ься не хотел.
— Откуда взялась? — переспросил Нолан Лим, изображая безразличие и отсутствие явного интереса к данной теме — Насколько мне известно, жена господина Джимиана всю жизнь жила в Римероне.
— Правда? — полным предвкушения голосом, уточнила главная сплетница города — Тогда несколько странно, что мы ранее с ней не сталкивались.
Вокруг стало совсем тихо, все разговоры и даже тихие шепотки смолкли. Все ожидали, что же ответит глава Управления.
— Думаю, у семьи госпожи Юни было не так много возможностей представить свою дочь обществу.
— Не было возможности? — переспросила жена заместителя прокурора и голос до шёпота понизила — Это что же получается, её отец сильно стеснён в финансах? Или он и вовсе не является членом высшего общества? — и прежнее любопытство во взгляде.
А вот тут нужно уже крепко подумать, прежде чем что-то ответить. Впервые за все прошедшие дни Нолану вспомнился аптекарь Вейж, у которого Юни жила на протяжении нескольких лет, которому помогала в аптечных делах. И даже получила от него дом в наследство. Так почему бы информацию об этом аптекаре, который по рождению является господином, не использовать в свою пользу?
— Ну почему же? Вейж Анто по праву своего рождения мог называть себя истинным господином. Но у его семьи, действительно, с финансами имелись некоторые проблемы. И господин Вейж очень много времени тратил на то, чтобы вернуть былое состояние. Потому и детям своим уделял не так уж много внимания.
— Господин Вейж Анто? — вклинился в разговор ещё один пожилой мужчина — А ведь я с ним знаком. У него несколько аптек по всему Римерону имеется. И знаете, когда у меня суставы болеть начинают, я отправляю слуг только в аптеки к господину Вейжу. Только его настойки мне помогают. Но я слышал… я слышал, что совсем недавно господина Вейжа не стало — и на вопросительные взгляды окружающих пояснил — Поговаривали, что перед смертью господин Вейж долго болел.
— Да, к сожалению, это так — поспешно подтвердил Нолан — Не так давно господин Вейж оставил этот мир. И пусть перед смертью он не успел вывести свою дочь в свет, зато смог выдать её замуж за подходящего человека. К тому же, насколько мне известно, она получила хорошее образование и воспитание.
— Хм… если отец госпожи Юни был так занят, почему же её мать не потрудилась вывести родную дочь в свет? — вклинилась в разговор ещё одна дамочка — Или матери у неё тоже нет? Она что же, круглая сирота? Ох, бедняжка.
Нолан Лим на это ничего не ответил, лишь плечами пожал, показывая, что о матери девушки он точно ничего не знает.
— Хм… если я правильно помню… — вновь взял слово пожилой знакомый аптекаря — Жена господина Вейжа умерла лет двадцать пять назад, когда его сыну, Илану, кажется, так его зовут, было около пяти лет. А вот о том, что у господина Вейжа ещё и дочь имеется, я впервые слышу. А ведь жене господина Джимиана больше двадцати лет не дашь. Получается, она родилась уже после смерти его покойной жены. Хотя, должен признать, иногда в разговорах Вейж упоминал девушку, что живёт в его доме. И в аптеках ему какая-то девчушка время от времени помогала. Но я не особо обращал на неё внимания.
— Значит, открыто он не признавал её дочерью? — снова вступила в разговор жена заместителя прокурора — Это что же получается, либо этот господин Вейж женился, но свою женитьбу тщательно ото всех скрывал, либо… либо девушка незаконнорожденная! — и последние слова таким радостным тоном высказала, разве что в ладоши не захлопала. Это ведь такая интересная новость, что господин Джимиан Хонг женился на незаконнорожденной!
— Насчёт законности её рождения не знаю — это уже произнёс Нолан — Но мне абсолютно точно известно, что аптеки господин Вейж завещал сыну, а вот наследницей его городского дома стала именно госпожа Юни. Не думаю, что он оставил бы в наследство дом совершенно посторонней девушке.
Окружающие снова возбуждённо зашептались, обсуждая ставшие известными подробности о жене Джимиана Хонга. Какое-то Нолан Лим внимательно вслушивался в эти разговоры, но в итоге удовлетворённо улыбнулся и отошёл в сторону. При этом, его ухода никто даже не заметил.
«Теперь все знают, что Юни дочь пусть и обедневшего, но всё же господина — говорил себе мужчина — Значит, она имеет полное право стать частью местного высшего общества. А то, что незаконнорожденная… Да, рождённым вне брака получить своё место в обществе сложнее, но в случае с Юни это, наоборот, всё упрощает. Во-первых, никого уже не удивляет, что девушку не представили свету, как положено, что господин Вейж никому открыто не рассказывал о том, что у него дочь имеется. А главное, теперь никому и никогда не придёт в голову что-то узнавать о матери Юни. Да и развод с незаконнорожденной дочерью уже покинувшего этот мир обедневшего господина получить вполне реально — оглянулся по сторонам выискивая зеленоглазку и её мужа — Теперь нужно предупредить Юни и Джимиана о том, что именно отныне болтает о них общество».
Поговорим?
