- Я этого сто лет не делал.
- Вот именно. Пора начать играть с ними. Ты помнишь, каково это - быть мальчишкой? Твои мальчуганы лопнули бы от счастья, если бы ты построил с ними крепость или достал старую коробку с солдатиками и разыграл сражение. Им бы очень понравилось бегать с тобой по комнатам и разыгрывать бои на мечах.
Моне заметила его скептицизм и добавила:
- Ненастоящих, конечно. Ложки или ручки от швабр подойдут. А еще лучше сделать мечи своими руками, вместе.
- А Рокка? Что с ней делать? - спросил он мягко.
- Поиграть в чаепитие или театр.
- Не понял.
- Или также посражаться на мечах. Многим девочкам нравится представлять, что они мастера в фехтовании.
- Ты когда-нибудь видела, чтобы мои сестры бегали по Палаццо с мечами?
- Нет, но это не значит, что Рокке будет неинтересно, - ответила она. - Или у тебя есть предрассудки, во что должны играть девочки и мальчики?
- Ты меня провоцируешь.
- Нет, я пытаюсь делать то, ради чего ты привез меня сюда. Дети должны стать номером один.
Она ухмыльнулась и встала, чтобы уйти.
- Доброй ночи, Марку. Я рада, что ты дома и жив-здоров. До завтра.
Моне чувствовала, как его обжигающий взгляд буравит ей спину. Он молчал, пока она не подошла к двери.
- Я попал в аварию после того, как расстался с Витторией и ехал домой к тебе…
- Нет, ты ехал не ко мне, - перебила она.
Сердце заколотилось.
- Я порвал с ней из-за тебя.
- Нет, - твердо возразила она, сердце выдавало чечетку, - не говори так, это неправда.
- Нет, правда.
Он скрестил руки на груди.
- Я обещал, что не прикоснусь к тебе, пока я в других отношениях. И я сдержал слово. Теперь я свободен…
- Ты сильно ударился головой. Ляг и полежи.
- Признайся, притяжение обоюдное. Я умираю от желания прикасаться к тебе снова и снова… Вижу, ты тоже.
- Давай позвоним врачу, тебе нужна помощь.
Марку закатил глаза.
- Моне, не заставляй меня доказывать свою правоту. Между нами что-то есть. Когда я взглянул в глаза смерти, я задумался не только о настоящем, но и о будущем. Зачем быть с кем-то, если я могу быть с тобой…
- Нет, - всплеснула руками Моне, - мы никогда не будем вместе, у нас нет отношений и никогда не будет.
Он пересек комнату и подошел к ней вплотную.
- У нас уже много лет отношения, мы просто пытались не обращать на это внимания. Но я не намерен больше закрывать глаза на истину.
Моне быстрым шагом направилась к дивану, чтобы увеличить расстояние между ними.
- Какие отношения, Марку? Восемь лет назад я была совершеннолетней девственницей, которая смотрела на тебя, как на бога. У меня не было жизненного и сексуального опыта. Да, я обожала тебя, но это не лучшая основа, чтобы строить отношения сейчас.
- Почему нет?
- Однобокие отношения - жалкое зрелище.
- Я же сказал, чувства взаимны. Я бы никогда не порвал с Витторией, будь это не так.
- Ты не расставался с Витторией ради меня. Я уверена.
- Думаешь, отец стал бы дергаться, если бы знал, что с тобой это так, на одну ночь?
Она облокотилась на спинку дивана.
- Марку, ты бредишь. Сядь, тебе нужен отдых.
- Моне, у меня голова болит, но рассудок я не потерял.
- Тогда почему ты говоришь, что твой отец боялся меня? Что за несусветица? Мне едва исполнилось девятнадцать, когда ты женился.
- Отец знал о моих чувствах и как я был расстроен, когда ты уехала. Несколько месяцев я был сам не свой и даже купил билет на самолет в Лондон, но никогда не использовал его, потому что отец все время находил предлог, чтобы оставить меня дома.
- Матео определенно знал, как лучше.
- Я не должен был позволять отцу решать за меня.
- Твой приезд в Лондон ничего бы не изменил.
- Разве? - перебил он. - Если бы я приехал и рассказал, что скучал, как ты мне дорога, как я люблю тебя, неужели ты бы отвергла меня?
Она схватила подушку с дивана и запустила в него. Марку увернулся.
- Ты никогда не относился ко мне серьезно. Когда я была в Палаццо, под рукой, все было отлично. А как только я уехала, сразу стало как-то неудобно.
Она схватила еще одну подушку и бросила в него.
- Я не осуждаю тебя, Марку, - сказала она, осматривая диван, но подушки закончились. - Мы не созданы друг для друга, у нас разные взгляды на жизнь, на самих себя.
Твой род очень важен для твоей семьи, так же как родословная Галеты для твоего отца. Я не из тех, кто гордится происхождением. Последние восемь лет я занималась тем, что искала себя, пыталась избавиться от тени постыдной славы матери.
- Твоя мать была прекрасной женщиной.
Моне скорчила гримасу.
- Ей обязательно нужна была любовь, не моя, твоих братьев и сестер. Завоевать признание всей семьи - для нее вызов. - Моне снова закатила глаза. - Не пойму, зачем мы об этом говорим? Я устала возвращаться в прошлое, поэтому я так люблю Лондон. Там интересная работа и насыщенная жизнь. Там я никогда не оглядывалась назад и никогда не чувствовала себя второсортной.
