Ноэль кивнул. Да, матушка была удивительной женщиной, рядом с которой все чувствовали себя детьми. Не зря же отец выбрал именно ее, несмотря на отсутствие древнего рода и богатого приданного, да еще и довесок в лице маленького «сына». Хотя королева не скупилась на откупные своей бывшей служанке, согласившейся прикрыть ее позор, но барон Армильи не взял ни рё из рук королевы.
— Обдумывает перспективы, — туманно ответил месье де Грамон, наливая себе вина.
Ноэль нахмурился, услышав слова дяди. Мысленно перекатил их, словно мячик в коробке. Понимание не приходило, но отчего-то казалось, что от этой фразы веет неприятностями.
— Перспективы? — Переспросил некромант, подаваясь вперед.
— Да, — «рассеянно» кивнул месье де Грамон, перебирая папки на столе, — я попросил мадемуазель Эвон стать невестой Гастона.
— Что?! — Ноэль вскочил и ненавидяще уставился на собеседника, — вы не можете! Богиня не простит вам!
— Именно поэтому я честно обрисовал мадемуазель, для чего нужна свадьба дофина и фаворитов.
— Честно? — Усмехнулся Ноэль, — «Цепной пес короля» знает о подобном?
— Ну то что я умолчал о частностях, не так уж критично. А еще, я весьма добросоветсно рассказал о том, что мадемуазель Эвон может отказаться от моего предложения, но…
— Она никогда не сделает этого, потому что речь идет о судьбе Франкии!
Юноша упал назад в кресло и с силой сжал подлокотники — очень хотелось ударить де Грамона магией. Возможно, даже некроманту удалось бы достать «Цепного пса», но… в силах ли студента побороть колосса? Пока нет. В прямом бою — без шансов. Да и что даст членовредительство «старика»? Эвон уже наверняка втемяшила себе в голову, что должна.
— А как же та девушка, Юлали? Насколько помню, у них с Гастоном даже были какие-то чувства друг к другу.
— На последней встрече этих двоих, им подлили афродизиак в вино. Мадемуазель Юлали больше не подходит на роль луча.
— А прирезать девицу на алтаре ради «последней» крови не слишком гуманно, если есть другой вариант, не так ли? — Желчно осведомился Ноэль.
Де Грамон с интересом посмотрел на племянника. Мужчина никак не ожидал, что юноша знает такие тонкости обряда. Откуда? Кто открыл ему тайны государственного масштаба и, главное, с какой целью? Нет, в том, что некроманту можно доверять, менталист не сомневался — ведь в руках «Цепного пса» Эвон де Сагон. А Ноэль действительно любит эту маленькую девочку! И хотя бытует мнение, что некроманты неспособны испытывать сильные эмоции по отношению к женщинам (Богиня не прощает соперниц, особенно у любимчиков), племянник явно пойдет и в огонь и в воду за Эвон.
— Потому вы готовы сломать жизнь девушки, отдавая за чужого ей мужчину, который влюблен в другую? Да у Эвон даже шансов не будет стать счастливой: Гастон будет ходить к своей Юлали!
И ничего не возразишь. Несмотря на некие заинтересованные взгляды Гастона в сторону других девушек, Юлали он был верен и неизменно возвращался к рыжеволосой красавице. То что она оказалась одним из лучей — было чудесно. Но кто и как смог подлить этим двоим афродизиак? Поместье Юлали неплохо охранялось, но на утро старый граф нашел всю прислугу мертвой, а дочь в объятьях фаворита. И допросить то некого: все кто мог что-то сказать — на том свете.
Таинственный враг неплохо знает общую суть ритуала, но не мелочи, судя по подслушанному васконкой разговору. Остается только делать ставку на это.
— Артефакт нашел невесту дофина и погас. Он останется глух до новых выборов через двадцать лет или смерти мадемуазель Армель. Рисковать девушкой — я не готов, что если следующие выборы затянутся? Осталось не так много времени, до крайней точки ритуала, а мне не хватает людей, которым я могу довериться, на все: охрану девушек, поиск заговорщиков, розыск «лучей». И втягивать новых сотрудников я тоже не могу — враги короны неплохо маскируются и имеют какую-то ментальную защиту.
— Я не отдам вам Эвон, — прошипел некромант. — Все это ваши проблемы, которые вы и обязаны решать, разве не так?
— Я ни к чему не принуждаю девушку. Хочешь ее разубедить? Вперед. Только сдается мне, что, если на благо Франкии, я попрошу мадемуазель Эвон лечь на алтарь — она ляжет, чтобы ты ей не сказал.
Ноэль ненавидяще посмотрел на родственника. Менталист был прав. В этом и была вся Эвон — маленькая, гордая, самоотверженная васконка.
— А если я найду замену? — хрипло спросил Ноэль после непродолжительного молчания, в течение которого буравил взглядом «старика».
— В таком случае, мне не нужна будет мадемуазель Эвон, ты прав, — поощрительно улыбнулся месье де Грамон.
Племянник поступил предсказуемо — клюнул на аферу.
Как найти иголку в стогу сена? Да никак практически. У любого другого — шансов нет, а артефакт замолк, теперь его пробудить сможет только новый дофин, для поиска «очередной» жертвы на алтарь Франкии. Увы. Суровая действительность. Но альтернатив нет, либо сломанная судьба очередной девицы (тут вопрос спорный, ведь и брак выбранный родителями, тоже мог оказаться несчастливым), либо война и голод для целой страны. Заплаканные глаза матерей, братские могилы по краю дорог и голодающие дети. Выбор? Да нет никакого выбора.
