за молодую вдову – от 50 до 100.
У остяков жених покупает невесту у отца частью за наличные деньги, 10–50 рублей, частью же за известное число шкурок и кож. У вогулов на Среднем Урале худощавая девушка стоит 5 рублей, а толстая – 25.
У арабов Синая цена невесты равна 5—10 долларам, а в отдельных случаях возрастает до 30. Вдовы стоят вдвое или даже втрое меньше.
Пророк Осия сообщает, что приобрел свою жену за 50 серебреников, наполовину наличными деньгами и наполовину ячменем.
В северных сагах также часто упоминается цена невесты. В алеманском праве упоминается, как цена невесты, 40 солиди, в саал-франкском – 62,5 и 30, в рипуарском – 50, в бургундском – 15 и 50, в англосаксонском – 50 и 60, в саксонском – 600.
У греков в древнейшие времена невеста покупалась у родителей за известное число быков.
Если мы рассмотрим брак путем купли или любовь как предмет ценности еще в другом отношении, то найдем, что отказ от большей половой свободы также должен быть соответственно оплачен. Если член полового союза требовал от какой-нибудь девушки, чтобы она принадлежала ему одному и отказалась от свободы половых отношений со всеми другими мужчинами орды, то он должен был заплатить за это известное вознаграждение. Нынешний денежный брак с его «приданым» представляет лишь современное повторение того же принципа: теперь, при господстве двойной половой морали, мужчина обладает неограниченной свободой половых сношений с женщинами, которой он лишается, вступая в брак благодаря приданому невесты, при помощи которого она налагает на него брачные оковы и обязывает к супружеской верности. Теперь жена, следовательно, покупает мужа, как прежде муж покупал жену.
Несмотря на распространенность денежных браков в настоящее время среди высших и средних классов общества и на процветающее с середины XIX столетия профессиональное посредничество в браках, денежные браки представляют лишь пережиток первобытного состояния, когда экономические факторы играли в браке гораздо большую роль, чем духовная симпатия.
Покупка, при помощи которой заключался древний брак, несомненно, была прообразом платы, получаемой проститутками. Если назвать проституцию «браком на час» – как это делают некоторые авторы, – то легко выяснить себе эту связь. Этот кратчайший «брак» также имеет покупную цену.
С другой стороны, вознаграждение, уплачиваемое проститутке, объясняется распространенным обычаем платить денежный штраф за внебрачные половые сношения (например, за нарушение супружеской верности). Так, согласно древнему англосаксонскому закону, соблазнитель замужней женщины обязан был уплатить ее супругу денежный штраф и найти ему другую женщину, которой он опять-таки должен был заплатить за разрешение вступить с ней в половые отношения. Это показывает нам, что женщины уже тогда привыкли вступать в половые отношения с мужчинами за деньги. Денежные штрафы за нарушение супружеской верности сообразовывались с сословием женщины. Как жена дворянина, она стоила 6 фунтов стерлингов, а как жена крестьянина – около 6 шиллингов.
Так женское целомудрие упало до уровня рыночного товара, который продавался за относительно невысокую плату. При таких условиях затем с легкостью развилась обширная проституция.
Как мы уже упоминали, переходную ступень к проституции может составить и временный брак, особенно если он непродолжителен.
Последнее имеет, например, место в Восточной Африке. Почти каждый носильщик каравана имеет при себе на все время путешествия свою «биби». Состоятельный кафр часто покупает бедную девушку на несколько месяцев в наложницы. То же происходит у нгумба в Камеруне.
Временные браки достигли всеобщего распространения у шиитов, особенно в Персии. Временная жена имеет право каждые 25 дней вступать в новый брак. Временный брак может продолжаться и один час. Согласно обычаю, перс, отправляясь в путешествие или в экспедицию, никогда не берет с собой жену, зато почти на каждой станции, где он остается более продолжительное время, вступает во временный брак.
«Браки на час» особенно распространены по деревням. Поселяне очень охотно отдают своих дочерей или сестер богатым людям для такого рода связей, которые приносят большой доход как им, так и посредникам-муллам. Даже в публичных домах Персии имам каждый вечер венчает своих клиентов с избранными ими дамами согласно ритуалу и пишет контракт, в котором устанавливается обязательное вознаграждение. На следующее утро «супруг на час» получает развод, и брак считается расторгнутым после того, как он внес условленную плату имаму.
В качестве «брака для наслаждения» временный брак существовал у арабов еще до ислама; шииты сохранили, сунниты отвергли его. У бедуинов Аравии временный брак продолжает существовать и теперь. В Персии даже благочестивые христиане-несториане за условленную плату отдают своих дочерей временно проживающим там европейцам. Аналогичные временные браки существуют также в Японии, Парагвае и других странах.
Плату за временные половые сношения мы находим также в обычае отдавать жен взаймы. Обычай этот прекрасно доказывает, что первобытная женщина была для мужа только предметом владения, от которого он за вознаграждение на время отказывался. Бесплатное же пользование как нарушение права его пользования вызывало в нем гнев и требовало искупления. Здесь нужно искать первичные корни ревности.
