Он уминал ее с таким аппетитом, что Сона сразу же почувствовала, как заурчал пустой желудок.
– Ты собираешься остаться тут на ночь? – не отвечая на предыдущий комментарий, спросила она.
Хван замер с набитым ртом и настороженно посмотрел на подругу.
– А можно?
Сона рассмеялась.
– Как будто ты не за этим приехал. – Она с улыбкой смотрела на его живое лицо, на котором попеременно сменялись разные эмоции.
– Я же сказал, что…
Отставив в сторону пустую банку пива, Сона деловито сообщила:
– Будешь спать в моей комнате, а я пойду к бабушке.
– Это понимать как…
– …как благодарность за то, что ты есть в моей жизни, – просто и искренне сказала Сона и, неожиданно для самой себя, взяла Хвана за руку. Глаза парня расширились от удивления, но теплые пальцы осторожно сжали в ответ ее ладонь.
Они сидели друг напротив друга, и Сона чувствовала, как от его руки идет успокаивающее, живое тепло, и больше ей не было одиноко. Он единственный, кто понимал ее без слов, помогал, не требуя ничего взамен, и просто был рядом, когда она нуждалась в нем. Между ними не было страсти и того, что люди привыкли называть любовью, но то родство душ, теплота и поддержка, что ощущала Сона, значили гораздо больше, чем буйство гормонов, которое когда-то возникло у них с Ухеном.
Очередной настойчивый звонок в дверь разбил возникшую между ними атмосферу уюта.
– Ты кого-то ждешь? – недоуменно вскинул брови Хван.
– Нет, – удивленно пожала плечами Сона и пошла открывать, гадая, кто бы это мог быть на сей раз.
– Я открою, – опередил ее Хван, останавливая на полпути.
– Друг мой, ты слишком много на себя берешь. Это мой дом и мои гости, так что можешь прийти, только если услышишь крики о помощи, – усмехнулась Сона, которой одновременно нравилось желание Хвана стать для нее альфа-самцом, но в то же время раздражало безапелляционное вмешательство в ее жизнь.
– Какой идиот заявляется в такое время? – не унимался Хван и, ловко обогнув Сона, трусцой побежал к воротам.
– Эй! Не смей открывать! – Она схватила его за рукав, пытаясь оттолкнуть от калитки. В процессе шутливой борьбы они почти вывалились на улицу, чуть не налетев на ошарашенного Ухена.
– Добрый вечер. – Экс-бойфренд переводил сердитый взгляд с брата на Сона.
– Что ты тут забыл? – Она даже не успела ответить гостю. Хван преградил Ухену путь, оттесняя его к дороге.
– Аналогичный вопрос, – криво ухмыльнулся тот и, игнорируя брата, обратился к Сона. – Как бабушка? С ней все в порядке?
– С чего вдруг такое беспокойство? – опять не дав Сона раскрыть рта, ответил за нее Хван.
– Я разговариваю не с тобой, – в голосе Ухена послышались стальные нотки. – И пришел не к тебе. Я зайду? – Он посмотрел на Сона поверх плеча брата.
Она оценила мужские качества Хвана и желание отстоять «свое», но ее выбесило, что друг лез в ее жизнь. Однако в данный момент видеть Ухена ей не хотелось. Поэтому она ответила:
– Спасибо за беспокойство, с бабушкой все в порядке. Извини, но я очень устала и собираюсь спать.
Послав брату взгляд победителя, Хван демонстративно захлопнул калитку перед его носом и широким шагом направился в дом. Устроившись на своем месте за столом, он продолжил разговор как ни в чем не бывало, но по выражению его лица было заметно, что он злится.
– Директор Со сказала, мы с тобой с завтрашнего дня приступаем к тренировкам? Ты уверена, что готова к этому?
– Иногда мне кажется, что ты принимаешь меня за слабую, ни на что не способную идиотку, – немного обиделась Сона, с громким щелчком открывая вторую банку. Она была рада, что он не стал затрагивать тему ее отношений с Ухеном и вновь наседать с нравоучениями.
– Я просто понимаю, как трудно тебе придется, и не хочу, чтобы тебе было больно, – тихо ответил Хван, хмуро беря с тарелки очередную куриную ножку.
– Я не ребенок, а вполне взрослая и самостоятельная женщина, – усмехнулась Сона. – Твоя забота для меня много значит, но будет лучше, если я освобожусь от груза, который мешает мне жить. Это решение я приняла осознанно, прекрасно понимая, чего мне это будет стоить.
– Как скажешь, – нервно передернул плечами Хван и вдруг посерьезнел. – Насчет твоего видения… я нашел кое-какую информацию о том происшествии.
Сона застыла и впилась в него взглядом.
– Вот, посмотри.
Он повернул к Сона телефон со статьей «Чосон Ильбо» почти тридцатилетней давности.
«Несчастный случай на пляже Чхунмун унес жизнь молодой девушки… община хэнё устроила пышные проводы своей самой молодой последовательнице… Причиной смерти двадцатилетней Пак Минхи стала асфиксия в результате попадания воды в дыхательные пути… Травма головы, обнаруженная при вскрытии, не могла стать причиной смерти… в общине хэнё объявлен трехнедельный траур…»
Отрывки статьи впивались в мозг, словно иглы. «Значит, она умерла, потому что захлебнулась. Потеряла сознание от удара и задохнулась в воде…»
– Здесь сказано, что это был несчастный случай, – аккуратно забирая из рук парализованной Сона телефон, тихо сказал Хван. – Это была случайность. Минхи же первая напала на твою маму, она просто защищалась.
