Казалось, еще шаг — и война выиграна, Англия, Франция и ее союзники сокрушены. И тогда свое слово сказали США.
Фон Гинденбург коротко замечает:
«С присоединением американцев исполнились наконец надежды англичан и французов…»
Судьба войны была решена, но только «с присоединением американцев», а до этого куда как зазывали Чехословацкий легион в Европу, не давали Масарику покоя, столько слов сказали о словаках, чехах и единой исторической миссии и даже общности. Ну иссыхает Антанта в любви к легионерам. И задвинули вагоны с легионерами весь путь от Волги до Владивостока. Даешь Западный фронт!
Любовь всегда несколько близорука, если не слепа. Антанта пораскинула мозгой: не по себе ей, вроде как дешевит, ну поспешила, что ли. С американцами уже никакого голода на людишек. Вполне способственно списать еще сотню-другую тысяч солдат без ущерба для фронта, а в таком разе лучше-ка поворотить новых союзников на мятеж: мат в два хода большевикам! А для этого и тужиться не след, легионеры и без того косятся на красных. Раздражает эту славянскую породу ленинский порядок в России: сплошь немецкие агенты и жиды. А с другой стороны, посудите сами: куда приятнее и в определенном смысле надежнее геройствовать на Волге и в Сибири. У красных и армий-то нет, так, какие-то оглодки по городам, а тут спаянные дисциплиной соединения.
Союзники и поднажали на бывших пленных — ну в самом нутре России этот легион, лучше и не сочинить. А тут и центральное кремлевское правительство разродилось безоговорочным приказом разоружить легион. Глупее не поступишь.
Всякие колебания у легионеров долой! И от Волги до Сибири — в штыки на Советы!
Мятеж чехов и словаков завязался с требований увеличить выдачу хлеба, отказа разоружаться и следовать во Владивосток рассредоточенно, группами.
26 мая 1918 г. в час двадцать минут ночи сообщил о нем по прямому проводу из Омска в Наркомвоен председатель Западно-Сибирского Красного Совета Дронин.
Через два дня в Москву доложено дополнительно, что русские офицеры и белогвардейцы обнаружены среди сражающихся чехословаков…
30 мая 1918 г. газеты извещают об аресте командира Чехословацкого корпуса генерала Манза. А на другой день Совнарком обратился с воззванием к населению — необходимо создать постоянную армию для борьбы за хлеб и Революцию.
Тут взял на себя груз забот по организации отпора и товарищ Голощекин как уральский областной военный комиссар. Нет, царь еще был жив, вычислял в мечтах будущую жизнь в Англии: кончится же когда-нибудь арест с унижениями.
5 июня 1918 г. «Известия» обнародовали официальное сообщение о контрреволюционном мятеже Чехословацкого корпуса.
6 июня того же года Совнарком издает декрет о продовольственных отрядах «для реквизиции излишков хлеба». Это поистине один из самых людоедских и роковых для советской власти актов.
Мятеж был опасен республике не только своей контрреволюционной сущностью и военной организованностью. Он прерывал водные и сухопутные связи, а продовольствие надлежало срочно вывозить из Сибири. Оно уже было заготовлено, и в изрядном количестве. И урожай 1918 г. окажется на редкость богатым.
Но уже с 6 июня в красных сводках впервые упоминается Чехословацкий фронт под командованием А. Ф. Мясникова.
6 июня 1918 г. Совнарком получает по телеграфу докладную записку от председателя Троицкого Совета Я. В. Аппельбаума:
«…Чехословацкое восстание принимает грозные размеры, ставящие под угрозу судьбы революции и республики… Особенности мятежа требуют наискорейшей его ликвидации. Малейшее промедление поведет к гибели Советской Республики. Контрреволюция с головокружительной быстротой развивается и крепнет…»
Приказом наркомвоена Н. И. Подвойского создаются один за другим фронты. Все они сводятся в единый Восточный фронт с главнокомандующим М. А. Муравьевым.
Это удар по белочехам — арест их командира: прошляпили они, факт, прошляпили! Однако 10 июня легионеры берут в полон Омск и Николаевск. Вот вам, товарищи большевики, ответ за нашего генерала!
Тогда же, 10 июня 1918 г., Совнарком спешно издает обращение: контрреволюция сорганизуется — Сибирская областная дума образовала Временное Сибирское правительство.
Белочехи, российское офицерство, капиталисты и помещики, Временное Сибирское правительство, непокорство казачества — ответ может быть один: мобилизация народа.
К оружию, граждане!
Совнарком объявляет мобилизацию пяти возрастов в Поволжье, Уральских и Сибирских уездах. В Москве назначен призыв артиллеристов и саперов пяти сроков. Шрапнелью и картечью образумить белую нечисть!
И чтоб зарубили на носу: Революция наша навсегда! Посему 18 июня Совнарком и выносит решение: ассигновать 1 млн. рублей на сооружение памятника Карлу Марксу!