Мы приведем следующие примеры отдачи жен взаймы и обмена женами. На Алеутских островах временно пребывающий там охотник или торговец часто покупает себе право пользования чужой женой. На южноокеанском острове Луф, вследствие недостатка в женщинах, многие мужчины вынуждены довольствоваться тем, что за вознаграждение получают замужнюю женщину взаймы от ее мужа. В Гренландии существуют «обменные жены», которые остаются в течение определенного времени у каждого из своих «мужей».
Из обычая отдавать жен взаймы развилась так называемая «проституция из гостеприимства», распространенная среди многих народов Азии, Африки, Америки и Южного океана. Там, где она существует не из гостеприимства, а из корыстолюбия, она представляет уже известную форму проституции, денежный фактор которой ясно выступает в своей первоначальной связи с браком, то есть с правом собственного мужа.
В Западной Африке мужья посылают ночью своих жен в лагерь путешественников, чтобы они вступали там в сношения с носильщиками, а на следующий день требуют «китуш» (выкуп), причем часто ставят совершенно неимоверные требования; в большинстве случаев, однако, приходится платить. Девушка или женщина, которая не вступает в сношения с носильщиками, пользуется общим презрением как «негодница».
Некоторые индейские племена на Амазонке и племя юпура также отдают своих жен в распоряжение иностранцев за деньги. На Маршалловых островах гость, которому предоставляют девушку, должен выразить свою благодарность небольшими подарками, причем достаются они обыкновенно вождю.
Как и первобытный брак путем купли и современный денежный брак, проституция предполагает несвободу и несамостоятельность женщины. Подобно тому, как когда-то проституток доставляло античное рабство, теперь проституция рекрутируется главным образом из так называемых несвободных профессий (прислуга и т. п.). Как и в браке путем купли, личная ценность женщины в проституции подавлена – женщина представляет здесь только капитал, товар, как и всякий другой.
Точка зрения, выступающая при заключении браков посредством купли жен: что каждая женщина есть собственность всех членов или начальника союза – проявляется у первобытных народов и в отношении к проституции.
В большинстве случаев привилегия обложения налогом и эксплуатации проституток принадлежит начальникам и князьям. Так, на меланезийском острове Флорида начальник предназначает нескольких женщин к занятию проституцией, они живут в одном из его домов и должны отдавать ему большую часть своего вознаграждения. На Улаве вождь покупает девушку, которая в качестве проститутки должна уделять ему часть своих доходов. Аналогичны условия и в Западной Африке, где начальники нередко получают все доходы проституток. В Дагомее собственником проституток был король, который получал все их доходы.
На острове Бали дочери или жены мужчин низшего сословия, умерших, не оставив наследников, становились собственностью князя и должны были во имя его заниматься проституцией, отдавая ему известную часть своих доходов. В Индрагири проституцию эксплуатирует султан.
В Средние века светские и духовные власти часто брали бордели под свое управление, как это делал, например, совет Болоньи и Страсбурга. В Германии получившим княжеский титул графам фон Геннеберг и графам фон Паппенгейм пожалованы были доходы с публичных домов. Даже епископы и папы не стыдились таких регалий и защищали их как свое право. Так, майнцский архиепископ Дитрих подал в 1442 году иск против граждан столицы за то, что они причиняют ему ущерб «в доходе от развратных женщин и проституции». Он утверждал, что без его разрешения, за которое ему полагается известная пошлина, никто из горожан не имеет права содержать публичные дома. Герцог Йоркский еще в XVII столетии получал от двух содержательниц борделей по 15 фунтов налога в год. Известно также, что в некоторых странах и по сей день многие начальствующие лица пользуются своим авторитетом по отношению к проституткам для наживы.
Организация проституции в классической древности
Выше мы проследили в истории первичные корни проституции. Это дало нам возможность объяснить ее мировой характер, то есть одинаковую сущность и одинаковое происхождение у диких и у культурных народов. В настоящее время нам предстоит задача исследовать происхождение современной проституции культурных народов, ее организацию, дифференциацию и разнообразные формы проявления.
Упреждая результат, к которому приведет нас эта глава, можно сказать, что принципиальное разрешение этой задачи мы усматриваем в доказательстве, что почти вся современная организация и дифференциация проституции происходит из классической древности. Вся проституция греков и римлян обнаруживает такие же особенности и существенные черты, как и современная проституция. Единственное исключение заключается в том, что тесная связь между проституцией и заразными половыми болезнями тогда была неизвестна и, соответственно, не были приняты санитарные и полицейские меры против распространения существовавших в то время венерических болезней (триппер, местный шанкр, кондиломы). Впрочем, несмотря на отсутствие санитарной полиции, некоторая частная гигиена проституции существовала и тогда. Во всех же других отношениях античная проституция обнаруживает полное сходство с современными условиями. Связь эту можно проследить через Средние века до Нового времени. При этом христианство не только не могло сломить могучее влияние античной эпохи в этой области, но неоднократно даже само приспосабливалось к нему.
