Отец Марк достал два украденных набора компакт-дисков из-под сутаны и внимательно их рассмотрел. Вуди Гатри всегда был его героем, а от голоса Пита Сигера на глаза наворачивались слёзы. Он пел о человеческой душе: «Трудные времена», «Это твоя земля», «Всему своё время»…
В дверь кабинета постучали.
— Минутку, — крикнул он и спрятал украденные диски. Это была Конни. Он заключил её в свои могучие, медвежьи объятия.
Она села на его старый диван, краснея и оправляя юбку на коленях.
— Боюсь, я должна во многом покаяться, отец, — начала она.
— Я готов выслушать тебя, Конни.
— Сядьте рядом со мной, — попросила она. — Вы слишком далеко, — и она похлопала по дивану, приглашая его сесть. — Мне о многом нужно вам рассказать.
Тогда отец Марк пересел на диван. Она потянулась, чтобы взять его за руку. Он отдёрнул руку, но на её лице отразилось такое страдание, что он уступил и позволил ей держать себя за руку. Когда она поцеловала его, он тоже не стал этому препятствовать. Разве мог он отказать ей в утешении? Затем она захотела большего, и он не собирался её останавливать. Он и сам хотел этого слишком сильно, чтобы остановиться.
Когда Конни ушла, отец Марк испытал восторг и вместе с тем стыд. Он достал лист бумаги и написал письмо покойной матери.
«Дорогая мама, — писал он. — Я скучаю по тебе каждый день. Я по-прежнему пытаюсь связаться с Кэтрин. Я слышал от нескольких людей из приютов, что они встречали её прошлой зимой. Они сказали, что она собиралась вернуться в Чикаго. Я знаю, что она жалеет о том, что не вернулась домой, пока ты ещё была здорова. Порой люди, сбившиеся с пути, хотят вернуться, но уже не помнят, как это сделать. Я не сдамся. Если она жива, я её найду. И я знаю, что она всё ещё любит тебя».
Отец Марк остановился. Он не видел сестру уже много лет. Она страдала хроническим алкоголизмом и жила на улице, уклоняясь от попыток брата помочь ей. Он вздохнул. Их мать до последнего цеплялась за веру в возвращение Кэтрин.
Он вытащил из нижнего ящика стола пачку шоколадных конфет Reese’s с начинкой из арахисового масла. Ничто не способно успокоить растревоженную душу лучше, чем шоколад. Он съел несколько штук и понял, что забыл взять с собой ужин. Не страшно. Столовая всё ещё открыта.
Отец Марк любил тушёную говядину, которую готовили в столовой. Он взял две порции. Собирая остатки соуса с тарелки кусочком хлеба, он вспомнил, что ему нужно похудеть, но тут же прогнал эту мысль. Ему захотелось десерт, и он не собирался отказывать себе в этом удовольствии.
На официантке были облегающие джинсы, её топ открывал красивые плечи. Она улыбнулась, ставя перед ним на стол кусок пирога и подливая кофе.
«Милостивый Боже, — подумал отец Марк. — Мне нужна жена».
Он устало улыбнулся бойкой официантке и попросил ещё один кусок пирога.
«Безнадёжно», — пробормотал он, вставая с места, и положил на стол несколько купюр.
Он должен был сделать что-то, чтобы поднять себе настроение. Отец Марк решил, что послушает новые диски, когда придёт домой. Он сказал себе, что ему не стыдно за то, что он украл их. Разве не мог он хотя бы раз в жизни взять что-то для себя? Тем более, такую малость.
Когда он уже собирался уходить, его мобильный телефон вдруг зазвонил. Это была Конни, и она явно была чем-то расстроена.
— Вы меня использовали, — сказала она. — Вы не должны были делать этого. Я замужем, а вы священник.
Она говорила тихо, но отец Марк улавливал возмущённые нотки в её голосе. Он беспокоился о ней, но не совсем понимал, о чём она толкует.
— Конни, — прервал он её, пытаясь успокоить, — в чём дело?
— Вы соблазнили меня, — сказала она. — Это ваша вина.
