"Женевский" счет — страница 31 из 122

Я учился на 3-м курсе военной академии, когда он скончался, тогда же и появились его воспоминания «За власть Советов».


А командовал военной контрразведкой в российской армии генерал Н. С. Батюшин.

Николай Степанович Батюшин родился в 1874 г. Окончил реальное училище в Астрахани, затем — Михайловское артиллерийское училище и Академию Генерального штаба. В 1891 г. служил в 4-й конной бригаде. Участвовал в русско-японской войне. В 1914–1917 гг. — генерал для поручений и начальник разведывательного отдела при штабе Северного фронта, фактический руководитель русской военной разведки и контрразведки, генерал-майор. Председатель комиссии по расследованию злоупотреблений тыла.

В воспоминаниях советского маршала Бориса Михайловича Шапошникова имеются строки и о Батюшине. Они относятся к годам, непосредственно предшествующим мировой войне, речь идет о штабе пограничного Варшавского военного округа.

«Старшим адъютантом разведывательного отделения состоял полковник Батюшин, человек твердый, хорошо знавший германскую и австро-венгерскую армии. Он не гонялся за крупными агентами, а работал при помощи писарей штабов (будущего противника. — Ю. В), мелких гражданских чиновников и т. д. Особо ценных материалов Батюшин не давал, но зато все отчеты о военных играх, маневрах, о численном составе частей вероятных противников в штабе Варшавского военного округа были всегда налицо. Недаром и немцы, и австрийцы боялись этой массовой агентуры Батюшина».

В декабре 1916 г. начался процесс над Манасевичем-Мануйловым. Процесс завершился осуждением Мануйлова и возбуждением дела против генерала Батюшина — «за неблаговидные действия при исполнении служебных обязанностей».

Но всех расшибет и всех уравняет в обломках и руинах старого мира великий октябрьский смерч. Одна необъятная воронка смерти между небом и землей, невозможный грохот сорвавшегося с привычного уклада бытия целого народа…


Его величество государь император встречается с Рузским на платформе. Главнокомандующий фронтом предлагает не отправлять телеграммы до приезда Гучкова и Шульгина как представителей новой власти. Однако телеграммы генерал, как бы само собой, оставляет у себя: он ни за что не вернет их. Эти телеграммы превращают государя императора в обычного человека по фамилии Романов. Они снимают с Николая священные регалии. Для пущей сохранности главнокомандующий фронта держит их по-прежнему у генерала Болдырева… во внутреннем кармане кителя. У обоих на все события свой взгляд — ну не генералы, а убежденнейшие республиканцы. Оба и сложат головы в столкновении с самым высшим республиканизмом — выше демократия недостижима — ленинским!

Рузский отдает приказ: посланцев Думы прежде всего доставить к нему, а уж после он проводит их к государю императору.

Нескончаемый четверг 2 марта.

Флигель-адъютант Мордвинов[60] перехватывает депутатов — их поезд едва успевает замереть. Мордвинов вне себя от самоуправства Рузского. Государь император сам вправе решать свою судьбу.

Депутаты поднимаются в вагон-салон императорского поезда. Для убежденнейшего монархиста Шульгина это трепетные минуты, донельзя горькие, но трепетно-святые.

Государь император здоровается с каждым за руку и, что самое поразительное, дружелюбно, в нем неистребим такт воспитанного человека. Едва кончается процедура представления, за дверью — шум.

Генерал-адъютант Рузский раздражен: его обошли. Чины свиты пытаются задержать его: вас, генерал, не приглашали. Но он отстраняет их и распахивает дверь. История сделала ставку на него, Николая Владимировича Рузского, и он знает, слава Богу, знает, как поступить. История не раз подавала примеры. Решимость и твердость!.. Торопится в Ессентуки генерал, торопится. Такой будет мягкий, солнечный октябрь…

Все усаживаются за стол: государь император, граф Фредерикс, почтительно-сдержанный Шульгин — весь во внимании к государю императору, — рядом с ним полный и несколько мешковатый Гучков и, наконец, весь ушедший в слух, по-интеллигентски бледный, узкогрудый и красноглазый генерал-адъютант Рузский.

Так, кто начнет?..

Граф Фредерикс здесь не случаен. Как министр императорского двора, он обязан скрепить любой документ государя императора подписью.

«Никогда не ожидал, что доживу до такого ужасного конца. Вот что бывает, когда переживешь самого себя», — сказал он, узнав о телеграммах-отречениях своего монарха. Правда, телеграммы не отправлены, и отречение формально не состоялось.

У старого графа достанет сил пережить и это, и полунищую жизнь в СССР. И лишь незадолго до кончины его отпустят в свои финляндские поместья. Упокоится в 1927 г. 89 лет. При таком замахе на жизнь Ленин прожег бы толщу лет аж до 1959 г. — уже не долголетие, а какое-то нашествие, вообще всему угроза, самая что ни на есть могильная плита на настоящем и будущем народа, почти смертная болезнь. Блевать кровью, корчиться будет назначено народу во все десятилетия XX века.


