– Моя хорошая, – мучительно стону я и затягиваю ее к себе на колени. – Ты понимаешь, что я заведен в край? Ты понимаешь, что я хочу тебя трахнуть? Хочу лишить тебя твоей блядской девственности? Ты понимаешь…
Специально использую грубые слова, а еще хочу сказать, что это все пиздец как неправильно, но не могу. Как можно назвать неправильной ту жажду и ту нежность, которые я вижу в этих огромных умоляющих глазах?
– Мне плевать, – тихо, но очень решительно говорит она. – На все плевать. Я хочу…с тобой.
– Тогда поехали, – я почти грубо усаживаю ее обратно на ее место и сам пристегиваю ремнем. – Поехали, пока я хоть немного могу соображать.
– Поехали, – кивает Нюта, пытаясь выровнять дыхание.
– И даже не спросишь куда? – ухмыляюсь я, едва справляясь с собой.
– Не спрошу, – мотает она головой, а потом робко улыбается мне. – Я доверяю тебе, Яр.
Нюта
Квартира, куда мы поднимаемся, расположена на десятом этаже элитной многоэтажки и выглядит абсолютно нежилой.
– Иногда это место для деловых партнеров из других городов используем, – поясняет Яр, хотя я его не спрашивала. – Для тех, кто не любит останавливаться в гостиницах.
– Есть и такие?
– Есть разные. Да хрен с ними со всеми. Иди сюда.
Пока мы заезжали к Яру в офис (за ключами, как я теперь понимаю) и я ждала его в машине, я так переволновалась, что уже не знала, правильно ли поступаю. Я боялась какой-то неловкости, того, что все будет скомканно и напряженно, но едва Яр притягивает меня к себе и я вдыхаю его запах, горьковатый и ледяной, словно вода в горных ручьях, как все встает на свои места. В его руках я дома. В его руках я ощущаю себя – собой.
– Я такой мудак, Нюта, – шепчет Яр, целуя мою шею. – Но я не могу от тебя отказаться. Прости.
Я не хочу слышать этого. Я не хочу думать о том, что дальше. Я хочу оказаться на какое-то время в маленьком волшебном мире, где есть только я и он, и никого больше. И где Яр сделает со мной все, что хочет. А я позволю ему. Позволю ему все на свете.
Я не даю Яру говорить дальше, встаю на цыпочки, обнимаю его за шею и целую. Секунду он позволяет мне действовать самой, а потом резко и коротко выдыхает мне в губы и перехватывает инициативу. Я мгновенно оказываюсь прижата спиной к стене, губы Яра присасываются к чувствительному месту над ключицей, и я громко вскрикиваю, чувствуя вспышку боли, а потом влажную мягкость языка, зализывающего засос.
– Хочу тебя, – мучительно стонет он, снова впиваясь в мои губы. – Нюта…
Его ладони забираются мне под футболку, гладят спину, и это так приятно, что я выгибаюсь, подставляя себя его ласкам. И не противлюсь, когда Яр стягивает с меня сначала футболку, а потом и белый кружевной лифчик. Но все равно краска смущения заливает щеки, когда он смотрит откровенным голодным взглядом на мою обнаженную грудь.
Я инстинктивно пытаюсь прикрыться, но он не дает. Облизывает меня сначала глазами, а потом и своим бесстыдным горячим языком.
– У тебя такие сладкие чувствительные сосочки, – шепчет он, выпуская изо рта правый и медленно лаская пальцами левый, будто готовя его к тому, что сейчас примутся за него. – Красивые… и ты вся такая красивая… Моя хорошая, моя Нюта…
Яр втягивает левый сосок в рот, сжимает его губами, ласкает языком, и я теряю опору под ногами, жалобно постанываю, чувствуя, как в низу живота становится тяжело и горячо, как будто весь жар от его ласк опустился туда и требовательно давит, заставляя меня желать… большего. Чтобы его пальцы коснулись меня там, как в тот раз в мастерской, и заставили вспыхнуть от ослепительного удовольствия.
Я уже знаю, как это хорошо. И хочу снова! Очень хочу!
Вдруг Яр чуть поворачивает меня, подхватывает одной рукой под колени, другой за плечи и легко, словно я ничего не вешу, несет меня в комнату. Там стоит журнальный столик, пару кресел и огромный кожаный диван, на который Яр опускает меня осторожно, будто я сделана по меньшей мере из хрусталя. Я лежу на спине, смотрю на него и не сдерживаю восхищенного вздоха, когда он, быстро, не красуясь, стягивает с себя футболку.
Ослепительная красота его тела – сильного, мужского – вызывает во мне новые желания. Я сама хочу его трогать, я сама хочу провести губами по сильному плечу, потом спуститься к ключичной ямке, потом попробовать на вкус маленькие темные соски и погладить пальцами дорожку темных волос, уходящую за пояс брюк.
Но у Яра на меня другие планы, потому что он наклоняется ко мне, нежно целует мой живот и начинает расстегивать мои джинсы. Снимает их одним рывком и не сдерживает довольной, очень мужской усмешки, когда видит на темной ткани шелковых трусиков влажное пятно.
– Как охрененно видеть, что ты меня хочешь, – хрипло говорит он, проводит языком по краю белья, заставляя меня вздрогнуть, а потом лижет меня прямо там! Где моя влага промочила тонкий шелк!
– Яр! – вскрикиваю я, умирая от стыда и одновременно наслаждаясь тянущим приятным чувством, которое все сильнее разгорается во мне.
– Вкусная, – шепчет он, продолжая ласкать меня языком прямо через белье. – Отзывчивая моя девочка… Они совсем мокрые, давай их снимем, да?
