Уоррен смотрел, как фонари на противоположной стороне реки отбрасывают блики на воду. Город переливался, присыпанный свежим снегом, и его бесчисленные огни сияли ещё ярче. Уоррен думал о том, почему он не стал президентом. Он вспомнил то золотое время, когда ему прочили высокие достижения: лучший ученик в старших классах, полная стипендия в Университете Джорджа Вашингтона, изучение международного права в Женеве по обмену. Блестящее начало политической карьеры. Сын бедного проповедника выбился в люди — его жизнь была словно создана для того, чтобы о ней написали мотивирующую статью в журнале.
Теперь его потенциал, казалось, совершенно исчерпался. Всю свою жизнь он заводил друзей и полезные знакомства, а теперь у него едва ли найдётся хотя бы один друг в этом городе. Его потенциал, его идеи, которые были абсолютно реальны для двадцатипятилетнего человека и всё ещё достижимы в тридцать пять, теперь казались призрачными. Он спрашивал себя: «Я вообще сделал хоть что-то стоящее в своей жизни?»
Для своей семьи он был чужим. Его дети выросли без его участия. Он уже почти месяц не виделся с собственной женой Джуди. Уоррен знал, что может позвонить ей сейчас, сказать, как ему не хватает её. Она удивится, возможно, даже обидится, ведь он давно ей не звонил. И он решил, что не хочет разбираться с её реакцией.
В «Эскалейде» его ждал помощник. У него много работы. Ещё не очень поздно. Времени хватит для того, чтобы ответить на пару писем.
Его вечно нет дома, но разве его можно за это винить?
Джуди обратилась ко мне, жалуясь на подавленное, угнетённое состояние.
— Доктор сказал, что я должна посетить психолога, чтобы он мог выписать мне лекарство, — сказала она. — Извините за беспокойство. У меня в самом деле нет никаких вопросов к вам.
— Из-за чего вы чувствуете себя подавленной? — спросил я.
— У этого нет причин. Точнее их слишком много. Я не знаю. Я скучаю по Уоррену. Он вечно занят, но разве я могу на это жаловаться? Он работает на государственной службе уже много лет. Он так много трудится…
На лацкан её красного шерстяного жакета упала слезинка. Я передал ей пачку бумажных платочков. Она поблагодарила меня, промокнула глаза и опустила взгляд.
— Я вижу, вы очень по нему скучаете, — заметил я. — Вы говорили с ним об этом?
Она подняла на меня глаза:
— О, нет. Я бы никогда этого не сделала. Ему и так тяжело. Он помогает всем вокруг. Он так добр ко всем.
— Но вам его не хватает?
Она кивнула.
— И вы не рассказывали ему о своих чувствах?
Она снова кивнула.
— Как думаете, он согласится прийти с вами ко мне на приём? — спросил я.
К моему удивлению, они согласились
Уоррен оказался крупным мужчиной, под два метра ростом, немного полноватым, что, однако, ему шло. При встрече он широко улыбнулся мне, дружески пожал руку, обратившись ко мне по имени, и спросил, как у меня дела. Пока мы с Уорреном приветствовали друг друга, Джуди молчала, не привлекая к себе внимания. Она улыбнулась мне немного нервно, но ничего не сказала. Они уселись в кресла, вместо того чтобы сесть вместе на диван. Видя, как она нервничает, я попросил у неё разрешения в двух словах изложить то, что она рассказала мне в прошлый раз. Сделав это, я предложил Уоррену представить свою точку зрения.
— Разумеется, это правда, — сказал он, — чистая правда. — В его тоне я слышал грусть, вину и самоиронию. — Я ужасно пренебрегал моей чудесной женой. Раньше мы были неразлучны. А теперь мы едва видимся. Мне тебя очень не хватает, дорогая.
— А мне тебя, — ответила Джуди. — Я знаю, что у тебя много работы, но иногда мне кажется, что ты намеренно избегаешь меня.
Она тихо заплакала.
Её храбрость удивила меня. Ведь она наверняка годами прокручивала в голове эти слова, не решаясь произнести их вслух. Уоррен уставился на неё. Думаю, Джуди обычно играла пассивную роль в семье.