Не подлежит сомнению, что с распространением античной культуры в трех направлениях – в Греции, Римской империи и Византии – античная организация проституции перенесена была также на Восток и на Запад, послужив затем образцом для глубин Центральной Азии, всей Европы и Северной Африки, а потом проникнув и на магометанский Восток.
Первая организация проституции в древности, связанная с именем великого афинского законодателя Солона, имеет долгую предшествующую историю. Она теряется во мраке времен и может быть объяснена лишь на основании тех примитивных корней, с которыми мы познакомились в предыдущей главе. Планомерная же, систематическая организация и развитие проституции со всеми ее особенностями представляет результат специфической культуры классической древности и только в качестве такового может быть правильно понята и объяснена.
Организация проституции Солоном была только звеном в цепи различных новых общественных и государственных учреждений, ввести которые афиняне уполномочили великого архонта в 594 году до н. э. По свидетельству Плутарха (ок. 45 – ок. 127), он, по-видимому, считался с предшествовавшим законодательством, и прежде всего с реформами, введенными незадолго до того (в 596 г. до н. э.) в Афинах критским жрецом Эпименидом. Любопытно, что именно Эпименид обратил внимание на реформу общественной нравственности. По словам Плутарха, в то время в Афинах господствовало состояние сексуальной одичалости, которой особенно предавалась женская половина населения. Это вело к занятиям проституцией даже со стороны свободных женщин, так как беднейшие классы находились в большой задолженности у богатых и частью бывали вынуждены продавать своих детей.
Здесь впервые выступает перед нами понятие о пролетариате. Уже тогда, наряду с сельским хозяйством, начинали развиваться промышленность и торговля. В Афинах существовали даже фабрики и крупное производство с рабами. Но рабочая армия рекрутировалась также и из свободных граждан. Сюда присоединялся и довольно оживленный приток иностранцев и матросов. Таким образом, мы имеем социальную структуру населения, чрезвычайно благоприятную для широкого развития внебрачных половых отношений. Нарушения супружеской верности и соблазнения даже свободных девушек представляли частое явление.
Все это и заставило Солона провести свою реформу нравственности – составлявшую часть его законодательства – в двух направлениях. Он ввел принудительные государственные меры: 1) для защиты брака и предупреждения нарушения супружеской верности и 2) для неограниченного удовлетворения внебрачных половых вожделений.
Таким образом, произошло как бы провозглашение государством связи между принудительным браком и проституцией. Солон легализует проституцию, чтобы защитить брак! Первый ложный вывод великого «регламентариста». Потомки приняли его и каждый раз повторяли, пока неосновательность этих выводов не была признана даже современными сторонниками государственной регламентации проституции.
Солон обосновывал свои законы для урегулирования и защиты семейной жизни возвышенным взглядом на сущность брака, который не должен был, по его мнению, быть ни платным промыслом, ни продажным товаром. Напротив, мужчина и женщина должны соединяться лишь по любви, с целью произведения на свет детей. Поэтому государство не могло терпеть брака, заключенного без любви: «В таких браках не выполнялись ни цель, ни обязанности, связанные с браком» (Плутарх).
Государственное право надзора и урегулирования брачной жизни, по взглядам Солона, простиралось так далеко, что он даже издал законодательные предписания относительно частоты исполнения супружеских обязанностей, которые обязывали супруга иметь со своей женой по меньшей мере три половых сношения в месяц.
Такое чрезмерное вмешательство государства в область частной жизни объясняется тем воззрением греков, что воспитание отдельного лица является прерогативой государства, и только в государстве и благодаря государству оно может сделаться нравственным. Поэтому индивидуум по отношению к государству не может иметь нравственной свободы. Этот взгляд разделяли также Платон и Аристотель (384–322 до н. э.).
В своем законодательстве Солон пользовался, например, удивительным государственным институтом – «гинекономами» (дословно «надзиратель за женщинами»), представлявшими своего рода полицию нравов для приличных и уважаемых людей. Для проституток же и для людей падших, признанных бесчестными, существовал, как мы увидим ниже, особый надзор.
Институт гинекономов существовал и раньше, до введения законодательства Солона. Во многих греческих городах имелись особые начальники для наблюдения за нравственностью молодежи и женщин. В Афинах они находились под верховным надзором ареопага, то есть совета, состоящего из прежних архонтов.
Постановления солоновской полиции нравов, по Плутарху, следующие: «Он издал особый закон относительно выездов женщин, оплакивания ими умерших и поведения их на праздниках. При выездах женщина не могла брать с собою более трех платьев, пищи или питья более, чем на обол, и корзину длиннее локтя. Ночью она имела право выезжать не иначе, как в телеге и с фонарем впереди».