Я киваю, потому что говорить не получается. И зажмуриваюсь, когда Яр стягивает с меня трусики, потому что теперь я перед ним совсем голая.
– Открой глазки, Нюта, – Яр быстро целует меня в живот. – Тебе нечего стесняться, ты безумно красивая.
Я открываю глаза и ничуть об этом не жалею, потому что вижу, как раздевается Яр. Он снимает брюки, а потом… потом снимает и те черные боксеры, которые я уже успела сегодня увидеть, и остается без ничего. Как я. Но у него есть то, чего нет у меня, и я в первый раз в жизни вижу эту часть мужского тела не на картинках и не на статуях.
И он… большой! Гораздо больше, чем я себе представляла!
Я завороженно смотрю, как Яр проводит кулаком по мощному стволу члена, как большим пальцем поглаживает крупную, темно-розовую головку, на которой выступила прозрачная капля, и это безумно красиво!
И только когда он уходит в коридор, возвращается оттуда с блестящим квадратиком фольги, разрывает его зубами и быстро раскатывает по члену тонкий латекс, я вдруг осознаю, что вот ЭТО – должно войти в меня.
И это пугает так сильно, что я резко сажусь и в панике бормочу:
– Я не смогу, Яр! Он не войдет! Яр!
– Тшш, моя хорошая, все в порядке, расслабься, не бойся, я ничего не делаю, – он тут же обнимает меня, шепчет какие-то успокаивающие глупости, укладывает обратно на диван и накрывает меня своим сильным горячим телом. Я чувствую бедром его большой твердый член, но поцелуи отвлекают меня, возвращают сладкий туман желания, и я снова жалобно постанываю Яру в губы, пока он гладит мои соски и осторожно пробирается пальцами вниз, находя маленький чувствительный бугорок, от прикосновения к которому мне безумно приятно. И я непроизвольно двигаю бедрами навстречу этим ласковым умелым пальцам, чувствую, какой влажной становлюсь, а когда губы Яра снова смыкаются на соске, то я кричу в голос, понимая, что еще немного, и…
Но тут Яр раздвигает мои бедра и входит в меня одним резким сильным движением. Входит до самого конца. Это такая острая и неожиданная боль, что я прикусываю до крови губу, а слезы градом катятся по лицу.
– Больно, – шепчу я, всхлипывая. – Больно…
– Да, моя хорошая, я понимаю, – он извиняюще целует мои мокрые от слез щеки, губы, глаза. – Прости. Но первый раз всегда так. Сейчас будет легче.
Он опирается на руки, чтобы не слишком давить на меня своим весом, и я вижу, как подрагивают его сжатые губы, какими каменно-напряженными стали его плечи – кажется, вот такая пауза дается Яру непросто.
Я осторожно двигаю бедрами ему навстречу, словно безмолвно разрешая идти дальше. Он подхватывает мое движение и двигается во мне медленно, осторожно, и это правда уже не больно. Своими толчками он словно задевает внутри что-то, от чего мое тело постепенно, приучаясь к этому, получает слабые импульсы удовольствия.
– Я не могу больше, ты такая узкая, такая горячая, в тебе так хорошо, – хрипло выдыхает Яр, двигается резче, сильнее, а потом глухо стонет и наваливается на меня, а я сжимаю крепче пальцы на его плечах и в этот момент чувствую такую безумную близость к нему, будто мы одно целое.
Он покрывает мое лицо поцелуями, шепчет глупые милые нежности, а потом ненадолго уходит и возвращается с бутылкой воды. Я жадно пью, неловко прикрывая рубиново-красные следы крови на бедрах – это кажется мне ужасно неприличным.
– Пойдем в душ, – мягко говорит Яр. – Отнесу тебя.
– Я сама…
– Сама будешь мыться, а отнесу тебя я. Не спорь.
Яр включает мне теплую воду, ставит меня под душ, снова нежно целует и уходит, прикрыв дверь, а я стою, уткнувшись лбом в холодную кафельную стенку, смотрю, как стекает на дно ванной окрашенная в розовый вода и пытаюсь осознать, что только что потеряла девственность с тем, кого люблю. И одновременно с тем, за кого скоро выйдет замуж моя сестра.
Почему это один и тот же человек?! Почему?!
Глава 15. Перламутрово-розовый
Когда я возвращаюсь домой, то сразу юркаю в свою комнату и даже отказываюсь от ужина под предлогом того, что болит голова. Мне кажется, если родители на меня посмотрят, то сразу увидят все то, что со мной сегодня происходило. И поэтому я не хочу показываться им на глаза. Хотя бы не в этот вечер!
Нет сил даже рисовать. Я просто лежу на своей кровати и снова и снова прокручиваю в голове воспоминания: слишком прекрасные, чтобы быть реальными. Как Яр прижался ко мне всем телом, как мы были соединены так тесно, что я ощущала его частью себя, как он на руках вынес меня из душа, уложил на диван, а сам опустился между моих раздвинутых ног и ласкал языком до тех пор, пока я не кончила, как я сидела потом у него на коленях и целовала его плечо. Просто потому что мне хотелось.
А затем Яр вернул меня обратно в студию и уехал. Он и так сильно опоздал, ведь собирался быть в офисе к трем. А я бродила из угла в угол, счастливо улыбаясь, пока не наткнулась на зеркало, в котором отразилась девушка с сумасшедше блестящими глазами, спутанными волосами и алыми припухшими губами. И я нарисовала эту девушку, стремительными и резкими мазками, сразу в цвете, и едва успела закончить до того, как водитель позвонил, что уже ждет меня.