— Прости.
— Но за что?
— Потому что теперь…
— Что теперь?
— Наверное, ты не захочешь…
— Заниматься с тобой сексом? — Она снова рассмеялась. — Иногда, Гарри, ты бываешь инфантильным.
Я сник… и действительно ощутил себя инфантильным.
— Разумеется, тот доктор, с которым ты консультировался…
Я поднял голову и с интересом взглянул на нее.
— Откуда ты знаешь, что я консультировался?..
— Ну вот, опять мы за старое. Гарри, ты совершенно предсказуем. И ты стопроцентный американец, когда дело доходит до осознания последствий секса. Поэтому смею предположить, что доктор успокоил тебя, сказав, волноваться не о чем. Но ты все равно беспокоишься — считываешь одну миллионную долю вероятности того, что подхватил какую-то гадость…
— Хватит, — прервал я ее.
— Но почему, cheri.[132] Ты чувствуешь себя виноватым, что трахал кого-то другого? Но вместо того чтобы тщательно скрыть свое маленькое приключение, ты выставляешь его напоказ. И когда я задала тебе прямой вопрос, ты сразу во всем признался и, как мне кажется, уже готов переложить свою вину на меня.
— Я этого не хотел.
— Мне плевать, что ты сделал. Плевать, в какую дырку сунул свой член. Все, что мне нужно, это чтобы взрослый человек относился ко мне по-взрослому. Но когда ты заходишь в мою квартиру, съежившийся от страха…
— Дело не только в сексе…
— Даже притом, что доктор подтвердил, что все чисто?
— Меня шантажируют.
— Интересно, кто же? — спросила она.
Не скупясь на краски, я рассказал ей об Омаре.
— Этот парень определенно хитер. Он думает, что загнал меня в угол…
— Но так и есть.
— И что мне делать?
— Ты не станешь платить ему деньги.
— Но он исполнит свою угрозу…
— Пускай. Ты будешь упорно отрицать все. И поверь мне, мадам Челюсть тоже.
— Это не остановит его. В лучшем случае мне начистят физиономию.
— Главное — выиграть время. Скажи Омару, что дашь ему денег, только у тебя сейчас нет наличных. Скажи, что достанешь деньги в течение нескольких недель. Если он будет настаивать, стой на своем. Какой у него выбор? Идти рассказывать ее мужу? Если он это сделает, денег не получит. А его интересуют только деньги — тысяча сейчас, а дальше все, что он сможет высосать из тебя. Так что держи его на поводке. А тем временем, думаю, тебе следует встретиться с мадам Челюсть и поставить ее в известность о том, что происходит. Она определенно поможет тебе решить проблему. Предложи ей такой вариант: она говорит мужу, пока он был в отъезде, Омар пытался приставать к ней. Пусть расскажет все в подробностях, покажет, как он ее лапал. Она должна представить все это в самом отвратительном свете. После такого степень доверия к Омару упадет до нуля. Он может рассказывать мужу все что угодно о тебе, но тот ему не поверит. Потому что будет думать, что Омар пытается свалить вину на тебя.
Я смотрел на нее, потрясенный.
— Какое элегантное, при всей своей мерзости, решение проблемы…
— Но у этого решения есть цена.
— Интересно какая?
— Я хочу знать, что произошло с тобой в Штатах, — что такое ужасное ты сотворил, что у тебя не было выбора, кроме как сбежать сюда?
Повисла долгая пауза. Я осушил виски, хотя оно и жгло рану.
— Ты передо мной в долгу, Гарри, — сказала Маргит.
— Из-за вчерашней интрижки?
— Нет… просто я слишком много рассказала тебе о своем прошлом. В то время как ты…
— Ты сочтешь это банальной историей.
— Если она разрушила твою жизнь, вряд ли ее можно назвать банальной. Как бы то ни было, тебе самому хочется рассказать.
— Можно еще глоток виски? — попросил я.
— Для храбрости?
— Ну а для чего же?
Она плеснула мне щедрую дозу. Я отпил половину, пока виски спускалось по горлу, на глазах выступили слезы.
— Ну, смелей, monsieur, — сказала Маргит. — Приступай.
Я глубоко вздохнул. И заговорил.
— Думаю, прежде надо рассказать о моей жене. Я познакомился со Сьюзан, когда учился в магистратуре в Мичигане. Она занималась драматургией и строила грандиозные планы стать профессиональным режиссером. Я в то время работал над диссертацией по кинематографу, и мои запросы ограничивались должностью штатного преподавателя в каком-нибудь хорошем спокойном университете, где не слишком зверствуют с налогами, и где я смог бы преподавать то, что мне действительно нравится. Еще я мечтал о свободном времени, чтобы писать роман. Нет, вру — романы, — ведь я не сомневался в своих литературных талантах. С первой же встречи Сьюзан показалась мне идеальной спутницей жизни. Она была привлекательна… Здоровая, физически крепкая женщина, что очень ценится на Среднем Западе. Конечно, ее нельзя было назвать шикарной — это было бы преувеличением. Но в целом, да, она была прелестна.
