Раздался воинственный клич моих солдат и площадь Цитадели взорвалась, когда я вышел на балкон, чтобы произнести заранее заготовленную речь и приободрить армию.
Говорил, а сам только о Тесс и думал. Обещал ей мысленно, что справлюсь и вернусь, заберу ее домой. Мы еще будем счастливы! Мы все преодолеем и вырастим нашего малыша под мирным небом над головой. Он никогда не познает лишений и боли, никогда не увидит войны!
Король Атэон впервые лично вызвался проводить воинов в бой, пообещав каждому выжившему внушительную награду. Его многообещающая речь стала последним, что услышали драконы перед тем, как взлететь.
Я расправил крылья и сорвался с балкона, очертил полетом круг и пламя вырвалось из пасти, угрожающе указывая в сторону границы.
Так я повел многочисленную армию за собой, уверенный в том, что с Айшуром сегодня покончу раз и навсегда. Ради своей маленькой букашки и нашего сына сделаю невозможное!
Впереди показались очертания границы, которую ни с чем не спутать. По ее тонкому канту расползался иней, медленно пожирающий плодородную землю. Белесой коркой магия холода покрывала порабощенные Айшуром территории, а самый пик бушующей пурги пришелся на высокую гору, вершину которой окутывал густой туман. Однажды я уже подобрался к этой точке так близко, что получил серьезное ранение, а сейчас летел прямиком в ледяное магическое логово, выжигая снежные щупальца врага своим особым красным пламенем.
— Занять позиции! — приказал молодняку и они кольцом окружили самые безопасные для них места, не долетая до горы.
Я двинулся дальше, чувствуя за спиной поддержку друзей. Первый ледяной магический поток едва не оттеснил меня назад, но я сокрушил его огнем и прорвался через первую преграду, зная, что дальше мощь чудовища начнет лишь нарастать.
Воздух разрядился и наполнился зыбучим туманом так сильно, что я не видел ничего дальше собственного носа, но все равно упорно летел вперед, чувствуя, как кончики когтей начинают покрываться инеем и леденеть. Первый предвестник смертельной опасности.
Харт выбился вперед и обдал меня пламенем, стараясь согреть и расчистить мне путь.
— Назад! — прокричал ему новый приказ, но он ослушался и продолжил поливать огнем пространство.
Благодаря ему я быстро ворвался на вторую границу, за которой в прошлый раз чуть не погиб. Обернулся и не увидел остальных. Другие драконы подчинились, скопившись у потока холода. Они разогревали воздух и лишь всполохи красного пламени сигнализировали маяками, на которые потом можно будет выйти из пурги.
— Порвем тварь! — рыкнул Харт и спикировал вправо, дыхнул огнем и осветил вершину горы Айшура.
— Назад, Харт! — но он своенравно наплевал на мой приказ и вырвался вперед меня за третью грань магического холода, где скрылся из виду. А я резко ощутил, как что-то холодеет в груди. Вложил в атаку весь свой магический резерв и полетел за ним по легкому красному мерцающему следу.
Настиг друга как раз у пика показавшейся вершины.
— Вернись, это приказ! — едва дыша, прорычал, ощущая, как иней покрывает морду и стремится проникнуть в пасть.
— Я тебя не брошу! — с этими словами он сел на пик горы и лед затрещал под его лапами.
Я посмотрел в красные глаза дракона и с ужасом заметил, как его чешуя меняет цвет на синий, как она леденеет и становится хрупкой.
— Он здесь, Асад! — в последний раз Харт полыхнул пламенем, прогоняя с тела лед и гора под ним сотряслась, а уже через мгновение он провалился в черную пропасть.
Я ринулся за ним и едва успел просочиться в образовавшуюся дыру, стремительно пожираемую льдом, и камнем полетел вниз.
Казалось, Харт растворился в пространстве. Я больше ничего не видел перед собой. Просто падал вниз, не в силах пошевелить крыльями. Перед глазами сплошной белый лед и серебристые всполохи магии врага, такой сильной, что моя магия потухла. Я сделал последний теплый вдох и все мое нутро сковал гранитный холод. С последней в своей жизни мыслью о Тесс я закрыл глаза и шепнул:
— Прости, — прежде чем полностью превратиться в лед.
Глава 29
Тессианна
— Сколько она без сознания?
— Уже четвертый день, Ваше Величество. На грани ваша дочь, и мы не знаем, что делать.
— Что с ней? — тихий измученный голос заставил мое сердце сжаться в груди. Так обычно говорят, когда сильно переживают, но я не могла принять эту странную любовь отца-не-отца. Я бы сейчас лучше была рядом с теми, кто меня воспитал, чем в холодном и бездушном замке с чужими людьми. Тоска по маме была такой сильной, что в уголках глаз скопилась влага, а пальцы сжались в кулаки и прокололи кожу ладоней.
— Выясняем. Все лекари королевства заняты этим, но пока сложно что-то сказать определенно, — отвечал правителю другой голос. Глубоко старческий, царапающий мой нежный слух. — Компаньонка сказала, что Тессианне нездоровилось весь отбор. Вот эликсир, его передал лекарь, который наблюдал вашу дочь в Ароне. Я сегодня дал принцессе выпить, и ее дыхание сразу выровнялось, тело нагрелось, появился румянец. Это странно, будто она отравлена… не ядом, а магией. Пока точно не могу сказать, нужны опыты и исследования. Наши лекари намного слабее соседских. Лучше послать гонца, так мы быстрее узнаем, как Тессианне помочь, и что с ней произошло. Вы же знаете аронцев, в вопросах отборов они слишком скрытны, но сейчас, когда наследница уже дома, они не посмеют утаивать правду.
