— М-м-м… Ты наконец-то совладал с утюгом и погладил рубашку?
— Лучше! — Лицо Оуэна выглядело таким просветленным, что любой духовный наставник обзавидовался бы. — Отец вернул мне камердинера!
Я едва не рассмеялась, но сдержалась и постаралась быть серьезной.
— Отличная новость.
— Гардероб отец пока не отдает, — воодушевленно продолжил Оуэн, — но я уверен, что это дело времени. Еще пару недель, и он забудет про ту выходку в деревне.
Я с готовностью покивала. Мне безумно хотелось потрепать Оуэна по макушке, но останавливало понимание того, что он посчитает такой жест слишком покровительственным и обидится.
— Слушай, давно хотела спросить, а почему тебя с таким придыханием называют наследником Лингов? Это означает что-то особенное?
Он слегка поморщился.
— Нет, всего лишь титул, не более того. Напоминание, что именно ко мне перейдет все состояние нашей семьи. А учитывая его размеры… Неудивительно, что у кого-то перехватывает дыхание.
Я хмыкнула. В словах Оуэна не было ни капли бахвальства. Кажется, он относился к собственному богатству на редкость спокойно. Впрочем, наверное, если растешь в достатке, так оно и должно быть.
— Рин Оуэн, рада вас видеть! — Гвен, сбежавшая со ступенек, торопливо подошла к нам и чуть виновато добавила: — Не смогла найти зонтик. Наверное, это знак, что дождя не будет.
— А обещали осадки? — Оуэн тоже удивился и вскинул голову, присматриваясь к небу за куполом. — Ну не знаю, кажется, маги-прогнозисты снова ошиблись. Да и защитный барьер не пропустит дождя. Он, если и пройдет, то только в городе.
Гвен смущенно кивнула:
— Мы как раз туда и собираемся.
— Правда?
— Мы идем на выставку древностей, — пояснила я. — Хочешь с нами?
Гвен как-то странно дернулась. На мгновение почудилось, что ей не понравилось мое предложение, но затем на ее губах расцвела светская улыбка.
— Рин Оуэн, составьте нам компанию! Выставка обещает быть интересной.
Его не пришлось уговаривать. Он согласился моментально.
Глава 17
В городе было холоднее, чем в академии, и я довольно скоро пожалела, что не захватила с собой накидку. Под носками туфелек похрустывали покрытые тонким льдом лужицы.
— Защитный купол не только охраняет академию от неожиданных гостей, но и поддерживает примерно одну и ту же комфортную температуру в течение всего года, — клацнув зубами, просветил меня Оуэн. — Я так давно не выбирался в город, что уже и забыл об этом.
Я с сочувствием посмотрела на него. Вряд ли пиджак особо греет, но мне, разгуливавшей в одной блузке, было еще хуже.
— Выставка буквально за углом, — успокоила нас Гвен и тоже поежилась. — Можем нанять извозчика, если хотите.
От этой мысли мы, поколебавшись, отказались и, стараясь обходить лужи, направились вниз по проулку. Я с интересом рассматривала витрины лавочек и окна жилых домов — чаще одноэтажных, но встречались и высокие здания. По дороге цокали копыта лошадей, раздавались крики мальчишек, продававших газеты, а впереди громко посмеивались две девушки. Их руки были заняты большими коробками с покупками. При виде них я вспомнила то, о чем уже давно хотела спросить.
— Гвен, а что происходит с девушками, которым не позволяли учиться в академии?
Оуэн сразу посмурнел, и это не укрылось от моего внимания.
— Их дар запечатывают, — ответила Гвен и отмахнулась от очередного зазывалы, гостеприимно распахнувшего перед нами двери в кабак.
— Заходите, не стесняйтесь!
— Нет, спасибо, — крикнул Оуэн.
Зазывала переключился на кого-то другого.
Я едва не налетела на впереди идущего прохожего. Тот обернулся и хотел было что-то сказать, но Плющик грозно вскинул голову и оскалился. Прохожего как ветром сдуло.
— Разве так можно? — пробормотала я, обращаясь не то к Плющику, не то к Гвен.
Та пожала плечами, а Оуэн добавил:
— Необученный маг опасен. Поэтому академию нельзя покидать без разрешения.
Я посмотрела на него с подозрением.
— Надеюсь, у тебя оно есть? А то я не подумала об этом.
— Конечно. У меня оно долгосрочное.
— Да, — рассеянно заметила Гвен. — Мужчинам его проще оформить.
Мы миновали еще несколько лавочек, где в витринах были выставлены женские платья, и я возобновила разговор.
— Но как они живут с запечатанным даром?
Что-то внутри меня сжалось. Мой дар был совсем крошечный, но сама мысль погасить его искру вызывала паническую дрожь.
— Как правило, это рано или поздно сказывается на здоровье. — Гвен приподняла юбку, обходя очередную лужу. — Поэтому девушек с даром не любят брать в жены. Нет гарантий, что она выносит и родит детей. Да и до старости такая не доживет.
Я невольно глянула на Оуэна, не веря в такую жестокость, но тот отвел глаза.
— Понятно, — пробормотала я.
Желание продолжать разговор окончательно пропало. Пожалуй, мне повезло очутиться в теле Арианы. Ее родители в силу обстоятельств воспринимали мой дар не как проклятие, а как подарок богов.
