почему нет? Он привел меня в изумительное место. Заказал бутылку превосходного вина. Спросил про мужа, дочь, узнал, как трудно нам живется. Потом и сам разговорился: рассказал, что женат на невыносимой женщине; она его отталкивает, ему трудно с ней в постели, она высмеивала его за это, и со временем на интимной части их совместной жизни был поставлен крест. Он признался, что не может оставить ее — типичный французский католик, готовый поддерживать видимость семьи ради общественного статуса. Но он давно уже искал кого-то, с кем можно было бы иметь отношения. Еще он сказал, что находит меня очень привлекательной, умной, и ему нравится, что я замужем… значит, у меня тоже есть свои обязательства. И он предложил мне триста франков в неделю — в те времена целое состояние для нас, — если я буду встречаться с ним два раза в неделю по два часа после обеда.
— Тебя не шокировало это предложение?
— Конечно нет. Оно было сделано так изящно. Во всяком случае, я сказала, что мне нужно подумать. В тот вечер я пришла домой и, уложив Юдит спать, села с Золтаном и объяснила ему, что со мной произошло. На следующий день я позвонила мсье Корти и сказала, что да, я согласна — но цена должна быть четыреста франков. Он согласился не раздумывая.
— Твой муж не возражал?
— Я знаю, о чем ты думаешь: как он мог согласиться сделать из меня шлюху для жирного старикана? Но его подход, как и мой, был очень прагматичным. Мы были в буквальном смысле на мели. Деньги, которые мне предлагали, были для нас обоих огромными. А для меня это был всего лишь секс. Кстати, собственно секс длился не больше нескольких минут — любовник оказался очень тороплив. Что больше всего нужно было мсье Корти, так это немного tendresse.[112] Ему нужен был кто-то, с кем он мог бы поговорить хотя бы несколько часов в неделю. Так что я приходила в эту маленькую студию по соседству с его офисом, которую он снял специально для наших встреч. Раздевалась, он снимал пиджак, брюки, рубашку, но оставался в нижнем белье. Потом вытаскивал свой пенис, я раздвигала ноги, и…
— Думаю, я знаю, как проходит половой акт, — прервал я ее.
— Я тебя смущаю?
— Нет, просто информации чуть больше, чем нужно.
— Только не говори мне, что ты пуританин, Гарри.
— Вряд ли, но…
— Я уверена, что живущий в тебе писатель согласится с тем, что в повествовании важна любая мелочь. Так вот, сам факт, что мсье Корти никогда не занимался любовью обнаженным и секс для него был просто механическим актом, должен подсказать, что…
— Это была глупая и грязная сделка?
— Она не была ни грязной, ни глупой. Все было устроено так, как он хотел.
— И как долго это продолжалось?
— Три года.
— О боже…
— Для нас эти три года были очень прибыльными. Деньги позволили нам купить эту квартиру…
— И где спала твоя дочь?
— Здесь есть еще одна комната — очень маленькая…
— Где же?
— Вон там, — сказала она, показывая на дверь слева от окна.
— Я даже не заметил…
— Никогда нельзя упускать из виду важных мелочей.
Мне хотелось спросить: и как ты сейчас используешь у комнату? — но я сдержался.
— Что же прервало этот роман?
— Обстоятельства, — сказала она.
— Твой муж, вероятно, был исключительно терпеливым человеком.
— Он был таким же неоднозначным, как и любой другой. У него были и очень сильные стороны, и свои слабости. Я безумно любила его и часто ненавидела… думаю, что он испытывал ко мне такие же чувства. К тому же он не был святошей, когда дело касалось других женин…
— У него были любовницы?
— Un jardin secret… avec Ьеаисоир de fleurs.[113]
— И ты не возражала?
— Он был скрытен, никогда не обсуждал это со мной и делал все, чтобы я не чувствовала себя обделенной его вниманием. Напротив, думаю, его многочисленные любовницы и удерживали его возле меня…
Я покачал головой.
Она сказала:
— Похоже, все это тебя шокирует.
— Еще как… Я и представить не могу американскую пару, которая согласилась бы на такую сделку…
— Уверена, многие это делают… Но, разумеется, не выносят сор из избы…
— Может быть… Но в американской жизни есть золотое правило: если ты совершаешь грех, наказание неизбежно.
— И тебе это хорошо известно, — заметила она.
— Откуда ты знаешь?
— Да у тебя на лбу написано, что тебя на чем-то подловили. И есть еще одно великое правило американской жизни: не попадайся!
— Нет, — сказал я, — это звучит по-другому: за все надо платить.
— Какой печальный взгляд на мир — думать, что удовольствие наказуемо.
— Только запретное удовольствие.
— Лучшее удовольствие — это запретное удовольствие, n’est-ce pas? — сказала, она, проводя пальцем по моему лицу и коснувшись его губами.
На этот раз она ответила на мой долгий поцелуй. Но тут же высвободилась из объятий.