— Дорогая, — начал он, — разумеется, я не специально. Не надо плакать, — добавил он, но я остановил его.
— Пусть поплачет, если ей это нужно, — сказал я. — Что вы сейчас чувствуете?
— Я чувствую себя ужасно, — признался он, и впервые его слова прозвучали искренне. — Я правда скучаю по Джуди. Господи, да мы с ней вместе со старших классов, а теперь почти не видим друг друга. Знаете, она ведь была самой красивой чирлидиршей…
— Уоррен, — прервал я его, — ваша жена расстроена из-за того, как далеки вы стали друг от друга. Я спрашиваю, что вы чувствуете в связи с этим?
— Да, вы правы, — ответил он. — Я постараюсь чаще бывать дома…
— Расскажите мне о своём распорядке дня, — попросил я его. — Как вы стали таким усердным работником?
— Я всегда усердно трудился, с самого детства. Мой отец рано умер. Мне приходилось заботиться о маме, — и внезапно он тоже заплакал. В отличие от жены он плакал шумно, сотрясаясь от рыданий. Я молча передал ему салфетки.
— Я всегда старался сделать всё правильно, — сказал он, когда они оба успокоились. — Кроме меня, некому было сделать это. Видимо, я перенёс эту привычку в рабочую жизнь.
Джуди печально улыбнулась.
— Я всегда любила в тебе это великодушие, — сказала она, рассеянно промокая глаза. — Это было так мило. Ты был таким серьёзным юношей.
Они улыбнулись друг другу, и в этом я увидел возможность восстановить близость между ними.
Я порекомендовал каждому из них пройти индивидуальную терапию, и был немало удивлён, когда оба они согласились. С Уорреном я решил работать самостоятельно, а Джуди направил к своему коллеге.
Золотое детство
Я попросил Уоррена рассказать о том, с какими неприятностями и волнениями связана его работа. Дважды просить его не пришлось. Он рассказал, что устал заботиться обо всех сразу. Он был вымотан. Доктор сказал, что у него высокое давление и ему необходимо избавиться от лишнего веса.
Ему хотелось выговориться. Жизнь, полная ответственности и задач разной степени сложности, тяготила его. Его политическая карьера стала сплошным разочарованием. Он проиграл на прошлых выборах и не надеялся, что в будущем что-то наладится. Ему казалось, что какая-то его часть тормозит его потенциал. Он помолчал, словно пытаясь почувствовать эту часть, и выглядел при этом очень грустным.
— Я всегда пытался сделать счастливыми других людей, — сказал он, — с самого детства. Я не задумывался о том, чего хочу я сам.
— Расскажите мне об этом, — попросил я, — о вашем детстве.
— О нём нечего рассказывать — обычное, нормальное детство. У меня не было сестёр, но был брат на несколько лет младше меня. Мой отец был священником, мягким человеком, который много времени проводил за письменным столом, а также за декламированием своих проповедей. Он был хорошим отцом, никогда нас не бил, но он умер, когда мне было восемь. Для нашей семьи настали трудные времена. Мама была убита горем. Мне пришлось взять всё на себя. Так я и сделал.
— Впечатляет, — сказал я. — Вы можете рассказать обо всём подробнее?
Отец Уоррена погиб в аварии, когда в его машину влетел пикап, которым управлял пьяный водитель. После его смерти мать стала замкнутой и подавленной. Тогда Уоррену пришлось взять домашнее хозяйство на себя. Он разогревал готовые обеды, стирал одежду, укладывал спать своего младшего брата и помогал ему собираться в школу по утрам. Время от времени к ним заглядывали соседи, но всякий раз убеждались, что дети в целом справляются самостоятельно.
Однажды Уоррен пришёл из школы, сияя от гордости и воодушевления. Не обращая внимания на унылый вид матери, он объявил: «Я буду играть в школьном спектакле. Я единственный третьеклассник, которого выбрали. У меня будет костюм, и я буду петь песню. Разве не здорово?»
