шего.
— А мне нравится сдирать корку, — строптиво возразила Брианна. — Так приятно, когда болячка сходит и под ней виднеется новенькая кожа.
Брайан взорвался:
— Хорошо! Раз вы оба такие, мать вашу, взрослые! Так и быть, я вам расскажу, как сошелся с Титанией! Спрашивайте что угодно!
Близнецы молчали.
— Это было безумно романтично? — вмешалась Поппи. — Вы влюбились в нее с первого взгляда?
— Скорее, это походило на медленное возгорание. Меня впечатлили ее ум и хватка прирожденного исследователя. Она, словно терьер, намертво вцеплялась в то, что считала правильным путем. Такой упертостью она не снискала себе популярности у коллег, но я всегда думал не как все.
Близнецы обменялись насмешливыми взглядами.
— Как у вас все случилось в первый раз? — задала второй вопрос Поппи.
Брайан улыбнулся в темноте.
— Однажды ночью в университетской библиотеке, среди стопок книг по философии…
— В библиотеке? — возмущенно переспросила Брианна. — Там же мама работала! Это ужасно!
— Сейчас мы уже не смогли бы это провернуть — везде понатыканы чертовы камеры наблюдения.
— И когда это между вами произошло? — захотел уточнить Брайан-младший.
— Примерно когда упал шаттл «Колумбия»[22].
— То есть у тебя интрижка с Титанией аж с две тысячи третьего года?
— Та катастрофа с шаттлом сильно меня подкосила, сынок. Я был крайне уязвим. Ваша мать, казалось, не желала понять, какое горе я переживаю. Но Титания была рядом и тоже скорбела. Именно «Колумбия» сблизила нас. Друг в дружке мы нашли так необходимое нам утешение.
— И тебе потребовалось целых восемь лет, чтобы пережить боль от той космической катастрофы? — съязвил Брайан-младший.
Брайан повернулся к сыну и кивнул:
— Ладно. Признаю. Между нами вспыхнула страсть и сработала физика. Я был непреодолимой силой, а Титания — абсолютно неподвижным объектом[23].
Едущая рядом фура возмущенно загудела. Брайан затормозил так резко, что Поппи тут же подумала о травме спины и возмещении ущерба из-за причинения вреда здоровью.
Когда все успокоились, Брайан-младший процедил:
— Итак, сначала мы узнали, что ты неверный муж, а теперь выяснилось, что ты к тому же банкрот по части разумности. Нелепая метафора, в который ты уподобил себя силе тяготения, могла прийти на ум лишь интеллектуальному пигмею. Твоя апелляция к популярной науке неуместна, а упрощенная до примитива логика так же опасна, как твоя манера вождения. Миллионы людей погибли из-за так называемых ученых вроде тебя.
— Давай жми, Бри, — подбодрила брата Брианна.
Последующий спор быстро разгорелся и перерос в яростную перепалку, достигнув ледяных вершин непонимания, пока наконец отец и сын не обнаружили, что оказались на плато науки, переключившись на обсуждение шестимерного пространства.
Поппи заскучала. Чтобы скоротать нескончаемое время (ради бога, они доехали только до развязки, ведущей к аэропорту Ист-Мидлэндс!), она решила погрузиться в фантазии. Малютка-невеста доктора Бобера у алтаря очень выигрышно смотрелась бы в белом кружеве рядом с грузным бородатым женихом. Она заставила бы Брайана продать запущенный особняк вместе с Евой, расстаться с занудной Титанией и купить пентхаус в центре города. Поппи очаровала бы весь факультет, чтобы осуществить мечты Брайана о месте штатного профессора. Затем настояла бы, чтобы косматик потратил триста пятьдесят фунтов на модную стрижку и приведение в порядок бороды у Никки Кларка. Приучив мужа носить прикид маститого ученого (вельветовые брюки, замшевые броги, мягкий твидовый пиджак и очки в роговой оправе), она стала бы его агентом, пристроила бы его на телевидение, и в конце концов они стали бы вращаться на равных в кругу знаменитостей. Ей всегда хотелось свести знакомство с Кэти Прайс и далай-ламой. Конечно, она потребует, чтобы Брайан сделал вазэктомию. Станет брать с него деньги за секс, а позже — когда он совсем состарится или начнет выживать из ума — поместит мужа в дом престарелых. Хотя всегда есть возможность умерщвления из милосердия. В зале суда Поппи красовалась бы в траурном наряде и скромной черной шляпке с вуалеткой, сжимая в руках белый платочек и изредка промокая глаза. А когда председатель коллегии присяжных объявил бы: «Невиновна», она бы мило упала в обморок прямо на трибуне. В общем, когда автомобиль дополз до поворота на «Икею», Поппи успела охмурить, окрутить, охолостить и похоронить Брайана.
А бедняга ехал и ехал, не ведая об уготованной ему судьбе.
Поппи вынырнула из раздумий и тут же перебила Брайана-младшего, который монотонно вещал о чем-то, чего Поппи не могла — да и не хотела — понять.
— Мне кажется очевидным, что ваш отец по уши влюбился в Титанию. Наверное, тогда она была очень красивой, правда, Брайан?
