— Джиль? — недоуменно вскинул брови язва, когда противник рухнул ему под ноги.
— Извини, Рудо. — Я так и продолжал называть его привычным вымышленным именем, на заучивание нового не хватило времени. — Но твоя разведка слегка затянулась.
— Зато твоя закончилась очень удачно, — в упор рассматривая девчонку, язвительно хмыкнул он.
Пленница стояла, опустив по местному обычаю глаза, и не обращала никакого внимания ни на пристальный взгляд останца, ни на его слова.
— Это вам мы обязаны такой своевременной помощью? — учтиво обратился подоспевший обозник.
Судя по манерам, или командир охранников, или старшина обоза.
— Нам, — не стал я отрицать очевидного, уважение и помощь путешественников могут еще пригодиться.
— Айзар, — подбежал запыхавшийся охранник, — эти мертвецы… они живы. Прикажешь добить?
— Да, — небрежно кивнул командир и снова повернулся ко мне.
— Нет, — спокойно и властно произнес я. — Не троньте их, это мои пленники.
— А что ты собираешься с ними делать? — подозрительно прищурил глаза Айзар, словно невзначай опуская руку на оружие.
— Возьму с них клятву рабов, — холодно ответил я, слегка приподнимая опущенный к земле арбалет. Лучница подала мне отличную идею.
— Понятно, — с легким презрением фыркнул командир и, отвернувшись, скомандовал охраннику: — Не троньте их, они принадлежат этому господину.
— И верните им оружие и все, что было в карманах, — так же холодно обронил я, — чтоб не заставлять меня сомневаться, кто тут настоящие бандиты.
— Иди! — зло сверкнул глазами на подчиненного Айзар, а по губам моей рабыни скользнула еле заметная усмешка.
— Что ты задумал? — проходя мимо, едва слышно шепнул Рудо.
— Сам пока не знаю, — вздохнул я и скомандовал лучнице: — Следуй за мной.
Что-то мне подсказывало, что лучше лично проследить за слишком активизировавшимися обозниками.
Девушка заняла место за моим левым плечом, Рудо сообразительно встал справа, и мы отправились собирать своих пленников. Обозники уже успели обшарить неподвижные тела, а некоторых даже раздеть, и теперь под присмотром командира складывали в одну кучку чужие вещи.
— Вы пойдете с нами? — вежливо предложил нам обозник, но я так же вежливо отказался.
Сам не понимая, почему так делаю, ведь еще недавно был совсем не против примкнуть к попутному обозу.
Уговаривать нас путешественники не стали, быстро собрались и двинулись в путь.
— Ну и где он? — дождавшись, пока исчезнет из вида последняя телега, спросил я рабыню.
— Кто? — заинтересованно обернулся Рудо, таскающий пленников в одну кучу.
— Немедленно отойдите от нее, если хотите жить! — крикнул с вершины холма знакомый голос.
Обернувшись, вижу главаря, держащего в руках направленный на нас взведенный арбалет.
— Вот он.
И в тот же миг ко мне метнулась девчонка и встала впереди, загораживая собой от стрелка.
— Нет! Остановись! — отчаянно зазвенел над холмом ее голосок.
И главарь, странно скривившись, послушно уронил в сухую траву свое оружие.
Глава 7
— Кто там еще? — грубо спросил из-за ворот хриплый голос, сопровождаемый бряцаньем оружия.
— Джиль Зовиен с семьей и рабами! — надменно выкрикнул я в ответ.
За воротами послышалось сердитое ворчание, неспешное шарканье ног, что-то загремело, упало, зазвенев, на мостовую. Хриплый голос рыкнул что-то ругательное, снова зазвенело, заскрежетало… И наконец ворота медленно распахнулись.
Все так просто? А где же цепкий или хотя бы небрежный взгляд, требование объяснений или доказательств?
Даже обидно! Мы с Рудо несколько часов взвешивали все возможные варианты развития событий, придумали логически обоснованные ответы на каждый предполагаемый каверзный вопрос, проэкзаменовали всех своих рабов и предусмотрели все способы отхода в случае непредвиденной ситуации. А полупьяный сторож мимоходом превратил наши хитроумные замыслы в чрезмерно раздутую мнительность заядлых параноиков. Без всяких колебаний впустив нас в строго охраняемый священный город Декту, место обитания великого шамана Ештанчи.
— Куда нам ехать? — с невольным сомнением спрашиваю обвешанного оружием стражника, спокойно запирающего за нами ворота.
— В храм, — махнул он рукой в сторону вырубленной в скале огромной фигуры могущественного бога справедливости и правосудия Амирту, смотрящей на нас скорбными агатовыми глазами. — Ештанчи ждет вас еще с обеда.
— Что? — Даже моя выдержка, натренированная многолетним общением с магами, не перенесла такого заявления и заставила на миг замереть, изумленно вытаращив глаза.
Этого не может быть. Это не про нас. Вот теперь понятно, почему нас так легко впустили. Стражник с похмелья перепутал с кем-то другим.
— Так и передали. Джиль Зовиен. Девять мужчин и одна женщина, — правильно поняв мой недоуменный взгляд, объясняет страж.
Но это просто невозможно! Ну, если только не предположить, что шаман умеет видеть грядущее. Но про такие его способности до сих пор никаких слухов не ходило.
