– Однажды ночью в университетской библиотеке, среди стопок книг по философии…
– В библиотеке? – возмущенно переспросила Брианна. – Там же мама работала! Это ужасно!
– Сейчас бы мы уже не смогли это провернуть – везде понатыканы чертовы камеры наблюдения.
– И когда это между вами произошло? – захотел уточнить Брайан-младший.
– Примерно когда упал шаттл «Колумбия»[25].
– То есть у тебя интрижка с Титанией аж с две тысячи третьего года?
– Та катастрофа с шаттлом сильно меня подкосила, сынок. Я был крайне уязвим. Ваша мать, казалось, не желала понять, какое горе я переживаю. Но Титания была рядом и тоже скорбела. Именно «Колумбия» сблизила нас. Друг в друге мы нашли необходимое утешение.
– Да, но ведь тебе не потребовалось целых восемь лет лишь для того, чтобы пережить боль от той космической катастрофы? – съязвил Брайан-младший.
Брайан повернулся к сыну.
– Ладно, – кивнул он. – Признаю. Между нами вспыхнула страсть и сработала физика. Я был непреодолимой силой, а Титания – абсолютно неподвижным объектом[26].
Водитель опасно близкой к ним фуры нажал на клаксон. Брайан затормозил так резко, что Поппи тут же задумалась о травме спины и о возмещении ущерба из-за причинения вреда здоровью.
Когда все успокоились, Брайан-младший процедил:
– Итак, сначала мы узнали, что ты неверный муж, а теперь выяснилось, что ты к тому же банкрот по части разумности. Нелепая метафора, в который ты уподобил себя силе тяготения, могла прийти на ум лишь интеллектуальному пигмею. Твоя апелляция к популярной науке неуместна, а упрощенная до примитива логика так же опасна, как твоя манера вождения. Миллионы людей погибли из-за так называемых ученых вроде тебя.
– Давай жми, Бри, – подбодрила брата Брианна.
Последующий спор быстро разгорелся и перерос в яростную перепалку, достигнув ледяных вершин непонимания, пока наконец отец и сын не обнаружили, что оказались на плато науки, переключившись на обсуждение шестимерного пространства.
Поппи заскучала. Чтобы скоротать нескончаемое время (ради Бога, они доехали только до развязки, ведущей к аэропорту Ист-Мидлэндс!), она позволила себе погрузиться в фантазии, в которых стала малюткой-невестой доктора Бобера. У алтаря она бы выигрышно смотрелась в белом кружеве рядом с грузным бородатым женихом. Она заставила бы Брайана продать запущенный особняк вместе с Евой, расстаться с занудной Титанией и купить пентхаус в центре города. Поппи очаровала бы весь факультет, чтобы удовлетворить амбиции Брайана о работе профессором на полную ставку. Затем настояла бы, чтобы косматик потратил триста пятьдесят фунтов на стрижку волос и бороды у Никки Кларка. Приучив мужа носить повседневную одежду маститого ученого (вельветовые брюки, замшевые броги, мягкий твидовый пиджак и очки в роговой оправе), она стала бы его агентом, пристроила бы его на телевидение, и в конце концов они стали бы вращаться на равных в кругу знаменитостей. Ей всегда хотелось свести знакомство с Кэти Прайс и Далай-ламой. Конечно, она настоит, чтобы Брайан сделал вазэктомию. Станет брать с него деньги за секс, а позже – когда он совсем состарится или начнет выживать из ума – поместит мужа в дом престарелых. Хотя всегда есть возможность умерщвления из милосердия. В зале суда Поппи красовалась бы в траурном наряде и скромной черной шляпке с вуалеткой, сжимая в руках белый платочек и изредка промокая глаза. А когда председатель коллегии присяжных объявил бы: «Невиновна», она бы мило упала в обморок прямо на трибуне. В общем, когда автомобиль дополз до поворота на «Икею», Поппи успела охмурить, окрутить, охолостить и похоронить Брайана.
А бедняга ехал и ехал вперед, не ведая об уготованной ему судьбе.
Поппи вынырнула из раздумий и тут же перебила Брайана-младшего, который монотонно вещал о чем-то, чего Поппи не могла – да и не хотела – понять.
– Мне кажется очевидным, что ваш отец по уши влюбился в Титанию. Наверное, тогда она была очень красивой, правда, Брайан?
Брайан заколебался:
– Да нет, даже не симпатичной. И хорошенькой я бы ее тоже не назвал. Но она разделяла мою страсть к нашему общему делу. А Ева, когда я задерживался на работе допоздна, не проявляла не малейшего любопытства, чем я там занимался. Она едва глаза поднимала от своей треклятой вышивки. Казалось, замаячь конец света, она бы… шила, шила и шила.
– Все это вранье, вранье и вранье, папа, все эти годы, – покачала головой Брианна.
Поппи поерзала на сиденье, чтобы повернуться лицом к Брайану. Ее легкая шелковая юбка задралась, и доктор Бобер мельком увидел бледно-зеленые французские трусики.
Пару километров они ехали в тишине.
Потом Брайан сказал:
– Пришло время музыки.
Он нажал кнопку на магнитоле, и автомобиль наполнился композицией оркестра Нельсона Риддла. Для близнецов поездка и так была пыткой, но стала во много крат мучительней, когда заиграла песня «Ночные прохожие» и Брайан с Поппи начали подпевать Синатре. Брайан подвывал с псевдоамериканским акцентом, а фальцет Поппи безбожно не попадал в ноты.