— Ты же не станешь отрицать, что мы оба этого хотели…
— Вы толкнули меня на грех, — настаивала она.
— Конни, — сказал он, — мы знаем друг друга много лет. Не стоит рушить нашу дружбу из-за этого.
— О, вам придётся признать, что это ваша вина, когда я подам на вас в суд, — ответила она и бросила трубку.
Отец Марк упал в кресло. Кровь стучала у него в висках. Он вытер с лица пот бумажной салфеткой с засохшими пятнами от соуса.
— Господи Боже, — проговорил он, — как же так случилось?
Священник-обидчик
Отец Марк пришёл ко мне в традиционном церковном облачении — в чёрной сутане. Он оказался высоким грузным мужчиной с бородой, пронизанной серебряными нитями. Его чрезвычайная живость говорила о том, что в теле взрослого мужчины живёт маленький мальчик. Я сразу же почувствовал к нему расположение.
— Видите ли, Кен, друг мой, — начал он, — у меня неприятности. Дело в том, что я несколько раз вступал в интимную связь с женщинами. Знаю, в этом есть и моя вина, но они сами меня приглашали. И теперь одна из них злится и угрожает мне судом. Говорят, вы работаете с сексуальными проблемами и зависимостями. Пожалуй, у меня зависимость от еды. Я и правда слишком много ем. Доктор ругается на меня за это. Как-то раз я уже был у психолога. Славный человек. Но, видимо, я недостаточно посещал его, потому что во мне ничего не изменилось. Сплошное чревоугодие и похоть. Но хотя бы с ленью никаких проблем.
Он рассмеялся.
Отец Марк считал Конни своим другом. Он часто с ней виделся, поскольку они вместе работали над разными проектами в церкви, и она помогала ему в благотворительной столовой, которую он организовал. Она захотела с ним сблизиться, и он ответил ей взаимностью. Но теперь она утверждала, что всё было не так. Перспектива лишиться её дружбы беспокоила его куда сильнее, чем неприятности с законом. Он был расстроен и не мог понять, что произошло.
— Мне хочется поступить правильно, — сказал он мне. — Должен ли я позвонить ей? Принести извинения? Я не думаю, что во всём случившемся виноват я один. Но что мне делать? Я не хочу, чтобы меня судили. И не хочу, чтобы ей было плохо. У неё и так жизнь не сахар. Её мужа постоянно нет дома. Он трудится на двух работах за мизерную зарплату. У них шестеро детей. И к тому же ей приходится ухаживать за своей матерью. Я думал, она хочет заняться со мной любовью. Думал, от этого ей станет легче. Почему теперь она злится? Что я сделал?
— И что же вы сделали? — спросил я.
— Я не знаю, — запротестовал он. — Она позвонила мне и сказала, что это я её соблазнил. Это было ужасно. Как гром среди ясного неба. Из-за этого звонка я и пришёл сюда. Она обвинила меня, сказала, что это я во всём виноват.
— Значит, вы хотите поговорить об этом? — спросил я. — О вашей ответственности и дальнейших действиях?
— Именно так, — подтвердил он.
— Хорошо. По-видимому, вас тревожит необходимость поговорить с ней о том, что произошло. Что если вам отложить принятие решения до тех пор, пока ситуация не прояснится? Если она позвонит, скажите, что вы чуть позже сможете всё обсудить. Скажите, что охотно признаёте свою ответственность. Но вам нужно во всём разобраться и обсудить это с психологом.
Он последовал моему совету, и она согласилась на его просьбу. Кризис миновал, но он всё же решил продолжить терапию. Он был весьма умён и достаточно хорошо знал себя, чтобы понимать, что нуждается в помощи.
За первые несколько сессий мне удалось выявить поведенческие модели отца Марка. У него и раньше были романтические отношения с сотрудницами. Они обращались к нему за советом, и со временем их общение перетекало в иную плоскость. По его словам, все эти женщины были старше него. Себя он считал скорее жертвой, чем соблазнителем, с чем я был не вполне согласен. Его психологические границы казались мне несколько размытыми. Он, сам того не осознавая, злоупотреблял своим положением.