Весь мир насилья мы разрушим! 11 июня 1918 г. следует сверхсрочное правительственное уведомление:
«Всем, всем, всем… Бывший главнокомандующий на Чехословацком фронте левый эсер Муравьев объявляется изменником и врагом народа. Всякий честный гражданин обязан его застрелить на месте…
Председатель Совета Народных Комиссаров
Вл. Ульянов (Ленин)
Народный комиссар по военным делам
Л. Троцкий»
Честные граждане (а главное, сознательные) и откликнулись.
Кстати, по этому уведомлению и становится ясно, когда Троцкий начинает свою карьеру военного вождя республики. Подвойский же за бесталанность и неповоротливость с поста наркома по военным делам был освобожден. В скором времени его «бросят на физкультуру» — надежное пристанище для бездарей и лихоимцев, а также «штрафников»… надежное и кормовое. Не оставлять же своего «номенклатурно-кадрового» товарища без солидного и почетного дела.
В дни мятежа к советской власти примкнет около 12 тыс. легионеров[128]. Их сердца покорили лозунги Ленина. Они заворожены идеей классовой войны и установлением мира без нищеты, насилия государства, всегда подчиненного богатым. Они отдадут себя суровой службе революции, а после умрут в большинстве своем за колючей проволокой советских лагерей.
12 июля 1918 г. постановлением Совнаркома И. И. Вацетис будет назначен командующим Восточным (Чехословацким) фронтом.
«Вацетис выдвинулся во время восстания левых эсеров, — сообщает Троцкий. — Под его руководством были установлены легкие орудия против штаба заговорщиков. Двух-трех выстрелов в упор — для острастки и без жертв — оказалось достаточным, чтобы мятежники бросились врассыпную. После измены авантюриста Муравьева на Востоке Вацетис заменил его…
Из казанского штаба (это в пору чехословацкого мятежа. — Ю. В.) он уходил вечером 6 августа одним из последних, когда белые уже занимали здание. Он выбрался благополучно и кружным путем прибыл в Свияжск, потеряв Казань, но сохранив свой оптимизм».
Один из первых докладов не потерявшего оптимизм Вацетиса: «…наши войска бегут, не сражаясь». Это был доклад правительству.
В конце мая 1918 г. белочехи захватили Пензу и через Сызрань двинули на Самару. 8 июня они вычищают из Самары большевиков. Из пяти бывших членов Учредительного собрания (эсеров) организуется новая власть — тоже социалистическая, вроде как и в Москве: Комитет членов Учредительного собрания. В просторечии — Комуч, или «Самарская учредилка». Эсеры это уже обдумали: никакой отсебятины. На все — согласие ЦК партии социалистов-революционеров, инструкции, списки, заявления…
Комуч взял на себя законодательную власть.
Его Советом Министров становится Совет управляющих ведомствами. Воинские формирования объединены в «Народную Армию», как и было предусмотрено. К середине июня ее численность достигла 30 тыс. бойцов. Пост командующего армией доверили Галкину.
Самсон Игнатьевич об этом Галкине ничего путного сообщить не мог, ну не знает. Зато о начальнике ведомства труда…
Оказался среди управляющих (начальников) ведомств, то есть самарских министров, и меньшевик Иван Михайлович Майский — будущий посол СССР в Великобритании в самые ответственные годы второй мировой войны, то бишь при Черчилле. В Самаре Майский отвечал за ведомство труда. Тут я понаслышался от Самсона Игнатьевича!..
Вслед за Комучем в Омске объявляет о себе Временное Сибирское правительство во главе с Вологодским. За этим правительством прочно, этак по-сибирски кряжисто стояла Сибирская областная дума эсеровского толка (своего рода сибирский Комуч). Таким образом, на Востоке сразу обозначаются две заметные, довольно влиятельные антибольшевистские власти — Комуч (в Самаре) и Временное Сибирское правительство (в Омске). Сила большевизма в Центре вынуждала контрреволюцию к сопротивлению на окраинах, во всяком случае, на изрядном отдалении от Москвы и Питера.
А легион не теряет времени. В какие-то недели свергнута советская власть в Челябинске, Томске, Екатеринбурге, Барнауле, Красноярске, Семипалатинске, Иркутске, Симбирске… Для Москвы это как громадный змий: жало над Волгой, а хвост уперся в Тихий океан, у Владивостока.
Общее командование чехословацкими частями осуществлял молодой полковник Чечек.
О сдаче Симбирска главком Восточного фронта Вацетис доносил в Наркомвоен:
«…Симбирск пал 22 числа сего месяца (июля. — Ю. В.) в 2 часа дня, и только вечером 23 числа я получил донесение командира 4-го Латышского стрелкового полка… На мой приказ 4-му Латышскому полку выступить… в Симбирск я получил от командира этого полка резолюцию массового собрания о том, что солдаты постановили отправиться в глубокий тыл на отдых. Полк так и не выступил. Тогда я приказал выступить в Симбирск командиру полка, комиссару полка, полковому комитету, всему командному составу, фракции коммунистов и всем честным солдатам, не потерявшим стыд и совесть. В общем, набралось 173 выступающих. Но в ответ на этот приказ командный состав подал командиру полка заявление об отказе от занимаемой должности. Я категорически запретил это. Но означенные 173 человека тоже не выступили в Симбирск…