Вадим покачал головой.
— Человеку можно просто не платить. И все. Зачем его убивать?
— Чтоб в суд не подал.
— Настя, мы в Украине живем. Какой суд? Все покупается и продается. Любая услуга стоит денег. Зачем марать руки, да еще на расстоянии?
— Тогда кто убил Ивана Васильевича?
— Не знаю.
— И Залевского?
Вадим посмотрел на меня с усмешкой.
— Сплошной детектив.
— Ты не сердишься?
Он вздохнул и сладко потянулся:
— Сделаешь кофе, прощу.
Я вскочила. Пока Вадим брился и одевался, сделала кофе и тосты с икорным джемом. Он быстро позавтракал и уехал на работу. К вопросу расследования мы не возвращались.
Мне тогда казалось, что наша жизнь изменилась. В нее вернулась гармония, спокойствие и любовь. Доверие и забота. Исчезли проблемы и предатели. И с этого дня впереди нас ожидает только хорошее, наше совместное светлое будущее…
Какие мы, женщины, наивные! Как сильно я ошибалась в своих предчувствиях… Права оказалась лишь в одном — наша жизнь изменилась. Но такого поворота событий я не могла представить даже в самом страшном сне.
Я позвонила Снежане, пригласила на шопинг. Она, как неугомонная птичка-синичка, щебетала о своих планах относительно Леньчика, но я была уверена, что им не суждено сбыться. День близился к вечеру, и мне казалось, что это один из самых прекрасных и беззаботных дней в моей жизни. Мы расставались весело, обнимались и желали друг другу неспокойной ночи в объятиях своего мужчины.
Я не знала тогда, что в эту ночь Вадим впервые не вернется домой.
Сиреневая дымка занавесила окно, сгущался вечер. В духовке остывал приготовленный ужин, заполняя кухню ароматом печеного мяса с чесночным соусом, а телефон Вадима твердил неизменное: «Абонент недоступен». Я нервно резала овощи на салат и в который раз набирала его номер. Потом уткнулась носом в окно и почувствовала, как приближается паника. Ее липкие руки тянулись к горлу, перехватывали дыхание и выжимали из глаз влагу.
«С чего бы это? Ведь все хорошо, гладко и предсказуемо. Просто у него разрядился телефон. Сейчас позвоню в офис и все узнаю», — успокаивала сама себя. Но ноги не двигались, будто приросли к ковру и пустили корни в литосферу.
Пучок света, льющийся из уличного фонаря, отражается в оконном стекле. Дрожит на ветру, раздражает своим нервным состоянием. Но я смотрю на него и чувствую вселенскую грусть и одиночество. Он один, я одна. Мы на равных. В городе дождь, и мне кажется, что дождь во всем мире. Распахиваю настежь окно и вдыхаю насыщенный влажный воздух. Запах улицы, плотный смог выхлопных газов больно резанул обоняние. Содрогаясь, сделала глубокий вдох. Где Вадим?
Я протянула руку, взяла телефон и позвонила его секретарше.
Эпилог
Секретарша робко постучалась в дверь.
— Войдите, — коротко отозвался я.
— Господин Ковригин, к вам какая-то женщина.
— Какая еще женщина?
— Не знаю. С большой сумкой, будто пришла к нам чем-нибудь торговать.
— Чем торговать?
— Может, духами или косметикой…
— Как ее охрана пропустила?
— Понятия не имею.
В этот момент дверь распахнулась, секретарша отлетела к стене, и в кабинет ворвалась моя жена.
Моя первая жена.
Бывшая жена.
— Я что, похожа на торговку?
Алина строго смотрела поверх очков. Я знал, что должен что-то ответить. Когда она так на меня смотрела, я терялся, как мальчишка.
— У тебя большая сумка, — пытался оправдать предположения секретарши.
— Это модно, — она провожала взглядом секретаршу. И когда та скрылась за дверью, продолжила:
— Должна знать. Она спит с тобой, ревнует каждую входящую.
— Зачем пришла?
Голос немного охрип. Эта женщина всегда зрит в корень. Знает меня, как облупленного. Громко прокашлявшись, я повторил вопрос. Алина невозмутимо произнесла:
— Забрать долги.
— Какие долги?
Я платил ей исправно долгие десять лет. Она всегда приходила в офис. Надменно обращалась с секретаршами и всегда требовала денег. Иногда исчезала. На год, на два. Но потом появлялась вновь. Мы не виделись пять месяцев. Но за это время аппетит у женщины не убавился.
— Ковригин, не играй со мной.
Она смотрела вызывающе.
— У меня нет денег.
Я пожал плечами. Она молча улыбалась.
— У меня нет наличных. Все в бизнесе. Я не могу их вывести по одному твоему требованию.
Она продолжала улыбаться. Это злило меня.
— Я банкрот, Алина. Я почти банкрот.
— Это мне известно.
Она развернулась и пошла к выходу. Ядовитая улыбка не покидала ее губ:
— До завтра, милый.
Она выглядела превосходно. Стильно, сдержанно, элегантно. При других обстоятельствах, возможно, я свернул бы голову в ее сторону.
Но это было невозможно. Других обстоятельств не было. Эта женщина была моей первой женой. Той, которая знала обо мне больше, чем нужно. Больше, чем мне хотелось бы.
«Может, убить ее?» — мелькнула грешная мысль.