Большую часть жизни он отрицал свою потребность в близком общении с женщинами. Но, на самом деле, ему не хватало эмоционального контакта с ними. И когда женщины сами выражали готовность вступить с ним в связь, он не мог отказать им. За двадцать лет у Отца Марка было от шести до десяти подобных интрижек. Несмотря на всю недопустимость такого поведения, его никак нельзя было назвать расчетливым сексуальным хищником. Для этого его действия были слишком незрелыми и компульсивными. Однако это не отменяет того, что он злоупотреблял своей властью.
Кроме того, у него была ещё одна проблема — магазинные кражи. Об этой его зависимости не знал никто, пока он не рассказал мне. И хотя он уверял себя, что имеет на это право, его совесть была неспокойна.
Он знал, что своим поведением пересекает границы допустимого, но у него отсутствовало понимание этих самых границ. Рассказывая мне о своих проступках, он непрестанно смеялся и шутил. Я списал это на смущение, стыд и волнение.
Лишь спустя несколько сеансов мне стало ясно, что у него налицо эмоциональное выгорание. Как и многие священники, с которыми мне довелось работать, он долгое время подавлял и отрицал собственные личные, сокровенные нужды. Отец Марк испытывал горечь и раздражение из-за того, что ему пришлось стольким пожертвовать. С самых первых сеансов я задавался вопросом: какие лишения ему пришлось испытать в детстве?
— Кажется, внутри вас засела обида, из-за которой вы чувствуете себя одиноким, опустошённым и теряете личные границы.
— О да, — признался он с видимым облегчением. — Прямо в точку. У меня проблемы с личными границами. Что мне делать с этим?
— Давайте для начала определимся, какие границы вы хотите сохранить.
Сперва мы решили бороться с его недопустимым поведением. Он согласился поручить все беседы с женщинами своему помощнику. Если же какая-то женщина придёт к нему без предупреждения, он должен был оставлять дверь своего кабинета открытой.
— Всем приходится что-то терять, — утешил я его. — Установка личных границ тоже подразумевает определённые потери.
— Это так тяжело, — посетовал он.
— Поверьте, это всегда непросто сделать.
ПРИЗНАКИ МС
Стремление угождать
МС часто приходят в терапию с жалобой на то, что они делают для других слишком много. Ещё в детстве они привыкают выполнять каждую просьбу матери и сохраняют эту привычку во взрослом возрасте, особенно в отношении женщин. Однако такое поведение является проявлением их ложного «я». Внутри у них нарастает раздражение, и в итоге подавляемый гнев прорывается через импульсивные поступки.
За первый год терапии выяснилось, что две женщины, с которыми священник ранее состоял в интимных отношениях, продолжают ему звонить, желая вновь встретиться с ним в его кабинете. Раз за разом отвечать им отказом оказалось нелегко. Их настойчивость была для него сущей пыткой, но он неплохо справлялся в большинстве случаев. Одна женщина всё же пришла в его кабинет без предупреждения, и они «каким-то образом» оказались на диване. Он признался, что вспомнил о своём новом решении, когда было уже слишком поздно.
Дилемма отца Марка состояла в том, что он не мог отказать в ответ на любую просьбу. Даже если бы кто-то заявился к нему посреди ночи, он непременно попытался бы помочь. Его единственной отдушиной была фолк-музыка. В детстве он научился играть на гитаре и играл достаточно хорошо для того, чтобы выступать на сцене фестиваля «Ковчег» в Анн-Арборе. В редкие свободные часы он слушал винтажные пластинки, делая это с восторгом коллекционера и уважением исполнителя. Огромную радость ему доставляли концерты исполнителей фолка, если ему удавалось выделить на них время и деньги. Он начал коллекционировать компакт-диски с записями фолк-музыки. Но порой он крал их, потому что не мог позволить себе купить всё, что хотел. Церковь платила ему небольшое пособие и предоставляла бесплатное жильё, но после удовлетворения базовых потребностей у него оставалось слишком мало денег.
