20 августа «Красная звезда» опубликовала отрывки из писем немецких солдат, обнаруженные в почтовом грузовике, захваченном смоленскими партизанами. Ефрейтор Феликс Капдельс писал друзьям о весёленьких похождениях и групповых изнасилованиях: «Пошарив в сундуках и организовав хороший ужин, мы начали веселиться. Девочка попалась злая, но мы её тоже организовали. Не беда, что всем отделением».
В другом письме ефрейтор Георг Пфалер, радуясь, что находится не на фронте, а в карательных войсках, писал своей матери в Саппенфельд: «В маленьком городке мы пробыли три дня… Можешь представить себе, сколько мы съели за три дня. А сколько сундуков и шкафов перерыли, сколько маленьких барышень перепортили… Весёлая теперь наша жизнь, не то что в окопах»[132].
Впору ефрейторам петь бравурные марши: выпил, ограбил, изнасиловал. Ещё раз выпил, ограбил и изнасиловал. Жизнь удалась!
В каждом советском населённом пункте после освобождения создавались Чрезвычайные государственные комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских оккупантов (к ним относили и румынско-фашистских). Многие документы впоследствии прозвучали на Нюрнбергском процессе против руководства фашистской Германии. Заступничество Сталина, намеривавшего включить Румынию в советскую зону влияния, позволило румынским фашистам избежать Международного военного трибунала. До Нюрнбергского суда не дошёл акт № 173, составленный в Одессе 26 октября 1944 года:
«16 октября 1941 года, в день вступления оккупантов в г. Одессу, группа румынских варваров на глазах гр. Хирика Лейб Осиповича изнасиловала жену Любу и 16-летнюю дочь Еву, в результате чего последняя заболела острым менингитом.
12 января 1942 г. в числе многих других Хирик Л. О., жена его и дочь были угнаны в гетто на Слободку.
11 февраля 1942 г. их вывезли поездом в Березовку, а оттуда в 30-градусный мороз погнали пешком в Доманёвку.
<…> Хирик Л. О. отстал от этапа недалеко от местечка Мостового и был расстрелян, а жена и дочь, дойдя до местечка Мостовое, как отставшие были расстреляны немцами-колонистами»[133].
Волк стремится вовремя напялить овечью шкуру. Советские войска подошли к государственной границе Румынии. Руководство фашистской Румынии, виновное в гибели сотен тысяч румынских и советских евреев, быстро сориентировалось и переметнулось на сторону антигитлеровской коалиции, арестовав и предав суду несколько одиозных деятелей; благодаря Сталину, имевшему свой вид на Румынию, страна-агрессор избежала Нюрнбергского суда и осуждения за преступления против человечности.
Гитлер, названный в 1938 году американским журналом «Тайм» «человеком года», вторгся в Польшу, будучи номинантом на Нобелевскую премию мира за 1939 год (потерпел бы пять месяцев – и вместе с Чемберленом и Даладье получил бы за Мюнхен Нобеля).
От командования вермахта фюрер требовал: «Война на Востоке, должна отличаться от войны на Западе и вестись на уничтожение евреев и большевиков».
После вторжения в СССР в каждом захваченном немцами населённом пункте с первых же дней начались массовые публичные казни евреев. Они совершались айнзатцгруппами СД[134] при содействии местных жителей, люмпенов и маргиналов. В мае 1941 СД начал подготовку к массовым казням евреев и создал четыре айнзатцгруппы общей численностью 3000 человек. Группа «А» охватывала страны Прибалтики; «B» – Смоленское направление; «C» – район Киева; «D» – южную часть Украины. Группы разделили на айнзатцкоманды, действовавшие в глубоком тылу, и зондеркоманды – в непосредственной близости к линии фронта. Трём тысячам убийц при поддержке местного населения поручили уничтожить пять миллионов советских евреев. Но СД предстояло ещё договориться с вермахтом и добиться от него хотя бы молчаливого самоустранения.
В середине мая 1941-го Гейдрих поручил шефу гестапо Генриху Мюллеру обсудить с военными властями соглашение о деятельности айнзатцгрупп. Переговоры с генералом Вагнером закончились безрезультатно. Тогда Гейдрих возложил эту миссию на Шелленберга, дав жёсткие указания: добиться, чтобы армия не просто терпела присутствие в тылу оперативных групп, но и «вменила в обязанность своим ответственным службам оказывать полную поддержку всем мероприятиям этих групп, политической полиции и службе безопасности». Шелленберг справился с поставленной задачей: вермахт хоть и не принимал участия в массовых казнях, надел на глаза чёрную повязку.
