Воздух мягко проходил по всей кухне, закручивался в спираль и устремлялся к той самой печи, чтобы уйти через вытяжку. Как итог, аромат яблок звучал очень и очень слабо. Словно тут, на кухне, никого и нет.
— Если нас поймают, то опять отберут? — уточнила я.
— Не только. Ещё дисциплинарное взыскание влепят, за самовольное использование кухни и нарушение режима, — улыбнулся Аргрос.
Миг, и я застонала. Лично мне приготовленных с применением таланта пирожков было не жаль, напрягло то, что меня втравили в нарушения! Я приличная девочка, привыкла соблюдать правила и слушаться старших, зато Аргрос относился к разного рода «криминалу» абсолютно спокойно. Для него это было всё равно что дышать.
— Илиена, да что ты заволновалась? — верно интерпретировал стон Лекс.
— Ничего, — отмахнулась я и занялась тестом.
Через полчаса «вытяжку» пришлось усилить, а когда вынула из печи первый противень, я стала свидетельницей новой поразительной картины.
Парни не дрались. Никаких полётов по кухне, прыжков, перекатов и неестественных манипуляций с подносом. Вместо этого появились тарелки и началась делёжка, причём честная, с учётом моей доли.
Вот только я к собственным пирогам была равнодушна. К тому же, хоть они в какой-то степени волшебные, но попа растёт как от простых.
Поэтому я сказала:
— Мне всего один, остальные забирайте себе.
Парни замерли, а Лекс посмотрел с укором.
— Могла бы просто отдать свою долю мне, — заявил он. — Ведь мы почти семья.
Вообще-то не смешно, но я заулыбалась.
— Ещё наешься, — буркнул Малин с такой претензией, словно Лекс его обокрал.
После этих слов в Малина всё-таки полетел нож, но так, вяло. Затем была пара просвистевших по воздуху вилок, и всё. Парни ели. Делали это быстро, всухомятку, без всякого чая.
Со второй партией вышло уже приличнее, тут чаю налили уже и мне. А на третьем, последнем противне случилась беда. Я только-только выключила печку, только отставила горячущий поднос в сторону, как Кайром насторожился и выдохнул:
— Сигналка сработала.
Секунда гробовой тишины, и Аргрос рявкнул:
— Свет!
Свет в кухне сразу погас. Чьи-то руки обвились вокруг моей талии, уверенно увлекая куда-то в сторону. Воздушный поток, блуждавший по помещению, стал почти незаметным, а аромат пирогов…
— Корни, прикрой пироги вакуумом, — прозвучал строгий шёпот Аргроса. — Все к стене. Ставлю маскировку.
— На плиту тоже поставишь? — уточнил Миар.
Лекс не ответил, а лично я оказалась прижата к жениху ну очень крепко.
Сначала ничего не происходило. Я стояла замершая, как ледяная статуя, Аргрос тоже не шевелился, но потом… Одна его ладонь прошлась вверх по позвоночнику — от талии к шее. Затем ушла вбок и вниз. Лекс огладил рёбра и ощутимо задел грудь.
Я дёрнулась, но толку? Жених не отпустил. Я ощутила горячее дыхание у виска, а руки Лекса продолжили нахальные блуждания. Понимая, что сигналка сработала на кого-то из преподов, я даже мяукнуть не могла!
Впрочем, когда в дальнем конце кухни стало светлей, когда там открылась дверь, я вскипела. Прильнув к жениху, обвила его шею руками и… привстав на цыпочки, от души укусила за мочку уха. Аргрос героически сглотнул крик.
Я слышала это сглатывание! При этом меня опять-таки не отпустили, даже наоборот…
— Хм, — прозвучало от той самой распахнувшейся двери. — Фрейм, чуешь?
Голос принадлежал магистру Хазлеру!
— Это после вчерашнего ещё не выветрилось, — помолчав, сказал Фрейм. Я такого препода не знала, но голос показался знакомым.
— Не уверен, — буркнул Хазлер.
Короткий удар сердца, и началась настоящая жуть!
Преподы вошли. Они активировали освещение и осмотрелись. Лично я увидела вжавшихся в стену Кайрома, Малина и Миара. Миар прижимал к груди тарелки и чашки, из которых мы недавно пили. Как гору какого-то барахла.
Ещё был Корни, который, вооружившись прихватками, держал горячущий поднос.
Мы все сгрудились у противоположной от двери стены, и были видны так же хорошо, как чёрный таракан на белой скатерти. Но Хазлер и Фрейм скользили взглядами и не замечали. Нас разделяла какая-то почти прозрачная пелена.
— Всё-таки вчерашнее, — заключил Фрейм, а я его наконец узнала. Это был тот самый магистр из видения, любитель подвалов и лизунов.
— Мм-м, — хмуро протянул Хазлер.
Через пару минут Хазлер согласился с коллегой и выдавил недоброе:
— Что ж, пойдём.
Они ушли, свет погас, опасность вроде как миновала, но мы стояли у стенки ещё четверть часа. При этом Аргрос ничего не понял! Жених наглейшим образом продолжал оглаживать мою спину, иногда спускаясь пониже поясницы. Ну а я, понимая, что шум поднимать пока опасно, даже рявкнуть на него не могла.
Уши мне больше не подставляли. Только шею под когти — но я их утром обрезала и при всём желании не могла поцарапать. Ещё меня привычно будоражил аромат самого Лекса — невзирая на злость, я начинала пьянеть.
