— Я не курю, — обратилась ко мне, — после развода бросила. Тесто и сахар несовместимы с прокуренными руками и тяжелым дыханием. А вы вот заставили забытую привычку вернуться. Всего за одну ночь.
Она тяжело на меня посмотрела, но продолжила:
— Когда мы получили приглашение на вашу свадьбу, Сергей порвал его на части и бросил в мусорное ведро. Я тогда подумала: от кого пришло письмо, что доставило мужу столько неприятных эмоций? Кто адресат? Когда он вышел из комнаты, хлопнув дверью, я достала обрывки из ведра и сложила пригласительную открытку. Так я узнала, что у моего мужа есть брат.
Я кивала, выражая сожаление, что нам не удалось познакомиться при других обстоятельствах.
— С Петей я действительно познакомилась в санатории. Он был с женой, я одна. Хоть между нами и возникла симпатия, я понимала, что эти отношения без будущего. Я видела его жену. И он мне ничего не обещал.
— Так зачем..? — вырвалось у меня.
— Вы счастливы в браке, Анастасия?
Она повернулась ко мне всем корпусом.
— Можете не отвечать, и так все ясно. Ваши глаза спокойны, между бровями нет складок, и печаль не залегла возле рта. Когда уголки стремятся вниз, понимаете?
Я не очень понимала, но кивнула.
— Мы с Сергеем жили обычно, без причуд и ярких красок. Распланировано и скучно. А я люблю творчество, поэтому и ушла из медицины. Там все так же монотонно, как в моей жизни.
Она затянулась поглубже и отбросила сигарету.
— Петя меня слушал. Внимал каждому слову. Слушал, как первоклашка учителя. Я чувствовала, как расту в его глазах и обретаю значимость. Чувствовала, что я кому-то еще нужна и мной можно восхищаться. Он говорил немного, но каждое его слово было равносильно самому лучшему стихотворению о любви. Я не помню, чтобы Сергей хоть когда-то спрашивал моего мнения, советовался со мной. А чтобы вот так слушать — такого никогда не было в жизни. Никогда.
Она замолчала, тряхнула головой, собираясь с мыслями, и продолжила.
— Петя не был красавцем, интеллигентом или богатым спонсором. Он не умел ухаживать, дарить цветы, а наши встречи были далеко не регулярны. Но то, как он смотрел на меня, как вдохновлялся моими идеями открыть собственный ресторан или небольшое кафе, поднимало меня на пьедестал. Я чувствовала, что эти фантазии могут превратиться в реальность. Что я могу чего-то добиться в этой жизни. И от этого была счастлива. С ним я делилась самыми сокровенными мыслями. Не знаю, что он нашел во мне, но в нем я обрела истинного друга.
— Ваша связь продолжалась два года?
— Да, где-то так, — она снова вздохнула. — Когда Сергей все узнал, я не отрицала. Собрала вещи и ушла. Сергей не стал меня останавливать, не грозил расправой с соперником. Он не знал, что Петр работает на вашего мужа, да и я не знала. Мы никогда не говорили об этом.
— Почему тогда умер Петр?
Она долго молчала, пыталась курить, но отбрасывала сигарету в сторону. Потом посмотрела мне в глаза и сказала:
— Не смог без меня жить.
Над головой пролетели птицы, за деревом ухнула сова, в кустах копошился ежик. Парк пробуждался, как просыпается от зимнего сна природа. Я сидела на лавке и переваривала услышанное.
— Так и сказала? — кричала в трубку Снежана.
— Да, так сказала.
— И это все?
— Все.
— И ты ее отпустила? Вот просто так, за одну эту версию?
— А что я должна была сделать? Схватить ее за горло и заставить признаться в преступлении, которого она не совершала?
Я кричала на Снежану в ответ. Самой противно, что расследование зашло в очередной тупик. Но что мне делать? Оставалось только верить этой женщине на слово. Тем более она была так убедительна в своей печали.
— Надо было схитрить. Как это у американцев называется? Сблефовать!
— Снежана, благодарю за сериальные версии, но… черт возьми, что я должна была сделать?
Я билась в нервном припадке. Завтра покидаю Харьков, все ниточки порваны. А мне так хотелось, чтобы они наконец-то связались в единый узел.
— Стоп, Настя, успокойся.
Снежана громко дышала в трубку.
— Я спокойна.
— Давай сначала, — предложила она. — Что мы имеем? Петька спал с этой кондитершей, скрывал связь от жены, понятное дело. А когда муж Анны обо всем узнал, отреагировал ледяным спокойствием. Так что ли?
— Получается, так.
— А как он узнал?
— Не знаю.
— Почему не спросила?
— Не знаю.
В самом деле, почему не спросила? Неудобно было как-то. «Простите, он вас застукал?» Глупо.
Но зерно сомнения Снежана во мне посеяла. Набравшись наглости, я позвонила Анне вновь.
— Ах, это вы! — безучастно пробормотала она. — Что еще?
— Мы родственники, хоть и бывшие, — я говорила бодрым тоном, — хотела пригласить вас на ланч перед отъездом.
— Уезжаете?
— Да, сегодня вечером мой самолет.
— Какая жалость! Представляете, у меня нет сегодня ни одного свободного окошка, чтобы с вами встретиться. Я так занята, столько заказов…
— Жаль.
