Девушка по сторонам осмотрелась и только когда убедилась, что никто из посторонних на неё не смотрит, милостиво кивнула и в экипаж запрыгнула.
— Здравствуй, Джимиан — произнесла она, потом на мужчину, прищурившись, посмотрела — Чему ты так улыбаешься?
А улыбка Джимиана Хонга после этого вопроса ещё ярче засияла. С довольным видом он вытащил из кармана полученные в суде бумаги и протянул их Линзи.
— Что это? — спросила она, бумаги взяла в руки, а через секунду её глаза потрясённо-радостно расширились, когда она поняла, что это за бумаги такие — Так это же… это… — пролепетала она неразборчиво.
— С этого дня я абсолютно свободный неженатый человек — подтвердил мужчина — Но я очень-очень хочу жениться вновь — сделал короткую паузу, глубоко вздохнул, наклонился поближе к девушке и взял её за руку — Линзи… любимая моя… ты замуж за меня пойдёшь?
— Джимиан… — прошептала она — Ты серьёзно?
— Конечно, серьёзно — уверенно произнёс Джимиан Хонг и повторил — Так ты выйдешь за меня замуж? Теперь для этого нет никаких препятствий.
— Я… да! Да! Я выйду! — воскликнула радостно, но её счастливая улыбка тут же померкла — Твоя семья будет против, я знаю…
Ничего подобного Джимиан слышать не желал. Получив в ответ от любимой столь долгожданное «да», он пересел на сидение к девушке и крепко её обнял, наслаждаясь уже почти позабытым за дни разлуки ощущением близкого присутствия любимой. А осознавать, что она больше не отталкивает, не вырывается из объятий, было ещё приятнее, чем сами прикосновения.
— Не думай о моей семье — произнёс мужчина твёрдо — Я очень люблю тебя, Линзи. И хочу, чтобы ты всегда была рядом со мной. Всё остальное неважно. А моя семья… — чуть отстранился и головой покачал — Моей семье придётся смириться. Но ты не переживай, в обиду им я тебя точно не дам.
Маньяк выходит на свободу
Время постепенно приближалось к полудню, и в небольшом скверике близ здания Центрального городского управления по защите населения и охране правопорядка уже прогуливалось достаточное количество горожан, которые и стали свидетелями очередного интересного события в Римероне. Ведь именно в это время из главного входа в управление вышел господин Эйджин Кейм. Тот самый, что был арестован лично главой Центрального управления за избиение какой-то девицы с острова Тио. Эйджина Кейма сопровождала его мать и, конечно же, его высокопоставленный дядюшка, сам губернатор Римерона и ближайших к нему земель.
— Хеджим, ну как же так? Ты же губернатор! Первый человек в городе! — выговаривала мать освобождённого своему брату — Неужели нельзя было договориться, чтобы моего Эйджина выпустили побыстрее? Он же почти целую неделю провёл в этой ужасной тёмной камере! Ты посмотри, какой он бледный стал, а как исхудал — женщина погладила сына по плечу.
— Нужно было лучше своего сына воспитывать и следить за его поведением — парировал господин Хеджим — Тогда мне и вовсе не пришлось бы его вызволять.
— Ой, ну что такого ужасного натворил мой мальчик? — всплеснула руками женщина — Подумаешь, разок-другой какую-то девицу безродную ударил. И что, его из-за этого сразу в камеру сажать? — подалась к брату поближе и голос понизила — Я бы на твоём месте получше присмотрелась к работе господина Нолана. Ты же видишь, он совершенно не справляется со своими обязанностями! Вместо того, чтобы преступников ловить, он ни в чём не повинных людей в тюрьму сажает. Вон, даже друга моего Эйджина, господина Лиана, тоже за что-то арестовал. Ну разве так можно? А Эйджину теперь, после целой недели в грязной и тёмной камере, и вовсе придётся из города уехать! — головой качнула — Нет, господина Нолана точно следует сместить с его должности.
— Глава Центрального управления назначен на свою должность лично королём. А значит, только король может его с этой должности сместить — пожав плечами, невозмутимо ответил губернатор.
— И всё равно его нужно как-то приструнить — продолжала упорствовать сестрица.
Троица уселась в экипаж. Матушка освобождённого всю дорогу не переставала возмущаться поведением господина Нолана, губернатор отстранённо кивал, иногда что-то коротко отвечал. Но сам Эйджин Кейм за всю недолгую поездку до загородного дома ни слова не проронил. Думал.
Слишком уж подозрительным ему казалось всё происходящее. Взять того же господина Нолана… глава управления как будто бы даже и не возражал против освобождения преступника. Дядюшка обо всём договорился? Возможно. Но только ли в этом дело? Поведение губернатора тоже виделось Эйджину каким-то… странным. А в чём странность, он и сам себе объяснить не мог. Хотя, вполне возможно, что родной дядюшка просто всё ещё злится на своего единственного племянника. Мда, в будущем надо будет стараться скрывать свои «увлечения» получше, улик вообще никаких не оставлять… и от тел избавляться более кардинально.
— А Эйджину обязательно уезжать из Римерона? — спросила у брата матушка, сопроводив свой вопрос парочкой печальных всхлипов.
