Что случилось с его миром? Брайану показалось, что он возненавидел всех окружающих его людей. Возненавидел старика с обожженным лицом, смешивающего коктейль для Титании – женщины, которую Брайан когда-то желал. Возненавидел маленького мальчика в балетной пачке и его семилетнюю сестру, которая, похоже, стоит у истоков новой школы прагматизма. Возненавидел двух старушек, застрявших в Средних Веках (или в середине пятидесятых), и даже близнецов, умом превзошедших отца и сейчас демонстративно повернувшихся спиной к его любовнице, ну и жутко образованного чернокожего мужчину с дредами до пояса. А превыше всех возненавидел свою жену, которой приспичило «подумать» не спеша.
Неужели он – единственный оставшийся человек разумный? Неужели невежественное общество на полном серьезе рассчитывает увидеть на какой-то планете в далекой галактике себе подобных? Ожидает там встретить инопланетян, которые пишут записки молочнику и страхуют домашних животных. Неужели все эти тупые недоучки не понимают, что настоящие инопланетяне – это человеческие существа?
Брайан вспомнил свое детство, когда завтрак начинался ровно в половине восьмого утра, обед – без пятнадцати час, а ужин – в шесть. До двенадцати лет он ложился спать в четверть восьмого, с двенадцати до тринадцати – в восемь, а с тринадцати – еще на полчаса позже. Тогда не было компьютеров, на которые можно было отвлечься, – хотя Брайан читал о думающих машинах в комиксе «Смотри и учись». Как-то раз мать отвела его посмотреть на первый в Лестере компьютер, установленный в конторе трикотажной фабрики. Агрегат был размером с две спальни Брайана.
Брайан невольно загрустил от мысли, что через пятьдесят лет уже будет гнить в могиле и не увидит развития нанотехнологий, триумфа квантовой вычислительной техники и новых астрономических открытий. С его высоким давлением он вряд ли доживет даже до высадки на Марс.
– Брайан! – резко окликнула сына Ивонн.
– А?
– Опять ты это делаешь.
– Что?
– Мычишь, прямо как в детстве, когда таращился в небо.
Брайан натужно откашлялся, словно в горле и впрямь что-то застряло.
– Я знаю, что немного старомодна, – начала Руби, – но неужели мне одной кажется, что вся эта ситуация – сущий позор? – Она уставилась на Титанию. – Во времена моей молодости, Брайан, муж этой дамы измолотил бы тебя вдребезги! Большое везение, если бы остались в целости коленные чашечки. Тебе должно быть стыдно!
Титания уверенно парировала:
– Брайан годами томился в несчастливом браке. – Обращаясь к нему, она заявила: – Я иду наверх побеседовать с твоей женой, дорогой.
– А я могу пойти? – пискнул Томас.
Титания усмехнулась:
– Почему нет, малыш? Ты уже достаточно взрослый, чтобы понять, к какому по природе своей глупому и жестокому полу принадлежишь.
– Томас, сядь, – скомандовал Александр.
Взяв с собой коктейль, Титания вышла из кухни и крикнула:
– Ева!
– Я наверху!
* * *
Увидев Титанию, Ева подумала, что любовница мужа, обряженная в черную юбку и белую блузку, похожа на распорядителя похорон. Глаза ее так опухли, что Ева заколебалась: то ли у Титании серьезный приступ аллергии, то ли бедняжка долго плакала.
– Он не говорил мне, что вы красивы, – заметила Титания. – Утверждал, что вы тощая лахудра. Вы натуральная блондинка?
– Да, – кивнула Ева. – А у вас натуральный рыжий, Титания?
Титания села на заляпанный супом стул и в который раз разрыдалась.
– Он обещал, что уйдет от вас после Рождества.
– Возможно, так и будет, – сказала Ева. – Ведь Рождество еще продолжается. Может быть, он уйдет завтра.
– Муж выгнал меня из дома, – всхлипнула Титания. – Мне некуда пойти.
Ева редко испытывала злорадство – ее сердце было мягким, как гусиный пух в подушках, – но все же таила обиду за те восемь лет, что Брайан ее обманывал.
– Оставайтесь здесь, – предложила она. – Можете поселиться с Брайаном в его сарае. Там достаточно места, чтобы разместить необходимые женщине вещи. Как нам обеим известно, у самого Брайана толком даже одежды нет.
– Подозреваю, вами движет не чистый альтруизм, – встрепенулась Титания.
– Верно, – признала Ева. – Брайану по душе одиночество. Ему жутко не понравится, если кто-то поселится в его драгоценном суверенном сарае.
Обе женщины рассмеялись, хотя и не по-дружески.
– Я допью коктейль и пойду выгружать вещи из машины, – решилась Титания.
– Скажите мне одну вещь, – попросила Ева. – Вы имитируете оргазмы, когда с Брайаном?
– Обычно на это нет времени, он кончает за пару минут. Вот и приходится заниматься самообслуживанием. Сама себе сам. Все сама, все сама.
– Бедный Брайан, в футбольной лиге любовников он точное подобие «Аккрингтон Стэнли»[21].
– И почему никто ему не объяснил очевидного? – подивилась Титания.
– Потому что нам его жалко, – усмехнулась Ева, – и мы сильнее его.