В конце IV столетия Деметрий из Фалерона возобновил более или менее отжившую свой век полицию нравов и опять возродил ее обязанности, с правом привлекать частных лиц за дурное поведение к ответственности, на ареопаг.
Как мы уже упоминали, главную задачу своего законодательства о нравственности Солон видел в защите и укреплении брака, причем во всех своих действиях придерживался точки зрения так называемой «двойственной» морали, то есть мужчине разрешал добрачные и внебрачные отношения, а женщине запрещал. Плутарх говорит о брачных законах Солона: «Наиболее несообразны из законов Солона те, которые касаются женщин. Он позволял, например, всякому, заставшему у своей жены любовника, убить ее, а того, кто соблазнил свободную женщину или совершил над ней насилие, наказывал штрафом в 100 драхм. За продажу женщин другим – штрафом в 20 драхм, за исключением тех женщин, которые сами продаются публично и под которыми он разумел проституток, беззастенчиво отдающих себя за деньги всякому. Кроме того, он никому не разрешал продавать своих дочерей или сестер, за исключением случаев, когда незамужняя девушка уличена была в запрещенных сношениях с мужчиной».
Таким образом, Солон, с одной стороны, наказывал по закону замужнюю женщину, нарушившую супружескую верность. С другой стороны, он, напротив, предоставил мужчине полную свободу удовлетворения полового инстинкта до и вне брака. Это полностью противоречило постановлениям его предшественника Харондаса из Катаны, жившего в 650 году до н. э. Тот грозил наказанием за дурное поведение всякому, от кого бы оно ни исходило. Но это зависело от миросозерцания Солона, который считал половые наслаждения необходимыми. Это видно из эпиграммы о нем, приводимой Плутархом: «Милые произведения Венеры, вас я люблю теперь; произведения Вакха и Муз, вы придаете людям бодрость духа».
Запретив удовлетворение полового инстинкта, признанного им самим необходимым, со свободными женщинами, он, будучи последовательным, должен был предоставить мужчинам для этой цели несвободных женщин. И он действительно предназначил для занятия проституцией «женщин, которые продаются публично», то есть рабынь.
Так как, согласно сообщениям Аристотеля и Плутарха, Солон отменил рабство свободных граждан за долги, то проституция могла быть уделом только собственно городских и сельских рабынь-чужеземок, попавших в Афины в качестве военной добычи или в результате торговли рабами.
Второй существенный пункт законодательства Солона о проституции заключается в том важном факте, что она впервые становится государственной светской организацией, в значительной степени потерявшей свой религиозный характер. Бордели Солона – государственные, а не храмовые. Государство управляет и надзирает за ними, государство получает пошлины от отдельных проституток. Солон, как сообщают, построил на эти доходы храм Афродите Пандемос. По сравнению с расширяющейся легализованной светской проституцией, религиозная проституция падает и вскоре теряет всякое значение.
Известия о первой солоновской организации афинской проституции заключают в себе довольно много пробелов. Тем не менее, из них ясно видно, что Солон учредил несколько государственных борделей и купил для них рабынь, публично выставленных напоказ. За определенную плату они должны были отдаваться всякому желающему, не имея права выбирать по собственному желанию. Любопытно сообщение, что девушки стояли для осмотра нагими, чтобы каждый видел и мог выбирать по вкусу. В остальном для проституток не было ограничений в их половых сношениях.
Девушки из публичных домов должны были часть своих доходов отдавать государству. Тем самым Солон может считаться и отцом так называемого «налога на проституцию». Часть этого налога он расходовал на поддержание храма Афродиты Пандемос, расположенного на юго-западной стороне акрополя. Не подлежит сомнению, что образцом для государственных борделей Солону послужила гораздо более древняя организация храмовой проституции и что религиозная проституция продолжала существовать в Элладе и Риме наряду со светской.
Познакомившись с первыми зачатками организации светской проституции в древности, мы перейдем теперь к описанию всей вообще античной проституции в полном ее развитии и разнообразных отношениях, как они сложились в течение веков от Солона до Юстиниана, то есть за промежуток времени приблизительно в 1200 лет. Но понимание особенностей античной проституции, послужившей образцом для современной, возможно лишь в том случае, если рассматривать ее в тесной связи с условиями государственной и общественной культуры древнего мира.
I. Социальные предпосылки античной проституции
Развитие и своеобразная дифференциация античной проституции совершались на основе дуализма между строгим моногамным принудительным браком, с одной стороны, и необыкновенной половой свободой мужчин – с другой. Нигде мы не видим этого в такой резко выраженной и очевидной форме, как у древних. Даже Средние века, несмотря на строгое понятие о браке, не обнаруживают такой остроты противопоставления. Тенденции современной культуры, начиная с Ренессанса, направлены к ослаблению и постепенному исчезновению этого дуализма.