Тогда откуда он мог это знать? Только два дня назад, через полдекады после того, как я захватил в плен и обратил в рабов восемь бандитов, включая Лайли и Тахара, мы с Рудо решили изменить продуманный Леоном маршрут. Пришлось делать приличный крюк, чтобы попросить великого безгрешного шамана Ештанчи взять во временные прислужники богу справедливости и правосудия пятерых бывших налетчиков. Остальных я собираюсь взять с собой и по возможности переправить в королевство. Слишком уж странные истории своих скитаний рассказали эти трое.
Лайли с Тахаром и в самом деле оказались родными сестрой и братом, вынужденными бежать темной зимней ночью из родного дома. Они принадлежали к довольно знатному старинному роду тургонов, правителей южных островов, и долгое время считали себя круглыми сиротами. Отец, много лет назад захвативший обширный участок побережья и правящий им твердо и справедливо, умер от укуса неизвестной морской твари, а мать, любимая и единственная жена тургона, зачахла меньше чем за год. Тахар, заменивший отца в его нелегком труде правителя, был слишком молод и доверчив, и дела с каждым днем шли все хуже. Осмелевшие подданные открыто игнорировали его распоряжения, налогов собиралось с каждым разом все меньше. Только Лайли, младшая сестра тургона, ни разу не упрекнула брата. Наоборот, видя отчаяние, все чаще появляющееся в черных глазах Тахара, как могла подбадривала и успокаивала его.
Кажущееся спасение пришло с неожиданной стороны. Однажды к ним явился крепкий мужчина, назвавшийся троюродным братом, прибывшим погостить с островов. Несколько рассказов о дальних тетушках и семейные легенды открыли перед ним двери замка и сердца сирот. Он сразу вник в проблемы Тахара и дал ряд ценных советов. А пожив в замке несколько дней, предложил тургону солидную денежную помощь в виде выкупа за Лайли.
Юный тургон, впервые за последние годы почувствовав себя увереннее, перестал скорбно кривить уголок рта и все чаще стал смеяться прежним заразительным смехом. Не замечая, как внезапно поблекла и осунулась Лайли.
Прозрение пришло внезапно, в одночасье разбив все надежды тургона на спокойную жизнь и счастье сестры. Однажды вечером Тахар засиделся допоздна, разбираясь в путаных отчетах своих наместников, и перед сном решил прогуляться по саду. Проходя под террасой с женской стороны дома, парень случайно стал свидетелем сцены, потрясшей его до глубины души. Великодушный родственник, днем обращавшийся с Лайли с почтением и робостью, под прикрытием ночной сени выкручивал ей руки и угрожал гордо молчавшей девушке, что разорит ее брата, если она раскроет тому какую-то тайну.
Тахар, выхватывая кинжал, молнией метнулся через перила террасы и в ярости бросился на негодяя. Однако шустрый родственник отбиваться не стал, прыгнул в сад и скрылся в темноте.
А через несколько дней Тахара вызвали в совет старейшин. Мнимый родственник подал на него жалобу. Тургон едва сумел сдержать себя в руках, когда услыхал, как негодяй, состроив жалобное лицо, обвиняет его в чудовищных деяниях. Подлец заявил, что Тахар выманил у него большую сумму денег как выкуп за сестру, и предъявил строгим старейшинам несколько свидетелей, видевших, как тургон брал эти деньги. А потом скорбно сообщил, что Тахар, оказывается, его обманул и вовсе не собирался отдавать Лайли, так как сам состоит с ней в запрещенной богами связи. А чтобы не отдавать выкуп, решил убить обманутого родственника и вероломно набросился на него с ножом. И в доказательство предъявил длинную свежую царапину на руке.
Старейшины постановили, что тургон должен в трехдневный срок отдать или сестру, или деньги, и Тахар впал в жестокое отчаяние. Денег у него не было, истец запросил втрое большую сумму, чем дал на самом деле. Да к тому же оказался вовсе не родственником, это и была та тайна, которую случайно подслушала Лайли. Но и отдавать гнусному обманщику единственного близкого человека тургон тоже не мог. Вот и пришлось им бросить все и бежать темной холодной ночью из родного дома, прихватив все ценное, что Лайли смогла собрать, пока брат под предлогом прогулки выводил за ворота лошадей.
Вот только воспользоваться этими ценностями они так и не сумели. В придорожной гостинице на них напали местные бандиты, и только благодаря стрелковым талантам Лайли брат с сестрой сумели ускользнуть. Оставив в руках грабителей все свое имущество. А еще через несколько дней им самим пришлось выйти на большую дорогу, чтобы выжить.
Выслушав эту историю из уст хмурящегося тургона, прекрасно понимаю, что в настоящий момент ничем не смогу помочь парню с чуть наивными, но честными глазами, но на будущее ставлю в своей памяти зарубочку обязательно вернуться к этому делу.
Третьим человеком с необычной историей был Иштан, немолодой спокойный мужчина с печальными глазами. Он много лет служил старшим писарем при наместнике Бирулы, второго по величине города Останского ханства, и намеревался занимать эту должность до самой старости. Однако несколько месяцев назад начал замечать необычных посетителей, которые пользовались невиданными привилегиями у его начальника. А покопавшись тайком в толстых папках с отчетами, обнаружил странные документы, которые тот составлял в обход принятого порядка. Иштан отправился с ними к начальнику, но чиновник отделался какими-то путаными объяснениями, совершенно не удовлетворившими честного останца. Тогда писарь решил доложить о своих подозрениях наместнику, но не успел. Ночью загорелся его до