– Я ни разу в жизни не слышала от тебя ни единого доброго слова! За что ты меня ненавидела? Что я тебе сделала? Разве я виновата в том, что случилось? – Сона не могла сдержать эмоций, выплескивая вместе с упреками всю свою боль. Слезы лились по щекам, она рвалась из бабушкиных рук, но та не отпускала, крепко прижимая ее к себе. Так, словно действительно… любила ее?
– Я… не имела права любить тебя после всего, что натворила, – всхлипнула бабушка у нее за спиной, и Сона застыла, осознав, что бабушка так плачет впервые на ее памяти. – И не имела права на твою любовь. Мы с Юми разрушили жизнь твоей матери. Это был тяжкий груз, который я несла почти тридцать лет. Я запрещала себе испытывать любовь, когда ты, маленькая, чудесная кроха доверчиво тянула ко мне свои ручки. Ни разу не хвалила за отличные оценки, хотя гордилась тобой, отталкивала, когда ты бежала ко мне со своими игрушками. Потому что… все это из-за меня, все из-за меня. Прости меня, моя девочка, прости, я не могу тебя любить, я не имею на это права…
Бабушкины руки разжались, и она осела на песок, раскачиваясь из стороны в сторону. Прижав маленькие ладони к глазам, плакала так, что у Сона замерло сердце. На место обиды пришел страх.
– Бабуля, бабуля, перестань! Все хорошо, все хорошо, успокойся, тебе нельзя так нервничать! – Сона прижала старую женщину к себе. – Все хорошо, все хорошо…
Она впервые в жизни обнимала бабушку, гладила ее седые кудряшки и сгорбленную спину. Со Миндже наконец раскрыла перед ней душу, обнимая внучку жесткими смуглыми руками и доверчиво прижимаясь щекой к ее плечу.
– Расскажи мне все, – попросила Сона, когда они обе немного успокоились. Море почти совсем утихло, и небо расчистилось, показав яркие созвездия.
– Вы с Юми всегда были очень похожи. Не внешне. В твоем поведении я узнавала ее. Вы обе были слишком уверенными, непокорными и обе считали, что должны получить самое лучшее. Не знаю, чем Юми так понравился Сэмин, но, когда его перевели к ней в класс, она словно помешалась. Я не узнавала ее. На нее будто нашло затмение. Он встречался с Минхи, и из-за этого моя дочь потеряла покой и сон. Я так и не поняла, была ли это действительно любовь или просто стремление получить желаемое любой ценой. Но когда он отверг ее чувства, она заболела. Не ходила в школу, ничего не ела и просто лежала целыми днями, глядя в окно. Я чуть с ума не сошла от беспокойства. Моя единственная дочь просто погибала на моих глазах, и я не знала, как ей помочь. А потом в один прекрасный день она пришла ко мне и попросила адрес шаманки. Прямо как ты. Я поступила ужасно, не нужно было соглашаться. Я знала, что так нельзя, но для меня счастье дочери было важнее всего. С этого все и началось.
– А потом? Она действительно не знала, что Минхи оставила ребенка? – Сона сама удивилась, что говорит о себе как о постороннем человеке. И, конечно, не могла называть Минхи мамой.
– Не знала. Или не хотела знать, предпочитала думать, что все как-то само разрешилось. Обручилась с Сэмином и готовилась к свадьбе. Я была против этого брака, но Юми разве переубедишь… А однажды она прибежала домой, вся бледная, заплаканная. Рассказала, что толкнула Минхи и бросила ее на берегу. Я напоила ее успокоительным и отправила спать, пообещав, что все решу. В эту же ночь Инхва принесла тебя, и Юми приняла решение стать твоей матерью. Утром нашли мертвую Минхи. Полиция так и кружила возле нас, задавала вопросы, разговаривала с одноклассниками. Все подтвердили, что подруги были в ссоре, и подозрение пало на Юми. На теле нашли царапины и следы борьбы, но нынешний мэр Ким, который тогда был членом городского совета, помог нам, и расследование быстро свернули. Констатировали несчастный случай.
– Мэр Ким? – поразилась Сона, поворачиваясь к бабушке. – Зачем ему помогать вам?
– Юми знала о его внебрачном сыне, Хване, и шантажировала его. Он был вынужден помочь. Эта история затронула много людей, – удрученно покачала головой бабушка.
– Боже, здесь еще и Хван замешан, – в ужасе покачала головой Сона. Наконец, вся правда раскрылась, но она не могла понять, что чувствует, узнав ее. Теперь она вспомнила слова господина Кима: «Ты умеешь торговаться. Прямо как Юми». Так вот что он имел в виду…
– Нужно было скрыть твое появление, – продолжила бабушка. – Юми и Сэмин в спешке собрались и уехали с тобой в Пусан на ближайшем корабле. И вернулись только через два года. Я знаю, что ни я, ни Юми не заслуживаем твоего прощения, но если ты можешь…
Бабушка опустила голову и тихонько заплакала, вытирая рукавом глаза. Сона много чего хотела сказать. Внутри кипело столько противоречивых чувств, что она не понимала, чего в ней больше: злости, обиды, сожаления или благодарности. Но, глядя на маленькую, старую и очень больную бабулю, она поняла, что главным в этом адском коктейле была любовь.
– Я очень люблю тебя, бабуль. И счастлива, что ты тоже меня любишь. – Сона обняла старушку за плечи и склонила голову ей на плечо.