Достойно внимания, что в эпоху Гомера, несмотря на доказанную полигамию и на относительно большую свободу, женщины почти не знали проституции, если не считать сосредоточившуюся в нескольких священных местах религиозную проституцию в честь Афродиты, на которую как бы намекает «Одиссея» (Песнь VIII, ст. 362–366).
Но в общем так называемый героический период Греции еще не знал, вероятно, проституции как элемента общественной жизни. Лишь после строгого проведения патриархальной моногамии и связанного с ней ограничения деятельности замужней женщины исключительно домашней сферой, появляется и проституция, которая в VII и VI веках до н. э., во времена Солона, уже достигла, как мы видели, полного развития. Если мы хотим понять внутреннюю связь между греческой проституцией как массовым явлением и необходимым, по понятиям того времени, государственным и общественным учреждением, с одной стороны, и введением строгой брачной морали – с другой, то мы должны себе ясно представить греческий брак описываемого времени и обусловленное им несвободное, зависимое положение женщины.
Целью греческого брака было прежде всего рождение красивых и здоровых детей, а также ведение женщиной домашнего хозяйства. Индивидуальной же любви супругов не придавалось никакой цены. Во внимание принимались главным образом здоровье и другие качества женщины, необходимые для размножения, причем они, на основании закона, по-видимому, проверялись «пробными ночами».
Греческий брак ни в каком отношении не отличался индивидуальным характером. Напротив, он во все времена был браком по расчету в худшем смысле этого слова. Решающее значение для него имели главным образом материальные соображения. Брак был «необходимым злом», а заключение брака по взаимной склонности, ввиду замкнутой жизни девушек, наблюдалось очень редко. Правило же составляли денежные браки и подходящие браки по расчету.
Последствием такого порядка вещей была полная подчиненность женщин в семье и отстранение их от всех интересов мужчин вне дома. Дело доходило до того, что им запрещалось даже посещение театра, а мужья обращались с ними с большой строгостью. Это видно, например, из характерных стихов в «Лисистрате» Аристофана (ок. 445–385 до н. э.):
… В начале войны и невзгод терпеливо нужду мы сносили.
Запрещала нам женская скромность тогда в ваше дело мужское мешаться.
Да и вы не давали ворчать и роптать, хоть не по сердцу многое было.
Только вскоре узнали мы вас хорошо – и как часто, за прялками сидя,
Приходилось нам слышать о новой беде и о новых безумиях ваших,
И, печаль глубоко затаивши, вопрос задавали мы, будто с улыбкой:
«Что же нового слышно о мире у вас? Что о мире решили сегодня
На собрании вы?»
– «Что за дело тебе? – отвечали мужчины сердито. —
Ты молчи себе знай». Приходилось молчать.
В Афинах и Ионии мужчина искал индивидуальных отношений вне брака, у гетер и конкубинаток. Про спартанских женщин Платон, напротив, говорит, что, свободные от низшей ткацкой работы, они наравне с мужчинами принимают участие в богослужении, в управлении домом и воспитании детей. В то же время в Афинах решающий голос во всех этих делах принадлежал мужчине. Не простая случайность, что в Спарте проституция никогда не достигала сколь-нибудь заметного развития. Это зависит от более свободного положения спартанской женщины. Но и в Спарте цель брака была только физико-политическая (произведение на свет детей для государственных целей и воспитание их под наблюдением государства). Поэтому бесплодные браки не связывали, и бывали даже случаи временной уступки жены ради произведения потомства.
Римский брак был гораздо ближе к современному понятию о браке, чем греческий, ввиду большей свободы и большего уважения, которым пользовались римские матроны. Но и здесь главной целью брака было рождение детей. Ввиду юного возраста вступавших в брак девушек (12–14 лет) другого не могло и быть. Знакомство супругов до брака также бывало редко. Тем не менее, положение женщины – если не считать еще более древней эпохи с ее ярко выраженным патриархатом – было относительно самостоятельное. В предисловии к своим биографиям, где он отмечает главные различия между греческими и римскими нравами, Корнелий Непот говорит: «Какой римлянин стыдится повести свою жену на званый обед, или какая хозяйка не живет в передней части дома и держится вдали от сношений с людьми?» Римским женщинам разрешено было также посещать театры и другие публичные места.
Если, тем не менее, в III веке до н. э. проституция в Риме приняла широкие размеры, то это следует приписать почти исключительно греческому влиянию, а не условиям римской семейной жизни.
Понятие о незаконном и наказуемом соитии было у древних гораздо шире, чем у нас. Наказанию подвергалось не только собственно прелюбодеяние, то есть половое сношение с замужней женщиной, но и соблазнение незамужней сестры или дочери.
Контраст между строгими воззрениями греко-римского законодательства на внебрачные половые сношения с замужними и незамужними гражданками, с одной стороны, и снисходительный взгляд на сношения с проститутками – с другой – в высшей степени поразителен. Он рисует нам античную проституцию как оборотную и необходимую сторону брака или как защиту «половой чести» женщин известного класса.