Гвен не обманула, и нужную вывеску мы нашли довольно быстро.
Толкнув дверь и оказавшись в тепле, я расслабилась. В мраморном светлом холле нас встретил распорядитель выставки — представительный седовласый мужчина — и, предупредив, что витрины лучше не трогать руками (может сработать охранное заклинание), проводил нас в соседний зал.
К моему удивлению, народа было немного.
— Сегодня наш последний день работы, — заметил распорядитель, словно догадавшись о моем вопросе. — После обеда мы покидаем город и возвращаемся в королевскую резиденцию. Вы пришли вовремя: еще немного, и я прекращу пускать посетителей. Прошу вас, проходите.
— Спасибо, — поблагодарила Гвен и устремилась к витрине с золотой короной. — Вы только посмотрите на это!
Мы с Оуэном не разделяли ее трепет, но с готовностью покивали. Уже через пару минут мы разбрелись по залу, рассматривая экспонаты. В большей степени они представляли собой древние артефакты, заключенные в форму драгоценностей. О способностях каждого было написано мелким шрифтом на грифовой доске возле входа. Я пробежала глазами по витиеватым строчкам и присвистнула: пожалуй, я бы не хотела брать в руки вечно отравленный гребень с рубинами. А вот от бокала-антидота не отказалась бы: полезная штука. Особенно если ты король, а твои придворные точат на тебя ножи.
В торжественной тишине, царившей в зале, даже шепот походил на раскаты грома, но посетители почти не переговаривались. Я осмотрела все артефакты и откровенно заскучала. Оуэн ходил за мной по пятам и, видимо, уже пожалел, что согласился на эту прогулку. Одна Гвен сохраняла восторженный настрой и медленно переходила от витрины к витрине.
Дверь снова отворилась, и в зал вошли еще двое посетителей. Они были уже в возрасте. Один и вовсе опирался на трость, и это натолкнуло меня на мысль, что восторг эта скучная выставка может вызывать разве что у умудренных опытом людей.
Я зевнула и прикрыла рот рукой. За спиной, разрезая сонную тишину, раздался грохот и женский всхлип. Я резко обернулась и наткнулась на покрасневшую до корней волос Гвен. Она лежала на полу. Ее чуть задравшаяся пышная юбка оголила щиколотку, которую девушка обхватила ладонью.
— Простите, — пробормотала Гвен. — Пол такой скользкий… Мне так неловко!
— Как ты? — Я бросилась к ней и осторожно присела рядом. — Встать сможешь?
— Рина, послать за лекарем? — вмешался один из посетителей.
Гвен обступили полукругом, и она, видимо, непривыкшая к такому вниманию, смутилась еще сильнее. Даже распорядитель, оставив пост, выбежал на шум и теперь стоял совсем рядом. Его взволнованный взгляд был прикован не к Гвен, а к ближайшей витрине — абсолютно целой и невредимой.
— Нет-нет, благодарю. — Она попыталась встать, опираясь на мою руку, и снова охнула.
— Я схожу за лекарем, — вызвался Оуэн. — Тут совсем рядом есть больница.
— Очень здравая мысль, молодой человек, — одобрил посетитель с тростью. — Рина так сильно упала, что могла себе что-нибудь повредить. Поверьте, — он постучал тростью по полу, — лучше подстраховаться.
Оуэн кивнул и выскочил за дверь. Я с тревогой повернулась к Гвен.
— Давай все-таки попробуем встать? — мягко предложила я.
— Да, мы поможем, — вновь вклинился все тот же сердобольный посетитель. — Девушке нельзя лежать на холодном.
Гвен чуть закусила губу, будто сдерживая стон боли, и протянула мне руку. Пронесшаяся перед глазами вспышка света ослепила меня, а затем разум резко заволокло туманом. Последнее, что я запомнила, перед тем как отключиться, — теплота пальцев Гвен, сжавших мою ладонь.
Заслышав лязг двери, я торопливо поднялась с жесткой скамейки, где провела последние полчаса, и обхватила прутья решетки.
— Немедленно выпустите меня! — потребовала я.
Пыла за последние тридцать минут у меня поубавилось, но виной всему был холод в камере, куда меня посадили. Причем меня одну. Остальных свидетелей ограбления увели куда-то в другое место. В этом похожем на муравейник полицейском участке черт ногу сломит! Разве можно так обращаться со свидетелями?
— Выходите и следуйте за мной, — вежливо, но непреклонно сказал стражник и загремел связкой с ключами.
Мне пришлось сцепить зубы, чтобы не огрызнуться.
Голова болела немилосердно, а к горлу то и дело подкатывал кислый ком, но об этом я не переживала: о реакции на дурман я была осведомлена. А вот Плющик, впавший в спячку и не откликавшийся на имя, вызывал приступы паники.
Я не запомнила, как отключилась. Помню только, что склонилась к Гвен, а затем — пахнувшую сиренью темноту. Когда пришла в себя, вокруг уже царил хаос. Оказалось, что не только я упала в обморок, но и остальные посетители. Чем и воспользовались воры, вскрывшие витрину и вытащившие один из артефактов. Судя по панике распорядителя выставки, безумно дорогой и древний.
Естественно, пришлось вызвать полицию. И нас, всех немногочисленных свидете