — Нигель женился на тебе по какой-то ему одному известной причине, и этой причиной вполне может быть его любовь к тебе. Иначе почему он выбрал этот путь, вместо того чтобы просто оспорить завещание? Ему нужна была ты, в противном случае он сразу же принялся бы обсуждать дело, ради которого приехал.
— Лиз побледнела, но ничего не сказала, и Грейс продолжила:
— Проверь сама, как я тебе говорила. Иными словами, дай ему понять, что ты совсем не такая, как кажешься.
— Не такая?
— Да, Лиз. Человек, которого видят все, это не настоящая ты. Ты сознательно прячешь то, что привлекает мужчин. Возможно, потому, что никогда не собиралась выходить замуж. Но тебя влечет к Нигелю, и как бы ты это ни отрицала, я-то все равно не поверю.
Странно, но Лиз не стала протестовать, потому что, как она наконец поняла, это было правдой. Да, ее тянуло к Нигелю. Но она бы ни за что на свете не призналась в этом Грейс. Однако та с присущим ей тактом не стала больше возвращаться к этому разговору, а очень обыденно заметила, что им давно пора спускаться вниз.
— Ты знакома с Даниелем? — Миссис Ланн, мать Грейс, представила Лиз улыбающегося молодого человека, которого пригласила на ужин. Даниель был когда-то преданным поклонником Лиз, но, как и многие другие, вскоре решил, что Лиз слишком холодна. Тем не менее сейчас он вел себя очень предупредительно, хотя все-таки спросил, не скрывая улыбки:
— И как тебе нравится замужество? Никогда бы не подумал, что ты можешь влюбиться.
Лиз улыбнулась.
— Женщины — такие непредсказуемые создания, — ответила она, отгоняя прочь мысли, вызванные разговором с Грейс и ее заявлением, что Лиз нравится Нигель. — прочем, как и мужчины.
— Твой муж должен быть очень смелым человеком, — расхохотался Даниель, и Лиз тоже засмеялась.
— Намного смелее, чем ты, Даниель.
— И десятки других мужчин. — Немного помолчав, Даниель добавил: — Я слышал, он грек, а этот народ известен своим умением указать женщине ее место, хотя я бы никогда в жизни не смог представить тебя у кого-то в подчинении.
— И я тоже! — возмутилась Лиз.
— Ну, — вздохнул Даниель, — ваш брак, очевидно, удался, так что кому-то явно пришлось уступить.
Лиз невольно улыбнулась.
— Если ты ждешь, что я стану рассказывать тебе о своем браке, Даниель, то ты ошибаешься. Я не обсуждаю свою личную жизнь с другими мужчинами.
Даниель пожал плечами:
— Довольно честно. Просто я решил, что будет интересно послушать об этом. Здесь так много болтали о твоем замужестве.
— Неужели я теперь местная знаменитость? — беззаботно спросила Лиз.
— Твой характер был слишком хорошо известен.
Лиз бросила взгляд на Грейс, которая сидела на диване с Реем. Они так похожи, подумала она, ни один из них не станет пытаться взять верх над другим, поэтому им будет очень хорошо вместе. Они с Нигелем тоже были похожи, но даже если бы они и любили друг друга, Лиз все равно казалось, что из их брака ничего бы не вышло. Оба они слишком упрямы, никто не хочет уступить.
— Когда ты возвращаешься? — Вопрос Даниеля прервал ее размышления, и Лиз перевела взгляд на своего собеседника.
— В следующую пятницу, я приехала на две недели.
Она считала, что может отсутствовать любой срок, но почти за пять минут до того, как подъехало такси, чтобы отвезти ее в аэропорт, Нигель сказал:
— Запомни, только две недели, и не больше.
Эти слова, разумеется, вызвали краску на ее щеках, и Лиз вспылила:
— Я останусь на столько, сколько захочу!
— Я так не думаю. Если ты не вернешься через две недели, я приеду и заберу тебя. Но, — добавил он, — если ты заставишь меня это сделать, то сильно пожалеешь.
— Ты не сможешь насильно вернуть меня, — бросила она ему в лицо, хотя водитель уже ждал их около машины.
— Нет, — с издевкой ответил Нигель, отчего-то развеселившись. — Но мне почему-то кажется, Лиз, что ты вернешься домой в срок. — А потом, смеясь над выражением ее лица, добавил успокаивающе и, как ей показалось, даже нежно: — Отдыхай, дорогая, и помни, как мне тут тоскливо без тебя. — И он послал Лиз воздушный поцелуй.
Нигель знал, что она вернется через две недели, и Лиз это тоже знала. Если бы ей удалось быть хоть немного податливее, они с Нигелем смогли бы как-нибудь поладить.
Но податливость означала слабость, а там, где дело касалось мужчин, любая слабость со стороны жены вела к полному подчинению. Нет, такое существование не для нее. Ни один мужчина, даже с таким сильным характером, как у Нигеля, не сможет подчинить ее…
— Я думаю, тебе здесь все кажется немного тусклым после ярких красок Греции? — донесся до нее голос Даниеля, и Лиз рассеянно кивнула:
— Мне не хватает солнца и того замечательного пейзажа, который можно найти только в окрестностях Дельф.
— Она говорила искренне, и Даниель понимающе улыбнулся.
— Мне захотелось съездить туда, — заметил он, и добавил: — А ты не могла бы приютить меня?
Лиз посмотрела на него, думая, как к этому отнесется Нигель. После слов мужа по поводу Спироса вряд ли следует ждать, что его обрадует приезд Даниеля. И все равно!
Почему она не может пригласить друга из Англии? Чувствуя, как к ней на мгновение вернулось прежнее чувство независимости, Лиз сказала, что да, она с удовольствием примет его у себя.
— Когда ты собираешься приехать? — спросила она, и Даниель засмеялся, интересуясь, откуда такое нетерпение.
И Лиз неожиданно поняла, что ей совсем не хочется, чтобы Даниель приехал к ним домой. Но тот уже загорелся.
— У меня отпуск в следующем месяце. Я был бы счастлив приехать и погостить у вас. Ведь так много теряется, когда ходишь группой вместе с другими туристами.
Он продолжал обсуждать преимущества поездки в одиночку, и Лиз с неудовольствием поняла, что уже не может повернуть назад. Однако в конце концов решила, что Даниель может передумать, когда она уедет, и позволила ему обсуждать вопрос его путешествия по Греции, пока тема не исчерпала себя.
Лиз откинулась на кресле. Мистер и миссис Ланн оживленно беседовали, тем же занимались Рей и Грейс. Лиз глубоко вздохнула. Ей стало скучно, хотя она и не понимала почему. Даниель — прекрасный собеседник, вино было отличным, а из проигрывателя лились мягкие звуки «Вальса цветов» из балета «Щелкунчик». Все было продумано, чтобы доставить радость… Так почему же она не находит себе места? Глупый вопрос. Лиз знала, что тоскует по Нигелю. Странно, но при мысли о нем на ее лице появилось необычно нежное выражение.
А Нигель? Грейс намекнула, что он мог жениться на ней, потому что влюбился… Лиз стала вспоминать незначительные на первый взгляд события… Слова Нигеля о том, что Спирос не знает, о чем говорит… О том, чтобы она хорошенько подумала и сама угадала правду… Если он любит ее, они смогли бы сделать этот брак настоящим… К тому же они уже прошли первое испытание: Лиз чувствовала, что та ночь была первой из многих…