Сона удивленно посмотрела вниз, совершенно не понимая, как она очутилась под водой, если вчера уснула в квартире Хвана. Под ногами разверзалась бездна, темным водоворотом уходя вглубь. Дна не было видно, но, как ни странно, это не пугало. Осторожно подвигав руками и ногами, Сона вытянулась стрелой, как учил ее Хван, и расслабленно поплыла вперед. Огибая большой бугристый риф, она невольно залюбовалась желто-коричневыми кораллами и водорослями, которые создавали ощущение, будто она оказалась в осеннем лесу. Сона даже не подозревала, что под водой можно найти такие удивительные краски. Этот мир был чужд людям, но его красота завораживала точно так же, как небо.
Восхищенно разглядывая разноцветных рыбок, стайкой пронесшихся мимо и спрятавшихся в зарослях, она вдруг остановилась, увидев недалеко темный силуэт. Приглядевшись, Сона узнала одну из хэнё. Она мягко спикировала от поверхности, где ярким маяком выделялся красный буй, держащий на плаву корзину для улова. Размеренно работая только ногами, она подобралась к рифу и аккуратно поддела привязанным к руке ножом крупного моллюска. Глубина была не меньше десяти метров, и Сона с беспокойством наблюдала, как женщина взмывает вверх, разрезая воду черными ластами. Сона поспешила за ней и вынырнула на поверхность, ощутив, как прохладный воздух колет лицо. Над водой разнесся протяжный свистящий звук сумби-сори. Это знак того, что ныряльщица жива и готова к следующему погружению.
За маской Сона не могла рассмотреть лица хэнё и опять нырнула вслед за ней, завороженная ее охотой. Каждое движение женщины выглядело так естественно, будто она родилась в воде. Это было очень красиво и таило в себе какой-то смысл, о котором Сона могла только догадываться. Но, впервые увидев охоту воочию, она начала понимать бабушку. Однажды погрузившись на морское дно, невозможно забыть его красоту и таинственность. И очень сложно остановиться.
Наконец, хэнё закончила охоту и поплыла к берегу, увлекая за собой буй. Выйдя из воды, сняла маску, еле вытащила корзину и поволокла ее вдоль черной каменистой полосы. Сона не отставала и, поравнявшись с женщиной, заглянула ей в лицо. Длинные мокрые волосы мелкими завитками падали на плечи, она шумно дышала, тяжело переставляя ноги. Мягкие черты ее лица были до боли знакомы, и Сона едва не вскрикнула, когда поняла, что перед ней Минхи.
– Минхи! Минхи! Давай помогу! – послышался звонкий девичий голосок, и к хэнё подбежала совсем юная девочка в школьной форме. На груди ее рубашки было вышито имя: «Со Инхва». Сона с трепетом рассматривала свою юную начальницу, с умилением узнавая в еще по-детски пухлых чертах лица знакомую твердость и уверенность.
– Все нормально, я сама, – отдуваясь, ответила Минхи. – Давай присядем, отдохну немного. Что-то сегодня охота далась мне непросто.
– Ты плохо питаешься, – грустно констатировала девочка, присаживаясь рядом с ней на большой круглый камень. – Приходи к нам сегодня на обед, мама приготовила удон.
– Вы и так каждый день меня кормите, мне неудобно… – Минхи опустила глаза, и Сона увидела, как ей стыдно быть нищей.
– Ну что ты, ты же знаешь, как мама тебя любит! Ей только в радость! – замахала руками юная Инхва, и Сона поняла, что это чистая правда.
– Спасибо, Инхва, я принесу свежих моллюсков. – Она слегка тряхнула корзину с уловом и несмело улыбнулась, будто обрадовалась, что хоть так может отплатить ей за доброту.
– Тогда договорились и… – Девочка напряженно посмотрела куда-то за спину Минхи и, спохватившись, вскочила на ноги. – Пойдем скорее! Я помогу тебе почистить моллюсков, давай быстрее!
Она схватилась за тяжелую сетку и, не обращая внимания на белоснежную школьную форму, взвалила на плечо весь улов.
– Ты чего, испачкаешься же! Маме ведь потом все это стирать. Давай мне, – Минхи попыталась отобрать у подруги корзину. – С чего ты так заторопилась, я еще не отдохнула…
Она повернула голову, и руки, держащие улов, разжались. Им навстречу шли молодые, красивые и безумно счастливые родители Сона. Отец не сводил с мамы влюбленного взгляда и, казалось, не видел ничего вокруг. Юми заметила девушек и остановилась. Улыбка медленно сползла с ее лица.
– Сэмин, – тихо позвала Минхи. Сона напряженно наблюдала за всеми участниками любовного треугольника, который когда-то погубил невинную жизнь. Неужели она наконец узнает всю правду?
– Привет, Минхи, – мимоходом бросил Сэмин и вновь, как завороженный, уставился на Юми. Было в этом что-то ненормальное, неестественное. Даже влюбленные так себя не ведут. Он выглядел так, будто отойти от нее хотя бы на пару шагов было невыносимо больно.
– Сэмин, сходи в магазин, купи мне мороженое, – дала указание мама и, когда он скрылся из вида, медленно подошла к подруге.
– Так это правда? Вы… теперь вместе? – прошептала Минхи, жадно ища в глазах Юми опровержение своих слов. Сона стало жаль бедную девушку. Рядом с нарядной, одетой в новенькое бежевое пальто мамой она выглядела жалко: растрепанные мокрые волосы, старый, местами зашитый гидрокостюм, на лице ни грамма косметики.
