– А что у вас с ней, между вами что-то есть?
Она уже давно умирала от любопытства.
Даже в темном салоне Селина готова была поклясться, что увидела, как Плющ залилась краской.
– Мы с ней спали. Харли была одной из первых, с кем я встретилась после того, как бросила учебу и занялась этим. Ядовитый Плющ, все такое… И я втюрилась в нее… по уши.
– А она что?
Плющ пожала плечами:
– Думаю, я ей нужна, чтобы забыться. Забыть о том, что ее преследует. – Плющ подняла руки, и стебли сползли с запястий, обнажив ее кожу. – Сложно строить отношения с токсичным, в буквальном смысле, партнером.
– Я думала, ты можешь управлять своими токсинами, – сказала Селина. Несмотря на ужасы прошлого, способности Плюща ее завораживали.
Стебли снова обвили руки девушки.
– Могу. Но иногда, если перестану контролировать себя… это может быть опасно. Особенно при контакте кожа к коже.
Если ей о таком нужно беспокоится, она, скорее всего, жесть как одинока. Это, наверное, и есть самое страшное, что с ней сделали те ученые.
Плющ махнула рукой, отмахиваясь от своих слов:
– Да это все равно большой роли не играло. Харли никогда не хотела вешать на нас ярлыки. Она сказала, что не готова к отношениям после Джокера, но… я не уверена, правда ли она не хочет себя ни с кем связывать или просто беспокоится, что Джокер станет мстить каждому, с кем она встречалась.
Благородно.
– Я думала, они расстались.
– Они расстались. Но мне кажется, Харли его все еще не забыла. Джокер умеет говорить с той частью Харли, которая была искорежена, а я до нее докричаться не могу.
Плющ быстро заморгала.
Она была хорошим другом. По-настоящему хорошим.
– С Харли рядом должен быть не Джокер, а кто-то лучше.
Например, ты, добавила Селина про себя.
Плющ барабанила пальцами по подлокотнику, стебли подрагивали при движении.
– Он просто чудовище. Даже хуже. Не знаю, сталкивалась ли ты с ним, но он… – Плющ потерла пальцами подбородок.
– Я слышала довольно, чтобы представлять, насколько он ужасен.
При одной мысли об этом у нее по спине пробежал холодок.
– Зло. Он само зло, – продолжила Плющ.
– И Харли хочет быть с ним? – Вопрос слетел у нее с губ прежде, чем Селина успела подумать.
Она работала с Харли и Плющом уже несколько недель, и это все еще ее поражало. Плющ была умной, веселой и теплой. Да, у нее тяжелое прошлое, она преступница и явно слегка двинутая, но… Селина не могла понять. Зачем Харли Джокер? Ведь рядом есть Плющ.
– Я этот вопрос хочу задать ей каждый день вот уже целый год, – хрипло ответила Плющ.
– И почему не задашь?
Не надо лезть не в свое дело, напомнила себе Селина, хоть и пыталась убедить себя, что задает эти вопросы просто чтобы лучше узнать союзниц.
– Потому что если я спрошу у нее в лоб, она от меня только отдалится. Я лучше буду наблюдать за ней рядом, чем останусь стоять за закрытыми дверьми. – Плющ рассмеялась. Тихо и грустно. – Знаю, звучит жалко.
– Нет, неправда, – искренне ответила Селина. – Когда любишь кого-то… приходится выбирать. Жить в серой зоне. И это совсем не жалко.
Богу известно, что она этого хлебнула сполна. И была только рада. И поступила бы так снова.
Плющ отвернулась к окну:
– Я не уверена, знает ли Харли, что у меня остались к ней чувства. Что я по-прежнему хочу большего, больше нас. Она такие вещи скрывает лучше, чем ты думаешь.
Селина не стала говорить, что Харли еще ни разу не показала, что желания Плюща находили в ней отклик. Это было бы слишком жестоко.
– Пожалуйста, только не говори ей ничего, – выпалила Плющ.
– Не буду.
Селина разглядывала Плюща настолько долго, насколько смогла отвести глаза от дороги.
– У меня тоже никогда не было друзей, – негромко сказала она. – Вот так вот зависать с кем-то? – Она обвела рукой машину, имея в виду их развеселую поездку на лей-линию. – Сроду ничего подобного не делала.
– Почему?
Селина задумалась, стоит ли ей врать. Ей хотелось. Но вместо этого она сказала:
– Потому что мне нужно было заботиться кое о чем очень важном. И это отнимало все мое время и силы. Друзья были непозволительной роскошью.
Плющ сглотнула.
– И что с этим случилось? С тем, о чем ты заботилась?
Селина направила машину в сторону тьмы:
– Я принесла жертву, и после этого мне уже не надо было об этом заботиться.
Плющ объяснила Селине, где остановиться, указав на заброшенную фабрику, которая возвышалась в стороне как айсберг в море тьмы. Они съехали на пыльный дублер, который шел от асфальтированной дороги к складскому помещению. Фабрика приближалась, под колесами «рендж ровера» хрустела сухая грязь.
– Ты меня сюда привела, чтобы убить? – спросила Селина, поставив машину на режим парковки.
