- Надо же, почти как собака, - качала головой Мадлен.
- Собак нет, увы, а хорошо бы, чтоб были, - продолжала Жакетта. – Пока дом охраняют маги и охранные заклинания, и здесь, и в Аконе, но собак-то никто не отменял!
- А вообще хозяйство есть? Живность? Куры, свиньи, коровы, овцы? – выспрашивала Мадлен.
- Ох, что вы, нет, конечно. Господин Жиль ничего этого не умеет. Я ищу управляющего для Акона, мне с этим помогают господин Рокар и господин Греви, управляющий Лимейского замка монсеньора Анри, но пока не нашла. Видимо, придётся уже вам.
Вот так, оказывается, живут принцы. Особенно – принцы бродячие, любители ввязываться в истории и приключения, и готовые жениться на небогатых вдовах. А ты что думала?
- Ну ничего ж себе, - выдала Аделин. – А я-то думала, что принцы живут во дворцах, и едят с золотых тарелок одни только пирожные!
- Знаешь, одно золотое блюдо здесь даже есть, - улыбнулась Жакетта. – Или два. И пара кубков, и ложки. Конечно же, с фамильным гербом. Но я не помню, отчистили их уже или ещё нет, нужно проверить. И я думаю, что мы найдём кого-нибудь, кто будет печь пирожные. Должно же быть у нашего принца всё по правилам?
- А кто будем мы? Принцессы? – продолжала интересоваться Аделин.
- Я думаю, да, - кивала Жакетта. – Господин Жиль совершенно определённо сказал, что побеседует с его величеством о том, чтобы дать вам всем его фамилию.
- Ничего себе, - Аделин увидела на лестнице перила, взгромоздилась на них и попыталась съехать.
Увы, рассохшееся дерево никак не предназначалось для такого безобразия, хорошо, дочь отделалась парой заноз, и то больше в юбке, чем в ноге или мягком месте.
- Видишь теперь, что нельзя кататься по перилам? – спросила Мари.
- Ну, мы же приведём здесь всё в порядок, - Аделин подобрала с полу свалившийся чепец и надела на голову – задом наперёд.
Мадлен услышала уверенную речь Аделин – и начала хохотать. Вот так, дети даже и не сомневаются, что она сможет. Значит, и ей не нужно сомневаться, получается?
Все вместе, они осмотрели комнаты для девочек и камеристок – пока три. Спальню для девочек, спальню для Луизы и Николь, и ещё комнату для занятий и игрушек. Конечно, здесь всё было не так хорошо устроено, как у его высочества, но – лучше уж так, чем с госпожой Рокар. И вообще, они ведь смогут здесь сделать всё, как захотят! Позже Мадлен приведёт в порядок ещё комнаты, и у каждой из дочерей будет своя спальня. А пока так.
Комната для Одиль нашлась возле спальни принца, а ещё рядом нужно организовать гардеробную – сказала Жакетта. У Мадлен никогда не было гардеробной, вещи хранились в спальне в сундуках, но дочь принца сказала – надо. Наверное, она знает лучше.
И вообще, Мадлен вдруг поняла, что этот старый запущенный дом – он просто прекрасен. В нём нет налаженного хозяйства – и хорошо, значит, можно его устроить, как захочется, а не как принято от века. Не как решила матушка, не как привыкла свекровь и её сыновья. А как решит она сама.
Правда, нужно ещё понять, какие у его бесценного высочества доходы, и насколько прилично вообще спрашивать об этом до свадьбы? Наверное, уже прилично, раз она в его доме убирается? Сколько человек здесь кормится каждый день, сколько коней, и что все они едят. Откуда поставки, и какие. Кто расплачивается и каким образом. А если помянутое высочество захочет приглашать в дом гостей, то… в общем, нужно понимать, на какие ресурсы можно рассчитывать, и где их вообще брать.
Мадлен давно уже не замечала за собой такого воодушевления – пока собирали вещи в доме господина Лионеля, и таскали их порталом, и потом она ещё показывала комнаты Николь и Луизе, и они с Одиль решали, куда пока поставить сундуки с одеждой – и её, и принца. С одеждой-то у него вроде бы всё в порядке, хотя, конечно, нужно пересмотреть. Посчитать сорочки, проверить штаны и дублеты, осмотреть чулки на предмет дыр.
В охотничьем доме, к слову, тоже было неспокойно. Госпожа Рокар проснулась утром, и оказалось, что она ничего не помнит. Она узнала мужа и детей, но – больше никого и ничего. Не помнила, где умывальник, и как шнуровать платье. Жакетте даже пришлось её осмотреть, но – она не нашла у супруги управляющего никаких болезней. Велела ей хорошенько выспаться, а если не пройдёт – значит, придётся учиться всему заново. А кое-кого из слуг, как слышала Мадлен, Лионель прогнал. Наверное, самых болтливых – зачем ему такие?
Но таскать и раскладывать вещи всё равно было нужно, и Мадлен была рада, что Жакетта взяла на себя присмотр за ужином – чтобы он вообще случился, и чтобы всем хватило, и местным обитателям, и гостям.
Да-да, гостям. Господин Лионель, королева Маргарита и госпожа Жийона пообещали, что прибудут к ужину. Жакетту смутила только королева, остальные-то уже бывали в этом доме и знали, что их здесь ждёт.
Правда, прибыли они совершенно по-родственному, без торжественных нарядов и свиты, только втроём. И принялись дарить подарки.