Повисла пауза. Мучительно долгая, как пропасть. Я пошевелила руками, но двинуться не смогла, будто меня связали. Приоткрыла тяжелые веки, но тут же их закрыла — даже слабый свет резал глаза и высекал влагу. Плечи оставались ледяными, нутро жгло, но не теплом, а морозом, знакомым и пронизывающим. Хотя тело и согрелось немного, я знала, что это временно — только рядом с Асадом нагревалась по-настоящему, а его кровь в эликсире лишь временно помогала.
И эта новая боль… она не проходила, покалывала где-то ниже пупка и отдавалась ослепляющей остротой в лопатки.
Пока мужчины молчали, получилось свободно выдохнуть и все-таки открыть глаза.
Они оба повернулись ко мне. Король навис над постелью и всмотрелся в мое лицо, а лекарь поклонился учтиво и сбежал из комнаты.
— Тесс, ты очнулась? — теплая шершавая рука коснулась моей руки.
Я сжалась каждой клеточкой тела, и от переизбытка эмоций не удержала в себе магию. Над нами в воздухе образовались набухшие капли. Не хочу чужих прикосновений, мне они неприятны.
— Я не тороплю, Тесс, — понимающе отодвинулся король, встал и отошел, с интересом разглядывая проявление моей силы. Собрал легким движением руки сверкающие кругляшки и, связав их между собой, нарисовал в воздухе дрожащий круг из воды. — Понимаю, что ты обижена, но позволь просто помочь и объяснить. Ты поймешь меня. Когда-нибудь. Ведь видишь, что ты моя дочь, и я всегда был рядом, даже если и незаметно.
Я проследила за убегающей под свод потолка цепочкой капель, повернулась к Ронису и прищурилась.
— Что вам от меня нужно?
— Ты наследница трона Ветроны, Тессианна. Ты не можешь отмахнуться от власти, от обязанностей.
— И? — я напряглась, слыша в голосе правителя звенящие ноты. Он давил на меня статусом, и это еще не все. Я чувствовала.
— Я думал, что смогу уберечь тебя от отбора. Слава Эстиер, что ты вернулась домой. Мы с мамой вынуждены были с рождения отдать тебя в другую семью и не контактировать, потому что иначе — наш обман легко раскрылся бы. Мы дали магический обет молчать о твоем происхождении до совершеннолетия, потому встречи и разговоры пресекались всячески. Но мы наблюдали за тобой…
Я глухо рассмеялась, полоснув короля ненавидящим взглядом.
— Расскажите это кому-нибудь другому, дарвий Ронис. Мне ваши объяснения ни к чему, потому что возвращаться ко двору не собираюсь. Я отрекаюсь от звания принцессы и не хочу вас видеть. Можете меня казнить за непослушание, но это мое право. Если я дарвийка, то могу сама! принимать решения, где и как мне жить. Останусь с неродными родителями, теми, кто посвятил мне жизнь, ценил и спал у моей постели, когда болела, пел колыбельные, когда не могла уснуть, учил ездить верхом и привил любовь к работе руками. Я не отрекусь от родных.
Король подобрался, помрачнел, густые черные брови сошлись на переносице.
— Тебя не смущает, что они знали, что ты им неродная, и получали хорошее жалованье? Говорили, что любят, а врали в глаза, — Ронис сузил светло-голубые глаза, поправил черные волосы, убрав густые пряди за спину. Как-то нервно и дерганно, но я не собираюсь церемониться, даже если это выходит за рамки дозволенного и нарушает закон о смирении перед правителем.
Наверное, подспудно я хотела его гнева, хотела, чтобы меня наказали, бросили в темницу домерзать от тоски и разлуки с драконом. Я не хотела жить без него. В темноте, куда я ушла во время обморока, было так хорошо и спокойно. Не больно.
— Все врут, — отчеканила зло. — И предают. Но я благодарна родителям за то, что не выбросили меня и дали то, в чем я нуждалась. Дали свою любовь, я уверена в них и их чувствах, нельзя так сыграть.
А лиэн Асад, получается, смог… так сыграть, что я отдала ему свое сердце. Вытащила из груди и протянула его на ладони, позволив раздавить грубыми пальцами.
— Мы не могли быть рядом, Тесс, — хрипнул правитель и присел на край кровати. — Нельзя было, — Ронис опустил голову и сжал кулаки на коленях.
— Понимаю и, возможно, смогу принять это когда-нибудь, но не сейчас. Дайте мне время, — я отвернулась, уходя от печального взгляда отца, и посмотрела в высокое стрельчатое окно, плотно занавешенное тяжелым бархатом. Где-то там яркий миасс согревает крылья моего Асада. Или падает лучами на его лицо, когда он наклоняется, чтобы поцеловать другую…
Боль, ноющая и глубокая, сжала снова, я едва смогла пропустить воздух сквозь зубы, чтобы вдохнуть-выдохнуть.
И слова короля добивали и раздражали:
— Будешь принимать здесь, дома, Тесс, в нашем замке, где и положено быть наследнице престола.