А вот племянник мог разыскать нужную девицу. Отмеченным Богиней доступно многое, а Ноэль был одним из немногих «счастливчиков». Нет, просто ради него, дядюшки, некромант даже не пошевелился бы, но вот мадемуазель Эвон — другое дело. Ради любимой девушки — юноша горы свернет. Опять же: Ноэль знает подоплеку обряда, а потому лишних непроверенных ушей в этом деле не будет.
Нет, конечно, если ничего не получится, мадемуазель Эвон — последний шанс. Как бы не хотелось менталисту не втягивать эту потрясающую девочку в политические игры, но, увы, Франкия. Высшее благо ценой отчаянья парочки девиц? Легко. Жестоко? Упаси боже. Жестоко смотреть, как убивается мать, над погибшим солдатом или насилуют девчонок спанские войска, потому что не защитили и не уберегли. А это… со своей совестью Арно договориться.
Ноэль медленно поднялся и тяжело вздохнул. Нужно будет обращаться к Богине. Любой некромант знает, что просьбы к НЕЙ чреваты. Что попросит ОНА за помощь? Даже у любимчиков нет никакой защиты. Но, возможно, Древняя смилостивится, когда узнает, что речь идет о Эвон?
— Откуда ты знаешь про обряд? — Окликнул племянника месье де Грамон.
— Мне рассказала королева, — нехотя откликнулся некромант.
Он конечно мог бы упереться и молчать, но не счел нужным этого делать.
— Ты виделся с матерью? — Удивился менталист.
Насколько де Грамон знал, юноша ни разу не встретился с Шарлоттой, после того как сестра попросила устроить ей встречу с сыном восемь лет назад. На взгляд менталиста, мальчишке вообще не стоило знать тайну своего происхождения. Бастард королевы, это такое… тут ведь как преподнести историю. До великой смуты и не такие аферы проворачивали, а на трон садились люди далекие от правящей династии. И несмотря на то, что сестра упорствовала, Ноэль так и не принял мать.
— С королевой, — упрямо мотнул головой Ноэль. — Когда я заподозрил, что с отбором что-то не так, я отправился за информацией.
— Ясно, — кивнул де Грамон, — больше не держу.
Ноэль, коротко кивнув, вышел из комнаты.
Менталист откинулся на спинку кресла и усмехнулся.
— Значит сестра…. Любопытно.
Пожалуй, стоит приставить к королеве еще одну фрейлину.
~*~
— Девочки, а кто-нибудь вообще читал параграф из дополнительной литературы, что упоминал месье Густав?
Покосилась на встревоженную Аврору.
Мы прошлый урок по каллиграфии прогуляли, и беспокойство подруги было понятно: учитель наверняка начнет с нашего трио, раз уж за нами такой серьезный проступок. Мне стоило бы тоже сидеть, уткнувшись в книгу, и обеспокоенно спрашивать, что, сверх того, что было в учебниках, рассказывал месье Густав, но я не могла. Я сидела на лавочке около аудитории и, сложив руки на коленях, глядела в пол.
Прошло уже три дня с момента встречи с месье де Грамоном, а я все еще думала над его просьбой. Слишком много вопросов было в моей голове: кто все-таки таинственная ОНА и почему мое согласие на брак должно быть добровольным? Почему именно я? Что во мне, Лу, девочках такого?
Я уже почти смирилась со своей участью, хотя и не торопилась признаваться старику. «Почти», потому что, закрывая глаза, я видела осуждающие взгляд месье Отиса. Конечно, менталист винил меня, что я так легко отказывалась от нашего будущего, но разве это было на самом деле просто для меня? А еще я вспомнила сжавшиеся в полоску губы Ноэля, когда уезжала. Некромант даже не попрощался со мной, отвернулся, словно я сделала что-то плохое. Молчание друга больно ударило меня в самое сердце! Почему?! И нежить-почтальон не прилетал ни разу.
Я медленно тянула время, где-то глубоко в душе теплилась надежда, что, может быть, что-то изменится?
Я чувствовала себя втянутой в сложную непонятную мне игру, где мне выделялась далеко не ведущая роль, и в которой я упорно теряла всех, кто мне дорог.
В голове никак не укладывались откровения месье де Грамона. Со школьной скамьи нам твердили, что купол — это гениальное заклинание короля Луи Первого и пока жива королевская династия, защита над Франкией вечна. Оказалась да, вечна, но вот ритуал… внушал мне опасения. Оговорки дофина и заодно заговорщиков вырисовывали в моей голове какую-то мрачную картину. Сразу вспоминались какие-то мелочи, которые мое сознание раньше не хотела связывать воедино: слова Ноэля, к примеру, о мерзкой сути обряда или страшные фразы фаворитов про потерю дара — зачем то ведь об этом спрашивали всех конкурсанток!
Посмотрела на Армель и вздохнула. Да и эти внезапно вспыхнувшие чувства мне теперь подозрительны. Конечно, я в месье Отиса влюбилась тоже, едва увидев, но ведь у меня совсем другой случай! Я Персефореста уже пять лет люблю, а потому встреча с менталистом была как прыжок из окна, когда сердце замирает на мгновение полета, а потом стучит быстро-быстро! Мы с Ноэлем в Лангенской академии совершали подобное безумство, когда спасались от сторожа в Лангене, поэтому о чем говорю!