Я готова была проститься и положить трубку, но какая-то внутренняя сила заставила продолжить:
— Я могу к вам приехать. Без проблем. Вы согласны?
— Понимаете, это не совсем удобно, — растягивала слова Анна.
И чем больше она сопротивлялась, тем больше крепла моя вера в то, что эта женщина мне сказала далеко не все.
— По чашечке кофе, — уговаривала я, — и больше я в вашей жизни не появлюсь.
Она снисходительно молчала, подбирая слова.
— Мы все-таки родственники, — я давила на самое святое, — жаль, что вы не приехали на свадьбу. Тогда все сложилось бы по-другому…
— Хорошо, — резко согласилась она. И назвала адрес.
Пока я к ней ехала, не могла отделаться от липкого ощущения обмана. Как будто меня затянул в свои сети опытный паук, а я, раскинув крылья, бессильно болтаюсь в его паутине. Я смотрела на сверкающий огнями город за окном, на унылую темень воды, на бесцветные переулки и яркие граффити на стенах. Что-то я упустила. Что-то в разговоре с Анной было противоречивым. Но что? Мне никак не удавалось соединить пазлы. Я позвонила Снежане.
— Не спишь?
— Что ты, у меня как раз спиритический сеанс закончился.
— Господи, что ты выдумала?
— Мужа возвращаю. Это загробная практика. Мне его предки подсказывают, что надо делать.
— Какой бред!
— Ладно, не гунди. Как там у тебя?
— Еду к кондитерше, напросилась в гости перед отъездом.
— Молодец. Блефовать будешь?
— Слово понравилось?
— Да, недавно в книге вычитала, — рассмеялась Снежана.
— Ты стала книги читать?
— Только те, что предки Леньчика советуют.
Я застонала. Что с нее возьмешь? Зачем позвонила?
— Настя, — откликнулась подруга, — вспомни, как тетка занервничала, когда ты ей сказала, что знаешь, кто убил Петьку. И встречу потом тебе назначила. С чего бы это?
В самом деле, с чего бы так нервничать женщине, у которой просто была интрижка с мужчиной? Пусть даже с женатым. Но смерть тут при чем? А тетка занервничала. И ночь не спала. Значит, не все так чисто в ее рассказе. Когда она поняла, что я ничего не знаю, открыто перед ней излагаю свои цели, слепила мне красивую историю о любви. Тогда почему на встречу согласилась? Я восстанавливала в памяти все наши диалоги и находила все новые и новые зацепки.
Таксист довез раньше условленного времени. То ли в Харькове нет пробок, то ли я расстояние не рассчитала и вызвала машину слишком уж заблаговременно. Подниматься и тревожить хозяйку раньше не хотелось. Вдруг она в креме, муке и вся в процессе. А тут я: здрасьте, давайте еще поговорим.
Решила подождать. Присела на лавку и достала мобильный. Спасибо соцсетям, всегда выручают в моменты, когда надо заполнить чем-то время. Вечер дышал прохладой, сумерки подкрадывались сизой тенью, небо было чистым от звезд, будто сегодня они не собирались рассыпаться бусинами. Я закуталась в шарф и читала последние новости.
Неожиданно рядом на скамейке примостилась разговорчивая старушка.
— А вы не у нас живете, — прошамкала она беззубым ртом.
— Не у вас, — не отрываясь от экрана мобильного, пробормотала я.
— Я тут всех красивых женщин знаю, — не унималась она.
Я молча кивнула.
— Лариска из девятой квартиры, — стала перечислять бабуля. — Ленка на четвертом, но у нее муж такой пьяница… В молодости она красивая была, статная, а сейчас на высохшую воблу похожа.
Бабка явно страдала от отсутствия внимания и возможности хоть с кем-то поговорить. Меня ее история совсем не интересовала. Жалко старушку, конечно. Она женщина, хоть и в возрасте. И у нее те же проблемы, что у современных бизнесвумен, — некому излить душу.
— Анька два года назад поселилась, торты вкусные печет…
Я напрягла слух, забыв о чтении.
— … но и у нее жизнь не клеится. Говорят, мужика отравила своего. Теперь ее все стороной обходят.
— Кто говорит? — оживилась я.
— Петровна, соседка моя. Видела, как от нее мужика на скорой увозили.
— Когда?
— Давно уже.
— С чего вы решили, что она его отравила?
— Так он через неделю скончался. Говорят, на стройке сердце схватило. Но я-то знаю, что она колдунья.
— Откуда знаете?
— В аптеке Ильинична работает, она мне все рассказывает. Какие медикаменты Анька покупает и для чего они применяются.
У меня все похолодело внутри. Будто я рухнула в прорубь и наглоталась ледяной воды. Кондитерша, оказывается, еще тот фрукт…
Если верить Аркадии Львовне — старушке у подъезда кондитерши, разводилась Анна Ковригина громко и долго. Когда сняла комнату в этом доме, к ней поочередно приезжали муж и любовник. Первый требовал подписать бумаги об отказе от харьковской квартиры, второй, видимо, и не подозревал о существовании первого. Законный громко ругался, на радость соседям и бабушкам у подъезда щедро сдабривая речь нецензурной бранью. Незаконный приезжал редко, гостил неделю, но за это время никуда из дому не выходил.