— Обязательно — ответил губернатор строго — Ты же понимаешь, что отныне Нолан Лим будет следить за каждым его шагом. Я не хочу, чтобы моего племянника через месяц-другой снова за что-то арестовали, мне и одного раза, знаешь ли, хватило. А так… отправим его подальше на год-другой. И самому Эйджину не помешает развеяться и сменить обстановку, и здесь об этой неприятной истории с арестом со временем позабудут. И тянуть не надо! Желательно, чтобы город он покинул уже сегодня вечером.
Матушка согласно головой покивала, снова всхлипнула.
— Это же надо, целый год, а то и больше, сына родного не увижу. И всё это из-за глупой прихоти нового главы управления, чтоб ему пусто было — сыну улыбнулась — Эйджин, ты ни о чём не переживай. Ты сейчас домой приедешь, отдохнёшь. А с подготовкой к отъезду мы с твоим дядей… — брата в бок пихнула — Тебе поможем. Да, Хеджим?
— Ну разумеется — кивнул тот в ответ и улыбнулся едва заметно. Вот только от улыбки родного дядюшки Эйджину стало как-то не по себе.
Сборы заняли несколько часов. И пока матушка Эйджина и её брат, господин губернатор, раздавали распоряжения и следили за тем, как слуги чемоданы собирают, да экипаж снаряжают для длительной поездки, сам освобождённый успел принять ванну, впервые за все прошедшие дни, немного полежать на мягкой постели, а не жёсткой кушетке, как в камере. Плотно пообедал, наслаждаясь вкусом невероятно вкусных блюд, что готовил местный повар, и с брезгливостью вспоминая непонятное месиво, которым приходилось питаться в тюрьме. В знакомый подвал Эйджин тоже хотел бы спуститься, слишком уж давно он там не был, но в присутствии дяди и матери поостерёгся.
Лёжа на кровати и радуясь тому, что вновь на свободе оказался, Эйджин Кейм представлял себе новую жизнь, которая ждала его в столице королевства. Жить он будет, конечно же, в столичном доме своего дядюшки. Старые знакомства возобновит. Будет посещать многочисленные балы и приёмы. Возможно, со временем он и на королевские балы начнёт приглашения получать, а там, глядишь, лично с королём познакомится, войдёт к нему в доверие, да расскажет что-нибудь «интересное» о делишках нового Главы центрального управления Римерона. Да, если получится сместить Нолана Лима с его должности, а потом и обвинить его в чём-нибудь незаконном, это будет просто замечательно. А то это совсем не дело, что злейший враг живёт в своё удовольствие, весь высший свет Римерона смотрит на него с неизменным уважением и опаской, и даже сам губернатор никакой управы на него не имеет! И Эйджин мечтательно улыбнулся, представив господина Нолана Лима запертым в тёмной грязной камере по личному указу короля. А вот потом можно будет и к прежним «увлечениям» вернуться.
«Только в подвале этим заниматься больше не стоит — сказал он себе, недовольно скривившись — Возможно, арендую себе какой-нибудь маленький неприметный домик на окраине города. Там меня точно никто не найдёт».
— Эйджин, сынок — на пороге комнаты появилась матушка, улыбнулась печально и на краешек ближайшего стула присела — Экипаж снарядили, к отъезду всё готово.
Тот, вздохнув, решительно поднялся на ноги.
— Значит, пора ехать — сказал он немного обречённо. А матушка в ответ тихо всхлипнула.
— Как же я не хочу, чтобы ты уезжал. У меня странное чувство, что я больше никогда-никогда тебя не увижу.
Эта фраза Эйджина неприятно царапнула, ведь внутри у него тоже сидело странное неприятное ощущение нависшей над ним опасности. Но виду он не подал, улыбнулся натянуто.
— Мама, я ведь уже не в первый раз в столицу еду. Подумаешь, годик поживу в дали от родных мест. Потом ведь всё равно вернусь.
— Ну да, ну да — покивала матушка — Дядюшка твой во дворе тебя ждёт. С тобой поедет.
— Поедет со мной до самой столицы? — удивился Эйджин.
— Нет, конечно, говорит, до ближайшего указателя тебя проводит. Убедится, что всё хорошо, и назад повернёт.
Губернатор, действительно, ждал своего племянника во дворе. Окинул его задумчивым взглядом, но ничего не сказал. Кивком указал Эйджину на экипаж, давая знак, чтобы тот забирался внутрь, а сам велел слугам к экипажу его лошадь привязать.
— Меня сопровождать не надо — сказал он своим людям — Сам до дома верхом доеду. Только племянника немного провожу. Надо же мне убедиться, что на дороге всё хорошо, что с экипажем всё в порядке и нигде ничего не скрипит и не ломается.
— Это правильно, Хеджим — закивала сестрица губернатора — Мне куда спокойнее будет, если ты моего мальчика хоть немного проводишь.
По дороге губернатор снова молчал, отрешённым взглядом смотрел на сгущающиеся за окном сумерки. И Эйджина это ужасно нервировало… и даже немного пугало. Пару раз он пытался заговорить с дядей на отвлечённые темы, но тот словно не слышал, что с ним разговаривают, едва заметно морщился и продолжал упрямо молчать. А потом вдруг произнёс:
— Когда ты стал таким, Эйджин? Или не стал, а всегда был таким?
Эйджин Кейм прекрасно понял, о чём говорит его дядюшка, принялся судорожно подбирать слова для ответа. Но губернатору, казалось, ответы были и не нужны.