Но я тут же постарался забыть об этом.
«Настя встречалась с Сергеем, — думал я, оставшись один в кабинете. — Зачем? О чем они говорили?»
Вся эта детективная деятельность мне совсем не нравилась. Надо было занять жену чем-то другим, переключить. Позвонил и предложил сходить в салон красоты и за новыми шмотками.
— Я плохо выгляжу? Тебе не нравится?
Она всполошилась и натыкала кучу вопросов. Женщины предсказуемы. Все.
Все, кроме Алины.
Самое страшное для мужчины — РАЗОЧАРОВАННАЯ ЖЕНЩИНА. Брошенная женщина. Это я усвоил, когда предложил Алине развестись. Наивная, она думала, что после всего, что между нами было, мы будем вместе всегда. Может, кого-то совместные тайны сближают. Я не из числа слепых дураков. Нас развели быстро. Детей нет, общего имущества нет. Я тогда только начинал становиться на путь больших денег. Наличие жены делало меня уязвимым в глазах конкурентов. А мне, вырвавшемуся из бедности, жена была помехой. Впереди ждал яркий мир, наполненный яхтами, саунами, казино и, конечно же, красивыми девушками. Поэтому я настоял на аборте. Я буквально заставил Алину сделать аборт. Срок был большой, она нервничала. Нашел сговорчивого доктора, силком привез жену, ей сделали укол, уснула. Пока была без сознания, доктор сделал то, за что ему заплатили. А потом я с Алиной развелся. Спокойно, без сожалений.
Злилась на меня? Думаю больше, она меня ненавидела. Но разве могли эмоции женщины остановить человека, который видел перед собой цель? Я не замечал препятствий, людей и их чувств. Я шел вперед, как упрямый ледокол, оставляя на обочинах разбитые сердца и поломанные судьбы. Сколько было таких женщин, мечтавших пойти со мной под венец! Я не вел им счета. Много.
Алина появилась вновь, когда я построил этот офис. Помню, гремело новоселье, в фонтане плескалось шампанское, девиц было столько, что я никак не мог их сосредоточить в поле своего зрения. Это было время малиновых пиджаков, безвкусных массивных украшений и черных «мерсов». Она знала кое-какие грешки прошлого и решила, что может меня шантажировать. У меня были деньги, но платить какой-то бабе я не собирался. Так ей и сказал, рассмеявшись в лицо. Алина тогда ушла ни с чем, пообещав вернуться.
И она сдержала обещание.
Через некоторое время она пришла в этот офис с новыми требованиями. Сумма удвоилась, и я опять откровенно смеялся. Тогда она выложила на стол папку с документами, заверив, что это копия. А оригиналы хранятся у ее адвоката. Все так же смеясь, я высыпал содержимое на стол. Там были сотни фотографий.
Все женщины, с которыми я спал и которых не помнил, смотрели на меня с застывших изображений. На снимках часто был я в интимных позах. Имелись досье моих компаньонов, их жен, являвшихся по совместительству женщинами, с которыми я спал. Были какие-то банковские выписки, которые в ту минуту совсем меня не интересовали. Бизнес строился хаотично, часто незаконно. И Алина об этом знала.
Я поднял глаза и заговорил уже серьезно:
— Ты хорошо подготовилась.
Она кивнула.
— Сколько хочешь?
На мобильном показала цифру. Офис находился под круглосуточным видеонаблюдением, она и это знала. Сумма была катастрофической. Даже в тот момент, одурманенный легкими деньгами и благосклонностью удачи, я понимал, что поддамся один раз на шантаж — буду платить постоянно.
— Это много.
— Я хорошо подготовилась.
Она не собиралась сдаваться. Что было ее жизнью? Как она жила? Где взяла деньги, чтоб устроить тотальную слежку? Я ничего о ней не знал.
— Алина, у меня нет таких денег.
— Каждый наш разговор будет начинаться с этих слов, — она ухмыльнулась.
Я не знал тогда, что эта женщина станет моим проклятьем.
— Дай мне время, — попросил, прикидывая, как от нее избавиться.
— У меня нет ничего, кроме времени, — она сделала размашистый жест руками, — ты все у меня забрал. Детей, будущее, счастливую жизнь. У меня есть только время. — Она чеканила каждое слово: — Вот им как раз я с тобой поделиться и не могу.
Ее лицо налилось злостью. Дрожал каждый нерв, но она отлично владела собой, не позволяя ненависти вырваться наружу и превратить разговор в банальный скандал.
Я смекнул, что надо просить прощения за ошибки прошлого. Возможно, она пришла именно за этим. Женщины капризны. Иногда им хочется видеть мужчину, ползающего на коленях.
— Я виноват.
Я склонил голову, ожидая, что за этим последует. Минута тишины показалась вечностью. Я поднял голову и уперся в ледяной взгляд. Со сложенными на груди руками сверху вниз за моим наигранным раскаянием наблюдала женщина, в сердце которой полыхала жажда мести.
— Виноват. Это не обсуждается. Но женщины не прощают.
Она наклонилась, наши глаза встретились:
— Завтра в это же время.
Она ушла, оставив шлейф духов, которые еще долго витали по моему кабинету, напоминая, что время тикает и оно не на моей стороне.
Она дала один день.
Она всегда давала мне лишь сутки. Тогда и в последующие разы.