Первая часть официального мероприятия закончилась выходом к гостям хозяина вчера и этого большого дома. Губернатор Хеджим Морейм, главный человек в Римероне и его окрестностях, произнёс длинную объёмную речь, в которой красиво и высокопарно излагал, как же он рад видеть всех присутствующих, как он рад, что абсолютно все, кто получил приглашения, почтили его своим присутствием. После чего пригласил гостей за накрытый стол.
Надо признать, что блюда, подаваемые на приёме в доме губернатора, были выше всяких похвал. Нежное мясо и птица с хрустящей поджаристой корочкой в специях и с гарнирами на любой вкус, рыба трёх сортов, нарезка фруктовая и овощная, десерты. Вот только у Юни кусок в горло не лез. Во-первых, девушку очень сильно напрягала окружающая обстановка и необходимость постоянно держать себя в руках, каждый свой жест и каждое слово обдумывать. А во-вторых… Маили Кьято, та самая, что должна стать следующей жертвой маньяка, сидела за столом почти напротив Юни. Девушка в розовом была весела и беззаботна, улыбалась всем вокруг, разговаривала легко и непринуждённо. И явно не задумывалась о том, что за ней уже наблюдает безликий.
К счастью, Нолан Лим тоже обнаружился в обеденном зале. Глава Центрального городского Управления по защите населения и охране правопорядка, как один из самых важных и влиятельных гостей, сидел в непосредственной близости от самого губернатора, их разделяла лишь пара человек. Нолан сначала внимательно выслушивал мужчину лет сорока пяти с уже начинающими седеть волосами, что сидел справа от него, затем что-то тихо ему ответил. Выглядел сосредоточенным, словно какое-то важное дело обсуждает. Вот в разговор светловолосого и его собеседника вступил ещё один человек. Мужчина, ещё довольно молодой, не старше тридцати, статный, подтянутый, широкоплечий, одет дорого, тёмно-каштановые коротко остриженные волосы, глаза… самые обычные, серые. Но, приглядевшись к лицу незнакомца, Юни невольно вздрогнула, словно почувствовала в нём неведомую опасность.
— Значит, дата суда над бывшим начальником северо-восточного отделения уже назначена? — уточнил Нолан у своего соседа за столом, что сидел по его правую руку, и удовлетворённо кивнул — Признаться, этой новостью вы меня очень порадовали, я уже было подумывал о том, что мне лично придётся контролировать процесс расследования и установления степени вины подозреваемого. Ведь ваш заместитель сегодня на приёме заявил мне, что о деле бывшего начальника отделения он только «слышал краем уха».
— Мой заместитель ещё не до конца успел изучить дело — уклончиво ответил собеседник и, по совместительству, главный прокурор города Римерона — А что касается степени вины бывшего начальника северо-восточного отделения… Так он самолично во всём сознался. И его бывшие подчинённые подтвердили, что взятки он брал. В его доме мои ребята обыск провели, обнаружили суммы, которые начальник отделения честным трудом ну никак не мог заработать. Собственно — закончил он свою речь — Тут и доказывать ничего особо не пришлось — главный прокурор подцепил на кончик вилки небольшой кусок мяса, ловко отправил его в рот, прожевал, проглотил. После чего добавил — И всё же, господин Нолан, я за вас опасаюсь.
— Опасаетесь? И почему же? — переспросил глава Управления.
— Наш арестованный не от простых людей взятки получал. А вы ещё и все закрытые им дела потребовали пересмотреть… Это может много кому не понравится.
— Намекаете, что у меня врагов прибавится? — Нолан не сдержал холодной усмешки. О, он прекрасно понимал, что сама его должность подразумевает наличие огромного количества недоброжелателей. Но не отказываться же из-за этого исполнять свои прямые обязанности! А уж о том, чтобы на преступления глаза закрывать, речь и вовсе идти не должна!
— А я не намекаю — вздохнул собеседник — Я прямо говорю. Будьте осторожны… и по сторонам чаще оглядывайтесь.
— Прошу простить мне моё вторжение в ваш разговор, но я невольно подслушал вашу беседу — вдруг прозвучало слева от Нолана — И знаете, мне отчего-то кажется, что вы совершенно зря отстранили от дел того начальника отделения — в беседу неожиданно вступил человек, который до этого момента не проявлял к ней никакого интереса. Эйджин Кейм, любимый племянник самого губернатора, сын его единственной сестры. И Нолан нехотя к нему обернулся.
— Вот как? И почему же вы так считаете? — сухо переспросил глава Управления.
Признаться честно, общение с Эйджином Кеймом никогда не приносило мужчине особого удовольствия. Наоборот, племянник губернатора вызывал странное чувство отторжения. Хотя Нолан так до конца и не мог объяснить себе причину столь неприятного ощущения. Ведь на первый взгляд господин Эйджин ничем не отличался от того же Джимиана. Нигде не работал, ничем всерьёз не увлекался, жил за счёт родителей и дядюшки-губернатора. Гулял, развлекался, жениться и обзаводиться семьёй не торопился.
И сейчас Нолану Лиму даже сидеть рядом с Эйджином было не сказать, что неприятно или противно, скорее, как-то не совсем комфортно. Но вот просто встать и уйти, либо пересесть, мужчина не мог. Ведь это будет считаться проявлением неуважения к хозяину дома, господину губернатору, который такую честь своему гостю оказал, рядом с родным племянничком посадил.