– Нет, я не собираюсь ее кому-либо уступать! – чуть ли не прорычал Дрейтон, выходя из неподвижного состояния. Подхватив с пола сапог, он рывком натянул его на ногу и, выскочив из кареты, стал приводить себя в порядок.
«К поискам нового любовника она приступит не раньше, чем в аду начнется обледенение!» – мысленно поклялся он, заправляя рубашку в брюки.
«В чисто физиологическом отношении…» – снова всплыли в памяти недавние слова Кэролайн. Вот, значит, как она его воспринимает…
И тут Дрейтон ошарашенно застыл на месте. После чего мысленно выругался.
– Обри, ты? – вымолвил он наконец, лихорадочно подыскивай более или менее правдоподобное объяснение.
– Да, я, – кивнул приятель и, присев на колесо кареты, устремил взгляд в дальний угол конюшни. – Пару минут назад я видел, как отсюда вышла леди Кэролайн… Поправляя прическу, вставляя в волосы шпильки… Хотя ее усилия вряд ли могли что-то скрыть.
Ну вот, их все-таки застукали. Однако это еще не конец света. Обри ведь тоже далеко не монах, он должен все понять и проявить снисходительность.
– Надеюсь, ты не будешь распространяться о том, что видел?
– Ну мой-то рот на замке… Однако рано или поздно кто-то другой непременно застанет вас вместе. – Повернув голову, Обри посмотрел Дрейтону в глаза: – Ты как будто забыл, что в твоем доме полным-полно людей, у которых слишком много свободного времени и которых не отличает преданность тебе.
Скрестив руки на груди, Дрейтон прислонился к стене.
– Чувствую, что мне предстоит выслушать нравоучительную лекцию.
– Читать какие-либо лекции уже бесполезно, – возразил Обри. – Боюсь, тебе предстоит выслушать ультиматум.
– Даже так? – Это уже было интересно.
– Дрейтон, ты перешел границу дозволенного по отношению к одной из своих подопечных. – В голосе Обри звучало неподдельное сожаление. – И как ты думаешь, сколько понадобится времени, чтобы слухи о твоем романе с леди Кэролайн переросли в слухи о неподобающих отношениях с леди Симоной и леди Фионой?:
– Да брось ты… – Отделившись от стены, Дрейтон направился к выходу из конюшни. – Это просто смешно.
– Ну это мы с тобой знаем истинное положение дел. – Обри вдруг преградил ему путь. – Однако, существует немало людей, которые любят сочинять небылицы, утверждая при этом, что видели все собственными глазами.
– В таком случае можно будет подкинуть этим сочинителям какую-нибудь другую тему для пересудов, – резко сказал Дрейтон. – Мы с Кэролайн просто-напросто сбежим куда-нибудь подальше, и все прекратится само собой. Дай пройти!
Обри даже не пошевелился.
– Неужели тебя надо уговаривать, чтобы ты проявил хотя бы немного здравомыслия?
– В случае разоблачения я могу жениться на Кэролайн, и тем самым проблема будет устранена. Какое тут еще нужно здравомыслие? С дороги!
– Это решит лишь первоначальную, непосредственную проблему, – признал Обри, не двигаясь с места. – Здесь я с тобой согласен. Но тебе не мешало бы задуматься о долгосрочных последствиях подобного шага.
– О Боже! – чуть ли не простонал Дрейтон. – Только не надо читать мне очередную проповедь о значении денег.
– Зачем? Стоит ли напрасно сотрясать воздух? Я прекрасно знаю, что ты не имеешь ни малейшего почтения к богатству.
Ладно, он позволит этому чертову Обри высказаться до конца.
– Так какой ультиматум ты хотел представить мне на рассмотрение?
– Скажи, ты любишь леди Кэролайн?
Черт! Совершенно неожиданный вопрос.
– Или же тебя просто влечет к запретному плоду и будоражит риск, присутствующий в вашей связи?
– Ну… это тоже немаловажный фактор, – признал Дрейтон. – Что же касается любви… – Он пожал плечами. – Думаю, что со временем наше влечение друг к другу, возможно, перерастет и в любовь.
– А возможно, и нет. Так неужели ты хочешь всю жизнь быть прикованным к женщине, которую не любишь?
Слегка склонив голову набок, Дрейтон в некотором изумлении воззрился на приятеля. Убедительный аргумент, ничего не скажешь…
– А ты не обратил внимания, насколько святы семейные узы в среде наших гостей? – поинтересовался он. – Мне кажется, что ни один из них не вступил в брак по любви.
– Да, это так, – согласился Обри. – По большей части они женились на деньгах.
Ну вот опять… Волей-неволей они снова вернулись к разговору о всемогущем фунте стерлингов.
– Ты вроде бы говорил, что не желаешь понапрасну сотрясать воздух…
– Послушай, Дрейтон, мы с тобой давние друзья… – со скорбной интонацией проговорил Обри. – Если бы ты по-настоящему любил леди Кэролайн и был твердо уверен, что эта любовь выдержит испытание временем, я бы просто отошел в сторону, пожелав вам обоим счастья и благополучия. Но ты сам признался, что никакой любви между вами нет, поэтому я не могу допустить, чтобы ты совершил огромную ошибку, я должен хотя бы попытаться ее предотвратить.
