Вот Кульгин выскочил из моря по плечи, ударил чудовище саблей. Брызнула кровь фонтаном, окрасила волны. Заревело чудовище, но тут же, изловчившись, схватило оно Кульгина за левую руку.
Закричал Кульгин от боли, выскочил из воды по пояс, взмахнул саблей, ударил врага. Взвыло чудовище от смертной раны, но опять напало на Кульгина, перегрызло ему ногу.
Закричал Кульгин от страшной боли, выскочил из воды по колено, замахнулся изо всей силы, опустил саблю на голову чудовищу. И видел друг Кульгина: сабля переломилась пополам.
На этот раз чудовище не взвыло и не заревело. Оно рванулось в сторону, подняло большую волну. Но тут же силы покинули его, и чудовище испустило дух.
Вышел человек из прибрежных кустов и стал звать Кульгина. До ночи звал он храброго человека. Звали своего отца и два его сына. Но лишь окровавленные волны, поднятые борьбой Кульгина и морского чудовища, еще долго плескались и бились о берег.
О БЕДНЯКЕ, КОТОРЫЙ ЖЕНИЛСЯНА ДОЧЕРИ МОРСКОЙ ЖЕНЩИНЫ
На краю большого селения находился маленький ке-раф — летнее жилье. В этом ке-рафе жили юноша и его мать. У юноши не было ни своей сетки, ни своей лодки. Чтобы не умереть с голоду, ездил юноша на рыбалку с людьми из рода ахмалков — тестей.
Каждый день уходили тести на рыбалку. И каждый день с ними уходил юноша. Тести сажали юношу за весла. Против ли течения, против ли ветра — но юноше одному приходилось вести лодку.
Много ли поймают рыбы, мало ли поймают рыбы — тести всегда обделяли юношу из рода зятей. И никогда не давали ему больше двух рыб: одну для него, другую для его матери.
После больших уловов все х’алнгары[71] стойбища бывали завешаны юколой. Только х‘алнгар юноши оставался пуст.
Как-то рыбаки притонили большой улов. Получил юноша две рыбы, принес домой, опустил их в большой котел с водой. Одна рыба — самец, другая — самка.
Мать сказала:
— Сварим одну рыбу, а другую оставим на завтра.
Вытащила самца, распотрошила его, сварила. Покормила сына и сама поела.
Поели и легли спать. Ночью слышит юноша: в котле раздаются всплески. Поднялся юноша, подошел к котлу. И видит: ожила рыба, бьется в котле, поднимает брызги.
Юноша призадумался: «Вчерашняя рыба. Она подохла, как только вытянули сетью на берег. А ночью вдруг ожила. С чего это?»
Потом вспомнил старинное предание, которое говорит: как-то принес рыбак рыбу и положил в котел с водой, а та рыба расплодилась, и рыбак каждый день до конца своей жизни ел свежую рыбу.
Только вспомнил старинную легенду, слышит женский голос:
— Пожалей меня, юноша, отпусти. Не рыба я — я тол-ршанг[72]. Обернувшись рыбой, резвилась у прибрежной отмели. Вы запутали меня сетью, вытащили. Отныне ты каждое утро выходи к своему х’алнгару. Он будет полон свежей рыбой. Ты будешь знать одно: резать юколу, вялить рыбу. Что ни день — так новая рыба завалит твой х’алнгар. Пожалей меня, выпусти в море.
Юноша говорит:
— Мы с моей матерью самые бедные люди стойбища. Не имеем ни сети, ни лодки. Нам не много надо: один х’алнгар юколы, чтобы не умереть зимой с голоду.
Отнес юноша рыбу к морю, выпустил. Набежавшая волна подхватила ее, и рыба вильнула хвостом, ушла в глубину.
На другое утро первой встала мать. Решила сварить рыбу: сыну нужно поесть перед рыбалкой. Сунула руку в котел — не нашла рыбу. Подумала: наверно, сука ночью пробралась в ке-раф и съела рыбу. Вышла посмотреть: сука на привязи. Куда же девалась рыба?
Разбудила сына. Сказала:
— Наша рыба куда-то исчезла. Сходи к своим ах-малкам — они дадут тебе что-нибудь перед рыбалкой.
Оделся сын, вышел. Посмотрел на х’алнгар — он сверкает на солнце серебристой горкой рыб.
Вернулся сын в ке-раф, сказал матери:
— Сходи к х’алнгару, принеси на завтрак рыбы, сколько нужно. После завтрака будем резать юколу.
Мать удивленно взглянула на сына:
— Что ты говоришь, сын мой? Не болен ли ты?
Сын ответил:.
— Нет, не болен я, мать. Сходи к х’алнгару, возьми рыбы.
Вышла мать. Не поверила своим глазам: весь х’алнгар завален рыбой. Приставила лесенку, поднялась на х’алнгар, взяла в руки холодную, свежую рыбу. Подумала, что это ахмалки стали добрыми и подарили своим ымхи столько рыбы.
Приготовила мать рыбы. И впервые мать и сын поели досыта.
Потом взяли ножи и стали резать рыбу на юколу. Целый день они резали, заняли под юколу все шесты.
На другое утро мать опять встала раньше. Увидела на х’алнгаре жирную нерпу, совсем свежую. Старая женщина обрадовалась и очень благодарила в душе своих ахмалков, думая, что это они угостили своих бедных соседей так щедро.
Теперь каждое утро бедняки находили свой х’алнгар заваленным то рыбой, то морским зверем.
Однажды пошла старуха мать к ахмалкам, чтобы как-то отблагодарить их. Пришла, сказала:
— Вашей волей мы теперь сыты. Много юколы заготовили. Мы даже не знаем, чем вас отблагодарить.