Все греческие законы разрешали месть за соблазнение матери, сестры, дочери и даже конкубинатки. Пойманный с поличным мог быть безнаказанно убит. Государство даже наказывало за прелюбодеяние смертной казнью только в Тенедосе.
По закону Селевка, прелюбодею выкалывали глаза. Чаще же государственное законодательство карало за проступки такого рода более или менее значительными позорными наказаниями. Так, например, у пизидийцев и кумейцев мужчину и женщину, застигнутых в прелюбодеянии, сажали на осла и возили по городу. В Гортисе, на острове Крите, прелюбодею надевали венок из шерсти, он подвергался всеобщему презрению и терял гражданские права; кроме того, он должен был уплатить в общественную кассу 50 статеров. В Лепреуме прелюбодея и его сообщницу присуждали к пожизненному лишению прав; кроме того, его в течение трех дней гоняли связанным по городу, а ее в течение одиннадцати дней выставляли в легком нижнем платье на рынке у позорного столба. В Афинах, кроме денежного штрафа и лишения прав, применялись еще телесные наказания.
В Риме муж, поймавший свою жену на месте преступления, имел право убить ее, а к совершившему прелюбодеяние с его женой мог применить любой акт мести (убийство, оскопление, изуродование носа и т. д.). То же самое имел право сделать и отец. Но если отец или супруг хотели прибегнуть к кровавой мести, по закону они должны были убить обоих виновных. Недозволенные половые сношения с незамужними женщинами наказывались денежным штрафом или изгнанием.
В 18 году до Р.Х. император Август (63 до н. э. – 14 по н. э., император – с 27 до н. э.) издал знаменитый закон, который наказывал не только за нарушение супружеской верности, но и за половые сношения с незамужними и вдовыми свободными женщинами. Наказаниями служили: конфискация имущества, телесное наказание, изгнание. Что касается мести со стороны пострадавшего, то закон допускал убийство только обоих виновных. При позднейших императорах закон этот был еще более ужесточен благодаря введению смертной казни. Юстиниан подтвердил смертную казнь как наказание мужчины за прелюбодеяние, а виновная женщина должна была подвергнуться пожизненному заключению в монастырь, если муж через два года не принимал ее к себе.
Такое суровое законодательство само собой толкало к сношениям с проститутками как к наиболее удобному средству, чтобы не преступать законов. Со времени Солона у античных авторов можно проследить многочисленные указания на это. Стремление к сношениям с проститутками усугублялось еще и тем, что древним была неизвестна опасность заражения половыми болезнями.
Известный своею строгой нравственностью Катон, увидав раз молодого человека, выходившего из публичного дома, приветствовал его такими словами:
Славно, славно, – крикнул Катон, изрекая великое слово, —
Если гнусная похоть бушует в жилах, то лучше
Юношам спускаться сюда, не вводя в искушенье
Жен чужих.
В другом месте Гораций резко противопоставляет сношения с проститутками прелюбодеянию:
Ты к чужой супруге стремишься,
Даво к уличной деве;
Кто из нас достойней креста?…
…Я ухожу без позора и без забот, как бы больше
Статный или богатый со мной не сходил в то же место.
Ты, как сбросишь отличия, всадника перстень и тогу
Римскую, из судьи обратишься в грязного Дама,
Так как душистую голову в плащ завернул ты. Но разве
Ты не то, чем прикинулся? За провожатым робко
Входишь: в борьбе между страхом и похотью кости трепещут,
Что за различие – ходишь ли ты, обречен на сожженье,
На убиение розгами или мечом – или заперт
В гнусный ящик служанкой, сообщницей зла, помещенный,
Скорчен так, что дошел головой до колен? Не дана ли
Мужу греховной жены над обоими воля по праву?
Овидий в начале своей книги «Наука любви» решительно подчеркивает, что он воспевает только любовь к гетерам, на которых не распространялись законы о браке. Он воспевает только любовь «вне закона».
Совет посещать бордели и вступать в сношения с гетерами тем понятнее со стороны древних, что страстная индивидуальная любовь с оттенком романтизма у них, без сомнения, не существовала в таком объеме, как в наше время, а если иногда и наблюдалась, то ее все же отвергали и смотрели на нее, как на нечто болезненное. Замечательно, что античный человек считал самые бурные вспышки элементарной чувственности гораздо менее опасными, по их действию на способности и человеческое достоинство, чем глубокие душевные переживания любовной страсти. Этим объясняется, почему более древняя эпическая поэзия греков, как и трагедия их, никогда не делала любовь предметом своего творчества. Ни у Гомера, ни у Гесиода (VIII–VII вв. до н. э.) или Эсхила (ок. 525–456 до н. э.) мы не находим любовных сцен.