Плющ засмеялась:
– Если бы я хотела тебя убить, зачем бы я стала так долго ждать?
Она распахнула дверь и вступила в ночь, Селина последовала за ней.
Ночь была холодная, небо ясное и звездное. Тихо, спокойно и безопасно. Плющ жадно глотала воздух.
– Я уже и забыла, как пахнет свежий воздух.
– И я, – пробормотала Селина.
В тишине они рассматривали сияющий купол неба.
Краем глаза Селина заметила какое-то движение и повернулась к Плющу. Та стояла, запрокинув голову, а лицо заливал лунный свет. Ее руки, обвитые стеблями, и полотно рыжих волос усыпали распахнутые бутоны белых цветов, которые, казалось, тянулись к самим звездам. Лепестки чуть ли не светились, будто что-то подсвечивало их изнутри. Плющ скосила глаза в сторону Селины.
– У моего превращения есть не только смертельные и ужасные побочные эффекты.
Бутоны продолжали раскрываться в ее волосах, и наконец цветы сплелись в венок вокруг головы.
– Как красиво, – прошептала Селина.
Плющ улыбнулась, широко и тепло.
– Спасибо.
В ее голосе было столько благодарности, что Селина задалась вопросом, когда ей в последний раз говорили что-то подобное. При мысли об этом она почувствовала тяжесть в груди. Сбросив ее, Селина кашлянула и спросила:
– Ну, а лей-линия-то где? Под фабрикой? Я думала, это будет как-то более очевидно.
Плющ кивнула, бутоны закрылись и снова спрятались в копне волос.
– Людей всегда тянуло к лей-линиям, хотя они и не подозревали, где они находятся и что из себя представляют. Наука не может объяснить, как и почему люди в древности знали, что линии там есть. Мы только знаем, что большинство мировых памятников построено на лей-линиях, самый известный из них – Стоунхендж. Энергию некоторых линий можно почувствовать, расслышать в поставленных на линию камнях.
– Я ничего не чувствую.
Плющ поманила ее за собой, к стоящему на пустыре складскому помещению из стали и дерева. Селина последовала за ней, запоминая детали: одноэтажное здание, окна под самой крышей – почти все разбиты, просевшая металлическая черепица. Вагонка, служившая облицовкой, местами оторвалась от стены или растрескалась, а гравийная дорога, которая вела к зданию, заросла сорняками и травой. Тут давно, очень давно, никто не появлялся.
– Здание может обрушиться, – предупредила Плющ, когда они остановились у маленького предбанника, который выступал сбоку фабрики. Окно в стальной двери было покрыто толстым слоем грязи. – Так что внутрь заходить не будем. Но линия проходит прямо… здесь. – Она указала на участок земли у себя под ногами, покрытый травой и осколками стекла, которые сияли в лунном свете. – Чувствуешь?
Селина встала туда, куда показывала Плющ. Ничего.
– Придется поверить тебе на слово. – Она махнула рукой в сторону машины. – Холма нет, проверить не на чем.
– Я знаю. Просто хотела ненадолго выбраться из города.
– Мне надо было сразу догадаться. – Селина прикусила губу. – И никто так и не придумал, как воспользоваться энергией лей-линий? Здесь или где-то еще?
Плющ помотала головой, полотно рыжих волос заволновалось, как шелковая река.
– Нет. А почему ты спрашиваешь?
Селина прошла по узкой тропинке через мусор и траву, меряя линию шагами.
– Слышала когда-нибудь про Ямы Лазаря?
Плющ на секунду замолкла. Селина посмотрела на нее через плечо, и когда та заговорила, по ее запястьям уже торопливо извивались стебли, будто им тоже не терпелось узнать ответ.
– Нет, что это?
Селина снова стала мерять линию шагами.
– Во всем мире их всего несколько десятков. Ямы Лазаря – это резервуары естественного происхождения, которые обладают целебными силами. И все расположены над лей-линиями.
– Никогда не слышала об этом.
– Потому что их владельцы этого не хотят.
– И ты еще надо мной смеялась из-за фокусов-покусов?
Селина пожала плечами:
– Легенда гласит, что Яма Лазаря может обратить вспять болезни и старение. Даже оживить мертвого.
– Вот почему владельцы так оберегают эти Ямы. И почему они так называются.
Селина кивнула и развернулась, стоя на одной ноге – она проделывала точно такое же движение сотни раз на гимнастическом бревне, когда занималась в ИМКА, – и пошла вдоль по линии назад к Плющу.
– Но воспользоваться Ямой можно только один раз. После этого она пересыхает навсегда. Как одноразовая карточка «бесплатное освобождение из тюрьмы».[20]
– Как ты вообще о них узнала, если они такие секретные?
Селина остановилась.
– Там, где я проходила подготовку…
Плющ напряглась, услышав это, осознав, что подразумевает это слово. Подготовку. По одному слову она поняла, что Селина собой представляет. Что она держит ответ перед силами куда более смертоносными, чем Фальконе или Джокер.
– Там в катакомбах была Яма Лазаря. Ее охраняли день и ночь. Сначала я об этом узнала от других учениц. Они говорили, что слышали, как об этом шепчутся преподаватели.
От Талии и Ниссы она бы об этом никогда не узнала.