По мере того, как мы одну за другой прорабатывали его проблемы, он приводил в порядок свою жизнь. Он прекратил воровать в магазинах. За исключением одного случая, он перестал встречаться с женщинами ради секса, хотя некоторые из них продолжали ему звонить. Несколько раз отец Марк пересекался с Конни во время мероприятий в церкви. Она не вспоминала о произошедшем и не подала на него в суд, как угрожала ранее. Но она всё ещё злилась на него, и его это расстраивало. Он попытался объясниться с ней, взять на себя ответственность, но, казалось, она недовольна всем, что он говорит. Я предположил, что она просто «вымещает» на нём гнев, связанный с кем-то другим. Мои слова, казалось, привели его в замешательство, поэтому я поспешил разъяснить.
— Например, Конни может злиться на своего отца-бабника, который изменял её матери с другими женщинами. Вероятно, Конни подсознательно выплёскивает эту злость на вас, потому что, по её мнению, вы воспользовались её доверием. Она могла запрещать себе злиться на своего отца, но это не мешает ей злиться на вас.
ВЫТЕСНЕННЫЙ ГНЕВ
Когда человек злится на кого-то из своего прошлого, например на мать или отца, он может проецировать свой гнев на того, с кем общается в настоящее время. Обычно людей из настоящего и людей из прошлого объединяет какая-то общая черта.
Иногда вытеснение гнева связано скорее с обстоятельствами, чем с конкретными людьми. Например, если человек вырос в неблагополучной среде, то связанный с этим вытесненный гнев может быть активирован определёнными событиями, которые напомнят ему о тяготах, пережитых в детстве.
Забота до изнеможения
Для некоторых людей вполне естественно заниматься благотворительной работой и в то же время заботиться о собственных эмоциональных и физических потребностях. У их самоотверженности есть границы, чего нельзя сказать об МС. Ещё в детстве они были вынуждены заботиться о своих матерях. Поэтому они не знают, как расставлять личные границы, и не умеют отказывать. МС легко даётся работа в сфере обслуживания, однако спустя некоторое время в них накапливается недовольство и досада из-за неудовлетворённых потребностей.
ОСНОВНЫЕ ПОНЯТИЯ МС
Потеря личности
МС теряют связь с самими собой. Они плохо осознают собственные чувства, желания и потребности. С раннего детства такой человек учится заботиться о своей матери, ставя себя на второе место. Это крушение зарождающегося «я» отрезает ему путь к формированию индивидуальности. Его личность потеряна.
МС растворяются в заботе о других людях, не имея твёрдого «я», чтобы опереться на него. Из-за потери личности они оказываются особенно уязвимы перед узами предательства. Они охотно борются с чужими проблемами, но при этом игнорируют собственные. А поскольку часто их жизненный выбор не отражает их личных предпочтений, они несчастливы и неудовлетворены жизнью.
В результате МС рискует «очнуться» в середине жизни и обнаружить всепоглощающее чувство разочарования. Подсознательно он разрывается между двумя неудовлетворёнными потребностями: в заботе и самореализации. Теперь роль заботящегося, ответственного человека становится для него капканом. Он упустил жизнь, которую на самом деле хотел, — ту, в которой он следует стремлениям своего сердца, которую направляет вперёд душа, а не чувство вины. Но зачастую МС чувствует себя слишком старым, чтобы начать всё сначала. Желания кажутся ему недосягаемыми, и его захлёстывает отчаяние.
Отдан Богу
Я захотел побольше узнать о семье отца Марка.
— Как вы стали служителем церкви? — спросил я. — Расскажите мне о вашем прошлом.
Его отец, Брайан, и мать, Нэнси, выросли в одном квартале Чикаго. Когда Нэнси забеременела, Брайан был вынужден на ней жениться. Вскоре после этого он пошёл в армию. Ему там понравилось, и он решил продолжить службу. Но Нэнси с самого начала ненавидела армейскую жизнь. Она скучала по своей матери и друзьям. Она злилась на Брайана, от которого не было никакой помощи, потому что его постоянно не было дома. Малышка Кэтрин родилась, когда Брайан находился в Корее. Нэнси была слишком подавлена, чтобы испытывать радость от общения с ребёнком или уделять ей достаточно внимания. В итоге Кэтрин воспитывалась телевизором фактически без родительского надзора.
