Похотливый благодетель упал с раздробленным черепом. Брат и сестра пытались спастись бегством, но удалось это ей одной. Брат же погиб от пули полицейского.
Друзья брата — социалисты-революционеры, сокращенно эсеры, — тайными путями переправили Рашель через Москву в Санкт-Петербург. Целый год заняло это путешествие. Общение с эсерами не прошло для темпераментной, ожесточившейся девушки бесследно. Она прониклась самыми экстремистскими революционными идеями. Кое-что она уже натворила по дороге, ее разыскивали повсюду, и пребывание в столице, где царская охранка была могущественна, стало для нее опасным.
Хочу вам сказать, ребята, что, какие бы изменения ни происходили в России, единственное, что там не меняется и не изменится никогда, — это полицейская система. Она многолика. У нее много названий: КГБ, МВД, ГРУ, но все это единая паутина, в которой трепыхаются мошки — люди, живущие в России, и местные, и иностранцы. К постоянной слежке привыкаешь. Порой она даже забавляет, а иногда и оказывается кстати. Однажды в темном дворе меня подвел фонарик и я не мог разыскать свою дверь. Тогда мой «хвост» любезно посветил мне.
Рашели пришлось покинуть страну. Эсеры переправили ее обычным транзитом через Финляндию, где она проникла на норвежский пароход, следовавший курсом в английский порт Ньюкастл. «Почта» у революционеров работала идеально, «людские» посылки исправно доставлялись в обоих направлениях. Но какое-то звено в цепи лопнуло, и ей пришлось задержаться в Англии без помощи и средств, хотя ее ждала в Нью-Йорке эсеровская иммигрантская община. Но как добраться туда?
К счастью, ваша бабушка владела ремеслом. Она нашла себе работу — шить головные уборы, то, чем занималась в детстве, помогая отцу в мастерской. Скопив деньги на билет в Америку, она села в Ливерпуле на трансатлантический пароход. Представьте себе вашу бабушку — едва восемнадцати лет от роду посреди Атлантики. Несмотря на социалистические убеждения, соседство с пассажирами четвертого класса было ей невмоготу. По ночам она потихоньку выскальзывала из трюмного ада и, минуя барьеры, выходила на верхние прогулочные палубы — сначала третьего, потом второго класса и наконец в одну прекрасную ночь решилась вторгнуться в святая святых — в первый класс. Этот постепенный подъем в высшее общество был длителен и обставлен со всей возможной осторожностью. У нее в распоряжении была лишь одна ценная вещь — великолепная соболья шапка, оставленная отцом при поспешном бегстве. Когда ночной мрак позволял хоть как-то скрыть убогость ее платья, она гордо шествовала мимо стюардов во всеоружии молодости, красоты, с драгоценной боярской шапкой на очаровательной головке.
Именно на таком ночном променаде произошла ее встреча с Джеймсом Стюартом — прапрадедушкой Грека, кузена вашей матери.
Семейное древо Стюартов имеет много ветвей, но все-таки ствол у дерева один и соками одной земли они питаются. Юный Стюарт получил от своих состоятельных родителей все, что они могли ему дать: помимо богатства, прекрасное образование и должность в директорате фамильного банка. Знакомство с русской красавицей взволновало молодого человека до глубины души, а ее рассказы о революции потрясли его воображение. Тогда революция была в моде, у всех на устах. Русские дворяне шли в «бомбометатели», а среди богатеев на Западе находилось немало сочувствующих им. В общем, семена упали в благодатную почву.
Как в старых романах героиня за тяжкие испытания получает вознаграждение от судьбы, в Нью-Йорке Рашель воссоединяется со своим отцом, который благополучно занимался шитьем меховой одежды в Нижнем Ист-Сайде. Радость встречи, объятия, слезы. Туда же в скором времени наведывается и Джеймс Стюарт. Их свидания с Рашелью происходят все чаще, и, к ужасу семьи, он однажды приводит молодую еврейку в свой аристократический дом и «представляет ее ко двору».
Рашель, хотя и хранила это в секрете, поддерживала связь с политическими иммигрантами. Эсеры быстро оценили все выгоды ее дружбы с Джеймсом Стюартом».
Натали вспомнила, что когда-то Уоллес обмолвился об этом факте своей родословной.
— Как? — удивилась тогда Натали. — Твоя мать была социалисткой?
— Ее дважды высылали из Америки. Если хочешь, расспроси об этом тетушку Маргарет.
— Она ни за что не скажет. Для нее социалист в семье позорнее убийцы-маньяка!
— Но ты не бойся, Натали, — пошутил Уоллес. — Эти гены не передаются по наследству.
«…Они поженились и родили двух сыновей — Джеймса и Грегори. Рашель была по-своему наивна и упорно старалась обратить мужа в свою веру, вдалбливая ему в голову мысль, что война в Европе неизбежна. Это будет предсмертная схватка капиталистических акул, уверяла она, за которой неминуемо последует Мировая Революция. Но Джеймс оказался более здравомыслящим, чем о нем думали его родственники.
Из пророчеств Рашели он извлек выгоду. Раз европейские государства передерутся между собой, то они будут просить Штаты помогать им оружием и военным снаряжением. Но Америку и Европу разделяет океан. Значит, рассудил он, понадобятся транспортные суда, много судов. За два года до начала предсказанной его супругой войны он вложил кое-какие средства в покупку и строительство кораблей.
А через несколько лет его состояние превысило все богатство остальных членов дома Стюартов, которые занимались традиционной торговлей с Китаем и не заглядывали в будущее.
