- Можно, - кивнул он.
- Мама, а что ты делаешь? Это как чашку нагреть, да?
- Нет! – почти что взвилась госпожа Мадлен. – Нет, - сказала уже спокойнее. – Ты сегодня уже сделала всё, что могла. Можешь посидеть – тихо. И всё.
- А спрашивать можно? – вздохнула девочка.
- Можно, - кивнула мать.
- Расскажите про жабу.
- Превратить кого-нибудь в жабу, милая барышня, вы сможете только тогда, когда научитесь держать свою силу под контролем, - улыбнулся девочке Жиль. – Я в вашем возрасте тоже хотел побыстрее выучиться и превращать всех, кто мне не нравился, во что попало. Но увы, для этого пришлось долго тренировать совсем другие вещи.
- Это какие?
- Сдержанность. Терпение. Дозированную отдачу силы.
- Этого я не умею, - опечалилась девочка.
- Молодец, что видишь, и признаёшь, - кивнул ей Жиль. – А остальное придёт со временем.
Да-да, подождать и поучиться ещё лет так десять, и где-то там ещё приличного мужчину, мага. А там уже и будет видно – нужны ли те жабы или нет.
- Аделин, пойди наверх и скажи остальным, что я приду, как освобожусь. И всё проверю. И ещё пусть Николь узнает про ужин, - произнесла Мадлен непререкаемым тоном.
- Хорошо, - девочка встала, вежливо поклонилась Жилю и выскользнула за дверь.
- Что она натворила? – спросил Жиль.
- Не только она, они у меня выступают хорошо организованным отрядом, - вздохнула госпожа Мадлен, впрочем, с улыбкой. – Аделин просто самая заметная. Подрались с детьми управляющего. Кажется, начали защищаться в ответ на подначки, но – что ж теперь? Мы тут в гостях, да и среди тех детей ни у кого нет магических способностей.
- А ваша девочка показала себя во всей красе? – улыбнулся Жиль.
- Да, загнала старшего мальчика госпожи Рокар на стену магическими огнями.
- И мальчик испугался. Грош цена такому мальчику, - усмехнулся Жиль.
- Он обычный человек и никогда не встречался с магией, - покачала головой госпожа Мадлен.
И наверное, ещё зол на то, что девчонка – маг, а он – обычный человек, подумал про себя Жиль, но говорить ничего не стал.
- У вас хорошие девочки, госпожа Мадлен.
Она вздохнула и улыбнулась – ей было приятно.
Жакетта ворвалась, как вихрь, и принесла с собой запахи улицы и дождя.
- Вот и я. Управилась, как смогла.
- Ты быстро, детка, - Жиль не мог ей не улыбаться. – А госпожа Мадлен всё это время не выпускала меня из рук, можно сказать.
- Благодарю вас, - серьёзно кивнула ей Жакетта. – А сейчас будем делать полезную примочку с мерзким запахом.
Госпожа Мадлен убрала руки – сразу стало как-то не так, холодно и неуютно. Жакетта поливала ей на ладони водой, потом они вместе что-то делали с тряпицей, и укладывали эту тряпицу, и впрямь – мокрую и вонючую, на его ногу. И Жакетта потом забинтовала сверху.
- Наверное, хорошо бы надеть сверху тёплый чулок? – спросила госпожа Мадлен. – Из собачьей шерсти.
- Было бы неплохо, - кивнула Жакетта, - но у меня нет.
- У меня есть, бабушкины. Они достаточно большие, их можно натянуть хоть на кого.
- Давайте попробуем, - согласилась Жакетта.
- Схожу и принесу, - госпожа Мадлен кивнула им обоим и вышла.
Жиль мечтательно смотрел ей вслед.
Мадлен даже и не заметила, как вдруг оказалась втянута по уши в процесс лечения хромого принца. Что ж теперь, если человеку плохо, а она может помочь – нужно ведь помогать.
В замужней жизни ей вполне доводилось выхаживать мужчин после ранений – случались и дуэли, и просто поединки, и обычные драки кулаками, и ещё – неудачные охоты, как-то зимой одного из младших Кресси, Гектора, цапнул волк. Правда, Гектор того волка всё же добил, но – корёжило его потом знатно, а на ноге так и остался пугающий шрам от волчьих зубов. Вот было страшно зашивать ту рану, а сначала – поливать её крепкой настойкой, и сколько раз она ещё потом воспалялась – не перечесть, выздоровление растянулось едва не на полгода. Мадлен и сейчас ещё вздрогнула от воспоминания.
А тут совсем иное – принц говорит, ушиб, и потом ещё холодная вода. Хорошо, хоть вторая нога целая! Или это только сегодня целая, а вообще – такая же? Спросить? Наверное, это неприлично, спрашивать о таком. Или наоборот? Или спросить у Жакетты?
За размышлениями Мадлен не заметила, как дошла на свой третий этаж. В детской было как-то подозрительно тихо. Она подошла к двери, прислушалась.
Говорила Аделин.
- А потом часы начали бить двенадцать раз! И Золушка услышала, и испугалась, потому что вспомнила – она ведь обещала своей крёстной, что в полночь будет дома! И побежала быстро-быстро, и никто не смог её догнать. Уже на лестнице её красивое платье превратилось в грязное и рваное, прямо как у Сюзетт сегодня, и только туфельки остались, какие были, то есть – как у принцессы. То есть одна туфелька, потому что вторую она потеряла где-то по дороге, сама не поняла, где. Ту, что осталась, тоже пришлось снять, потому что ну куда ты пойдёшь в одной туфле? Проще босиком!