Близнецы изобразили, что их тошнит, и заткнули уши звуконепроницаемыми наушниками. Проезжая знак поворота на Лидс, Брайан и Поппи любовно мурлыкали друг другу серенаду «Ты стала частью меня».
* * *
Едва лишь Брайан высадил их напротив Сентинел-тауэрс, близнецы ринулись к лифту, чтобы поскорее выставить рождественские подарки от родственников на интернет-аукцион. Подержанные айпэды были до смешного отсталыми от новейших технологий и не годились для продвинутых нужд Брайана-младшего и Брианны. Планшеты лежали на дне черного целлофанового пакета. Там же находился шарф, который Руби связала для внука, и автобиография Тони Блэра с надписью на первой странице «Брианне в день Светлого Рождества от бабушки Ивонн».
Но Поппи задержалась и попыталась с помощью взгляда передать Брайану, что считает его самым неотразимым мужчиной в мире и ей невыносима разлука с ним.
* * *
В половине четвертого утра Брайан-младший услышал, как открылась дверь в комнату Поппи и зашумела вода в душе.
Поппи фальшиво напевала:
– Я стала частью себя!
Брайан-младший разозлился. Он ударил кулаком в стену и испугался при мысли, что способен на самом деле убить Поппи.
В глубинах интернета Брайан-младший уже нашел способ, как заставить кого-то «исчезнуть» и остаться непойманным.
Глава 44
Сестра Спирс велела Еве снять ночную рубашку. Она хотела обследовать тело пациентки на предмет пролежней.
Ева как могла прикрыла свою наготу покрывалом.
– Я знала людей, умерших от декубитуса, миссис Бобер, – подбодрила медсестра. – Если за пролежнями не следить, они могут привести к некрозу, образованию язвы, а в финале и к ампутации. – Она приподняла лодыжки Евы и критическим взглядом изучила пятки. Затем переместилась к ягодицам и закончила осмотр ощупыванием локтей. Сестра Спирс, по-видимому, слегка разочаровалась, не найдя никаких пролежней. – Наверное, вы пользуетесь хорошим защитным кремом.
– Нет, – сказала Ева, – но я знаю об опасности пролежней и поэтому не забываю двигаться и менять позы.
Когда пациентка оделась, медсестра измерила ее давление и нахмурилась, увидев результат, хотя тот не выходил за рамки нормы. Затем вставила термометр в ухо Евы и снова нахмурилась, посмотрев на показатель. Убрав градусник, сестра Спирс спросила:
– Как поживает ваш кишечник?
– Мой в порядке, а ваш? – вежливо ответила Ева.
– Я рада, что вы способны на такую беззаботность, миссис Бобер, учитывая все обстоятельства. По словам вашей матери, ваш муж живет в пристройке с другой женщиной.
– В сарае.
– Ваша мать также рассказала, что когда вам необходимо воспользоваться уборной, вы сооружаете то, что сами называете «Белым путем», и считаете этот самый путь продолжением своей постели. Это правда?
– Да, правда. Белый путь и есть продолжение моей постели. Если я прострелю вам череп и он разлетится на куски, сестра Спирс, как правильнее рассматривать пулю: саму по себе или как продолжение пистолета? – Ева вспомнила этот пример из подслушанной однажды за завтраком дискуссии о квантовой физике между Брайаном и Брайаном-младшим. Спор закончился падением банки с вареньем из рук мужа на пол.
Сестра Спирс хмуро делала пометки в карте Евы.
– Я бы хотела прочесть, что вы там написали, – сказала Ева.
– Боюсь, эти заметки – конфиденциальная информация, – отрезала медсестра и отодвинула карту подальше от Евы.
– Вы ошибаетесь, сестра Спирс, – возразила Ева. – По закону пациент вправе читать свою карту.
– Я пришла к заключению, что вы недостаточно умственно здоровы, чтобы читать свою карту. Это может спровоцировать у вас психический срыв.
– Я физически и умственно здорова.
– Психически больные, как правило, считают себя полностью здоровыми.
– Значит, вы хоть так, хоть этак правы? – усмехнулась Ева.
– В этом вопросе мне послышался оттенок паранойи, – насторожилась сестра Спирс.
– Вы достаточно квалифицированы, чтобы диагностировать психические заболевания? – поинтересовалась Ева.
– У меня нет соответствующего образования, но хватает личного опыта. В моей семье был случай психической ненормальности, этого не нужно стыдиться, миссис Бобер.
Ева почувствовала холодок страха.
– И вы из своего личного опыта вывели, что я психически нездорова?
– Я отправлюсь в больницу и сообщу вашим врачам, что, по-моему, у вас своего рода нервный срыв. Опять же, миссис Бобер, не бойтесь. Подобными расстройствами страдали многие выдающиеся люди. Вспомните Черчилля, Алистера Кэмпбелла, Леса Денниса.
– Но с моей психикой все в порядке! – настаивала Ева.
– Медицина продвинулась далеко вперед с тех пор, как бедный мистер Черчилль страдал от депрессии и называл ее «черная собака, которая всегда со мной». Изобретены чудодейственные препараты, и всего через несколько недель вы снова станете собой. Сможете встать с постели и снова присоединиться ко всем нам.