Черт! Да он вообще не заикнулся бы о женитьбе, если бы в самом начале разговора Обри ограничился обещанием держать свой болтливый язык на привязи.
– Можешь сколько угодно испепелять меня гневным взглядом, – продолжил между тем приятель. – Это ни в коей мере не изменит ситуацию. Раз уж вас не связывает настоящее чувство, ты будешь полнейшим, дураком, если бросишь себя в жертву на алтарь брака, не выгадав при этом хороших денег и не повысив свое положение в обществе.
– Ты призываешь меня торговать собой?
– Я призываю тебя быть реалистом, – парировал Обри. – К тому же, склонив леди Кэролайн к браку, прогадаешь не только ты. Это было бы несправедливо и непорядочно по отношению к ней.
– Несправедливо и непорядочно?
– Боже мой, ну что тут непонятного?! – Обри в досаде вскинул руки. – Она ведь дочь герцога! И при этом достаточно хороша собой. – Затем он продолжил уже более спокойно: – Дрейтон, ну ты представь… Во время предстоящего сезона откуда-нибудь из Европы в Лондон приезжает настоящий принц, видит леди Кэролайн и решает, что она могла бы стать достойной королевой его маленького королевства. Я, конечно, ни в коей мере не пытаюсь принизить значение твоего титула, однако ты должен согласиться, что тебе не по плечу соперничать с подобным кандидатом.
Н-да… Об этом он как-то не задумывался. В мыслях ему, как правило, рисовалось, что вокруг Кэролайн будут увиваться лишь персонажи вроде того же Обри или Хейвуда. То есть мужчины, с которыми она может обходиться любезно, но которых ни в коем случае не воспримет всерьез. Однако принц, способный предложить ей королевство и жизнь, похожую на сказку… Да, она вполне достойна быть королевой.
– Что ж, решение принимать ей, – промолвил Дрейтон.
– Разумеется, – подтвердил Обри. – Но тебе не кажется, что она сможет гораздо лучше обдумать преимущества каждого предложения, если в период их поступления не будет каждую ночь проводить в твоей постели?
У Дрейтона возникло ощущение, будто земная твердь под его ногами покачнулась и обратилась в нечто зыбкое и ненадежное. Ему потребовалось значительное усилие, чтобы сохранить внешнюю невозмутимость. Перед мысленным взором развернулись два варианта дальнейшего развития событий, и его охватило желание закричать от отчаяния, поскольку единственно правильный выбор был ему совсем не по душе.
– В общем, так, Дрейтон, – снова заговорил Обри. – Я считаю, что нужно сделать следующее… Мы сейчас соберем вещи и немедленно отправимся в Лондон. В качестве предлога можно сказать, что твоему дому там требуется ремонт и ты намерен лично за ним проследить. Или же что тебе нужно подготовиться к началу парламентской сессии. В общем, подойдет любой предлог. Важно то, что тем самым ты предотвратишь возможный скандал и положишь конец своей связи с леди Кэролайн. Ваш роман прекратится сам по себе, и в скором времени вы оба сможете принять необходимые решения с незамутненным сознанием.
Господи, почему же так больно? Дрейтону казалось, что эта боль проникает в самую глубь его существа и выворачивает душу наизнанку.
– А если я не соглашусь на такой вариант? – спросил он, уже решив, что все же последует данному совету и обязательно постарается взять себя в руки ради счастливого будущего Кэролайн.
– Ну, не знаю, – мрачно ответил Обри. – Тогда мне, наверное, придется готовить свою мать к тому, что в скором времени ее сын обретет дурную славу как верный и преданный друг величайшего развратника Англии.
Да, от подобного известия леди Обри и удар может хватить.
– Работники конюшни сегодня заняты в оранжерее, – проговорил Дрейтон. Он прислонился к карете, внезапно ощутив свинцовую тяжесть во всем теле. – Сходи распорядись, чтобы для нас подготовили экипаж.
– Спасибо… Я тебе очень благодарен.
Дрейтон кивнул:
– Возможно, Обри, наступит день, когда я тоже смогу тебя поблагодарить. Но только не сегодня.
– Я все понимаю… Я скоро вернусь.
Нет, ничего этот Обри не понимает. Он и сам еще не осознал, насколько глубока его рана и сколько должно пройти времени, прежде чем заполнится пустота в сердце и оно перестанет болеть. Никогда в жизни он не испытывал ничего подобного. Даже когда умерли родители. Тогда присутствовало ощущение естественности этой потери – он как будто прошел с ними ту часть пути, которую им было уготовано преодолеть вместе. А сейчас…
Дрейтон почувствовал, как у него сдавило горло. Он натужно сглотнул и медленно выпустил из легких воздух.
Ну ничего, он справится. Он поступит так, как нужно поступить, даже если это его убьет. Он сделает резкий решительный шаг вперед и не станет оглядываться назад. Так будет лучше для всех.
Леди Обри взглянула на записи, которые Кэролайн прилежно делала под ее диктовку.
– А что вы думаете насчет замороженного угря? Он всегда пользуется большой популярностью.
«У кого?» – мысленно вопросила Кэролайн и, стараясь не показать своего недовольства, внесла в список и угря.
– Леди Кэролайн, – донеслось в этот момент от дверей. – Могу я поговорить с вами наедине?
Дрейтон? Здесь, в доме, в середине дня? Чувствуя, как ее сердце забилось быстрее, Кэролайн подняла голову.