Тем не менее такая любовь, разумеется, все же существовала в Греции, как это видно из раннего описания ее в поэзии восточной Греции (Архилох (VII в. до н. э.), Сафо). Но закон и господствовавшие нравы подавляли ее по отношению к жене и направляли, как мы увидим ниже, частью на гетер, частью же на мальчиков. Но и здесь чувственная основа осталась преобладающим моментом, даже в платонической любви. Правда, в период расцвета истории Греции и Рима господствовавшая там чувственность была совершенно гармоничной, с необходимостью вытекавшей из природы человека, обнаружившей в своем наивном отношении к наготе и красоте тела, безусловно, пластически-эстетические черты.
Столь характерный для христианского культурного мира антагонизм между душой и телом еще не оказал в то время своего губительного действия на половую жизнь. Чувственное здесь менее надломлено и менее рафинировано, потому что для античного человека все половое лежало вообще по ту сторону добра и зла, и христианское понятие «греха» к нему еще не применялось. Правда, аскетические тенденции и здесь были уже известны, а некоторые отклонения от нормы и извращения обозначались как «болезнь». Но не было еще монашеской борьбы между плотью и духом, и плоть была только красивой внешней формой внутренней духовной жизни. В чувственной красоте почитали и наслаждались духовной. Идеал человека – голый человек, а не человек в одежде.
Это сказывалось, по Тэну, в очень многих чертах греков. Так, например, карийцы, лидийцы и варвары, соседи греков, стыдились появляться голыми. Греки же без стеснения сбрасывали платье, чтобы бороться и бегать. Даже молодые девушки в Спарте занимались гимнастикой и фехтованием почти нагими. Все большие празднества – олимпийские, пифийские и немейские игры – были «выставкой и триумфом обнаженного тела», на глазах у всех, под крики одобрения всего народа. Так как греки страстно поклонялись совершенству тела, то они не стыдились во время священных праздников обнажать его перед богами. Совершенство тела считалось божественным.
Этим объясняется то, что греки воздвигали памятники красивым женщинам и мужчинам, как мы теперь воздвигаем их великим мыслителям и поэтам. Распространение любви к мальчикам, несомненно, находится в связи и с глубоким воздействием красоты нагого тела, которая у юных мужчин выступала еще резче, чем у девушек. Сами половые признаки – что еще и теперь вызывает величайшее негодование со стороны приверженцев ложной скромности – тоже были предметом наивного эстетического восхищения.
Поэтому физическое половое наслаждение во всех его проявлениях, даже так называемых «извращенных», было для древних естественным, элементарным. Они его не переоценивали, но и не ставили низко, как мы видим это у современных европейских народов, где постоянное колебание между двумя крайностями вызывает гибельную дисгармонию половой жизни.
Сильная, даже жгучая чувственность, частью зависевшая, быть может, от южноевропейского жаркого климата, составляла наиболее резкую черту античной любви. «Сатириазис», то есть повышенная половая чувствительность, представляет специфически античную черту. Древние врачи описывают ненасытную потребность в половых наслаждениях как частую в то время болезнь у мужчин и женщин, между тем как теперь она наблюдается довольно редко.
Такое преобладание физической любви должно было способствовать развитию свободных, нерегулируемых отношений с проститутками, тем более, что брак, как мы уже упоминали, преследовал совершенно другие цели. Романтический элемент индивидуальной любви мог найти себе исход исключительно в любви к гетерам, потому что из брака он был исключен.
Романтическая любовь к гетерам играет большую роль в новейшей аттической комедии, а после и в комедиях Плавта и Теренция (ок. 195–159 до н. э.). Мы находим ее также в беседах гетер у Лукиана. Связи Менандра с Глицерой и Аспазии с Периклом могут служить выдающимся примером знаменитых любовных отношений. В них мы находим все радости и страдания индивидуальной любви, и прежде всего – муки ревности.
Индивидуальная любовь проявлялась, однако, в древности гораздо менее по отношению к гетерам, чем по отношению к лицам того же пола: мужчин – к мальчикам и юношам, женщин – к другим женщинам. В связи с этим развилась обширная гомосексуальная проституция, которую мы рассмотрим ниже. Здесь мы укажем только на общие черты равно-полых сношений как на главный тип античной индивидуальной любви.
Любовь к красоте мужских форм вырабатывалась в гимназиях и в других общественных местах, где толпилась нагая молодежь и где она сообща занималась телесными упражнениями. Во время больших праздников и в театре также представлялась возможность любоваться мужской красотой и силой.
Кроме эстетического характера, в любви к мальчикам можно еще обнаружить и значительную примесь чисто духовного элемента индивидуальной любви. Это прежде всего заметно в дорийской любви к мальчикам, которая послужила исходной точкой для развития античной однополой любви. Если гомосексуальная любовь существовала в Греции (как и везде) и раньше, то дорийцы – последнее иммигрировавшее в Грецию дикое горное племя – первыми ввели любовь к мальчикам как явление, признанное публично, заслуживающее уважения, как народный обычай.