Брайан заколебался:
— Да нет, даже не симпатичной. И хорошенькой я бы ее тоже не назвал. Но она разделяла мою страсть к нашему общему делу. А Ева, когда я задерживался на работе допоздна, не проявляла не малейшего любопытства, чем я там занимался. Она едва глаза поднимала от своей треклятой вышивки. Казалось, замаячь конец света, она бы… шила, шила и шила.
— Все это вранье, вранье и вранье, папа, все эти годы, — покачала головой Брианна.
Поппи поерзала на сиденье, чтобы повернуться лицом к Брайану. Ее легкая шелковая юбка задралась, и доктор Бобер мельком увидел бледно-зеленые французские трусики.
Пару километров они ехали в тишине.
Потом Брайан сказал:
— Пришло время музыки.
Он нажал кнопку на магнитоле, и автомобиль наполнился композицией оркестра Нельсона Риддла. Для близнецов поездка и так была пыткой, но стала во много крат мучительней, когда под «Ночных прохожих» Брайан с Поппи начали подпевать Синатре. Брайан подвывал с псевдоамериканским акцентом, а Поппи, безбожно не попадая в ноты, верещала фальцетом.
Близнецы изобразили, что их тошнит, и заткнули уши звуконепроницаемыми наушниками. Проезжая знак поворота на Лидс, Брайан и Поппи любовно курлыкали друг другу серенаду «Ты стала частью меня».
Едва лишь Брайан высадил их напротив Сентинел-тауэрс, близнецы ринулись к лифту, чтобы поскорее выставить рождественские подарки от родственников на интернет-аукцион. Подержанные айпэды были до смешного отсталыми от новейших технологий и не годились для продвинутых нужд Брайана-младшего и Брианны. Планшеты лежали на дне черного полиэтиленового пакета. Там же находился шарф, который Руби связала для внука, и автобиография Тони Блэра с надписью на первой странице: «Брианне в день Светлого Рождества от бабушки Ивонн».
Поппи задержалась и попыталась с помощью взгляда передать Брайану, что считает его самым неотразимым мужчиной в мире и ей невыносима разлука с ним.
В половине четвертого утра Брайан-младший услышал, как открылась дверь в комнату Поппи и зашумела вода в душе.
Поппи фальшиво напевала:
— Я стала частью себя!
Брайан-младший разозлился. Он ударил кулаком в стену и испугался при мысли, что способен на самом деле убить Поппи.
В глубинах интернета Брайан-младший уже нашел способ, как заставить кого-то «исчезнуть» и остаться непойманным.
Глава 44
Сестра Спирс велела Еве снять ночную рубашку. Она хотела обследовать тело пациентки, дабы выявить пролежни.
Ева как могла прикрыла наготу покрывалом.
— Я знала людей, умерших от декубитуса, миссис Бобер, — подбодрила медсестра. — Если за пролежнями не следить, они могут привести к некрозу, образованию язвы, а в финале и к ампутации. — Она приподняла лодыжки Евы и критическим взглядом изучила пятки. Затем переместилась к ягодицам и закончила осмотр ощупыванием локтей. Сестра Спирс, по-видимому, слегка разочаровалась, не найдя никаких пролежней. — Наверное, вы пользуетесь хорошим защитным кремом.
— Нет, — сказала Ева, — но я знаю об опасности пролежней и поэтому не забываю двигаться и менять позы.
Когда пациентка оделась, медсестра измерила ее давление и нахмурилась, увидев результат, хотя тот не выходил за рамки нормы. Затем вставила термометр в ухо Евы и снова нахмурилась, посмотрев на показатель. Убрав градусник, сестра Спирс спросила:
— Как поживает ваш кишечник?
— Мой хорошо, а ваш? — вежливо ответила Ева.
— Я рада, что вы способны на такую беззаботность, миссис Бобер, учитывая обстоятельства. По словам вашей матери, супруг ваш живет в пристройке с другой женщиной.
— В сарае.
— Ваша мать также рассказала, что при необходимости воспользоваться уборной вы сооружаете то, что сами называете «Белым путем», и считаете этот самый путь продолжением своей постели. Это правда?
— Да, правда. Белый путь и есть продолжение моей постели. Если я прострелю вам череп и он разлетится на куски, сестра Спирс, как правильнее рассматривать пулю: саму по себе или как продолжение пистолета? — Ева вспомнила этот пример из подслушанной однажды за завтраком дискуссии о квантовой физике между Брайаном и Брайаном-младшим. Спор закончился падением банки с вареньем из рук мужа на пол.
Сестра Спирс хмуро делала пометки в карте Евы.
— Я бы хотела прочесть, что вы там написали, — сказала Ева.
— Боюсь, эти заметки — конфиденциальная информация, — отрезала медсестра и отодвинула карту подальше от Евы.
— Вы ошибаетесь, сестра Спирс, — возразила Ева. — По закону пациент вправе читать свою карту.
— Я пришла к заключению, что вы недостаточно умственно здоровы, чтобы ознакомиться с диагнозом. Это может спровоцировать у вас психический срыв.
— Я физически и умственно здорова.
— Психические больные, как правило, считают себя полностью здоровыми.
— Значит, вы хоть так, хоть этак правы? — усмехнулась Ева.
— В этом вопросе мне послышался оттенок паранойи, — насторожилась сестра Спирс.
— Вы достаточно квалифицированы, чтобы диагностировать психические заболевания? — поинтересовалась Ева.