Александр Иванович Гучков — из рода Гучковых, бывших крепостных, действительный статский советник (тоже одного чина с родителем Ленина), гласный Петроградской городской думы, в годы первой мировой войны председатель Центрального военно-промышленного комитета, член Особого совещания по обороне, член Главного управления Красного Креста, депутат Государственной думы третьего созыва, с марта 1910 по март 1911 г. ее председатель, основатель и лидер партии октябристов, видный промышленник и московский домовладелец. В день отречения государя императора Александру Ивановичу насчитывалось пятьдесят четыре. В первом составе Временного правительства станет военным и морским министром. Скончается в 1936 г. за границей 74 лет. Его родной брат до революции был московским городским головой. В общем, Александр Иванович слыл человеком умеренных взглядов, так сказать, консервативный либерал.

У Гучкова был идол — Столыпин. Александр Иванович не сомневался, что Столыпин способен спасти Россию. Кабинет Гучкова был завешан портретами, фотографиями Столыпина, украшал его и гипсовый бюст убитого реформатора (по свидетельству Лемке).

Александр Иванович частенько посещал Царское, точнее, Столыпин его вызывал, и они вместе засиживались до глубокой ночи.

Гучков писал на гибель Столыпина:

«…Столыпин любил Россию. Лица, близко его знавшие, обращали внимание на то, что когда он произносил слово «Россия», то произносил его таким тоном, каким говорят о глубоко и нежно любимом существе. Всех поражала его изумительная готовность не только безгранично работать, но и жертвовать собой для блага Родины…»

Остается добавить, что автору процитированных выше строк не помешало бы произносить слово «Россия» таким же тоном.

О созданном им «Союзе 17 октября» Гучков говаривал, что девять десятых его — сволочь, ничего общего с целью союза не имеющая. «Живет он на жалованье по званию директора правления Московского купеческого банка, — рассказывал современник (это еще до Февральской революции. — Ю. В.), — и больше ничего не имеет. Должность эта останется за ним пожизненно в благодарность его отцу, создавшему самый банк. Братья: Николай женат очень богато, Константин отказался от директорства, а Федор — умер…»

Василий Васильевич Шульгин в Государственной думе четвертого созыва представлял Волынскую губернию; крупный помещик, искренний монархист, деятельно участвовал в создании белой Добровольческой Армии. Им написаны «Дни», «1920-й» и «Три столицы» — язык их точен и прост. Но особенно интересны более поздние работы — воспоминания, написанные в 60-е годы, уже после отсидки.

Шульгин был захвачен в Югославии спецкомандой НКВД. Освобожден из Владимирской тюрьмы в 1956-м и волей Москвы оставлен на положении ссыльного во Владимире до конца дней своих.

Василий Витальевич скончался во Владимире 2 февраля 1976 г. на 99-м году жизни.

Вот прочтешь: «крупный помещик» (в советской литературе это уже приговор, стало быть, кровосос и против народа) — и ловишь себя на том, что после многих фамилий советских руководителей (из тех, о которых почтительно сообщают энциклопедии) можно без натяжки приписать: крупный собственник. И этой самой собственности за ним больше, нежели у обыкновенного большинства тех помещиков старой России, даже если землю каждого из тех, бывших, и всю прочую рухлядь перевести в звонкую монету. Ну разве екатерининские или еще какие в состоянии тягаться, да и то — посмотреть надо… Да куда им, помещикам старой России, до всех этих мультимиллионеров брежневых, медуновых, щелоковых, рашидовых, сусловых и десятков, сотен других, не названных, но сосущих кровь из народа именем народа. Да у всех у них — настоящий капитал, иначе не назовешь: капитал! Впрочем, это и не обязательно. Но ежели без горячки, если спокойно раскинуть умом, то зачем это, коли в наличии необозримое число различных льгот — это куда спокойнее и нравственней, в общем, не перечит совести коммуниста. Правда, Октябрьская революция отменила льготы и преимущества, но то ведь шла речь об эксплуататорах. За то их и пригнули к земле, а после и вовсе присыпали…

И чем выше должность, то есть чиновничий ранг, тем больше привилегий и разных преимуществ, а с определенной ступени уже следуют одни льготы и преимущества. Заработная плата (или по-старому: жалованье) и ни к чему, вроде бы даже унижает…

И в самом деле, на кой ляд эта самая недвижимость и всякий там капитал (хотя все, что можно подгрести, осваивают), если вся страна перед ними: пользуйся. Есть такие льготы: до всего можно дотянуть руку и от всего прибавить себе, но уже по закону. Потому что закон они себе написали такой. В семнадцатом провозгласили справедливость и жизнь без привилегий, так разве льготы и разные там «лечебные» пайки с дачами, обслугой, гаражом и прочим приварком — это привилегии? Это ведь по труду…

Так за что же вывернули Россию внутренностями наружу, расстреливали людей, травили голодом, нуждой и страхом?

Никто не даст ответа.