Ещё до своего первого срока службы во Вьетнаме Брайан перевёз жену и дочь, которой на тот момент уже было двенадцать, обратно в Чикаго, в тот самый район, где они жили когда-то. Нэнси была в восторге. Она буквально воспряла духом. В результате их прощальной ночи на свет неожиданно появился малыш Марк, который родился, когда его отец тренировал бойцов Южновьетнамской армии. Через шесть лет, чтобы избежать четвёртого срока службы во Вьетнаме, его отец воспользовался правом уйти на пенсию после двадцати лет службы в армии. В то время Брайану был всего сорок один год. Он был совершенно неприспособлен к гражданской жизни и дома чувствовал себя лишним. Он прожигал время в своих любимых барах в весёлой компании собутыльников. Бóльшую часть времени он был пьян.
Сперва Нэнси пыталась сохранить семью. Перед ужином она отправляла Марка на поиски отца по барам, чтобы он привёл его домой. Но дома Брайан тосковал по своим дружкам, его раздражала располневшая, постаревшая, унылая жена. Энергии Нэнси хватило всего на несколько месяцев попыток.
К тому времени, как семья вернулась в Чикаго, Кэтрин превратилась в озлобленного, непокорного подростка. А Марку нравилось жить в этом районе. Он был общительным мальчиком, живым и весёлым, окружающие относились к нему с симпатией. Он познакомился с приходским священником, который научил его играть на гитаре. И хотя район был не самым благополучным, Марк чувствовал себя там в безопасности. У него даже было несколько товарищей.
Кэтрин сбежала из дома ещё до того, как закончила школу. Время от времени она отправляла матери открытки из разных городов, но на них никогда не было обратного адреса.
Эмоциональное состояние Нэнси стало ещё более безнадёжным, когда умерла её мать. Её дочь сбежала, муж спился. Большинство её знакомых разъехались кто куда. И тогда она направила всё своё внимание на сына.
Марк понимал, что его мать нуждалась в поддержке, которой не приходилось ожидать от отца. Много раз он слышал, как его мать плачет, причитает, и чаще всего причиной её слёз был отец. Часто она звала Марка к себе в кровать, и они спали бок о бок. Разумеется, генитального контакта не было, однако совместный сон продолжался в течение нескольких лет. Она получала от сына эмоциональную поддержку, необходимую для того, чтобы терпеть равнодушного мужа-алкоголика и справляться с врождённым пессимизмом и депрессией.
По окончании школы мать начала уговаривать Марка стать священником. Эта идея ему понравилась. Его тревожила лишь мысль о том, что ему когда-то придётся пойти на свидание. Узы предательства внушали ему чувство вины за влечение, которое он испытывал к симпатичным одноклассницам. Решение принять духовный сан стало подтверждением его верности матери, а также помогло подавить сексуальные потребности. Пройдёт немало лет, прежде чем эти подавленные потребности заявят о себе вновь.
В его детстве присутствовали все элементы созависимых отношений между матерью и сыном: в семье отсутствовала фигура отца, пусть в этом были повинны не развод или смерть, а его работа, алкоголизм и эмоциональная закрытость. У матери не было близких друзей или родственников её возраста. Она потянулась к Марку подобно утопающему, который в отчаянии хватается за соломинку. И он действительно хотел ей помочь. По мере его взросления она начала осознавать, что он может уйти, и перспектива потерять его причиняла ей невыносимые страдания. Подсознательно её страшила мысль о том, что он когда-то будет принадлежать «другой женщине». Духовный сан казался ей компромиссом. Отдав себя Богу, он остался бы верен ей.
Заесть себя насмерть
На втором году терапии отцу Марку удалось расставить границы в том, что касалось секса и магазинных краж, но от компульсивного переедания он так и не избавился. Скорее, напротив, ситуация ухудшилась.
Он был ответственным человеком и стремился стать хорошим священником, но его неудовлетворённые потребности истощали жизненную энергию. Ему нужны были интимные отношения с женщиной. Если бы ему было позволено жениться, это не решило бы все его проблемы, но с ними было бы куда легче бороться. Поскольку он был священником, эта потребность не могла быть удовлетворена.