Лионель порекомендовал человека, который мог бы стать управляющим – скорее здесь, в столичном доме, чем в Аконе, но нужно пробовать. И подарил всем трём девицам по небольшому сверкающему камню, облегчающему управление собственной силой. Аделин показал, как пользоваться, Шарлотте повесил на шею, а Мари вложил в руку – на будущее. А Мадлен он сообщил, что дарит ей ту кобылу по кличке Звёздочка, на которой она как-то выезжала на прогулку. И что эта Звёздочка уже стоит в конюшне принца, и если вдруг Мадлен нужно будет куда-то отправиться – то лошадь к её услугам.
Её величество подарила Мадлен филигранную брошь очень тонкой работы с жемчужинами, а всем трём девам досталось по комплекту жемчужных же серёг – каждой свои. И она, смеясь, сказала, что будет рада видеть всех их придворными дамами, а особенно – Мари. Шарлотта подбежала и обняла Маргариту, Мари вежливо поклонилась и поблагодарила, как подобает, Аделин – тоже, но было видно, что ей эта мысль чем-то не нравится. Наверное, у неё какое-то своё видение будущего.
Госпожа Жийона же подарила Аделин какой-то совсем маленький амулет. И сказала носить при себе, потому что это защита. Не абсолютная, но – хорошая. Ну ладно, дома можно снимать. Потому что магический фон у того амулета был весьма своеобразный – для тех, кто понимает, конечно. Аделин была растрогана и обнималась с госпожой Жийоной, и та не возражала.
Мадлен вздохнула про себя, вспоминая разговор со старшей дочерью. В охотничьем доме, в их бывшей детской, Аделин безропотно собирала разбросанные со вчера игрушки, а Мадлен складывала в сундук одежду девочек.
- Скажи на милость, почему ты снова говоришь, что его высочество – чудовище? - спросила Мадлен.
- Ну мама, мы уже всё решили, - попыталась отмахнуться дочь. – Я попросила у его высочества прощения. И обещала больше так не делать.
- И что он?
- Простил, - вздохнула та. – Он очень добрый.
- И зачем обижать доброго человека?
- Так я же не обижала! Не хотела обидеть, - вздохнула Аделин и опустила голову.
- Представь, что тебя будут как-нибудь называть. Нас с тобой, и с Мари, и с Шарлоттой. Например, что мы слишком бедны, и оттого нехороши для его высочества.
- Да причём тут бедность, мы же маги! Все! – вскинулась Аделин.
- А для человека, который не маг, это вовсе не преимущество, - покачала головой Мадлен. – Или вот ещё что у меня невоспитанные дети, которых не учили ничему хорошему. Что моя старшая дочь толком иголку в руках держать не умеет, и такую девушку нельзя брать замуж, она бесполезна.
- Зато я умею воду нагреть! – сказала Аделин почти со слезами на глазах. – И ещё научусь что-нибудь делать! А шить кто угодно умеет!
Кажется, кто-то уже забыл, что собирался не замуж, а в великие маги. Мадлен обняла дочь.
- А говорить могут – и будут – всё, что угодно. Просто потому, что у людей есть языки, и у некоторых они – без костей. И я очень надеюсь, что ты не хочешь быть похожей на таких людей.
- Нет, не хочу. Правда-правда не хочу, - вздохнула Аделин.
А вечером, после ужина, великому магу пришлось рассказать всем сказку про чудовище, которое на самом деле принц, и которого смогла вернуть в настоящий облик одна лишь любовь. Аделин смущалась – но только поначалу, а потом уже нет. Принц и гости хохотали, слушая её, и переглядывались – очевидно, знали что-то такое, чего не знала Мадлен.
Позже, в спальне, она спросила принца – что там было-то?
- Вы знаете, от кого наш великий маг услышал эту историю? – спросил Жиль.
- Нет, даже и не представляю, - покачала головой Мадлен.
- От супруги вашего брата, она так сказала. И вы, дорогая моя, наверное, не представляете, что может рассказать эта особа. Знаете, чудовище – это ещё неплохо. Могло быть и хуже, - он хохотал и явно что-то себе представлял.
Ну что ж, они ведь обязательно встретятся с Жанно и Анжеликой. И наверное, много что друг другу расскажут.
Когда Жиль увидел, какой дым коромыслом подняли в доме Жакетта, Мадлен и все остальные, он прихватил своих парней и де ла Мотта и позорно сбежал к зятю. Под благовидным предлогом – узнать новости. Что там вообще происходит, в мире и во дворце? И что там с их делами – то есть с Эскарами и прочими?
Маршал рассказал, что оружейный склад разобран полностью и перемещён в безопасные места, что пленный Эскар пусть сидит и думает о жизни – пока, а второй – наслаждается жизнью при его высочестве – тоже пока. И добавил, что он, Жиль, явился сейчас очень кстати, потому что король спрашивал о нём только вот сегодня. И так вышло, что завтра он желает слушать о всяких тёмных делах последнего времени, в частности – о штурме Безье, поэтому – Жилю надлежит быть. А лучше всего ещё и невесту свою прихватить и представить. Всё понятно?
Было понятно, да. Осталось рассказать об этом невесте.
Невеста тем временем взяла его рассыпающийся дом в свои надёжные руки – так ему показалось по возвращению. Все сундуки стояли по местам, слуги глядели с почтением, камеристки важно ходили по коридорам, а дети радостно носились друг за другом и за его милостью Котальдо. Первой устала Шарлотта, и они со зверем просто упали в обнимку на медвежью шкуру у камина в обеденной зале.