ивнул официанту. Тот с готовностью перетащил рюмку коньяку и нехитрую снедь посетителя за мой столик. Мне оставалось лишь наблюдать, как мальчик раскладывает столовые приборы перед этим нахалом. Выслушивать приветственные речи, рассказы, кто он и где он, комплименты в свой адрес и вообще заводить знакомство не хотелось. Противно было на душе после телефонного разговора с Петькиной женой. И даже правила этикета и чувство такта не заставили меня измениться. Не дожидаясь официальных тостов, я осушила свой бокал. Шампанское оказалось кисловатым, а сухое я не люблю.
— Вы чем-то расстроены?
Мужчина жевал дольку лимона, похожую на сухой состарившийся месяц, и наблюдал за моими действиями поверх очков. Они съехали ему на нос и закрывали пол-лица, в том числе и раскидистые усы.
— С чего вы взяли?
Я хотела ответить, что собиралась провести вечер в одиночестве или что это не его дело, но смолчала.
— Это видно по вашему лицу.
— Пейте свой коньяк! — не выдержала я.
Мужика перекосило, но он ничего не ответил. Водрузил очки на место и послушно взял рюмку. Горчичного цвета сливочное масло никак не мазалось на хлеб, упиралось, крошилось, но не сдавалось. Мужчина тыкал в него ножом, упрямо укладывая на ломоть хлеба, но масло упорно побеждало. Колбаса успела заветриться, лимон скукожиться, я разозлиться, а мужчина продолжал мастерить бутерброд. Я махнула официанту.
— Принесите полусладкое, — скомандовала я.
— Не любите брют? — поинтересовался сосед.
— Нет.
Он замолчал. Разговор не клеился. Посидели немного в тишине, слушая ресторанные мелодии. Интересно, что бы я делала на его месте? С дамой не срастается, закуска упирается. Что делать? Назад отсаживаться? Вероятнее всего, я бы отступила. Но мужик оказался настырным. И не только в бутербродном бою. К столику приблизился мужчина:
— Добрый вечер, Николай Ефимович, — поприветствовал он моего соседа.
— Здравствуй, Родион.
Мужчина окинул меня оценивающим взглядом, показал большой палец в знак одобрения и отошел. Мне этот вульгарный жест не понравился. Даже если он считает, что я выгляжу на все сто, мог бы сказать об этом, а не сооружать комбинации из пальцев.
— Это кто? — осведомилась я.
— Мой клиент, — вежливо ответил сосед.
— Вы адвокат?
— Нет.
— Психиатр?
— Нет.
— Зубной врач?
— Не угадали.
Мне надоела детская игра, и я с вызовом уставилась в глаза собеседника, спрятанные за толстыми линзами в роговой оправе. Мужчина прокашлялся и решил представиться:
— Николай Ефимович Авдеев, пластический хирург.
Это заявление заставило меня посмотреть на мужика другими глазами. С интересом. Как он оперирует с таким зрением?
— Вы живете в Ялте?
— Нет. В Санкт-Петербурге.
— А он? — я указала на мужчину, успевшего занять столик неподалеку.
— Я практикую в Ялте тоже, — пояснил хирург.
— Часто здесь бываете?
— Два раза в год приезжаю с лекциями и практикую в клинике.
— И давно так?
— Почти 20 лет.
Я изумилась, узнав, что пластической хирургии уже столько лет. Ведь во времена СССР мы никогда о таком не слышали. Возможно, изначально она существовала как средство исправления ярко выраженных дефектов. Как бы подтверждая мои мысли, Николай Ефимович сказал:
— После развала Союза нам пришлось туго. Мы перестали убирать послеаварийные или посттравматические дефекты, а перешли на пластику как таковую.
— Для красоты?
— Да. Как на Западе.
— Ну и как, получается?
— Хм… Как вам сказать? В основном наши пациенты — состоятельные люди, которые с помощью пластики пытаются избавиться от своих комплексов или обратить на себя внимание. Чаще всего это подтяжка, ринопластика, золотые нити, имплантация. Я вижу, вы тоже обращались к хирургам, — кивнул он на мой бюст.
Я, поморщившись, согласно махнула головой. И тут меня разобрало женское любопытство:
— Как вы думаете, мне надо еще что-то изменить в своей внешности?
— Вы говорите как обычный пациент, — вздохнул хирург.
— Вам часто задают такие вопросы? Меня просто интересует взгляд со стороны. Тем более взгляд профессионала.
— У вас проблемы с мужчинами?
— Нет.
— С самооценкой тоже все в порядке. Зачем вам пластика?
— А вы почему себе ее до сих пор не сделали? — выпалила я.
Он протер рот салфеткой, растянул усы в улыбке и не смущаясь ответил:
— Сапожник без сапог. Свое тело я бы не доверил никому, даже самому лучшему специалисту в этой области, своему другу.
— Почему?
— Даже не представляете, какие бывают непредвиденные ситуации в нашей работе.
Наверное, мы бы и дальше предавались болтовне, но пришел официант с новой бутылкой шампанского.
— Чем вы занимаетесь в свободное время? — просто так спросила я.
— Любуюсь красотами Крыма, любуюсь красивыми женщинами.
Я пропустила последнюю фразу мимо ушей.
— Так как же вас зовут? — спросил хирург.
— Анастасия.