В другой раз Мадлен бы непременно дослушала – она ни разу не слышала такой истории. И ей было очень интересно, откуда дочь её знает. Но она ведь обещала тёплые чулки!
Искомое нашлось в её сундуке, на самом дне. Чулки эти ей дала матушка, когда Мадлен собиралась покидать родительский дом с мужем, и сказала – пригодится, не тебе, так мужу, не мужу, так сыновьям. Сыновей не случилось, дочерям эти чулки были безбожно велики, а принцу будут в самый раз, у него стопа не такая уж и большая. Всяко меньше и изящнее, чем у любого из Кресси, у тех-то прямо медвежьи лапы.
На обратной дороге Мадлен снова приложила ухо к двери детской.
- И вот приехали они в дом Золушкиного отца. Тот спросил – чего припёрлись, а ему и говорят – приказ короля! Ну, тут делать нечего, пришлось отпирать и впускать. Зашли, зачитали указ – примерить туфельку всем незамужним девицам королевства! Есть у вас такие?
- Есть! Есть! – закричала радостная Шарлотта. – Целых три!
- Вот именно, три. Но тут вышла мачеха да и говорит – есть у нас две дочери, сейчас мы их позовём. И позвала. Пришли те дочери, да как услышали про туфельку, так и завопили обе – моя! А им говорят – садитесь, милые дамы, и примерим. Старшей сестре туфелька наделась только на самый большой палец, а младшей – вообще только на нос. И тут отец слушал-слушал эту брехню, и говорит – есть у меня ещё одна дочка, вдруг ей ваша туфелька впору придётся? Ну так чего ж ты стоишь, осёл, говорят ему королевские посланники, зови, а то у нас времени мало, нам головы отрубят, если мы на обед опоздаем. Тот дочку-то и привёл. Смотри, говорит, Золушка, примерь туфельку, вдруг подойдёт? А Золушка-то как свою туфельку увидела, сразу обрадовалась – не передать, но виду не подала. На лавку села, дырявый чулок на пальцы натянула, чтоб дыры видно не было, да и надела ту туфельку. И все такие – ну ничего ж себе! А она такая – а у меня вот что ещё есть! И достаёт вторую такую же. И тут ещё её крёстная откуда ни возьмись – хоба! – и превратила её дырявое платье в принцессино! И все сразу поняли, что Золушка и есть та самая незнакомка с бала, которая самая красивая и лучше всех танцует, и принц в неё влюбился и на ней женился! Сказке конец, кто слушал – молодец, а остальные – дураки, им жабу за шиворот.
Мадлен бегом спустилась на несколько ступенек, и только там уже позволила себе рассмеяться. Ну чудесные же у неё девочки, слов нет. Интересно, откуда Аделин знает эту сказку? Где успела услышать? Неужели у Вьевиллей кто-то рассказывал?
Смеясь, она и зашла в комнату к принцу.
- Кто развеселил вас, госпожа Мадлен? – он тоже улыбался.
- Подслушала, как моя старшая дочь рассказывает остальным сказку. Это оказалось очень весело.
- Давайте попросим её рассказать что-нибудь нам, - предложил он.
- Боюсь, так живо и непосредственно уже не выйдет, - вздохнула Мадлен. – Госпожа Жакетта, как вы думаете, подойдёт? – и показала ей чулки.
- Отлично подойдёт, - кивнула та. – Надевайте.
Мадлен немного смутилась – вот прямо брать и надевать? Ей? Сейчас? Но потом подошла и села рядом. В конце концов, она сама предложила. И ничего особенного, это лечение.
- Эти чулки очень тёплые и мягкие, - снова улыбнулся принц.
- У нас дома, в Саваже, разводят больших собак, с ними потом охотятся в горах, они стерегут овечьи стада, и охраняют границы. У них очень много шерсти, и мы их чесали, пряли эту шерсть, а потом вязали из неё чулки. И ещё шали, и тёплые жилетки под кожаные куртки и дублеты, чтобы зимой не мёрзнуть, и поддоспешники на зиму – если вдруг кто на войну, и там нужно носить кольчугу или дублет с железными пластинами, и чтоб не холодно, - Мадлен улыбнулась воспоминанию.
Надо узнать у матушки, жив ли её любимец Волчок – большой, очень добрый ко всем Саважам и безжалостный к врагам. Ему как-то случилось перегрызть горло лазутчику, пробравшемуся в отцовский лагерь высоко в горах ночью, и пытавшемуся заколоть отца. После того отец всегда отдавал Волчку лучшие кусочки.
- Какие хорошие собаки, - восхитился принц. – А нельзя ли взять у вас щенка? Я люблю крупных и умных животных.
- Да вы что, господин Жиль, его милость Котальдо съест того щенка, и всё! – замахала руками Жакетта.
- Кто это – его милость Котальдо? – изумилась Мадлен.
Щенки были весьма велики, и зубы у них уже в детском возрасте были весьма серьёзными.
- А это, госпожа Мадлен, наш котик. Вы любите котиков? Мы любим. Только у нас же всё, не как у людей, вот и котик размером с табуретку, - хохотала Жакетта.
- Котик – что? Почему он размером с табуретку? – не поняла Мадлен.
- Вырос такой. Я не знаю, где господин Жиль добыл того котика, и какие звери ходили у него в родителях, - качала головой Жакетта. – Красивый, умный и очень ласковый, только что не говорит по-человечьи. Но – вот такого размера, - и Жакетта показала руками что-то размером с того Волчка, никак не соответствующее представлениям Мадлен о котиках.