Мать перевела взгляд на него и, кажется, впервые за весь день по-настоящему его увидела. Она улыбнулась. «Это чудесно, Уоррен, — согласилась она, — Только подумать: мой сын — единственный из всех третьеклассников будет играть в спектакле».
— Точно, — подтвердил он с улыбкой победителя. — Меня выбрали. Это было несложно. А однажды меня выберут президентом.
— Это прекрасно, — сказала мать. — Эта мысль взбудоражила её. — Мой сын — президент.
На следующий день она прервала своё добровольное уединение. Она говорила с Уорреном. Рассказала о своём одиночестве, разочаровании и отчаянии. Ещё она говорила о Боге, о том, что страдания облагораживают. Уоррен слушал, смущённый, но польщённый её вниманием. Он хотел угодить ей, утешить её. Она сказала, что он ей очень нужен, и он почувствовал себя особенным. Теперь она не могла на него нарадоваться. Он был её светом в окне, её героем — золото, а не сын.
Всё свободное от учёбы время он проводил с ней. Каждый вечер он читал ей вслух Библию и целовал её перед сном. При этом он продолжал помогать ей по дому. Он больше не играл с друзьями и братом.
В школе Уоррен тоже стремился всем угодить, и это ему удавалось. Учителя и одноклассники любили его. Дружелюбный и сообразительный от природы, он казался прирождённым лидером. Изначально он не был трудоголиком, но со временем стал им. Каждое его достижение радовало мать. Она ежедневно спрашивала его, что ему удалось сделать сегодня. Она снова начала ходить в церковь и занялась общественной работой. Ей нравилось хвастаться своим сыном. Мать Уоррена стала отражением его успеха, и он старался сиять, чтобы она, глядя на него, тоже сияла.
Однажды он нашёл тайник своего покойного отца с детективами в мягкой обложке. Его заинтересовали провокационные иллюстрации на обложках, и он прочёл эти книги. Героинями некоторых детективов были сексуальные, властные женщины. Уоррен начал мастурбировать на эти истории. Он почувствовал облегчение впервые за всё то время, когда должен был быть героем для своей матери. Теперь он мог сбежать от вечной борьбы с горем матери в мир удовольствий, где женщина не будет навязывать ему роль героя. Спустя некоторое время мастурбация вошла у него в привычку и превратилась в постыдную параллельную жизнь, которую он должен был хранить в секрете от всех.
Внешне Уоррен никак не изменился. Он блестяще справлялся и с горем матери, и со своей постыдной тайной. В старших классах он позвал Джуди в открытый кинотеатр для автомобилистов. С ней он научился целоваться. Когда она решила, что им пора обручиться, он согласился с ней. На вручении аттестатов он произносил прощальную речь со сцены, но удовольствие от этого достижения было омрачено усталостью. Его вымотала необходимость ежедневно делать свою мать счастливой. Ему хотелось уехать куда-нибудь.
Они с Джуди поступили в один вуз, Университет Джорджа Вашингтона. Как и ожидалось, Уоррен учился блестяще. Его все любили за неизменную жизнерадостность, дружелюбие и готовность помочь. Уоррен и Джуди поженились вскоре после окончания университета. Он тут же начал своё стремительное восхождение к вершинам политической карьеры, а Джуди стала его надёжным тылом и поддержкой. Теперь, когда у него была жена, он надеялся, что его тайная жизнь, наполненная фантазиями о властных женщинах и мастурбацией, закончится.
Герой-человекоугодник
Герой-человекоугодник во многом похож на смиренного помощника (отец Марк в главе 4), но он заметнее и амбициознее. Он «тот, у кого всё схвачено». Для матери он обычно золотой сын, а не любимый мальчик (как Дуг в главе 2) или лучший мамин друг (Сонни в главе 1). Она проживает собственную жизнь через него. Он её радость, её гордость, её главное достижение. Вся её жизнь заключается в отражении его славы. И хотя со стороны её участие в жизни сына кажется позитивным, поскольку она подбадривает и поддерживает его, на самом деле её чрезмерная сосредоточенность на его успехах наносит ему огромный ущерб. Он осознаёт, что должен жить так, чтобы мать им гордилась. На этом фоне уходят на второй план такие важные вопросы, как «Кто я?», «Чего я на самом деле хочу?». В поп-культуре такие мальчики, как Уоррен, обычно описываются как герои и защитники, в то время как вред, нанесённый им этими искажёнными детско-родительскими отношениями, остаётся за кадром.