Он не слушал врача, который рекомендовал ему заняться физической активностью, и его вес стоял на месте. Это меня беспокоило. Я видел, что наша совместная работа даёт значительные результаты, но отец Марк, очевидно, не мог распределять свои ресурсы себе во благо. Для маменькиных сынков пренебрегать собой — отнюдь не редкость. Это стало основной проблемой отца Марка и главным поводом для моего беспокойства.
ПРИЗНАКИ МС
Пренебрежение собой
Часто МС бывает сложно выделить для себя время или ресурсы. Внимание к собственным потребностям кажется им «неправильным» или «излишним». МС с самого детства привыкают фокусироваться на удовлетворении потребностей матери. При этом собственные нужды для них вторичны и не так важны. Даже в развлечениях они видят опасность.
Отец Марк постоянно обещал, что сядет на диету и начнёт заниматься спортом, но никогда этого не делал. В каком-то смысле он попросту сдался. Я спросил его об этом, и он ответил: «Ну, может быть. Не знаю. Я правда не хочу опускать руки». Эта неопределённость отражала конфликт между его сознанием и подсознанием. Ещё будучи ребёнком, он уяснил, что должен пожертвовать собой во имя заботы о других людях. С помощью еды он компенсировал ощущение ненужности и одиночества. Его жизнь была наполнена не смирением и принятием, а покорностью. Я боялся, что он убьёт себя, разрушив своё здоровье. Однако сознательно он не хотел умирать.
Служение прихожанам выжимало из него все соки, поэтому я предложил ему взять вынужденный отпуск. Его доктор поддержал меня. У отца Марка было высокое давление и высокий холестерин, которые не поддавались лечению, а его вес всё рос, вместо того чтобы снижаться. Однако сам отец Марк был против. Он сказал, что от него зависит слишком много людей, и он не может «бездельничать». Но наконец он сдался и согласился на время сложить с себя обязанности священника и управляющего продовольственным банком и кухней для бездомных.
Отец Марк выбирает жизнь
Так он избавился от всех своих обязанностей. Впервые с того момента, как ему исполнилось пять лет, ему пришлось заботиться только о самом себе.
Во время этого отпуска ему позвонили из полиции Чикаго и сообщили, что работники санитарно-гигиенической службы обнаружили тело бездомной. Со слов её приятелей, она утверждала, что у неё есть брат, который служит священником в Детройте. Полицейский спросил, не о нём ли шла речь? Отец Марк отправился в Чикаго, и опознал в умершей бездомной свою сестру Кэтрин. Он привёз её тело в Детройт, где её похоронили совместными усилиями прихожан. Затем произошло нечто удивительное. Вынужденный отпуск подошёл к концу, но отец Марк заявил, что не готов вернуться к службе. Также он пожелал на время приостановить терапию.
Несколько месяцев спустя он позвонил мне и сказал, что хочет возобновить наши встречи. Когда он снова появился в моём кабинете, на нём была не сутана, а обычная одежда — рубашка в клетку и брюки цвета хаки. Он сбрил бороду и похудел. Кроме того, в его манере общения произошли едва заметные, но от этого не менее важные изменения. Он больше не был угодливым весельчаком. Он стал намного серьёзнее, в какой-то мере даже агрессивнее и определённо твёрже. В его чертах я мог разглядеть его отца, профессионального военного.
— Соболезную в связи с тем, что случилось с вашей сестрой, — сказал я.
— Много лет случалось, — ответил он.
Следующие сеансы мы посвятили проработке утраты во множестве её проявлений.
Отец Марк начал ходить на собрания «Анонимных Обжор» и стал ревностным приверженцем и защитником их программы. Он начал ходить в библиотеку пешком, поддерживая физическую активность, и читал там всё, что мог найти, о фолк-музыке, её происхождении и истории. Он продолжил писать письма покойным матери и сестре, поскольку это облегчало его горе. Иногда весь сеанс мы посвящали чтению этих писем.
