Эмма открыла рот, чтобы возразить, но передумала. Какой в этом смысл? Она пыталась сопротивляться, но далее это было уже невозможно.
Может, пришло время протянуть руку и взять то, чего она так жаждет, удовлетворить свою физическую тягу к Кристо? «Я не могу любить его после того, как он поступил со мной, — сказала себе Эмма, — но, переспав с ним, я ничего не потеряю».
Она нервно облизнула губы, взгляд Кристо тут же метнулся к ним.
— Я не против, — еле слышно ответила Эмма. Они попрощались с людьми, сидевшими с ними за одним столом, встали, и Кристо, положив ладонь на бедро Эммы, повел ее сквозь толпу к выходу.
Эмма даже не возражала, когда фотографы окружили их на крыльце. Все ее внимание было сосредоточено на муже.
Сев вместе с Эммой в лимузин, Кристо нажатием кнопки поднял экран, отделяющий пассажиров от водителя, и простонал:
— Наконец мы одни!
Он протянул руку ладонью вверх, Эмма переплела свои пальцы с его пальцами и почувствовала, как ее пронзил мощный импульс. Она никогда не испытывала подобное. Это было похоже на раскат грома. По телу Эммы пробежала нетерпеливая дрожь.
Кристо кивнул, словно тоже чувствовал эту непреодолимую неизбежность. Его понимающая улыбка выглядела чуть напряженной. Она и помогла Эмме преодолеть последние сомнения.
— Иди ко мне! — хриплым шепотом произнес Кристо.
Даже сейчас он не пытался притянуть Эмму к себе — он ведь обещал, что она сама сделает свой выбор.
Она придвинулась к нему на сиденье. Он обнял ее, повернув к себе. Ладонь Эммы скользнула под пиджак Кристо и погладила тугие мышцы через тонкую рубашку. Эмма вздрогнула от приятного ощущения.
На секунду Кристо задержал ее взгляд своим взглядом, а затем приник губами к ее губам. Несмотря на охватившую обоих страсть, его поцелуй был сдержанным, словно Кристо пытался обрести контроль над стихийной бурей, угрожающей смести и его, и Эмму.
Но Эмме нужно было нечто большее, чем эта сдержанная ласка.
— Поцелуй меня правильно, пожалуйста! — прошептала она.
Кристо немного отстранился, чтобы заглянуть ей в глаза, и, словно увидев в них голод, который Эмма не могла выразить словами, обхватил ее за талию и легко, словно пушинку, усадил к себе на колени. Затем он снова поцеловал ее, и для Эммы весь окружающий мир словно перестал существовать. Остался только Кристо и магия, которую он сотворил.
Это был поцелуй, о котором Эмма грезила в своей одинокой постели. На вкус он был великолепен. И все же Эмме хотелось большего, чем поцелуи на ее губах и крепкие объятия. Она придвинулась к Кристо еще ближе, но облегающее платье сковывало движения. Кристо, продолжая целовать Эмму, положил большую теплую ладонь на ее колено, затем погладил ее бедро, поднимая подол шелкового платья все выше и выше…
Внезапно раздалось сразу несколько голосов, в темноте защелкали яркие вспышки фотоаппаратов. Кристо убрал ладонь с ноги Эммы и тихо, но яростно выругался.
Эмма увидела мужчину в форме швейцара, стоящего рядом с широко открытой им задней дверью машины. Позади него толпились люди, щелкая затворами фотокамер.
Папарацци! Они торопливо делали снимок за снимком: Эмма сидит на коленях Кристо, а он целует ее, забравшись рукой ей под платье.
В один момент весь восторг Эммы превратился в огромное смущение. Она съежилась и замерла, не в силах пошевелиться, чтобы укрыться от объективов.
Но Кристо уже подался вперед, стараясь заслонить Эмму от наглых репортеров. Он сказал что-то — Эмма не разобрала слов, — и через мгновение дверь лимузина захлопнулась.
Эмма наконец нашла в себе силы соскользнуть с коленей Кристо на сиденье и отодвинуться.
Широко распахнув глаза, она посмотрела на мужа. Их лимузин стоял припаркованный возле ярко освещенного здания, и в салоне было достаточно света, чтобы разглядеть выражение лица Кристо. Он вовсе не выглядел расстроенным или смущенным из-за того, что его сфотографировали во время занятий любовью на заднем сиденье. Кристо казался таким же спокойным и невозмутимым, как всегда.
Неужели это было лишь намеренно поставленным спектаклем? Задыхаясь от пронзившей грудь боли, Эмма в отчаянии искала признаки раздражения или смущения на гордых чертах мужа — и не находила ни одного.
Ожидал ли он заранее вторжения в их личную жизнь? Может ли он действительно быть таким расчетливым?
От этой мысли Эмма похолодела. Кристо тяжело дышал, но это было понятно, учитывая, что они только что страстно целовались. Его волосы были взъерошены, галстук-бабочка расстегнут, а рубашка перекосилась. Но толпящиеся вокруг машины репортеры его, казалось, не волновали.
Глядя на Эмму, он через переговорное устройство дал четким голосом инструкции водителю, а затем продолжил наблюдать за ней, словно пытаясь понять ее реакцию. Может, Кристо задавался вопросом, поняла ли Эмма, что это было лишь фарсом? Таким же, как их свадьба. Неужели он снова использовал ее так жестоко?
Последние островки тепла в сердце Эммы сменились ледяной яростью.
— Я прошу прощения. Первоначально инструкции водителя сводились к тому, чтобы отвезти нас в ресторан, где нас с тобой ждала пресса, чтобы сфотографировать. — Кристо еле заметно пожал широкими плечами. — Когда мы покинули аукцион, я отвлекся и забыл сказать, чтобы нас отвезли прямо домой. Это была моя ошибка.