Во взрослом возрасте МС этого типа по-прежнему делает всё, чтобы впечатлить свою мать. Чувство вины и низкая самооценка (обычно хорошо скрываемая) превращают его в трудоголика. Он уверен в том, что делает недостаточно для своей матери. Даже если он добивается успеха (а зачастую так оно и есть), его не покидает ощущение, что он должен был достичь намного большего.
Когда Уоррен впервые пришёл ко мне, он представлял собой воплощение героя-человекоугодника. Это был человек, потерявший свою личность. На самом деле не было никакого Уоррена. Он был тем, кем его хотели видеть. Его политические решения целиком и полностью зависели от результатов опросов, но ещё задолго до этих опросов Уоррен стремился угождать. Он всю свою жизнь угождал окружающим: матери, учителям, избирателям. И, подобно другим МС этого типа, он не мог ответить «нет», даже если нуждался в передышке.
Уоррен был раздавлен пустотой, которую всегда ощущал в себе, но никогда раньше не признавал. Всю свою жизнь он притворялся жизнерадостным и уверенным в себе, но в конце концов отчаяние помешало ему продолжать вести жизнь, навязанную ложным «я». Сперва он потерял хватку, затем утратил былой успех. Наконец на него обрушился экзистенциальный кризис. Он лицом к лицу столкнулся с собственным истинным «я» и уже не мог притворяться, что у него всё под контролем.
Подобрать код к Уоррену
— Как вы справляетесь с таким напряжением? — спросил я его однажды. — Многим мужчинам в вашем положении помогает расслабиться алкоголь.
— Нет, — уверил он. — Я никогда этим не увлекался. В память о моём отце я полностью отказался от алкоголя и призываю других сделать то же самое.
— Это прекрасно, — сказал я, — просто замечательно. Поверьте мне, многим из моих клиентов нужно последовать вашему примеру. И всё-таки в моей практике это первый случай, когда клиент не выпускает накопившееся напряжение каким-то привычным ему способом. — Я сделал паузу, но он ничего не сказал. — Часто этим способом становится секс.
— Боюсь, мы с женой уже отвыкли…
— Может быть, секс с другой женщиной?
— Я никогда не был ни с кем, кроме жены.
— Некоторые вызывают проституток, чтобы выпустить пар.
— Я никогда этого не делал.
— Секс с мужчиной?
— Нет, только не с мужчиной. Конечно же нет! — Он перевёл дыхание, рассматривая меня. И понял, что я не намерен сдаваться. Уоррен вздохнул. — Я самостоятельно «снимаю напряжение», — неохотно признался он. — Это безопасно, чисто и не угрожает моей репутации. Это проблема?
— Для меня это не проблема, — уверил я его, — но я пытаюсь помочь вам, и для этого мне было бы полезно знать о ваших сексуальных действиях и фантазиях. Они всегда помогают расшифровать главные проблемы клиента. Они способствуют глубокому пониманию личности клиента в процессе терапии.
— Прекрасно, — раздражённо процедил он. — Вот вам все подробности. Каждое утро, перед тем как встать, я лежу и «снимаю напряжение». Отлично работает.
— О чём вы фантазируете? Есть ли у ваших фантазий определённая тема?
— Я просто представляю себе красивую голую женщину и мастурбирую, — сказал он. — Это так сложно?
— Ничего сложного в этом нет. Но, принимая во внимание вашу историю, я ожидал, что в ваших фантазиях будет больше драмы.
— Есть одна такая фантазия, — признался он. — Я подсмотрел её в старом бульварном романе много лет назад. Это история о подчинении женщине…
И он рассказал мне историю.
— И что вы об этом думаете? — спросил он, стараясь, чтобы его голос звучал насмешливо-иронически.
