Лорел неожиданно рванулась и хотела удрать, но Кошка прыгнула, вцепилась в нее когтями, и они покатились вниз по ступенькам.
– Если у тебя с ним проблемы, мы могли бы потолковать, – тяжело дыша, прохрипела Лорел, когда Кошка уже устроилась на ней сверху, сдавив коленями ей грудную клетку. Как девочка с девочкой, а?
– О-о, было бы забавно, – саркастически промурлыкала Кошка. – Приятно было бы пошушукаться с тобой... о своем, о девичьем, про мальчиков поболтать и все такое... косички друг другу заплести, да?
Лорел резко выгнула спину, пытаясь сбросить ее с себя. Но та сама вскочила на ноги.
– Если твой чертов муж заявится домой, – прошипела она невозмутимо, – передай ему, что я все знаю про «Болайн».
Лорел похолодела и во все глаза уставилась на противницу.
– Что ты знаешь про «Болайн»?
– Все. Что там, например, смертельная болезнь, в этих ваших банках, – фыркнула кошка. – Я бы этой штукой даже унитаз не стала чистить.
– Чепуха, – отозвалась Лорел. – Я пользуюсь им много лет.
– Значит скоро сыграешь в ящик, – сказала Кошка, кокетливо расправляя сверкающие коготки. – Я не знаю, кто прикончил Славицки, но это было сделано, чтобы никто ничего не узнал про «Болайн». Что эта штука ядовита, и все такое. Кстати, Славицки был не первым.
Лорел так и отпрянула.
– Ты что же, думаешь, мой муж... убийца?
– Я думаю, – пояснила свою мысль Кошка, – что ты должна сообщить мне, где его искать. Я сама спрошу его об этом.
Когда до Лорел дошел истинный смысл ее слов, глаза ее покраснели от гнева.
– Я уверена... – медленно, произнесла она. – Меня просто возмущает... Клянусь, он ни в чем не виноват, он просто не способен... он никогда бы не сделал ничего такого...
Теперь Кошка почувствовала, что она не только кошка, но и женщина тоже – чувство жалости к Лорел проснулось в груди у нее. Разве она виновата в том, что ее муж убийца? И ведь она – тоже жертва этого чертова «Болайна». Лорел с минуту смотрела на Кошку не отрываясь, потом прошла к столу, сдвинула в сторону сотовый телефон, порылась в письмах.
– По правде говоря, я всегда думала, что мужчины способны на все, – наконец сказала она. Потом вытащила из груды конвертов глянцевое приглашение и показала его Кошке. На нем крупными буквами было напечатано: ГИДРОПОЛИС. Ниже стоял адрес театра.
– Ты можешь отыскать Джорджа здесь, – сказала она.
– Спасибо, – отозвалась Кошка, беря приглашение.
– Если то, что ты сказала про «Болайн», верно, я не желаю принимать в этом участие, – решительным тоном заявила Лорел. – Я хочу тебе помочь. Как с тобой связаться?
Подумав минуту, Кошка схватила мобильник со стола.
– У меня нет телефона. Возьму твой.
Она направилась к двери, потом на секунду обернулась.
– Ну, извини, если что не так. И спасибо.
Лорел слегка покачала головой.
– Всю свою жизнь я посвятила одному ему.
Кошка сочувственно кивнула.
– Теперь пора подумать и о себе.
Когда Кошка добралась до театра, там было уже полно народу: папарацци, охрана, просто зрители. Кошка крадучись обошла здание и наконец увидела то, что ей было нужно: огромный, весь застекленный, сияющий огнями фасад. Она быстро взбежала по лестнице и оттуда одним прыжком оказалась на балконе второго этажа. Найдя незапертую дверь, Кошка осторожно проскользнула внутрь.
На сцене прыгали, кувыркались акробаты, плясали танцоры в костюмах переливающихся цветов, гимнасты раскачивались на трапециях, по натянутым канатам бегали канатоходцы, в общем, все как положено. Зеленый, голубой, красный шелк их одежд развевался на ветру, а сам ветер создавался огромным вентилятором.
Но Кошке было не до представления. Она быстро вычислила, где сидит Хедар – вон там, в ложе прямо напротив, вместе с новой манекенщицей и моделью по имени Дрина. Кошка удовлетворенно ухмыльнулась, увидев, как Дрина, по всей вероятности чем-то раздраженная, резко встала и вышла из ложи.
Тогда Кошка прокралась к ложе, незаметно проскользнула внутрь и тихо опустилась в кресло рядом с Хедаром.
– Обожаю подобные представления, – прошипела тихонько она ему на ухо.
Хедар так и вздрогнул.
– Какого...
– Как тебе нравится мой маникюр? Я только что из салона красоты.
Она слегка резанула его своими алмазными коготками по щеке – и как раз в этот момент звуки музыки достигли своей наивысшей точки, и в них совершенно потонул отчаянный вопль Хедара. Он рванулся по направлению к выходу, но Кошка оказалась проворней. Быстро задвинув ножку кресла в ручку двери, она медленно пошла на него. Яркие капли крови капали у него со щеки прямо на белоснежную рубашку под смокингом.
– Ах, ты моя бедняжка, – промурлыкала Кошка. – Ты можешь, конечно, сделать вид, что выгнал кошку на улицу... но кошка всегда гуляет сама по себе, – она яростно вцепилась в директора компании.
– Немедленно уберите от меня свои грязные лапы, – рявкнул Хедар.