— Как я уже сказала… — прошептала она.
— Я знаю, — кивнул я. — Не сегодня.
— Но через три дня — обязательно. А теперь ты должен уйти.
— Так скоро?
— У меня есть дела.
— Хорошо, — сказал я.
Через десять минут я уже был на улице и быстрым шагом шел к metro, пытаясь разобраться в том, что произошло во время нашей короткой встречи. Вопросы, вопросы… Не сегодня. Но почему? И еще: что за дела заставили ее прогнать меня уже через час? Рассказ о ее сделке с бизнесменом оставил неприятный осадок — у меня было такое ощущение, будто она устроила мне испытание и в то же время недвусмысленно дала понять (без особых церемоний), что наша история (пока я не мог назвать ее романом, не говоря уже о любовной связи) будет развиваться по ее правилам и в обозначенных ею границах. Если это не устраивает…
Но меня это устраивало, я хотел этого.
Пока я спускался в подземку на станции Жюссьё, разочарование усиливалось. Три дня до следующей встречи казались вечностью.
В ту ночь по дороге на работу я с тоской думал о том, скоротать эти шесть часов взаперти в душной комнате. Я настолько устал от этой работы, что уже был бы не прочь отказаться от лишних шестидесяти пяти евро ради одного выходного.
Но когда на следующий день я озвучил эту идею Бороде, тот отреагировал без энтузиазма:
— Не думаю, что хозяину это понравится. Вы нужны там каждую ночь.
— Но когда мне предлагали работу, Камаль говорил о пяти днях в неделю.
— Камаля нет… а вы нужны там семь дней в неделю.
— А нельзя ли подыскать кого-нибудь, кто мог бы сторожить раз в неделю?
— Это невозможно.
— Может, хотя бы спросите у хозяина?
— Я спрошу, но знаю, что он скажет: это невозможно.
Однако уже на следующий день, когда я зашел в кафе за конвертом, бармен удостоил меня хмурой улыбкой.
— Я говорил с хозяином. Он сказал d’accord.[114]«Каждому нужен день отдыха» — так он сказал. Ваш выходной будет в пятницу, но хозяин хочет, чтобы вы раз в неделю работали и в вечернюю смену: с шести до полуночи.
— Но это означает двенадцатичасовую смену…
— Зато вы не потеряете в деньгах.
Нет, если Маргит будет встречаться со мной в пять вечера раз в три дня…
— А нельзя ли работать с шести утра до полудня?
— Это невозможно.
— Спросите его.
Еще через день Борода швырнул мне конверт со словами:
— Хозяин хочет знать, почему вы не можете работать лишние шесть часов.
— Потому что по вечерам я встречаюсь с женщиной.
Это изумило его, хотя он и пытался скрыть свои чувства.
— Я передам ему, — процедил он, отворачиваясь.
До встречи с Маргит оставалось всего три часа. Чтобы убить время, я отправился в то маленькое кафе возле Восточного вокзала, где два раза в неделю ел свой steak-frik. В кафе было тихо. Я сел за столик. Подошел официант принял заказ. Я попросил у него газету. Он вернулся с свежим номером «Паризьен». Раскрыв ее, я начал неторопливо просматривать страницы. Должен признаться мне нравилась эта газета, потому что в ней всегда было много новостей о мелких преступлениях, типичных для жизни большого города. В криминальной сводке за прошедший день значилось: двое подростков арестованы за порчу автомобиля в Клиши-су-Буа; служащий страховой компании погиб на месте, когда его машина столкнулась в лоб с грузовиком по дороге в Версаль (вскрытие показало, что пострадавший был пьян и гнал с превышением скорости); вражда двух семей в Бобиньи зашла так далеко, что один из мужей разбил ветровое стекло соседского «рено-меган»; портье маленького отеля в Шестнадцатом округе стал жертвой наезда на улице Франсуа Милле.
Ну-ка, ну-ка…
Служащий отеля парализован в результате наезда.
Виновник скрылся.
Филипп Брассёр, 43 года, утренний портье отеля «Селект» на улице Франсуа Милле, парализован в результате наезда автомобиля. Наезд произошел вчера днем прямо перед отелем. По словам свидетелей, «мерседес» С-класса был припаркован у тротуара. Как только мсье Брассёр вышел из отеля, автомобиль внезапно тронулся с места. По показаниям мадам Тринг Та-Сон, хозяйки ресторана азиатской кухни вблизи отеля «Селект», водитель намеренно наехал на мужчину. Мадам Та-Сон также сообщила полиции, что номера на «мерседесе» были замаскированы. По словам следователя, инспектора полиции мсье Гюбе, этот факт со всей очевидностью указывает на преднамеренность преступления. Мсье Брассёр находится в госпитале Сен-Клу, его состояние стабильно. Лечащий врач, невропатолог Ж. Одрэ, сказал, что еще слишком рано строить прогнозы, насколько длительным будет паралич.