– Но мама бросила ее умирать. Все это так ужасно: хэнё, для которой море было все равно что родной дом, утонула… – потрясенно качая головой, прошептала Сона. Тяжелое бремя вины рухнуло на плечи, заставляя ее склонить голову. Будто это сделала не мама, а она, своими собственными руками. И все же какое-то странное чувство не давало покоя, словно в этой истории крылось что-то, чего Сона еще не знала.
– Не вздумай перекладывать вину на себя, – жестко сказал Хван. – И не терзайся за то, чего даже не совершала. Ты тогда еще даже не родилась!
Он всегда лучше всех читал то, что творится у нее в душе.
– Я не могу понять, что хотела этим сказать мама? Почему показала мне этот ужасный эпизод? Если ее душа не может обрести покой, то я не понимаю, что могу сделать сейчас, – Сона уныло подперла щеку ладонью, машинально просматривая текст статьи в надежде зацепиться за подсказку.
– Возможно, ей просто необходимо было облегчить совесть? Чтобы самый дорогой для нее человек узнала правду? – предположил Хван.
– Нет, тут есть что-то еще, – покачала головой Сона. – Мне нужно узнать всю историю с самого начала. Почему когда-то лучшие подруги стали врагами? Не могу поверить, что все из-за мужчины.
– Тогда были другие времена, – пожал плечами Хван. – Моя мама тоже безоглядно любила отца и до самой смерти надеялась, что он вернется к ней. Это сейчас женщины стали более эмансипированными и начали ценить себя.
– Слава богу, сейчас все изменилось, – проворчала Сона. – Не хватало еще положить свою жизнь на алтарь любви к человеку, который этого даже не оценит. Извини, – спохватилась она, увидев, как помрачнело лицо друга. Это было очень бестактно с ее стороны.
– Все нормально, – кивнул он и осушил очередную банку до конца. – Я считаю точно так же.
– Даже не знаю, как подступиться к этому делу. – Сона зарылась пальцами в густые волосы. – У бабушки спрашивать больше ничего не стану. Может быть, обратиться к маминым одноклассникам?
– Пожалуй, это единственный способ что-то узнать, – согласно кивнул Хван. – Но расследованием займемся уже завтра. А сейчас пора спать, завтра в восемь мы должны быть на другом конце города.
Постелив Хвану в своей спальне, Сона боязливо шагнула в бабушкину комнату. Сложила стопкой разбросанные после своего безобразного «обыска» книги, аккуратно повесила на место одежду и легла на матрас. Она не стала перестилать белье, тоскливо вдыхая родной бабулин запах и думая о том, как она отреагирует на то, что ей придется распрощаться с работой хэнё. И тут ее осенила совершенно очевидная догадка: вот кто может пролить свет на прошлое! Хэнё! Если Минхи была одной из них, они должны знать, что произошло между девушками.
Закрыв глаза, Сона вновь и вновь прокручивала в голове ужасную сцену борьбы подруг, вспоминая разъяренный взгляд Минхи, ее злость и обиду. И то, как отчаянно она пыталась бороться за свое счастье, наталкивало на мысль, что первой предала их дружбу именно мама. Сона вдруг ощутила отчетливое желание как можно больше узнать о погибшей девушке. Какой она была? Чем жила? Чего хотела? Почему решила стать хэнё? Барахтаясь в ворохе кружащихся вопросов, Сона провалилась в тяжелый сон.
Утром она проснулась отдохнувшая и полная сил. Несмотря на терзавшие ночью кошмары об утопленницах и русалках, было ощущение, что новый день принесет ей только хорошее. К тому же у нее есть Хван, с которым сегодня предстояла первая тренировка. И она не испытывала страха от этой мысли, потому что безоговорочно верила ему. И когда она успела так к нему привязаться?
– Ну что, готова? – Друг одновременно с ней вышел из комнаты и широко улыбнулся.
– Ну-у… хотелось бы позавтракать. Вчерашней курочки случайно не осталось?
– Нет-нет, тренироваться будем на голодный желудок, уж прости, – развел руками Хван. – Ни ты, ни я не знаем реакцию твоего тела, поэтому давай позавтракаем после.
Сона обиженно поджала губы, но спорить не стала.
– Мы поедем на пляж? – сухо спросила она.
– Какой пляж! Сначала только бассейн, причем для детей дошкольного возраста. Вот такой, – Хван показал себе по колено и расхохотался, потрепав Сона по плечу. – Такие тренировки проводятся только на мелкой воде. Мой бывший сослуживец – администратор фитнес-центра, он разрешил нам занять один из бассейнов на час. Так что, если ты готова, такси уже ждет.
Сона с опаской подошла к бассейну, взглянув на едва качающееся под голубой водой плиточное дно. Бассейн был очень мелким, совсем детским, и почему-то она не ощутила того жуткого страха, который охватывал ее при виде открытой воды. Хван вышел из мужской раздевалки и направился к ней. Он был в черных латексных плавках, которые доходили ему почти до колен. Несмотря на волнение, Сона оценила стройный, подтянутый торс и мускулистую грудь, поймав себя на мысли, что разглядывает его совсем не как друга. Он был более крепким и жилистым, чем тонкий, изящный Ухен, и по иронии суд