— Он только взъерошил тебе волосы, дорогая… О, я знаю, что растрепать их сегодня было с его стороны непростительной небрежностью, но он поступил так не подумав. Мальчик же это объяснил! Ты должна спуститься к гостям, милая. Все ждут своих подарков.
— Как он мог это сделать! — горько воскликнула племянница. — Ты только посмотри на мои волосы! Нет, я не спущусь, ради кого бы то ни было!
— Позволь, я тебя причешу, — успокаивающим тоном предложила ей тетя. — Я уверена, что твои волосы будут выглядеть не менее элегантно, чем раньше…
Но Лорен отрицательно качнула головой:
— Я его ненавижу! Поступить так гадко… при гостях! Я больше никогда не смогу перед ними появиться!
Тетя Софи вздохнула:
— Ты скверно поступила, ударив его, Лорен. Я не видела твоей вспышки, но Дженет замечает все. Она сказала, что твой удар должен быть очень болезненным.
Девушка подняла голову и недоуменно посмотрела на тетю:
— Ты думаешь, он был прав, унизив меня?
— Нет, — осторожно ответила миссис Найт. — Не совсем, дорогая…
— Ты так считаешь! И наверняка остальные думают то же самое. — Племянница замолчала и заплакала снова, увидев своего дядю. Тот стоял у двери, все еще одетый в ало-белый костюм Санта-Клауса. — Дядя Томас, не мог бы ты его поколотить за меня?
Мужчина вошел в комнату.
— Ты делаешь из мухи слона, Лорен. Послушай, вытри слезы и иди к гостям. Ты же не станешь пропускать вечеринку из-за такой глупости.
Слезы закапали на платье девочки, стекая по ее крепко сжатым пальцам, лежавшим на коленях.
— Я не могу появиться перед этими людьми после такого издевательства… Я стану посмешищем! А Дженет… она будет веселиться больше всех!
— Вероятно, Дженет очень тебе завидует, если говорить честно, моя дорогая, — мягко заметил мистер Найт. И хотя его с женой это предположение, кажется, немало позабавило, племянница только нахмурилась, недоумевая, о чем толкует ее дядя.
Некоторое время спустя он стал настойчивее, но, поскольку Лорен была непреклонна, ее, наконец, оставили одну. Тринадцатилетняя девочка сидела на кровати, горько рыдала и твердила себе, что до самой смерти не забудет эту испорченную вечеринку и что это воспоминание отравит ей всю дальнейшую жизнь.
С тех пор прошло больше четырех лет. Дженет вышла замуж и уехала к мужу в Канаду. Тейн стал владельцем Мунрока — пастбища, которое его бабушка создала на месте миллионов акров диких колючих кустарников. Его отец умер три года назад, а мать вскоре снова вышла замуж и теперь жила на овечьем пастбище, расположенном в холмистой местности на западе Австралии, в предгорьях Большого Водораздельного хребта. Лорен было семнадцать с половиной лет. Она все еще выглядела моложе своих лет, но ее фигура полностью сформировалась. Высокие скулы подчеркивали изящные черты ее лица. Губы были полными и чувственными, подбородок — острым и твердым. В ее длинных каштановых волосах появился восхитительный медный оттенок, а в огромных карих глазах теперь часто появлялось выражение глубокой задумчивости и мелькала тень, усиливавшая очарование девушки, хотя появилось оно из-за пережитой недавно трагедии.
Всего две недели назад ее тетя и дядя погибли в автомобильной катастрофе, возвращаясь домой из театра.
Дженет прилетела из Канады на похороны. На следующий день после траурной церемонии она отправилась в город и подписала договор с агентом по продаже недвижимости.
— Приедет торговец, чтобы купить мебель, — сообщила она Лорен, полной горя и растерянности, которая в ответ только непонимающе уставилась на свою двоюродную сестру. От удивления девушка не верила своим ушам. — Он будет здесь сегодня днем. Я хочу уладить как можно больше дел до возвращения в Канаду. Конечно, дом пока нельзя продать, но я хочу, чтобы он был заперт.
Сестры сидели в гостиной дома, который теперь принадлежал Дженет. На следующий день она возвращалась к мужу.
— Ты меня выгоняешь? — Лорен с бледным, искаженным горем лицом потрясенно покачала головой. — Я хочу остаться… Это ведь и мой родной дом…
— Особняк теперь принадлежит мне, и я его закрываю до тех пор, пока не продам, — не допускающим возражений тоном заявила кузина. — Ты все равно не можешь жить здесь одна.
Сестра ни разу не упомянула о том, что больше всего занимало мысли обеих девушек. Несмотря на замужество Дженет, Лорен всерьез задумалась, а не вспоминает ли кузина до сих пор время от времени о Тейне Бенедикте.
— Я не хочу ехать в Австралию, — прошептала Лорен умоляющим голосом. — Позволь мне здесь остаться… Только на некоторое время, пока я не приду в себя и не смогу обдумать свою дальнейшую жизнь. Потом я вместо тебя займусь продажей твоей мебели… — Девушка замолчала, увидев, что ее двоюродная сестра, отвернувшись, смотрит в окно, и с горечью осознала, что Дженет нетерпеливо ждет, когда она замолчит. Все же она добавила неуверенным и просящим тоном: — Дженет… Ты не согласилась бы приютить меня у себя… Только до тех пор, пока не я смогу распоряжаться собственными деньгами?