— Я ценю, что вы доверяете мне настолько, что решились поделиться своей фантазией, — сказал я. — Думаю, мы можем использовать эту информацию для того, чтобы помочь вам.
Он выглядел немного смущённым.
— Фантазия о подчинении женщине часто бывает у мужчин, которым приходилось быть золотыми мальчиками для своих мам, — сказал я. — Особенно у тех, чья работа связана со стрессом. Они пытаются избавиться от чрезмерного давления, занимая пассивную роль в своих фантазиях, уступая контроль кому-то другому.
— Итак, я мастурбирую, — сказал Уоррен. — Какая в этом проблема?
— Проблема в том, что вы не можете быть тем, кто вы есть. Возможно, вас всегда тяготила необходимость быть идеальным сыном для своей мамы. Может быть, вы никогда и не хотели становиться президентом. Откуда вы знаете? Вы слишком глухи к себе и своим желаниям, чтобы ответить на этот вопрос. Кроме того, мастурбация отдаляет вас от жены. У вас же не было секса уже несколько лет. Ей грустно. Она подавлена. Ваши фантазии не дают вам сблизиться с ней и быть правдивым с самим собой. Я думаю, вы никогда не делали того, чего вам самому хотелось бы, и поэтому у вас наступил кризис.
— Хорошо, — сказал он, помолчав. — Мне нужно об этом подумать.
Не та женщина
Я хотел вернуться к отношениям Уоррена с Джуди в терапии. Теперь, зная достаточно о его детстве и его фантазиях, я понимал, почему он сторонится жены. Причина была не в его занятости. Даже очень занятые мужчины находят время на жён.
Следуя запутанной логике подсознания, он пытался взять реванш у матери, проигрывая этот сценарий с женой. «Оставь меня в покое», — таково было подсознательное сообщение, адресованное с опозданием на тридцать лет не той женщине. Уоррен подсознательно интерпретировал желания своей жены как эмоциональную зависимость от него. И он не хотел иметь ничего общего с этой, как ему казалось, требовательной, зависимой женщиной, которая напоминала ему его мать. Он не хотел заботиться о ней в ущерб себе, как он делал это, когда был ребёнком.
Женщине, состоящей в отношениях с этим типом МС, необходимо понимать главное: с ней он воспроизводит те сцены, которые в своё время не мог воспроизвести со своей матерью. Он требует, чтобы жена смирилась с его отстранённостью, потому что его мать отказывалась с ней смириться. Он недоступен не оттого, что слишком занят. Рисунок 6.1 иллюстрирует эту динамику.
Рис. 6.1. В созависимых отношениях мальчику приходится терпеть чрезмерную близость с матерью. Когда мальчик вырастает, он требует, чтобы жена держалась от него на расстоянии и принимала то, чего не приняла бы его мать
Помогая Уоррену увидеть, чего он сам хочет от жизни, я также старался дать ему понять, что не всё в этом мире зависит от его воли. Я бы с удовольствием отправил его на групповую терапию, но такие высокопоставленные клиенты настороженно относятся к групповым практикам. Также я знал, исходя из его прошлого опыта, что ему будет некомфортно в такой обстановке. Тем не менее, Уоррен делал успехи. Теперь он понимал, как мастурбация влияет на его отношения с женой. Он начал осознавать, какие проблемы повлекли за собой созависимые отношения с матерью.
Он и теперь оставался в созависимых отношениях с ней. Он часто звонил ей и навещал, как только выдавалась возможность. Он по-прежнему был её золотым мальчиком, хотя эта роль ему наскучила, — он от неё смертельно устал. И вот он понял, что готов расставить личные границы в общении с матерью. Для него это было совершенно новое понятие.
Узнав о детстве Уоррена, Джуди наконец поняла, что в своих поступках по отношению к ней он руководствовался узами предательства, которые связывали его с матерью. Однако она всё равно чувствовала себя преданной и обманутой.
Для примирения им требовался разговор по душам. Этому могла помочь семейная психотерапия. Отделив семейные трудности от своих травм детства, они увидели, что их связывает подлинная совместимость и что оба они осознают: назрела потребность в переменах. Джуди искренне хотела, чтобы Уоррен остался в её жизни, а он осознавал, что без неё он будет чувствовать себя потерянным. Они оба были заинтересованы в том, чтобы достичь взаимопонимания.