- Ты никогда не была такой.
Моне вымученно усмехнулась, пытаясь скрыть подступившие к горлу слезы.
- Как сказал твой отец: хороша для постели, но не для брака. Спокойной ночи, Марку.
Он догнал ее на лестнице.
- Моне, подожди.
- Сейчас не лучшее время для разговоров. Я сильно понервничала вчера, впечатлений на неделю хватит.
- Так же как и я. Дважды я думал, что не доберусь до дома. Но просто сдаться я не мог. Пока я шел по колено в снегу, я понял: нельзя тратить время на ненужных людей и не важные дела.
- Я рада.
- Я не хочу Витторию, я хочу тебя.
- Нет, - засмеялась она без радости. - Я не замена Виттории. Со мной не легко и удобно.
- Но тот поцелуй…
- Его не должно было быть…
Марку сделал еще шаг вперед, и теперь всего одна ступенька отделяла их. Он убрал с ее плеча выбившуюся прядь. Шелк ее волос скользнул по мужским пальцам.
- Ты думаешь, я хочу использовать тебя как бесплатную любовницу, удовлетвориться и забыть, но это не так.
- Марку, я не идиотка. Ты женился на Галете через несколько месяцев после моего отъезда. Значит, она была на горизонте, когда я оказалась в твоей постели.
- Мы встречались, ничего серьезного.
- Как и со мной.
- Я от тебя ничего не скрывал. Ты знала, я активен в отношениях.
Она отвернулась и напряглась.
Марку поднял руку и приподнял ее лицо за подбородок.
- Я такого не чувствовал уже много лет. Я жил как в тумане, а потом ты появилась.
- Я не появилась, ты сам меня притащил почти насильно.
Уголки его рта поползли вверх.
- О'кей, я сам. Но ты нужна мне.
Она поднялась еще на одну ступеньку.
- Я нужна детям.
- Нет, не им, мне. Я просто этого не знал.
Она поднялась еще на одну.
- Как удобно это осознать, когда я уже здесь почти в заложниках.
- Я не держу тебя насильно, можешь уйти в любой момент.
Моне повернулась к нему и с вызовом взглянула в глаза:
- Значит, если я скажу, что решила уехать, ты отпустишь?
-Да.
- Если скажу, что завтра уезжаю, нормально?
В груди Марку что-то защемило, больно, едко.
- Да, - ответил он, помедлив.
Как они пришли к такому разговору? Он так старался вернуться домой к ней, а она говорит, что уезжает. Он сделал глубокий вдох, чтобы усмирить бурлящие чувства.
- Ты не сможешь уехать завтра при всем желании. Пока снежная буря не прекратится, мы здесь в ловушке.
- Тогда уеду, как только смогу. - Она снова взглянула на него. - Согласен?
В груди Марку защемило сильнее. Он не хотел отвечать, но наконец выдавил:
-Да.
Она помолчала несколько секунд, как будто обдумывала перспективу, затем ответила, подавшись вперед:
- Спасибо. Я не ненавижу тебя, Марку. Но если я уеду, будет лучше для нас обоих. - С этими словами она обняла его.
Как и в прошлый раз, между ними вспыхнул пожар такой силы, что они не могли противостоять натиску. Он резко притянул ее к себе и начал целовать страстно, глубоко. Губки ее раскрылись, приглашая к продолжению. Она негромко застонала. Марку было достаточно. Он потерял голову. Лизнул ее нижнюю губу, а затем ворвался языком в мягкий ротик. На вкус Моне была как миндаль и корица… Как он любил ее вкус!…
Она обвила руками его шею и страстно ответила на поцелуй. Голод притягивал их друг к другу. Она запустила пальцы в его шевелюру, и он вздрогнул от удовольствия.
- Пойдем к тебе, - прошептала она.
Он подхватил ее на руки и понес. Моне была легкой, как пушинка, теплой и мягкой, как свежеиспеченный яблочный пирог. Марку старался тормозить воображение, которое уносило его далеко вперед. Она ему ничего не обещала, не предлагала себя. Поцелуй мог остаться лишь поцелуем.
Она ждала этого момента всю жизнь. Сейчас он сорвет с нее одежду и сделает что-то запретное. Моне решила нырнуть в пучину наслаждения, а о последствиях подумает потом.
Обнаженный Марку долго рассматривал ее, упиваясь нагой красотой, затем прильнул к губам, шее и за ушком. Он не спешил, открывал ее дверца за дверцей, путешествовал по шикарному телу. Он прошел языком по ключице, она задрожала от возбуждения и напряжения, которое усиливалось с каждым движением. Добравшись до сосков, он начал покусывать их, целовать, лизать. Ее груди полные, налитые, как спелые яблоки, соски твердые, бойко торчащие, призывали к действию.
Моне глубоко вздохнула, чтобы переварить хлынувшие на нее ранее неведомые чувства.
Он двигался все ниже и ниже к пупку, покрывал поцелуями ее бедра и промежность. Моне закрыла глаза от удовольствия. Он раздвинул ей колени, и она сама пригласила его, открыла самую потаенную, интимную свою часть. Было страшно и восхитительно одновременно, потому что это был он, Марку, ее любимый Марку, только с ним она переживала диковинные эмоции желания и удовлетворения. С ним она чувствовала, что преград нет ни в чем.