— Конечно нет. Как можно просить новобрачную о таких вещах. Мы хотим остаться одни.
Губы девушки задрожали.
— Тогда мне придется поехать к Тейну. — Она в отчаянии заломила руки.
Кузина развернулась к ней, нахмурившись.
— Ты же до сих пор утверждала, будто никогда этого не сделаешь! — огрызнулась она. — Он тебе никогда не нравился, так что вряд ли ты будешь счастлива, поселившись в его доме.
— Мистер Дейви, поверенный, говорит, что мне придется поехать, потому что теперь мистер Бенедикт — мой опекун и распоряжается собственностью, завещанной мне родителями. Юрист связался с Тейном и сообщил ему, что я не желаю ехать в Мунрок. Но тот настаивает на своем решении, заявляя, что если я не подчинюсь его воле, то не получу денег, пока мне не исполнится двадцать… Такое условие поставил дядя Томас, решая, что со мной будет… в случае его смерти. — Девушка замолчала, слегка всхлипнув. Ее глаза застилали слезы.
Странно, но Дженет не пролила ни слезинки из-за смерти отца и матери, а она, Лорен, была готова оплакивать их всю оставшуюся жизнь. Гибель тети и дяди подействовала на девушку гораздо сильнее, чем потеря родителей, потому что к моменту их смерти она была еще очень мала, и у нее оставались дядя Томас и тетя Софи, которые ее любили и утешали. Ее не отослали к чужим людям, как собирались сделать сейчас. Тейн Бенедикт был для Лорен посторонним человеком, ведь они не встречались около пяти лет. К тому же этот мужчина не испытывал к ней ничего, кроме безразличия, — Лорен нисколько в этом не сомневалась. Правда, он согласился быть ее опекуном и попечителем, но, по всей вероятности, не стоит ждать, что он действительно станет о ней заботиться.
— Я не могу понять, почему отец именно Тейна назначил твоим опекуном, — сердито бросила Дженет. — Он же знал, что вы с этим парнем никогда не ладили.
— По словам мистера Дейви, дядя Томас изо всех своих знакомых больше всего доверял молодому Бенедикту. В любом случае другого кандидата не нашлось.
Хотя Лорен совсем не хотелось видеть владельца Мунрока в роли ее опекуна и попечителя, девушке и в голову не приходило хоть в чем-то осуждать своего дядю. Он ее любил и относился к ней, как к дочери. И, назначив Тейна ее опекуном, мистер Найт наверняка думал прежде всего об интересах племянницы.
— Считаю, что тебе не следует ехать в Австралию, — твердо заявила двоюродная сестра. — Конечно, ты пока еще учишься в школе, но ты можешь ее бросить и найти работу.
— Какую работу?! — горько возразила Лорен. — У меня нет профессии.
— В наши дни каждый может подзаработать, — беззаботно ответила Дженет. — Устройся продавщицей в магазин или просто наймись в какой-нибудь офис… хотя ты никогда не разбиралась в цифрах. Зато ты можешь научиться печатать в вечерней школе.
Лорен попыталась спокойно обдумать совет двоюродной сестры, хотя ее мозг был затуманен горем.
Но вскоре девушка покачала головой. Уже несколько дней, с тех самых пор, как Лорен узнала о распоряжениях дяди Томаса относительно ее будущего, она все больше убеждалась в том, что ей остается только поехать в Мунрок. Даже если ей по совету Дженет удастся бросить школу и получить какую-нибудь незначительную должность, она не сможет одновременно платить за квартиру, покупать еду и одежду. Если бы только Лорен была старше и успела бы приобрести специальность, все могло бы обернуться по-другому.
— Мне придется поехать к Бенедикту, — выдавила девушка, заметив, что ветреная красотка нахмурилась в ожидании ответа своей двоюродной сестры.
— Ты не должна быть такой размазней! — раздраженно заявила та. — Тейн не может заставить тебя жить в его доме, и я тебе не советую это делать, учитывая твою неприязнь к нему.
— Но мне больше негде поселиться, Дженет… Если мне нельзя пожить у тебя.
Не обращая внимания на ее слова, кузина настойчиво повторила, что Лорен совершенно необходимо найти работу.
— С одной стороны, — добавила она, — ты никогда не привыкнешь к жизни там, на невозделанных землях. Насколько я понимаю, там царит смертная скука. Не забывай, Тейн живет в ста пятидесяти милях от ближайшего города… если эту дыру можно назвать городом. Как же она называется?.. А, вот, Кури-Энд. Вероятно, это какое-то захолустье, конечная станция железной дороги, неподалеку от которой расположились дюжина домов, магазин и взлетно-посадочная полоса.
Дженет взглянула на настенные часы и вздрогнула, полностью забыв о бедственном положении своей родственницы.
— Боже мой, неужели так поздно? — воскликнула она. — Я пообещала до отъезда навестить всех друзей, а завтра успею заехать максимум к четверым, если хочу улететь вечерним рейсом. Извини, Лорен, но мне пора. Не знаю, когда вернусь, так что ложись спать, не дожидаясь меня.
Минуту спустя красотка уже заказывала по телефону такси. До прибытия машины Дженет оставалась наверху, принимая душ и накладывая макияж. После ее ухода Лорен бессильно опустилась на диван, сжав руки в кулаки. Мистер Дейви попросил ее приехать к нему сегодня в три часа дня, чтобы вручить деньги на дорогу до Австралии…