а прилавке он заметил небольшой пистолет, небрежно брошенный, полуприкрытый ремнями, зажигалками, пряжками ремней. Он повертел его в руках — это оказалась игрушка для газовой стрельбы.
— Бери, папаша, — весело повернулся к нему парень, уминающий шашлык. Рядом на прилавке стояла бутылка водки, на газетном листе была разложена зелень, хлеб. Тут же толклись еще несколько человек — подходя, отходя, что-то обсуждая и незлобиво переругиваясь.
— Слабовата машинка, — старик небрежно бросил пистолет на место.
— Эта слабовата?! — поперхнулся продавец в спортивном костюме черного посверкивающего цвета, но на нем в самых неожиданных местах были нашиты малиновые, желтые, ярко-зеленые полосы. — Что же тебе нужно тогда? Пушку?
— Пушку, — негромко ответил старик. — Именно так.
— Ну, ты даешь, папаша!
— Что с людьми делается, не пойму, — добавил второй продавец, тоже с шампуром в руке. — Одной ногой в могиле стоит, а пушка требуется...
— Кто одной ногой, кто уже двумя... Не твоего ума дела, — ответил старик, не заметив, как перешел на разговор грубоватый, вызывающий. Откуда-то он знал, что так его быстрее поймут, охотнее поверят, меньше у парней будет сомнений и вопросов. Да, грубоватость вызывает в наше время куда большее доверие, чем обходительность и вежливость — за ними всегда видится слабость, а то и скрытая подловатость.
И старик двинулся дальше, присматриваясь к прилавкам, где навалом лежала всякая мелочь — парфюмерные наборы, заколки, ремни, кассеты. В двух местах он увидел разложенные на мягких подстилках очень внушительные пистолеты — газовые, пневматические, большие и маленькие, итальянские, немецкие, американские. Но разговора с продавцами не получилось. Едва старик спрашивал о чем-то серьезном, к нему просто теряли интерес, подозревая в нем кого угодно, но только не того, кем он был на самом деле.
У самого выхода, когда старик решил заглянуть в хозяйственный магазин, он почувствовал, что кто-то осторожно берет его за локоть. Обернувшись, увидел парня в цветастом костюме.
— Батя, — это обращение было уже куда уважительнее, нежели панибратское “папаша”, — отойдем на минутку, — и парень, ухватив старика за руку, оттащил его к железному забору, который окружал рынок. На заборе были развешаны куртки, пальто, какие-то женские балахоны, завезенные неизвестно из каких краев, и все это делало забор сплошным, непрозрачным. — Батя, — который раз повторил парень, но все оглядывался, озирался, не решаясь произнести что-то внятное.
— Да говори уже! Никто на нас не смотрит, никто не подслушивает. Один я, ты что не успел сообразить?
— Не будем о моих способностях... Ты насчет пушки заикался?
— Заикаешься ты, — жестковато ответил старик. — А я спрашивал. И сейчас говорю открытым текстом... Нужна.
— Деньги есть?
— Иначе и не спрашивал бы.
— Пошли.
— Пошли, — согласился старик. — Но сразу говорю — деньги не при мне.
— А где же они? — обернулся парень.
— В одном месте.
— Чего же ты пудришь мозги?
— Ничуть... Деньги получишь сегодня же... Не дрейфь.
— Тут, батя, пахнет хорошими деньгами.
— Я знаю.
— Смотри, чтоб потом не...
— Ты показывай товар! Времена нынче странные... Заведешь за угол, а там уж дружки поджидают, любители шашлыков... Возьмут мои родненькие зелененькие, дадут по темечку, дадут по морде, дадут под зад коленом... в лучшем случае... И ищи свищи! А? — усмехнулся старик.
— Бывает, — коротко согласился парень. — Хвоста за тобой нет?
— А ты видел оперов в моем возрасте?
— Кто вас разберет... Вот сюда, — парень показал на узкую железную лестницу, приставленную к кузову крытого грузовика. Придерживаясь за борт, старик поднялся и неожиданно оказался внутри небольшой комнатки на колесах. Здесь было полно коробок, целлофановых пакетов, ящиков. У самой кабины на раскладных стульчиках сидели двое. Один в джинсах и голубоватой рубашке, второй — в армейской камуфлированной форме. В прогретом на солнце кузове стояла духота, дышать горячим воздухом было нелегко, но этого, похоже, никто не замечал. Парень в цветастом спортивном костюме поднялся вслед за стариком, втащил за собой лестницу, задернул брезентовый полог. И все оказались напрочь отгороженными от базарной суеты и от лишних глаз.
Старик осмотрелся, поставил в угол связку своих инструментов. На его лопату, тяпку, грабли посмотрели усмешливо.
— Что-то, я смотрю, батя, у тебя интересы какие-то разносторонние, — сказал, парень в камуфляже. — Лопаты, грабли... Зачем тебе все это?
— Надо.
— Ну, ладно... присаживайся, — парень придвинул старику деревянный ящик. — Слушаю тебя.
Старик не спешил что-то говорить. Он осмотрелся, убедился, что цветастый, который привел его сюда, здесь же, сидит у самого входа, время от времени отодвигая брезентовую штору и выглядывая наружу. В кузове было темновато и только в момент, когда отодвигался брезент, становилось чуть светлее.
— Ну? — поторопил старика третий парень в джинсах.