Бесилась и слегка, самую малость, таяла. Последнее злило больше всего.
Наконец в кромешной тьме послышался шёпот:
— Корни, можешь запустить осторожный щуп?
— Не могу. У меня пирожки.
— Кайром? — голос опять-таки принадлежал Лексу.
Кайром сделал. Чуть позже к этой неведомой проверке подключился и Миар, который предварительно избавился от посуды. Миар подтвердил, что «сюрпризов» преподы не оставили, но расслабиться мы смогли лишь после того, как покинули кухню через окно выдачи и большой обеденный зал.
Ушли вместе с противнем, с которого в процессе нашего стояния, пропали три пирожка.
Опять назревала драка, на Корни все смотрели кровожадно! Я же… мягко говоря взбесилась из-за Лексовых приставаний. Что он себе позволяет? Как он посмел?
9.2
Когда жених взялся проводить, я не сопротивлялась, но, едва добрались до женского этажа, развернулась и ткнула в твёрдую грудь пальцем. Я приготовилась высказать всё, причём в самых грубых выражениях! Но Лекс посмотрел с таким невероятным раскаянием.
— Я перегнул, да? — проникновенно спросил он.
Этот тон обезоружил, но лишь на секунду. Впрочем, в результате этой стремительной манипуляции я сказала не совсем то, что планировала:
— Лекс Аргрос, никогда больше ко мне не подходи!
Пауза, и совсем уж страшное:
— Если ещё раз, то я… дяде пожалуюсь! Понял?
— Понял, — с готовностью кивнул Лекс.
Это было покаяние. Смирение, с которым не поспоришь.
Сложно рычать на того, кто полностью признал свою вину и вот так, искренне, склонил растрёпанную голову. У меня закончились слова. Я даже ощутила некий укол совести — мол, он раскаялся, а я всё ещё агрессирую. Разве так можно?
Но ведь Лекс всё равно был неправ!
Злая и одновременно растерянная, я удалилась в комнату. Очень хотелось шандарахнуть дверью, но сдержалась — просто девчонки наверняка уже спят.
А потом до меня дошло, каким образом Аргросу сходили с рук все его детские «шалости». Да это смирение… оно натренировано годами! Это тактическая хитрость!
Или нет? Или ошибаюсь?
Впрочем, не важно. Как бы там ни было, пусть держит свои нахальные руки при себе!
А ещё дядя — вот не просто так я о нём вспомнила. Камень, инкрустированный в крышку почтовой шкатулки, тускло мерцал, сообщая о полученном письме.
Я, конечно, заглянула. Писал дядя. В послании он интересовался как я устроилась, какие впечатления от жениха и академии, всё ли у меня в порядке. И тут бы действительно пожаловаться — причём на всё, включая нетипичное поведение пророческого дара и администрацию, которая запихнула меня к пятикурсникам. Но я не стала. Не знаю почему.
Видимо потому, что дядя — человек занятой, а я не маленькая девочка, чтобы дёргать его по любому поводу. Отдышавшись и посетив душевую, я ответила уважаемому лорду, что дела отлично, а жених — вполне приятный индивид.
Потом дописала про важное. Я сообщила, что догадка о причинах моих приступов, судя по всему, верна.
При этом вспомнилось, что дядя общается с огромным количеством людей и нелюдей, включая драконов. Он не раскрывал, но видимо драконы про причины моего недомогания и подсказали. Мне всё-таки нужно добраться до библиотеки и поискать книги по теме. Они точно должны здесь быть.
Лекс Аргрос
Как и предполагал, на полигон нас выдернули внезапно, на рассвете. Сомнительного счастья удостоились я, Корни и Кайром — как тройка, которая сильно отличилась в прошлый раз.
Магистр Хазлер не потрудился явиться лично, что хорошо, ведь в моей комнате всё ещё витал аромат пирожков — эта поразительная стойкость запахов видимо являлась побочным эффектом таланта Илиены.
Хазлер вызвал нас при помощи заклинания. За минуту до подъёма в коридоре прогремело: «Адепты Аргрос, Сайгрем, Тарстром, к телепорту!» И мы вскочили… И мы пошли…
Спуск вниз, в один из подвальных секторов академии.
Считается, что ближайший телепорт находится в городе, расположенном в двух днях пути, но нет. Здесь, в академии, телепорт тоже был, только включали его от случая к случаю, при этом сильно ограничивали настройки.
Если для обычного перехода достаточно чётко визуализировать или назвать место, то нас перекидывало в фиксированную, определённую заранее локацию. При этом как…
При стандартном переходе, человека перебрасывает от арки к арке — например от арки в столице к арке в каком-нибудь Эйрсвилионе. Подавляющее число обывателей и даже магов, убеждены, что иначе, без второй арки, никак.
Но тут, в академии Торна, применялся экспериментальный образец, созданный когда-то одним из учеников величайшего артефактора, Кейра Марая. Он позволял совершить переход в любое заданное место, вторая арка была не нужна.
Настройка производилась путём вмешательства в мобильную часть магической структуры, а вот с возвращением было немного сложнее. Чтобы осуществить обратный переход, требовался так называемый «портальный диск».
Он представлял собой… ну собственно диск и представлял. Небольшой, плоский камень, испещрённый сложной магической вязью и накрепко связанный с портальной аркой. Для обратного перехода следовало активировать «диск», дождаться появления свечения и шагнуть в него.