Ахмалки переглянулись удивленно:
— Мы ничего не знаем. Сами удивляемся: ваш х’алнгар каждый день завален, будто удачливые братья из старинного предания все ночи только на вас и рыбачат.
Старуха вернулась к себе, сказала сыну:
— Не ахмалки одаряют нас своим уловом. Кто же тогда?
Как-то вышел юноша на морской берег, хотел собрать морскую траву. Видит, сидит девушка на дереве, выброшенном волной. Думает юноша: «Откуда молодая гостья и к кому она пришла?!»
А девушка сказала:
— В вашем стойбище живет юноша, который спас мою мать. Моя мать, обернувшись рыбой, резвилась у берега, и рыбаки запутали ее сетью, и вместе со всякой рыбой вытащили на берег. Ахмалки дали своему ымхи всего две рыбы. Одной из них и была моя мать. Тот юноша был очень беден. Но он отпустил мою мать обратно в море. И моя мать в благодарность велела мне прийти в то стойбище к тому человеку.
Юноша отвечает:
— Тот бедный юноша — это я.
— Раз так, веди меня к себе, — сказала девушка.
Привел юноша девушку в свой ветхий ке-раф.
Мать подумала: «Откуда эта молодая гостья?»
Хозяйка подала гостье покушать. Та поела и говорит хозяйке:
— Ты помнишь, потеряла рыбу, которую оставила в котле?
Хозяйка отвечает:
— Я правда потеряла рыбу. Оставила ее на завтрак, а утром не нашла в котле. Ночью к нам не могли забраться собаки, но рыба исчезла.
Гостья говорит:
— Это была не рыба — морская женщина. Твой сын отпустил ее обратно в море.
Старуха мать обращается к сыну:
— Скажи, мой сын, правду говорит наша гостья?
Сын отвечает:
— Это правда, моя мать. Нерпы и рыба, которые по утрам лежат на нашем х’алнгаре, — не дар ахмалков. Наши ахмалки больше двух рыбешек никогда не давали нам. Все это дар тол-ршанг — морской женщины.
Живет в ке-рафе семья: старая мать и ее сын с женой. Живут они, горя не знают. Всегда есть у них и всякая рыба, и мясо всяких морских зверей.
Ахмалки теперь каждый день приходят к ним в гости, называют юношу своим самым любимым и уважаемым ымхи.
Через год у юноши родился сын. Крепкий мальчик. Когда он подрос, отец стал брать его на рыбалку и на охоту. И сын вырос в сильного и удачливого охотника. Он умел распутывать следы всех лесных зверей, соболь не обходил его ловушек, медведь подставлял убойное место его оперенным стрелам.
Прошло много лет. Уже давно умерла старушка мать. Состарились и наши герои.
Как-то дочь морской женщины говорит мужу:
— Муж мой, наш сын давно взрослый. Пора нам иметь внука.
Муж согласился с женой. И вскоре их сын женился.
Прошло еще некоторое время, и у наших героев появился внук. И тогда дочь морской женщины говорит мужу:
— Муж мой, теперь у нас есть внук. А мы с тобой состарились. Нам скоро умирать. Я дочь моря. Отпусти меня умереть в море.
На другое утро проснулся наш герой, а его жены нет. Вышел старик к морю, но не нашел даже следов своей жены.
Вернулся он в ке-раф, стал у колыбели и долго смотрел на спящего внука.
Говорят, он жил еще много лет. И видел, как внук принес первую добычу.
ЮНОША-СИРОТАИ ШЕСТЬ БРАТЬЕВ-ЛЕНТЯЕВ
На берегу таежной речки вдали от других селений стояло стойбище из двух землянок — одна маленькая, вторая большая — с двумя амбарами на сваях, с двумя лодками-долбленками. Одна лодка маленькая, одновесельная, вторая — большая, трехвесельная.
В маленькой землянке жил мальчик с больной матерью, который все делал сам: дрова рубил, сетку ставил, юколу заготовлял на зиму и охотился. Он рос крепким, смекалистым. В большой землянке жила злая шаманка с шестью взрослыми сыновьями.
А сыновья шаманки были ленивые и глупые. Они ничего не делали по дому, все старались добыть без труда. Двум землянкам жить бы в мире и доброжелательности. Но не тут-то было. Шаманка все дни и ночи только и шаманила, чтобы добыча шла не в петлю юного охотника из маленькой землянки, а в петли ее сыновей.
Так они жили несколько лет. Мальчик из маленькой землянки вырос в сильного юношу. Он теперь ловил еще больше рыбы и добывал еще больше зверя.
Шестеро братьев-лентяев завидовали ему.
Юноша много ходил в окрестных лесах, знал все распадки, ключи, сопки, озера. Он знал все нерестилища, куда приходят с моря метать икру тысячи лососей. Он знал тайхуры, где отдыхают рыбы; знал места переходов соболя.
А братья-лентяи не ходили далеко в тайгу, не искали места охоты. Только следили за удачливым юношей и ставили ловушки вокруг его ловушек.
Однажды летом юноша нашел новую тонь. Поставил сети — поймал сотни горбуш. На другой день смотрит: плывет большая лодка. Подъехали братья-лентяи, поставили свои сети впереди, а сзади его сети.
Юноша сказал на это:
— Где это видано, чтобы уважающие себя поступали, как вы?
На это братья-лентяи ответили:
— Ни у тебя, ни у нас нет старших родичей. Самый старый человек в нашем стойбище — наша мать. Ну так вот, ее память говорит: первыми на это урочище пришли наши отцы, а твои — позже. Значит, мы — хозяева урочища, и потому все лучшие тони и охотничьи угодья — наши.