Руководство вермахта солидаризовалось с фюрером и ответственно за чудовищные преступления гитлеровского режима и за военные преступления, совершённые при его молчаливом согласии на оккупированных территориях. К ним относится и надругательства над военнопленными. Не является смягчающим обстоятельством нежелание Советского Союза ратифицировать женевскую конвенцию о военнопленных. Фельдмаршал Кейтель, Верховный главнокомандующий вооружёнными силами Германии, осуждён Международным военным трибуналом в Нюрнберге как один из главных военных преступников рейха и повешен 16 октября 1946 года.
Семнадцатилетняя партизанка Зоя Космодемьянская была схвачена немцами в подмосковной деревне Петрищево 28 ноября 1941 года. Её раздели догола, и несколько солдат, сменяя друг друга, пороли её ремнями, выпытывая информацию. Затем часовой, приставленный её охранять, решил лично помучить пленницу и четыре часа водил босой по морозу в одном белье. На следующее утро Зоя была повешена. Садисты не позволили её похоронить, и месяц её тело провисело на виселице. Под Новый год пьяные солдаты сорвали с повешенной одежду и надругались над телом, исколов ножами и отрезав грудь.
Под Новый год пьяные солдаты надругались над телом Зои Космодемьянской
На следующий день немецкий офицер, командовавший подразделением 332-го пехотного полка, квартировавшим в Петрищево, отдал распоряжение убрать виселицу и передать тело для захоронения местным жителям. Солдаты вермахта не чурались фотографироваться на фоне казней – фотоснимки нашли в 1942-м у одного из убитых солдат 332-го пехотного полка.
Что же касается массовых казней, то немецкий историк Краусник писал о существовании письменной договорённости между руководством айнзацгруппы «А» и командующим 16-й армией генерал-полковником Бушем о невмешательстве вермахта в дела СС. Буш отдал своим подчинённым строжайшие устные приказы не вмешиваться в убийства, названные «акцией чистки».
Когда генералу фон Року доложили о каунасском погроме, устроенном литовцами под наблюдением немцев (25–29 июня 1941 года), возмущённый генерал направился за разъяснениями к своему непосредственному начальнику, генерал-фельдмаршалу фон Леебу, главнокомандующему группы армий «Север». Выслушав генерала, Лееб ответил, что никак не может влиять на ход дела, и настоятельно посоветовал Року держаться в стороне от событий, что тот и сделал – ушёл, поджав хвост[135].
Командующий войсками безопасности в районе группы армий «Центр» генерал от инфантерии Макс фон Шенкендорф, кадровый офицер вермахта, начавший воинскую службу ещё в 1894 году и помнивший старую выучку, несмотря на активную деятельность партизан в армейском тылу, предпринял попытку прекратить беспощадные акции карателей. Якобы с ведома Гиммлера 3 августа 1942 года он отдал приказ войскам[136]:
«В последнее время участились случаи, когда в ходе операций по очистке и усмирению применялись так называемые “карательные меры”, которые находятся в противоречии с моими взглядами на то, что важно привлечь население на свою сторону и обеспечить спокойствие и порядок во взаимодействии с ними. Террористические акты, такие как сжигание и расстрел жителей, особенно женщин и детей, дают обратную реакцию <…> Противопоставить партизанскому террору немецкий террор – значит создать условия, которые приведут к неконтролируемой обстановке, и в конце концов сведут на нет нашу работу по восстановлению, и тем самым подорвут основы обеспечения войск.
Посему с согласия верховного фюрера СС и полиции я отдаю следующее распоряжение полиции безопасности и порядка:
1. Массовые карательные меры, включающие расстрел жителей и сожжение населённых пунктов, в основном должны осуществляться по приказу офицера в должности не ниже командира батальона, и только если однозначна помощь партизанам со стороны населения или отдельных лиц. Офицер несёт ответственность за соблюдение необходимых мер и отчитывается мне по каждому отдельному случаю в служебном порядке.
2. Я запрещаю расстрел женщин и детей, за исключением женщин с оружием в руках. О случаях, когда предлагаются карательные меры со стороны полиции порядка и безопасности против женщин и детей, приказываю доводить до моего сведения через верховного фюрера СС и полиции и фюрера полиции для моего решения.
3. Нарушение приказа в пунктах 1 и 2 будет преследоваться в судебном порядке».
Старого генерала быстро привели в чувство, и 14 августа фон Шенкендорф издал дополнение к своему приказу, полностью его дезавуирующее: «распоряжение, переданное верховным командованием вермахта» не затрагивает «опергруппы или команды, имеющие право проводить экзекуционные меры против гражданского населения в рамках своих задач и под свою ответственность».
Некоторые немецкие генералы, среди них был командующий 2-й танковой армией генерал-полковник Рудольф Шмидт, также выражали недовольство акциями, позорящими честь немецкого офицера. Чтобы облагоразумить «умеренных генералов», 16 декабря 1942 года фельдмаршал Кейтель, Верховный главнокомандующий вооружёнными силами Германии, подписал приказ о борьбе с партизанами, «освободивший» карателей от ответственности за любые их действия[137]