– Глупая девчонка, как тебя можно не любить? – проворчала Со Миндже, неловко отстраняясь. Ей было непривычно так открыто проявлять свои чувства. – Ты же моя внучка. Семья определяется не по крови.
Это было правдой. И сегодня Сона это поняла.
Горизонт стал чуть светлее, и ветер совсем стих. Начинался новый день. Разразившаяся в душе буря постепенно стихала и, словно отлив, оставивший на песке дары моря, вдруг обнажила простую и четкую мысль. Такую ясную и естественную, будто она всегда жила внутри, просто скрывалась до поры, пока не настал ее черед выйти на поверхность.
– Я хочу стать хэнё.
Эпилог
– Значит, все-таки решила уволиться? – Боён вяло помогала Сона собирать ее немногочисленные вещи. Фото родителей в рамке, кожаный ежедневник, любимая кружка из Сеула уже лежали на дне картонной коробки.
– Прости, Боён, ты так много времени на меня потратила, а я увольняюсь через два месяца. – Сона приобняла погрустневшую коллегу.
– Дело не в этом, просто ты мне понравилась, и с тобой было приятно работать, – проворчала та, оглядывая стол в поисках еще не уложенных вещей. – Когда кто-то уходит, всегда грустно.
– Но я же не умираю, – рассмеялась Сона. – Я обязательно буду тебя навещать, обещаю!
– Да куда тебе! У тебя теперь другое занятие. Честно говоря, ты меня очень удивила. Еще пару месяцев назад боялась даже подходить к воде, а теперь решила стать хэнё.
– Я сама не ожидала. Но сейчас чувствую, что шла к этому всю жизнь. Будто это то дело, которое я всегда искала, просто не могла найти, потому что чего-то всегда боялась. – Сона закрыла темно-синюю коробку и улыбнулась коллеге.
– Если ты так чувствуешь, значит, это именно то, что тебе нужно. Не заглянешь попрощаться к директору Со?
Сона так много хотелось сказать… Поблагодарить госпожу Со за ее искреннюю любовь к Минхи, за заботу о ней самой. Но почему-то было как-то неловко.
– Не знаю, может, как-нибудь в другой раз. Когда приду подписывать документы, – кивнула Сона и направилась к выходу.
– Куда это ты собралась, не попрощавшись? – услышала она за спиной шутливо грозный голос и обернулась. Госпожа Со стояла возле своего кабинета, опираясь на трость, и улыбалась. – Ну-ка идем за мной.
– Простите, я просто не знала, что сказать, – виновато опустила голову Сона, когда директор завела ее в кабинет и закрыла дверь.
– Не оправдывайся. Я все знаю. Твоя бабушка мне все рассказала, – слегка усмехнулась женщина.
– Вы что, общаетесь с бабулей? – опешила Сона, ставя коробку на стул.
– Неужели ты думаешь, что я оставила тебя двадцать семь лет назад и забыла о твоем существовании? – подмигнула ей Со Инхва. – Я всегда следила за твоей судьбой и поддерживала отношения с твоей бабушкой.
– Значит, то, что вы приняли меня на работу и помогали все это время, не случайность? – Сона не могла поверить своим ушам.
– Ну… не так уж много я для тебя сделала. Но не могла бросить дочь своей подруги на произвол судьбы. – Она продолжала улыбаться. – Ты умница, Сона. Минхи бы очень тобой гордилась. Юми вырастила тебя замечательным человеком. Ты не повторила ошибок своих родителей, и каждый твой выбор был правильным.
– Госпожа Со… – прошептала Сона, совершенно не зная, что сказать, и чувствуя подступающие слезы.
– Ну-ну, перестань, ты же у нас умница! – Инхва тепло обняла ее, ласково поглаживая по спине.
– Мне так жаль, я чувствую себя очень виноватой, что не могу называть ее мамой, – сквозь слезы сказала Сона. – Ей было так тяжело из-за меня.
– Не терзай себя. Уверена, Минхи достаточно того, что ты знаешь о ее существовании.
– Мне бы хотелось навестить ее, – всхлипнула Сона. – Где она похоронена?
– У нее нет могилы. Ее кремировали и развеяли прах в море напротив скал Чжусан Чжолли, – грустно ответила Инхва.
– Спасибо вам за все, директор. – Сона неловко вытерла слезы ладонью, представляя, как будет выглядеть, когда выйдет отсюда. – За то, что заботились обо мне и Минхи. Что не бросили меня и помогли. Я этого никогда не забуду.
– Ну что ты, это меньшее, что я могу сделать для дорогих мне людей. Будь счастлива и знай, что ты всегда можешь на меня рассчитывать.
Сона открыла дверь в родительскую спальню. Там было душно, затхло и темно. Распахнув окно, она протерла пыль, тщательно вымыла полы и достала из старого рассохшегося шкафа вещи, которые остались после смерти родителей. Сев на пол, она перебирала старые мамины платья, брюки и блузки. Юми всегда одевалась неброско и старалась тратить как можно меньше денег на себя. Их маленькая закусочная приносила небольшой доход, но мама делала все, чтобы Сона выглядела как куколка. Сама шила ей одежду, доставала через знакомых красивые ткани и пряжу, вязала модные свитера, жилетки и шапочки. Отказывала себе во всем и откладывала каждую вону на репетиторов. Юми так и не получила образования, отдав всю себя воспитанию единственной дочери. И никогда, ни единого раза Сона не чувствовала в ее отношении к себе холодности или пренебрежения. Только бесконечную любовь и заботу.