– Когда меня пригласили в Европейский Центр ядерных исследований работать над коллайдером, Брайан сказал: «Серьезно? У ЦЕРНа, определенно, проблемы с кадрами», – призналась Титания.
– А когда я в первый раз показала ему расшитый стул, над которым работала два года, он заявил: «Я тоже мог бы научиться вышивать, если бы всерьез этим занялся. Это же всего лишь ткань, иголка и разноцветные нитки, верно?».
Титания провела руками по уцелевшим подлокотникам стула и признала:
– Очень изысканно.
После ухода гостьи Ева встала на колени у окна и наблюдала, как Титания пытается затащить в дом свои скудные пожитки, больше похожие на достояние немаленького домохозяйства.
Глава 35
В кухне Брайан и Титания начали ссориться из-за того, что он не хотел нести ее вещи в свой сарай. Остальные встали из-за кухонного стола и сели на лестнице, не зная, куда идти и что делать.
Ева услышала их приглушенные голоса, отдающиеся эхом в коридоре, и пригласила гостей к себе.
Руби устроилась на стуле, Стэнли примостился на краешке кровати, опираясь на трость, а остальные разместились на полу, прислонившись к стенам.
Александр поймал взгляд Евы и удержал его. Томас и Венера принялись играть в жестокую русскую балетную дрессировщицу – эту забаву они в совершенстве освоили в Рождество. Когда Венера прикрикнула на Томаса, что его арабеска «фигня» и пригрозила отмутузить брата воображаемой палкой, Александр отправил детей резвиться внизу.
Зазвонил мобильный телефон Брайана-младшего.
На экране высветился номер Хо.
– Да? – ответил Брайан-младший.
– Куда мне пойти за казенными деньгами? – спросил Хо.
Брайан-младший на секунду впал в замешательство.
– Не понял тебя, объясни?
– У меня не осталось ни копейки на еду, а я очень голоден. Звонил Поппи, но она не берет трубку. Так ты знаешь, где в Лидсе казначейство?
– Сегодня оно закрыто, – пояснил Брайан-младший. – Но когда откроется, тебе все равно не дадут денег – ведь ты студент дневного отделения.
– И куда мне тогда обратиться? – снова спросил китаец.
– Хо, я не могу тебе помочь. У меня в голове нет места для чужих проблем.
– А если я пойду в вашу церковь и попрошу денег у священников, они дадут мне хоть немного?
– Скорее всего, нет.
– А если я скажу им, что очень голоден и двое суток ничего не ел?
Брайан-младший поморщился и пробормотал:
– Прошу, не надо, мне уже дурно становится.
– Но я же похож на вашего Иисуса в пустыне. Он тоже там голодал.
Брайан-младший передал трубку Брианне, которая внимательно слушала весь разговор.
– Теперь нам всем троим скверно, – сердито сказала в трубку Брианна.
– Телефон говорит, что у меня мало денег на счету, – сообщил Хо.
– Вот что тебе нужно сделать. Надевай пальто и красный шарф и иди в храм сикхов. Он на главной улице в торце нашего корпуса. Снаружи развеваются оранжевые флаги. Там тебя накормят. Я об этом знаю, потому что парень с моего семинарского потока в первую же неделю учебы потратил свой бюджет на подержанный мотоцикл и барабанную установку и потом целый месяц питался у сикхов. А теперь повтори, что я только что сказала, – жестко приказала она. Минуту послушала и подтвердила: – Правильно – пальто, шарф, ключи. А теперь иди.
Брианна отключила телефон.
– Еще одна нацистка в доме, – пробормотал Александр.
– Почему бедный мальчик голодает? – спросила Ева.
– Он отдал все свои деньги Поппи, – объяснила Брианна.
– Все дороги ведут к Поппи, – констатировал Стэнли. – Что же с девочкой делать?
– Я бы с радостью посмотрела, как она бредет прочь от нашего дома босиком и умирает в сугробе.
Ева схватилась за голову, причитая:
– Брианна, прошу, не говори такие вещи. Это же бессердечно!
– Ты ничего не знаешь ни о ней, ни о том, как она нам вредит! – закричала Брианна. – Почему ты разрешаешь этой гадине оставаться у нас дома? Ты же в курсе, что мы с Бри до чертиков ее ненавидим!
– Ну, а мне жаль бедную девочку, – вмешалась Руби. – Ведь ее мама и папа только что умерли! Вчера я долго с ней беседовала. Тела привезут в Лестер, и я посоветовала сиротке воспользоваться ритуальными услугами компании «Кооп». Они превосходно справились с похоронами твоего дедушки. Не их вина, что катафалк сначала заехал за телом не в тот дом. Фэйртри-авеню на самом деле созвучно с Фёртри-авеню.
Брианна встала на колени рядом со стулом и, глядя бабушке в лицо, очень медленно и отчетливо произнесла:
– Бабуль, с чего бы властям Данди перевозить тела родителей Поппи в Лестер? Ведь, судя по словам Поппи, они жили в доме в Хэмпстеде в окружении богатых родственников и знаменитых друзей. Их соседом был Хью Грант!
– Да знаю я! – нетерпеливо перебила внучку Руби. – Поппи рассказывала, что ее родители часто катали Хью на своем самолете. Однажды он даже взял на себя управление, когда ее отцу стало плохо за штурвалом. Хью пришлось совершать аварийную посадку в Хэмпстед-Хит, и при этом немного пострадал полицейский.