- Ужинать будем вместе, - сказал он, - увидимся вечером.
Марку вышел из комнаты. Воцарилась тишина. Дети вопрошающе посмотрели на Моне. Ясно было, что они не уверены, как себя вести, что делать. Но им было любопытно.
Моне очень давно не разговаривала на итальянском, но вспомнить язык и вернуть быстроту речи не составит труда, ведь раньше она много лет говорила на нем как на родном.
- Кто-нибудь из вас играет? - спросила она и указала на рояль.
Дети замотали головой.
- Мама играла, - сказала девочка, - это ее музыкальная комната.
- Ваш папа наверняка вам играет?
Дети посмотрели друг на друга в недоумении и отрицательно покачали головой.
- Раньше он прекрасно играл, - сказала Моне, но в ответ услышала тишину.
Дети стояли напряженные, губы поджаты. Не знали, что говорить и как она на это отреагирует. Моне тоже не знала. Еще со времен работы няней она помнила: с мягкой няней дети не слушаются, а строгую боятся.
- Ты правда жила в нашем доме? - спросила Рокка.
- В этом? - уточнила Моне. - Нет.
- Это дом бабушки с дедушкой, наш в Палермо, - замотала головой девочка.
Моне присела на краешек стула, обитого золотистым шелком.
- Было дело. Я пожила в Палаццо шесть лет. Там очень красиво.
- Это старый дом, - ответил Матео, - мне больше нравятся современные.
Моне удивленно вскинула брови.
- Ты интересуешься дизайном?
- Нет, просто в Палаццо вай-фай плохо ловит, - пояснил Матео, - а тут и того хуже. Вообще Интернета нет. Я не могу играть по Сети с друзьями, - пожаловался он.
- Вы здесь ненадолго, - постаралась успокоить Моне. - Уверена, что и тут есть чем заняться. Во что вы любите играть?
Дети молчали. Потом Матео пожал плечами и ответил:
- Обычно мы ничего не делаем. Всем некогда.
- А папа? - не удержалась Моне.
- Он много работает, - ответил Матео грустно.
Видно было, ему недостает отцовского внимания.
- Папа очень важный, он всем нужен, - добавил Антонио.
Все трое выглядели такими грустными, что Моне невольно задумалась, видели ли они вообще своего отца вне работы.
- Я не люблю сидеть без дела, так что мы постоянно будем придумывать новые развлечения. Давайте составим список, - заговорщически сказала Моне и посмотрела на каждого малыша по очереди. - Думаю, Рождество пройдет на славу.
- Наверное, - ответил Матео и пожал плечами без особого энтузиазма. - Это первые зимние каникулы здесь.
Моне, как могла, скрыла удивление.
- Я думала, вы каждый год отмечаете Рождество здесь.
- Нет, но папа сказал, что в этом году будет по-другому, - сказала Рокка и посмотрела на братьев, - мы не знаем, что это значит.
Грудь сдавила тяжесть. Неужели Марку им не сказал, что уедет на Рождество?
- Когда вы были здесь в прошлый раз, летом? - спросила она.
- Нет, - ответил Матео, - давно.
- Я даже не помню когда, - добавила Рокка.
-Ия тоже, - вставил Антонио.
- Потому что ты точно здесь никогда не был, - пояснил Матео и уставился на брата, потом перевел взгляд на Моне.
- Папа не хотел приезжать сюда после смерти мамы. Мы унаследовали дом, когда дед и бабушка умерли.
- Унаследовали, значит, он наш, - пояснила Рокка угрюмо.
- Должно быть, очень тяжело без мамы, - вздохнула Моне.
Повисла удручающая тишина.
- Мы мало о ней помним, - сказала Рок-ка, - папа сказал, она очень любила нас.
- Я в этом не сомневаюсь. - Моне заерзала на стуле. - Расскажите о ней, что помните или что вам рассказывали.
- Она была красивая, - сказала девочка и присела на диван, от Моне подальше. - Я на нее похожа. Папа сказал, у меня такие же глаза и нос и улыбка. В галерее есть ее портрет, мы можем показать.
- С радостью посмотрю, - ответила Моне. - Пойдемте прямо сейчас. Замок такой большой, что без вашей помощи я потеряюсь.
Они отправились по длинному коридору, увешанному старинными портретами предков. Моне улыбнулась. Почти у всех мужчин и женщин волосы были длинные и черные, много бархата и складок, колец, ожерелий, брошей и шляп.
Они шли и шли, портреты становились современнее, одежда моднее. В конце концов они добрались до портрета молодой женщины в золотой раме, выполненном маслом. Волосы у нее были не черные, как у предков, а темный блонд, глаза карие, большие, выразительные. Кожа светлая, скулы высокие, тонкий римский нос. Выражение лица холодное и отчужденное. Моне подумала: неужели она на самом деле была такой?
- Мама, - указал на портрет Антонио.
- Очень милая, - ответила Моне. - Как бы мне хотелось, чтобы она улыбалась. Интересно, были ли у нее ямочки на щеках, как у Рокки?
- Не было, - уверенно ответил Марку.
Все тут же обернулись.
Как долго он за ними наблюдает? Моне напряглась. Взгляд снова приковал джемпер с высоким воротом и черные брюки по фигуре. Он выглядел как Аполлон, красивый, статный, сильный. Кроме того, богатый.