— Как удобно!
— Прости, не понял?
Эмма подняла руку к волосам, пытаясь заколоть шпильками свои завитые локоны, которые выпали из прически во время поцелуев.
Кристо смотрел на ее резкие, сердитые движения, и ему хотелось протянуть руку и схватить Эмму за запястья, сказать ей, что у нее все равно не получится самой поправить свою сложную прическу. Но жена и без этого была уже достаточно расстроена. Она не поблагодарит за такой совет.
Кристо мучила совесть при виде ужаса, написанного на лице Эммы. Он не должен был допустить этого! Должен был защитить ее! Эмма в тот момент выглядела такой красивой, возбужденной, затерявшейся в своей страсти, и мысль о том, что кто-то еще кроме него видел ее такой, была для Кристо словно нож в сердце. Эмма принадлежит ему — и только ему!
— Как невероятно удобно, что ты забыл изменить инструкции! И что швейцар из ресторана открыл дверь машины без сигнала о том, что можно это сделать.
Кристо нахмурился из-за язвительного тона жены.
— Но это именно то, что полагается делать швейцарам, — открывать двери!
Рот Эммы скривился, подбородок поднялся.
— И я полагаю, ты не подозревал, что мы подъехали к ресторану, хотя так хорошо знаешь Афины?
В голосе Эммы звучали ноты сарказма, которые задевали совесть Кристо.
— То есть ты обвиняешь меня в том, что я заманил тебя в компрометирующую ситуацию только для того, чтобы публично тебя унизить? — Он с трудом подбирал слова.
— Конечно нет. Ты не намеревался унижать меня. Уверена, что просто так вышло. — Эмма опустила руки на колени. — Ты подстроил эту сцену, чтобы доказать, что мы без ума друг от друга и что слухи о том, что я тебя бросила, были беспочвенными.
Ее голос дрогнул на последнем слове, но Кристо не ощутил сочувствия.
Такое серьезное обвинение подвергало сомнению его честность. Неужели Эмма считает его подлецом, способным позволить посторонним вторгнуться в такой интимный момент?
Кристо охватило отвращение. Он привык к тому, что отец оскорблял его и насмехался над ним, привык к тому, что журналисты неправильно истолковывали или даже выдумывали факты о нем. Но он не мог отмахнуться от оскорбления женщины, которая сбежала от него после свадьбы, которая вот уже несколько недель сводила его с ума и которая всего пятнадцать минут назад почти умоляла его овладеть ею прямо в этой машине.
Лимузин въехал на подземную парковку.
— Мы продолжим наш разговор в квартире, — бросил Кристо, открыл дверь и вышел из машины, предоставив шоферу открывать дверь для Эммы.
Подъем в пентхаус на лифте прошел в полной тишине. Кристо придержал входную дверь для Эммы. Жена прошагала мимо него с гордо вскинутым подбородком, пересекла коридор и вошла в гостиную, сексуально покачивая бедрами. Неужели она не понимает, что играет с огнем?
В машине Эмма довела Кристо почти до безумия своими безудержными ласками. Его жена целовалась, как ангел, пусть и неопытный. Кристо был готов поспорить на последний доллар, что Эмма не подумала о последствиях такого жаркого сексуального вызова.
Кристо стиснул зубы, но заставил себя тихо закрыть дверь и последовать за женой.
Она обернулась. Лицо ее раскраснелось, глаза сверкали, волосы разметались в восхитительном беспорядке, из-за чего Эмма выглядела так, словно только что встала с кровати.
Кристо сунул руки в карманы.
— С меня хватит, Эмма!
— С тебя хватит? Я…
— Теперь моя очередь говорить. Его тон был ровным, но властным.
Она сделала глубокий вдох, а потом кивнула.
— Может, мне следовало быть более откровенным с тобой…
Эмма округлила глаза, словно ошеломленная его признанием.
— Наверное, мне следовало четко объяснить, почему я хотел на тебе жениться. Я не должен был предполагать, что ты в курсе того, что в нашем браке присутствует расчет. Я не должен был ошибочно предполагать, что твой дедушка обсуждал это с тобой. Я обязан был рассказать тебе про Антею. Но с того момента, как я нашел тебя на Корфу, я был совершенно честен с тобой. Настолько честен, что это тебя шокировало.
Эмма открыла рот, чтобы заговорить, но Кристо покачал головой и продолжил:
— Я сказал тебе, что мы собираемся на благотворительный вечер, а затем — в ресторан, чтобы нас могли видеть вместе. — Кристо все еще не мог поверить, что настолько забылся и не был готов к напору папарацци. А ведь прежде он никогда не терял контроля над ситуацией. — Я извинился перед тобой и объяснил, как это произошло: я забыл попросить водителя привезти нас сюда, потому что целиком сосредоточился на тебе. Я думал лишь о том, как раздену тебя и займусь с тобой любовью. — Кристо шагнул ближе. — Сегодня я просто совершил ошибку. Я не больше, чем ты, хочу, чтобы в прессе гуляли настолько интимные фото. Я стремлюсь держать свою личную жизнь в тайне. Не ищи заговоры там, где их нет. Я предпочитаю действовать прямо, что ты, надеюсь, уже поняла. То, что есть между нами, — реально. И я говорю сейчас не о нашем браке, а о том, что мы хотим друг друга. Тебе не убежать от этого, как ни пытайся. Хотя, кажется, убегать — это в твоем стиле. Вместо того чтобы откровенно поговорить со мной после свадьбы, ты умчалась прочь, словно ребенок.