— Ужасное слово — «прелестна». Готова спорить, она вечно ходила в джинсах, кроссовках, кремовых свитерах, лыжной куртке и…
— Может, ты хочешь рассказать эту историю сама?
— Так я угадала?
— Да, угадала. И мы действительно поженились еще до защиты своих диссертаций. И оба нашли работу в колледже Кру, в Огайо. Нам повезло, ведь так трудно найти место преподавателя. Я сразу стал пользоваться популярностью у своих студентов…
— А Сьюзан? Она тоже имела успех?
— Сьюзан, как выяснилось, не вписалась в заданные условия. Она могла бы стать талантливым режиссером — творческое видение и все такое, — но учителем оказалась никудышным. Многие студенты жаловались, что она слишком требовательна, ставит слишком высокую планку, которую не все могут преодолеть…
— Она и к тебе была чересчур требовательна?
— В быту она была слишком педантичной. И да, в профессиональном плане очень активно толкала меня вперед — поскольку, если уточнить, в колледж мы пришли ассистентами преподавателей и для зачисления в штат нужно было написать и опубликовать целый ряд статей.
— Можно я угадаю, что произошло дальше? Тебя зачислили в штат, а ей отказали?
— Именно так все и произошло. Против нее сработало неумение строить отношения со студентами.
— Значит, она оказалась без работы, а ты получил постоянную должность, о которой мечтал, и это означало, что вы осели в том маленьком городке. Все это укладывалось в ваш генеральный план, за исключением того, что твоей жене отныне нечем было заняться…
— Ей удавалось изредка подрабатывать режиссером в маленьких региональных театрах. Но и там возникали какие-то стычки с труппой: то она спорила с оформителем, то обвиняла руководство в некомпетентности…
— Сердитая на весь мир женщина?
— Боюсь, да.
— Следующим поворотом сюжета будет… как и в истории твоей матери… беременность?
— Браво.
— Ну а что, собственно, ей оставалось? Тридцать лет, безработная…
— Тридцать два, если быть точным. Да, ты права, через два месяца после того, как ей отказали в работе, она забеременела. Мы оба обожали Меган с момента ее появления на свет, но ребенком и домом занималась Сьюзан, и примерно через год ее недовольство стало заметным.
— Она не пыталась найти другую работу?
— Конечно пыталась. Проблема в том, что в местный театрах она уже исчерпала свои возможности, и оставалось только пробовать себя в студенческих постановках. Это лишь усугубляло ее отчаяние.
— И отчаяние росло все последующие… Сколько Меган сейчас?
— Пятнадцать.
— Значит, на протяжении тринадцати лет твоя жена все металась?
— Я бы так не сказал, ведь у нее была дочь, и Сьюзан была заботливой матерью. Но когда Меган подросла и пошла в школу, Сьюзан все чаще стала намекать, что устала быть только женой и матерью… Во время ссор она не раз говорила мне, что если бы не приросла к Итону, то могла бы построить блистательную карьеру в большом городе вроде Чикаго — уж там наверняка оценили бы ее высокий профессионализм и не стали бы придираться к ее характеру.
— Какая счастливая женщина… Как ты мог мириться со всем этим?
— Я предпочел не обращать внимания… Тем более что вспышки обычно случались после нескольких бокалов вина.
— Так она еще и выпивала?
— Послушай, мы жили в маленьком городке, где по вечерам совсем нечего делать. Да к тому же, что ни говори, она была в депрессии. И что еще оставалось, кроме как выпивать? Я ведь тоже начал тогда прикладываться к бутылке. Во многом из-за того, что ее недовольство жизнью стало подтачивать наши отношения…
— И ты решил, что единственный способ борьбы с недовольством — роман на стороне?
— На самом деле она первая завела роман… хотя я и узнал об этом гораздо позже.
— И кто был счастливчик?
— Года два назад в колледже Кру появился новый декан — галантный кавалер по имени Гарднер Робсон.
— В Штатах действуют такие понятия, как «галантный кавалер»?
— Среди белых англосаксонских протестантов. Этот парень был настоящий красавчик. Бывший военный летчик. Бывший консультант по менеджменту. Пятьдесят с небольшим. Суперподтянутый, суперспортивный, суперкорпоративный — его пригласил Совет колледжа, чтобы «модернизировать управление», черт знает, что они имели в виду. Когда он стал деканом, в его честь устроили прием, и мы с женой, естественно, были приглашены. Я уже коротко познакомился с Робсоном на какой-то административной встрече и, помню, сказал Сьюзан, что скорее всего, она возненавидит его, поскольку он был рьяным республиканцем и олицетворял собой тот консерватизм, который она так не любила в Америке Буша. В тот вечер вокруг Робсона крутилось много народу, но Сьюзан все-таки удалось прорваться к нему и поговорить. Только потом до меня дошло, что именно в этот момент между ними пробежала искра…