Спустя восемь месяцев он решил, что готов прекратить терапию. К этому моменту он потерял двадцать с лишним килограммов. Он всё ещё не возобновил свою службу в церкви и подумывал о том, чтобы окончательно оставить её и продолжить благотворительную деятельность в качестве социального работника. Также он собирался жениться. Эти решения дались ему не без труда, но я был уверен в том, что он ко всему готов.
— Я плохо понимал, что делаю, — сказал он мне при прощании, — но я хотел сделать всё правильно. Как оказалось, этого было достаточно для того, чтобы Бог проявил милосердие. Мне жаль, что я потерял столько времени, но наконец я стал самим собой, — признался он.
По его последней реплике я понял, что в его душе воцарилась гармония.
Убийственное самопожертвование
МС убеждают себя в том, что сами выбрали путь самопожертвования, хотя в действительности этот путь был им навязан. Созависимые отношения матери и сына — это инверсия здоровых отношений между родителем и ребёнком. В таких отношениях мать вместо того, чтобы удовлетворять потребности ребёнка, вынуждает его подстраиваться под её потребности (см. рис. 4.1). Впоследствии МС повторяет эту инверсию, ставя на первое место нужды всех, кто его окружает, но только не свои собственные. У МС нет сформированной устойчивой личности. Говоря языком психологии развития, его «процесс индивидуации» остался незавершённым.
Мальчик, который находится в созависимых отношениях, испытывает раздражение и злость по этому поводу, но ему приходится подавлять их, чтобы не терять связь с матерью. Однако эти эмоции не исчезают бесследно и в последствии могут проецироваться на других людей. Если они также проецируются на самого МС (как это было в случае с отцом Марком), то запускается механизм саморазрушения.
Рис. 4.1. Когда мать настроена на удовлетворение потребностей сына, он может заниматься своей жизнью. Когда же сыну приходится удовлетворять потребности матери, поток его внешней энергии прерывается. Теперь он должен посвятить всю свою жизнь удовлетворению её потребностей. Во взрослом возрасте МС продолжает ставить на первое место потребности других людей в ущерб своим собственным
Выгорев, МС хочет, чтобы его оставили в покое, потому что у него нет больше сил помогать и спасать других. Он не может осознанно перестать служить окружающим, поэтому его подсознание делает это за него на более примитивном уровне. Оно предпочитает избежать катастрофы, нежели продолжить идти по накатанной дороге. Так или иначе, но подсознание добивается своего, невзирая на усилия воли, говоря телу: «Я устал. С меня хватит», — и затем тянет рычаг аварийной остановки: сердечный приступ, инсульт, аневризма…
Некоторые сообщества и организации поощряют убийственное самопожертвование среди своих членов. Но те, кто сознательно выбирает такую жизнь, наносят ущерб собственному эмоциональному и духовному здоровью. Этот ущерб неизбежно передаётся последующим поколениям, и следующим за ними, и так далее… В результате подобной цепной реакции горя общество теряет значительно больше, чем в том случае, если бы людям было позволено свободно мечтать и устанавливать искреннюю эмоциональную связь с теми, кто им приятен. Люди, которые не испытывают вины за свои желания, могут заниматься тем, что они любят, и следовать за мечтой. Они оставляют будущим поколениям плодотворную почву для того, чтобы здоровые дети со временем превратились в зрелых, самостоятельных взрослых.
Отец Марк смог уйти от саморазрушения. Этот путь был нелёгким, но трудности, через которые он прошёл, были скорее жизнеутверждающими, чем разрушительными.
Не все МС, привыкшие угождать, становятся смиренными приходскими священниками. Среди них есть и более значительные фигуры, такие как Уоррен, политик, которому посвящена глава 6.
В следующей главе мы познакомимся с Сэмом. Недавняя женитьба на чудесной женщине не помешала ему попробовать секс по интернету, и вскоре он начал предпочитать компьютер своей жене. Киберсекс — это что-то вроде кокаина в мире порнографии, на него можно серьёзно подсесть. МС находятся в группе особого риска. Методика избавления от этой зависимости во многом похожа на лечение наркомании: психотерапия, программа «12 шагов» и (если пострадали отношения) парные консультации с психологом.