— Прекрасно.
Мы выпили. Авдеев начал что-то рассказывать об истории полуострова, о развале СССР, о том, что в то смутное время осталось так много брошенных недостроенных санаториев. Что это была всесоюзная здравница, строились дома отдыха для населения, работников госструктур, а теперь власть захватили бандиты, земли продали, и дух старого Крыма исчез безвозвратно. И дошел до перечисления нынешних коттеджей и частных пансионатов.
— Подумать только, в Ботаническом саду построено два дома. Где-где, но в этом святом месте!.. Михалкович где дачу себе построил? С видом на Ласточкино гнездо. Московская элита. Считают, что им все можно. А певичка эта, дочь владельца «Лукал», отгрохала себе домик на берегу моря только для того, чтобы отметить там свой день рождения. Нет, вы это видели? А через год его разобрали. До камешка. Буржуи проклятые! Здесь недалеко что-то громадное строится, сутками техника гудела, людям спать мешала. Сейчас затихли, правда.
— Да? А что там? — пошевелила я вмиг пересохшими губами.
— Бог его знает. Только я собственными глазами видел, как по морю пригнали такой экскаватор, который со дна камни выбирает. Это пляж будущий чистят. Впервые такое видел. А им что? Разворотили стройку, даже речь экскурсовода не слышно. Ходил за ним по парку Воронцовского дворца, пытался что-то уловить, но тщетно. Эти буржуи разве о людях думают?
— Для людей строят, — возразила я.
— Где там! Свои карманы набить хотят. Думаете, там все законно? Деньжищи огромные крутятся, каких нам с вами вовек не заработать. Только недолго им радоваться осталось. Снесут их стройку, как пить дать.
— Это почему же? — хриплым голосом осведомилась я.
— Ну, не снесут, так разворуют. Не строятся они, команда разбежалась, какие-то проблемы начались. Три недели гула не слышно. А пока техника стоит, она ржавеет, сами работяги материалы по домам тянут, стены трещины могут дать. Не наше с вами это дело.
— А вы как думаете, что с объектом будет? — сипло поинтересовалась я.
— Думаю, «Квадрат» отберет. Они сильнее. Но я не особо в этом разбираюсь. Вот Родион, он в этом дока.
Собеседник кивнул в сторону стола, за которым ужинал его клиент. Я уставилась на этого Родиона, мечтая во что бы это ни стало с ним поговорить.
— Кто он? — в который раз спросила я.
— Родион, — позвал Авдеев.
Тот поднял руку и помахал нам. Хирург жестом пригласил его подойти.
— Он вам понравился? — спросил Николай Ефимович, пока Родион направлялся в нашу сторону.
— Звали? — спросил подошедший человек.
— Дама желает познакомиться, — разочарованно протянул хирург.
Родион хмыкнул, положил на стол визитку, как-то странно на меня зыркнул и вернулся за свой стол.
— Что это с ним? — ошарашенно спросила я.
Авдеев пожал плечами. Я взяла визитку и сунула в сумочку. Растерянность не проходила. Я заметила, что этот тип по имени Родион подсел за стол к женщинам явно вызывающего поведения.
— Он кто? — уже раз в четвертый, наверное, спросила я.
— Любитель женщин, как и я, — вымолвил Авдеев.
Я снова взглянула в сторону Родиона. Тот сунул руку под стол и поглаживал одну из дам по колену.
— Двести долларов хватит?
Я резко обернулась.
— Что?
— Триста. Больше не дам.
— Что?!
Я выпучила глаза. Авдеев спокойно торговался со мной, как с рыночной девкой. И тут только до меня дошло, что всю дорогу этот усатый человек принимал меня за проститутку. Вот и терпел мои капризы, зная, что получит девицу на ночь с потрохами. И Родион той же масти. Любитель женщин! Обиженная таким обращением и разочарованная исходом нашего знакомства, я почему-то ответила:
— Я замужем.
— Оплачиваю одного. Женщину.
— Что? Вы в своем уме?
— Вы работаете в паре?
— Что за чушь вы несете?
— Вы работаете сегодня?
— Сдурели? Я состоятельная женщина, я вообще нигде не работаю! Понятно?
— Понятно. Набиваем цену.
Он поскреб пальцем кончик носа.
— Сколько стоит удовольствие? Чтоб его сегодня получил я? Вы мне понравились.
— Да пошел ты! — я вскочила со стула.
Скрывшись за дверью туалета, попыталась успокоиться. Я не могла поверить, что этот спокойный интеллигентный человек уламывал меня, как проститутку. Вдруг дверь резко распахнулась, и прямо на меня пошли напором две размалеванные девки. Я вообще перестала понимать суть происходящего, но инстинкт самосохранения заставил вжаться в стенку и закрыть грудь сумкой.
— Ты че, рыбное место нашла, да?
Одна схватила меня за горло, другая выхватила сумку. Я стала хрипеть, заглатывая воздух, пытаясь отцепить руки от своего горла. Вторая вытряхнула из сумки кошелек, косметику и мобильный. Благо, в кошельке было не больше трехсот баксов. Остальная сумма осталась в доме у Марины. Выскочила внезапно, это меня и спасло. Телефон, косметику и деньги забрали.
— Это наша территория, поняла?
— Я не проститутка, — прохрипела им в ответ.