Уоррен испытывал одновременно восторг и страх, держа в своих объятиях настоящую, живую женщину. В процессе терапии я постарался помочь ему отделить прошлое от настоящего. Его взрослое, сформировавшееся сознание не мешало бояться «маленькому Уоррену», верному слуге своей матери. Он «знал», что в глазах матери счастье с этой женщиной было предательством, пусть она и была его женой. Из-за этого близость с Джуди вызывала у него беспокойство и тревогу, но он научился справляться с этой реакцией.
Уоррен встречается с матерью
Уоррен несколько раз виделся со своей матерью с тех пор, как мы начали разбираться с его личными границами. Раньше она была для него всего лишь милой пожилой мамой, которая порой просила его сделать для неё больше, чем он мог осилить. Теперь же он понимал, что не обязан пытаться выполнить все её просьбы. Он собирался поговорить с ней об этом, а затем рассказать мне о состоявшемся разговоре.
— Я не ответил ей «да». В этот раз я сказал: «Нет. Я не могу помочь тебе, мама». И она целых пять минут говорила о том, как ей грустно и что ей больше нечего делать в этом мире, раз я её больше не люблю.
После этого было ещё несколько подобных встреч. Сперва он скрывал своё волнение за иронией, но спустя некоторое время он стал меньше переживать по этому поводу. Мать продолжала упрекать его в том, что он расстраивает её, а ведь у неё в целом мире нет никого, кроме сына, но он гнул свою линию. Наконец он сбросил с себя груз ответственности за её счастье.
Уоррен удивился, когда я предложил ему рассказать о своих сексуальных фантазиях Джуди, но последовал моему совету, и это помогло им сблизиться ещё сильнее. Через некоторое время он даже смог прекратить мастурбировать, чтобы сбросить напряжение.
Почему Уоррен никогда не станет президентом
Уоррен решил, что ему не обязательно становиться президентом. Осознав своё истинное «я», он понял, что ему не нужно завоёвывать одобрение матери и нести бремя ответственности за её настроение. Ему не требуется быть боссом, Номером Один. Ему самому никогда это не было нужно.
Сейчас Уоррен и Джуди вновь стали близки, теперь они оба менее подавлены. Он перестал убегать от реального мира в мир фантазий. Также он стал реже делать то, что говорит ему мать. Например, он больше не пытается быть для неё героем. Вне политической сферы Уоррен поддерживает несколько благотворительных организаций и выглядит вполне довольным этим.
Джуди научилась не отождествлять себя с Уорреном. Она стала сильнее и увереннее в себе, что стало неожиданностью для него и вызвало определённые трудности. Ему пришлось научиться воспринимать её требования как часть диалога между двумя взрослыми людьми.
Теперь, когда роли в их семье распределены, Джуди и Уоррен знают, что делать. Им ещё многое предстоит обсудить. Но и он, и она ценят этот новый, ясный взгляд на отношения. За время совместной работы над отношениями они очень сблизились.
Параллельно, врозь или вместе
Будучи ребёнком, Уоррен потерял себя, пытаясь удовлетворить потребности своей матери. Во взрослом возрасте он повторно проживал боль от созависимых отношений с ней, отстраняясь от жены и ежедневно тайно мастурбируя на фантазии о подчинении.
Супружеская пара не может одновременно развиваться и оставаться в тисках прошлого. Они либо живут параллельными жизнями, либо расстаются, либо же растут над собой вместе. Уоррен и Джуди стремились сохранить отношения и решили расти вместе.
Не все МС боятся обязательств. Некоторые из них готовы вступить в серьёзные отношения и взять на себя ответственность буквально на втором свидании. К этому типу относятся Уоррен, а также Фредди, которому посвящена следующая глава. У МС часто возникают определённые проблемы в отношениях с женщинами. Мы рассмотрим эти проблемы в рамках теории «ухаживаний» на примере истории Фредди.