Но Кошка и не думала убирать от него свои восхитительные, сверкающие алмазными коготками лапки. Словно кто-то отпустил сжатую стальную пружину: преступница сделала прыжок – и Хедар с грохотом врезался в стену; Кошка стремительно придвинулась вплотную и положила правую лапу ему на горло; алмазные когти впились ему в кожу.
– Мне все известно про «Болайн», – зловеще мурлыкала она, и железная хватка ее становилась все крепче. – Я знаю, что это никакое не лекарство, это яд, и еще я знаю, что именно ты покрываешь это грязное дело.
В дверь раздались удары, она затрещала под напором рвущихся с той стороны людей, но чудовище и глазом не моргнуло.
– А еще ты убил мою лучшую подругу. Ее звали Пейшенс, – продолжила наглая преступница. – Ты убил ее из-за своего проклятого «Болайна».
– Что? – взвыл Хедар, вытаращив глаза. – Я ее просто уволил, вот и все.
«Когда же вы, крысы, усвоите, что лгать нехорошо, от этого вам только хуже будет?» – подумала Кошка, стиснув зубы от злости.
– Жаль, очень жаль, что последние слова твои в этом мире будут враньем. Очень жаль.
Но как раз в этот момент дверь в ложу с треском распахнулась, и в нее вломились полицейские, все как один в униформе, с пушками наготове. Кошка разочарованно зашипела и, отбросив помертвевшего от страха Хедара в сторону, одним прыжком очутилась на перилах ложи.
Но и внизу все проходы были забиты полицейскими.
Прыжок – и Кошка уже на сцене, еще прыжок – и она уселась – и как только не падает? – на трапеции. Артисты так и брызнули врассыпную, а она, раскачавшись как следует, прыгнула на спину какому-то бедняге-акробату (тот, конечно, перепугался до смерти), а потом, сделав какой-то уму непостижимый, невероятный кульбит в воздухе, оказалась под потолком на стропилах. Зрители так и ахнули: раздались рукоплескания и восторженные крики – все подумали, что представление продолжается.
А Кошка металась между канатами, подрезая их острыми когтями, и мешки с песком гулко падали вниз, вызывая веселую суматоху в зале. Она уже почти добралась до распределительного электрического щитка, когда вдруг раздался властный голос:
– Не двигаться! Иначе стреляю!
К щитку по стремянке карабкался сам Том Лоун, не сводя с Кошки своего пистолета.
– Кошки гуляют сами по себе, – заметила Кошка, как бы размышляя вслух, – кошки не любят, когда им приказывают.
Добравшись до щитка, Лоун полез дальше, туда, где, как он полагал, находится хитрая преступница – а хитрая преступница уже сидела над прожекторами, где было совсем темно, где ее видно не было,, зато ей было видно все очень хорошо, особенно хорошо она видела яростные глаза полицейского.
Он сделал еще один шаг, но тут шаткая балка, на которую он ступил, подалась, и Лоун потерял равновесие...
Тогда из темноты вдруг выскочило это окаянное создание, выхватило у него пистолет и отшвырнуло его в сторону. Потом резким движением преступница притянула полицейского к себе и лизнула в щеку.
– Вы арестованы, – сказал Лоун, но, увы, слова его слегка запоздали.
Кошка с легкостью отпрыгнула, достигла ограждения и как ни в чем ни бывало пошла по его узенькой кромке.
Лоун пошел следом, но двигался он куда как медленнее и осторожнее, в общем, преследовал ее он, скажем прямо, не очень уверенно.
Кошка достигла края перил и тут поняла, что она в ловушке. Дальше ограждение обрывалось, внизу была видна сетка безопасности, на которой валялось несколько окурков, а дальше, метрах в десяти, раскинулась опустевшая сцена.
– Что ж, давай поиграем, – сказала Кошка, глядя прямо в лицо двигающемуся навстречу полицейскому.
– Сейчас ты у меня доиграешься. А я тут не для игрушек. У меня работа, – ответил на это Лоун.
Глаза Кошки сузились.
– По всему видно, любишь ты свою работу.
Лоун был уже совсем близко. Он даже вытащил и приготовил наручники.
– Что такое? – промурлыкала Кошка страстным, чуть ли не похотливым голоском. – Уж не собираешься ли ты снова арестовать меня?
Лоун рванулся к ней, но Кошка увернулась и каким-то бандитским движением снизу стопой заехала ему по ноге. Пытаясь удержать равновесие, полицейский выронил наручники, но зато не свалился вниз и даже ухитрился ответить ей ударом ноги в живот, правда, удар его оказался слабеньким и не произвел на Кошку большого впечатления.
Лоун снова двинулся на нее, но кошка есть кошка – она вдруг проделала такой головокружительный, такой страшный прыжок, что Лоун опять чуть не свалился вниз, на этот раз от изумления. А Кошка в полете вцепилась в электрический кабель, болтавшийся наверху, прогнулась – и была такова. Лоун издал горестный и отчаянный вопль – а что ему еще оставалось, если проклятая тварь ушла прямо из рук. Он дернулся было за ней, наклонился вперед, теряя равновесие, и замахал руками. Но буквально через секунду кабель с висящей на нем Кошкой, подчиняясь закону маятника, который никто отменить не в состоянии, вернулся назад. Кошка ловко просунула ноги ему под мышки, обвила их вокруг его туловища и снова спасла его от не-минуемого падения. Когда они повисли над сеткой безопасности, Кошка попыталась было освободиться от него, но не тут-то было: Лоун крепко вцепился ей в ноги; однако кабель, не выдержав их тяжести, оборвался.