— А что ну? Я все сказал. Добавить мне нечего.
— Это ты ему сказал, — камуфлированный кивнул в сторону парня у входа. — А теперь я хочу знать, чего хочешь.
— Ну... Если ты так ставишь вопрос... Могу сказать... Нужна винтовка с оптическим прицелом.
— Ого! А он говорит, что тебе нужен пистолет. Как понимать?
— Я этого не говорил. Я сказал, что нужна пушка... А та игрушка, которая лежала у него на прилавке, мне не нужна. Такой был разговор.
— А если я сейчас сдам тебя уголовному розыску? Что ты на это скажешь?
— Вряд ли я смогу вам помешать... Вас трое, вы помоложе... Сдавайте.
— Не боишься, значит?
— За мной ничего не тянется... Пока. А за мысли не судят.
— Ошибаешься, батя. За подготовленное преступление судят, как за совершенное. И дают очень неплохие сроки, — заверил парень в камуфляже. Он, похоже, был здесь старшим.
— Не знал. Буду иметь в виду, — ответил старик.
— Тебе ведь и патроны нужны?
— Обязательно.
— Много?
— Не меньше десятка.
— Зачем?
— Траву косить.
— Ага... Дачник, значит?
— Получается, что дачник, — старик кивнул в сторону своего садового инвентаря.
— Хорошо... Давай знакомиться. Тебя как звать-то, как величать?
— Ты назвал меня батей... Этого вполне достаточно. Так называй и дальше.
— Ну ты даешь! — восхитился парень в джинсах. — Уж больно ответы у тебя грамотные. Опером был в молодости?
— Механиком. По точным приборам.
— Понятно... В винтовке, значит, разберешься?
— Для начала поможете... Покажете. В лес сходим, постреляем маленько... За мой счет, конечно.
— Боже! Ребята! На кого мы нарвались? Да это же созревший профессионал! — воскликнул парень в камуфляже. — Скажи, батя, честно, достали тебя?
— Достали, — кивнул старик.
— А законная власть?
— Нет ее... законной-то власти. Была, да вся повышла. Хмыри позаняли кабинеты...
— Деньги бы предложил... Ведь за винтовку немало выложишь... Таких денег хватит, чтобы любого прокурора купить с потрохами, а?
— Нет, ребята... Не тот случай. Его уж купили.
— А, тогда другое дело. С купленным разговаривать трудно, это и я знаю... Все-таки познакомимся, — парень в камуфляже быстро взглянул на своих помощников. — Меня можешь называть Сергеем, тот, который привел тебя — Гена, а этот, — он показал на парня в джинсах... Как тебя назвать... Даже не знаю... Вадимом будешь?
— Нет, Вадима не надо, — быстро сказал старик. — У меня уже есть на примете один Вадим.
— На примете или на прицеле? — спросил Сергей.
— Понимай, как знаешь.
— Ну, хорошо... Тогда называй его Сашей. Никто не против?
Наступила тишина. Первый этап знакомства закончился, надо было приступать к деловой части, и все в кузове прикидывали, как сделать, чтобы вторая сторона не предприняла ничего неожиданного, таящего в себе опасность.
— Чем-то ты мне, батя, нравишься, — сказал Саша, до сих пор не проронивший ни слова. — Что-то в тебе есть... Ты все-таки похож на человека, которого достали... Я тебе верю.
— Спасибо, — старик опустил голову.
— Но, понимаешь, в чем дело... Получается, что мы доверяемся тебе больше, чем ты нам... Мы вот они, бываем на этом рынке, вот наша машина, база, можно сказать...
— Остановись, Саша, — старик поднял руку. — Не надо мне лапшу вешать на одно место. Если я в самом деле подсадной какой-то, или как вы там таких называете... то вас уже засекли. Я вошел в вашу машину, сижу здесь, веду с вами переговоры...
— А если мы тебя обшарим? — продолжал Саша. — У тебя с собой есть какие-нибудь документы?
— Никаких. Все карманы вывернул. Вот только тысяча рублей на электричку... Я ведь не здешний, не из Одинцова, не из Москвы... Сделаю дело и в тот же день сматываюсь.
— Куда? — спросил Сергей улыбаясь, он и не надеялся получить от старика ответ.
— Домой, — ответил тот.
— Это уже лучше, — сказал Гена, отвлекшись от щели в брезентовом пологе. — Это мне нравится. Сколько людей знают, что ты здесь? Что ты у нас?
— Знают, — коротко ответил старик.
— Это плохо, — исподлобья глянул на него Сергей.
— Нет, это хорошо, — поправил его старик. — Я должен был подстраховаться. На базаре человек ходил за мной... Мой человек. И он видел, как я сюда вошел. Сами знаете — пропадают люди, без следа пропадают...
— Профессионал, — уважительно протянул Сергей. — С тобой, батя, не забалуешь.
— Не надо со мной баловать.
— Пять тысяч баксов, — сказал Сергей как бы в продолжение разговора.
Старик вскинул брови и некоторое время молча смотрел на Сергея. Он готов был согласиться с ценой, но понимал, что неплохо бы и поторговаться, сбросить тысчонку. И в то же время откуда-то знал, что торговаться в таких случаях, в такой обстановке не следует.
— С патронами, — сказал старик, найдя, кажется, лучшее решение.
— Во дает батя! — воскликнул парень в цветастом костюме, Гена, как его назвал парень в камуфляже.