– Да. Прости, Минхи, он признался мне в любви и предложил встречаться. Сэмин выбрал меня. – Ее голос звучал неуверенно и боязливо, но взгляд оставался твердым. Сона заметила, как сжались в кулаки ее ладони.
– Выбрал? Как же! Всем известно, что ты его заставила! – дерзко выкрикнула сердитая Инхва, выходя вперед.
– Как можно заставить человека полюбить тебя? – нервно усмехнулась Юми, откинув назад копну густых волос.
– Моя одноклассница видела тебя у дома шаманки пансу! – выпалила Инхва, кипя праведным гневом. – Кто тебе давал право распоряжаться чужими жизнями? Ты кто вообще такая?
– Не говори о том, чего не понимаешь, соплячка! – выплюнула Юми ей в лицо и схватила за воротник школьной блузки.
– Ты бессовестная предательница! Он любил Минхи, а ты отняла его, потому что тебе захотелось новую игрушку! – не унималась Инхва, толкнув Юми в плечо.
– Прекратите! – крикнула Минхи, и девушки отошли друг от друга, тяжело дыша. – Я хочу поговорить с Сэмином. Мне нужно ему кое-что сказать.
– Зачем? Все решено, он теперь мой, – фыркнула Юми, избегая взгляда подруги.
– А твоя мать знает, что ты натворила? – тихо спросила Минхи.
– Я не делала ничего плохого. Просто забрала то, что принадлежит мне, – прошипела Юми, угрожающе приближаясь к бывшей подруге. – И не смей вмешиваться в наши отношения, иначе пожалеешь, поняла?
Сэмин бежал к ним со всех ног, неся в руках мороженое. По-прежнему не глядя на девушек, будто они были невидимками, он вручил его Юми и остановился, словно ожидая дальнейших указаний.
– Сэмин, мне нужно тебе кое-что сказать! – Минхи тронула его за руку, с надеждой ловя его взгляд.
– Я занят, давай потом, – стряхнув ее ладонь, он обнял Юми за плечи, другой рукой зажимая нос. – Пойдем? Здесь так воняет…
– Пока, – помахала Минхи мама и, не оглядываясь, пошла вдоль берега.
– Какая дрянь! – полыхала Инхва, мечась по берегу.
– Что же мне теперь делать? – тяжело опустившись на камень, Минхи дрожащей рукой вытерла вспотевший лоб.
– Расцарапать бы ей лицо! И выдрать все волосы! Какая наглая девка! Но подожди… ты плохо себя чувствуешь? – Инхва обеспокоенно всматривалась в до невозможности бледное лицо подруги.
– Голова немного кружится… Наверное, я слишком долго пробыла под водой.
– Пойдем домой, корзину понесу я. И чтобы обязательно пришла сегодня на обед! – строго сказала маленькая командирша.
– Хорошо, – слабо улыбнулась Минхи, тяжело поднимаясь с камня. – Ты теперь моя единственная опора.
Сона закашлялась, выплевывая на белоснежную простынь соленую воду. Чуть отдышавшись, она увидела всклокоченного, испуганного Хвана.
– Сона, ты как? Вызвать врача? Как себя чувствуешь? – Он окинул потрясенным взглядом мокрую постель.
– Нет… меня… – Сона хватала ртом воздух, – преследует не мама. Это Минхи.
Глава 10
– Почему ты думаешь, что это Минхи? – Хван поставил перед Сона большую чашку горячего кофе.
– Это ее воспоминание, не мамино, – рассеянно глядя из большого панорамного окна на широкую магистраль, Сона вновь чувствовала, как быстро ускользает ее хрупкий, только что обретенный покой. – Я только не понимаю, чего она хочет от меня. Показать, какой негодяйкой была моя мама? Что она сломала ей жизнь? Я это уже и так поняла.
Сона чувствовала, как защипало глаза, и поскорее отхлебнула обжигающий напиток. Она так устала от этих нескончаемых тайн и неприятных сюрпризов прошлого!
– Странно, что шаманка сказала, будто тебя преследует дух твоей мамы, – Хван задумчиво водил пальцем по переносице.
– Я уже ничего не знаю, – Сона обреченно пожала плечами и опустила голову на скрещенные руки. – Мне все так надоело! Просто хочу, чтобы это прекратилось, и я могла жить своей жизнью. Для чего мне вообще все это знать? Это прошлое моих родителей, причем тут я!
У нее было ощущение, что она то постоянно тонет, то вновь выныривает на поверхность. То захлебывается, то вновь вдыхает спасительный воздух. Эти качели выматывали и разрушали все ее попытки построить свою собственную жизнь. Как только казалось, что все наладилось, происходило то, что вновь с головой окунало ее в хаос.
Для Сона отношения родителей были примером, но после увиденного она стала припоминать многие моменты, которые даже в юности казались ей странными. Любовь отца всегда выглядела немного болезненной, и Сона хорошо помнила, как мама уставала от его постоянной ревности. Частые ссоры, упреки и невозможность расстаться были последствием приворота. Может быть, им было лучше развестись, но они не могли. Госпожа Со солгала: она все помнила, Сона была в этом уверена. Не могла она забыть такой скандал, в котором сама же принимала непосредственное участие.
– Давай опять сходим к той шаманке. – Хван взял ее ладонь. – Она же может провести какой-то обряд, изгоняющий духов. До каких пор ты будешь мучиться?