Денежный поток, текущий в закрома Джеймса Стюарта, не вызвал у Рашель восторга. Она требовала, чтобы ее муж прекратил свою столь выгодную деятельность. Парадокс был в том, что снабжение оружием стран Антанты затягивало войну и служило целям революционеров-прагматиков. Чем дольше длится война, считали они, тем больше шансов на революционный взрыв в воюющих странах. Но Рашель не могла взирать на события хладнокровно. Ее душа была романтична и чиста, а война была жестокой, грязной и кровавой. Трещина в их отношениях все расширялась. Джеймс не желал расставаться с прибыльным бизнесом. Оба они устали от взаимных ссор и разошлись.
Рашель целиком погрузилась в революционное движение, ушла к своим старым друзьям. Эсеры использовали ее в качестве курьера для доставки нелегальной почты. Нью-йоркская миллионерша, на самом деле тайный агент эсеров, в составе женской благотворительной миссии появилась в Петрограде как раз накануне свержения царя…»
Натали услышала телефонный звонок, но не сразу сообразила, что он прозвучал на записи Уоллеса. Запись оборвалась. Уоллес отключил магнитофон. Сколько времени и с кем продолжался телефонный разговор, Натали не знала. После щелчка и короткой паузы вновь послышался записанный на пленку голос ее мужа:
«На чем я остановился, ребята? А, вспомнил! Петроград… Итак, царя убрали. По всей стране стали образовываться рабочие Советы, а еще через шесть месяцев большевики захватили власть. Я уверен, что для моей матери это была счастливейшая пора в ее жизни. Надежды ее оправдались, мечты осуществились. Она оказалась в самом центре Революции. Она была еще молода, решительна, красива, богата, имела заслуги перед революцией и еще одну бесценную вещь, своего рода охранную грамоту — американский паспорт. Перед ней открывались все двери. Множество людей искали ее покровительства, кое-кто претендовал на близкую дружбу или на нечто большее. Она имела возможность выбирать и сделала свой выбор. В наэлектризованной, взбудораженной атмосфере тех дней любовь вспыхивала мгновенно.
Энергичный, порывистый, непредсказуемый бывший казачий офицер стал героем ее романа. Он со своим отрядом выступил против царской полиции на защиту демонстрантов, когда свергали царя, потом участвовал в штурме Зимнего дворца, где заседало Временное правительство. Большевики не доверяли казакам, но им нужны были храбрые люди, владеющие оружием и умеющие командовать. Они были практичными, эти большевики! Когда образовалась Красная Армия, молодой казак стал быстро подниматься вверх в военной иерархии. И тут Рашель забеременела.
Казалось, что надо плясать от радости, праздновать, кричать «ура» — рождается новый человек для нового общества. Но дела в России изменились к худшему. Стало страшно жить в России! Ленин, который был у власти, принялся расстреливать людей не за их действия и поступки, а за их убеждения. И первыми жертвами стали его политические оппоненты — эсеры, те, кто яростнее всех других боролся против царизма. История подчас очень зло шутит, не правда ли? И разошлись пути моих родителей. Отец связал свою судьбу с Красной Армией. Он верил, что на этом поприще ему светит блестящее будущее, и не желал поступаться карьерой. Мать же вынуждена была бежать. От ареста и расстрела ее спас только американский паспорт. Вновь прощание с российским берегом, вновь грузовой пароход, вновь свинцовые волны Балтики. Все повторилось…
Я родился на корабле во время жестокого шторма и был наречен Уоллесом. Обряд крещения совершил капитан-шотландец, принимавший роды. Таким образом, незаметно пересекать границы России — это у меня заложено в генный код.
Рашель вернулась в Нью-Йорк. Ее муж к тому времени сменил морские перевозки на биржевые спекуляции. Финансовый бум двадцатых годов был в разгаре. Он принял блудную жену обратно и даже согласился с ее условием — усыновить меня, что сделал, впрочем, весьма неохотно. Я уверен, что я единственный еврей-казак, крещенный в баптистской церкви Святого Томаса…»
Натали не могла не рассмеяться. Уоллес продолжал свой рассказ:
«Джеймс Стюарт ненавидел меня. Я был живым напоминанием о неверности его супруги. Он говорил, что простил ее, но он лгал. Он был из тех американских пуритан, для которых супружеское ложе — святыня…»
Натали остановила запись. Значит, Уоллес незаконнорожденный. Для старинного американского рода он приблудный чужак. Этот факт на многое проливает свет. Она вновь нажала кнопку.
«…Он торопился избавиться от меня, и с пяти лет я жил и учился в закрытой частной школе в компании с такими же детьми, покинутыми своими богатыми родителями. Там нам прививали вкусы и, вероятно, предрассудки, характерные для высшего класса Америки, и портили нас как могли, — но это, к счастью, продолжалось недолго, до биржевого краха двадцать девятого года. Рашель предсказывала его — социалисты ведь настоящие провидцы, но Джеймс не послушался ее, и я внезапно очутился дома, потому что за школу нечем стало платить. @KURS = В доме царил ад. Мой приемный отец, разорившись, быстро шел ко дну. Мать, наоборот, воспрянула духом и, используя деньги Коминтерна, ворочала крупными торговыми операциями с Советской Россией. В них принимал участие, как я потом узнал, мой настоящий отец, достигший больших чинов в Красной Армии. Он выступал под партийным псевдонимом «Александр Невский», в честь средневекового русского полководца. Ленин тогда уже был мертв, эсеров поубивали или раскидали по тюрьмам. Прошлые заб