Внутри все сжалось. Он заставил ее приехать и сидеть с детьми, пока сам развлекается с очередной подружкой, не с ней. После стольких лет пора перестать думать, почему она не подходит ему.
Марку подошел. Моне отвернулась. Она решила сосредоточиться на детях, разглядывала их лица, реакцию на внезапное появление отца. Они не бросились к нему, но и Марку со своими братьями и сестрами никогда не бежал к отцу, когда был маленьким. Они всегда приветствовали друг друга с теплотой, но сдержанно. Дисциплина всегда была на первом месте, как и сейчас.
- Вы еще здесь? - спросил Марку. - Я думал, вы уже куда-нибудь убежали.
- Торопиться некуда, успеем облазить все уголки, - ответила Моне и добавила: - Думала, мы не встретимся до ужина.
- Мой кабинет за стенкой, не могу сосредоточиться на работе.
Моне заметила, как Рокка поникла, и расстроилась, что они помешали отцу. Кажется, Марку решил испортить отношения с детьми.
- Хочешь присоединиться к нам, - намекнула она и посмотрела на детей. - Куда дальше?
- В зал для танцев, - ответила девочка.
- Мы идем в зал, ты с нами? - спросила многозначительно Моне и приподняла брови.
Рокка взглянула на отца с надеждой, но он обрубил ее на корню:
- Нет, много работы.
Моне снова почувствовала, как гнев закипает внутри. Неужели у него и правда нет свободной минутки? А может, он избегает общения с детьми? Но почему? Когда-то он был самым любящим, добрым и бескорыстным в семье Уберто.
- Как хочешь, а мы идем танцевать, - ответила Моне с сияющей улыбкой на лице.
- Я бы предпочел, чтобы дети отправились на улицу, - отозвался Марку.
- Это то, что они обычно делают, синьор?
-Да.
- И сколько отжиманий они должны выполнить? - съязвила Моне.
Марку резко выдохнул, видно, начал беситься. Он перешел на английский и сказал:
- Не провоцируй меня, тем более при детях.
- Почему бы тебе не пойти с нами? Расскажешь мне по пути о правилах и своих ожиданиях.
- Дети знают, - коротко ответил Марку.
Моне закусила губу как невысказанный протест. Он стал таким несговорчивым. Она исполнила что-то вроде поклона и ответила:
- Хорошо, сэр.
- Моне, - окликнул он ее с предостережением в голосе.
Она подошла вплотную к нему и тихо, так чтобы дети не услышали, сказала:
- Я здесь всего несколько часов, а мне уже кажется, что детям нужен новый папа.
- Не может быть и речи.
Она гордо вскинула голову. Их взгляды скрестились.
- Не нравится - уволь меня.
- Ты этого добиваешься?
- Нет. Все, что я хочу, - доброго, душевного Марку, который любит семью и не наказывает детей за их привязанность.
В небесных глазах хозяина дома сверкал гнев. Как он красив, но холоден и страшен. Он сам хотел, чтобы она приехала, это он кричал, что она нужна, так что придется терпеть ее помощь. Внезапно огонь в глазах погас, а ладонь, крепко сжимающая локоть Моне, разжалась.
- Я не монстр.
- Тогда не поступай как бесчувственный болван, - ответила она.
Там, где рука прикасалась к ее коже, побежали мурашки. Она отвернулась, протянула руку Рокке и Антонио.
- Я очень хочу посмотреть зал. Уверена, он шикарен.
Дети повели ее вдоль картинной галереи, затем спустились на два этажа вниз, через главный холл, по коридору в прекрасный зал с потолком, украшенным золотом и росписью. На стенах красовались фрески, а пол был выстлан мрамором.
Зал украшали три огромные люстры, а высокие окна заливали комнату светом.
- Волшебно! - выдохнула Моне, - мне кажется, здесь проходили невероятные вечера…
- Мама в первый раз танцевала на балу в этом зале, - сказала Рокка гордо. - Папа сказал, раньше балы проводились летом, потому что тепло и в саду зелено.
- Здесь красиво в любое время года, - ответила Моне. - Может, нам одеться и пойти на улицу? Посмотрите, какое солнышко.
- Там холодно, - сказала Рокка, - я скучаю по Сицилии.
- Нужно успеть повеселиться здесь по максимуму. Чем займемся после прогулки?
Дети растерянно переглянулись.
- Может, пойдем на рождественскую ярмарку? Здесь она лучшая в Италии.
- Нам нельзя, - хмуро отозвался Матео, когда они отправились в детскую.
- Почему? - удивилась Моне и остановилась между лестничными пролетами, чтобы подождать Антонио. - Там вкусная еда, елочные украшения ручной работы, сладости… Что может быть лучше?
Рокка потерла нос.
- Папа не разрешает. Он думает, что лучше чтение и спорт.
Она хмыкнула.
- Я это, кстати, терпеть не могу.
- Читать и заниматься?
- Да, потому что читаю я плохо, а Антонио вообще не умеет.
- Вы все будете превосходно читать, когда подрастете, - ободрила их Моне.
- Папа говорит, что жизнь - это не веселье, - добавил Матео. - Мы должны быть серьезными.
Моне закусила губу. Как же больно и грустно за малышей. Возможно, она нужна детям больше, чем предполагала.
У Марку возникли срочные дела. Моне ужинала с детьми одна.