Гомер никогда не упоминает о каких бы то ни было педерастических отношениях. Но уже Солон описывает педерастию как безобидную радость юности, и в цветущую эпоху Эллады такие мужи, как Эсхил, Софокл, Сократ и Платон, были педерастами. Характер этих отношений своеобразен; качества мужчины, его геройство через посредство любви передаются любимому мальчику. Поэтому общество считает желательным, а государство даже настаивает, чтобы выдающиеся мужчины любили мальчиков; поэтому мальчики предлагают себя героям. Для мальчика считалось позором не найти себе возлюбленного, и считалось за честь – которую на Крите праздновали и публично, и в семье, – если мальчик приобретал любовь уважаемого возлюбленного и торжественно соединялся с ним.
Античная любовь к мальчикам покоилась на старинной вере, что при половом сношении душа, ум, характер любовника переносятся на мальчика и что таким образом из чисто чувственного акта возникает душевное взаимодействие значительно более индивидуального характера, чем была в то время гетеросексуальная любовь. Более того: благодаря своему педагогическому характеру, совершенно отсутствующему в теперешней любви между мужчиной и женщиной, любовь к мальчикам поднялась даже выше этой последней.
Высокая оценка любви к мальчикам как политическо-педагогического учреждения относится к VI и V векам до н. э., до наступления персидских войн. С ослаблением отношений между юношами и взрослыми мужчинами в эллинскую эпоху – быть может, в связи с выступившими в ту пору на сцену гетерами – индивидуальный, душевный и социальный моменты в гомосексуальной любви все более и более отходили на задний план, уступая место чисто физическому влечению. Римляне переняли от греков уже только эту сторону любви к мальчикам.
Если принять во внимание всеобщее распространение педерастии в классической древности и ее публичность, нетрудно понять, что и мужская проституция пользовалась тогда почти равными правами с женской и достигла таких размеров, о которых в настоящее время невозможно себе составить истинного представления. Еще вопрос, встречаются ли чаще в литературе эллинской эпохи и времен империи проституированные мальчики и кинеды, или проститутки.
Гомосексуализм женщин в древности далеко не играл такой роли в общественной жизни, как гомосексуализм мужчин, тем не менее он был известен древним. Замечательно, что трибадия, как и любовь к мальчикам, достигла более широких размеров прежде всего у дорийцев. Плутарх сообщает («Ликург», гл. 18), что равнополая любовь до такой степени одобрялась в Спарте, что и порядочные женщины любили девушек.
Наряду со Спартой, наиболее старым местом женской однополой любви считался Лесбос, как это видно из пятой беседы гетер у Лукиана: «Говорят, что женщины на Лесбосе в такой степени трибады, что избегают объятий мужчин, а, напротив, сами наслаждаются женщинами, как мужчины». Центром трибадии считался также развратный Милет, где, по словам Аристофана («Лисистрата»), даже изготовлялись для сношений женщин с женщинами olisbos, искусственные члены.
От индивидуальных отношений между обоими полами, благоприятствовавших развитию проституции, мы перейдем теперь к собственно социальным факторам Древнего мира, из которых произошла специальная организация и дифференциация античной проституции и то особое отношение между предложением и спросом в этой области, которое осталось и сохранило свою силу еще и в наше время.
Как мы уже упоминали, неистощимым источником для проституции служили в древности рабы, из которых главным образом рекрутировались для этой цели как женщины, так и мужчины.
Благодаря войнам, похищению и обширной торговле рабами, а также чрезвычайно частому подкидыванию детей, тысячи мальчиков и девочек попадали в рабство. Число их в отдельных городах в несколько раз превосходило число свободных граждан.
Согласно взглядам, которые разделялись даже такими людьми, как Платон и Аристотель, рабы считались, по сравнению со свободными людьми, низшими существами, порочными от рождения. За исключением лишения жизни, которое могло быть произведено только по решению суда, рабы находились в полном распоряжении своих господ, которым разрешено было какое угодно дурное обращение с ними. Еще печальнее было положение рабов у римлян, которые эксплуатировали своих рабов и рабынь в экономических целях.
В древности бесправными и лишенными свободы были не только жившие в борделях. Большинство свободных проституток находилось в рабстве у сводника или владельца, который отдавал их своднику внаймы. Сводники скупали похищенных пиратами или во время войны мальчиков и девочек и проституировали их. Для этой же цели воспитывались и продавались подкидыши.
Кроме рабов, проституцией занимались также многие вольноотпущенники. Число же вполне свободных лиц этой древнейшей профессии было в Греции невелико, и только во времена императоров они составляли более значительный контингент. Замечательно, что часто, когда выяснялось, что проданная для проституции девушка была раньше свободна, ее обязаны были отпустить на свободу, если за нее уплачивали затраченные на покупку деньги.
Многим проституированным рабам и рабыням удавалось с течением времени добиться относительной свободы, так что они сами могли держать рабов для той же цели. Так, например, знаменитая гетера Питионика была рабыней флейтистки Бакхис, которая, со своей стороны, была рабыней гетеры Синопе.
Мы не рискуем ошибиться, если будем судить о размерах проституции, как в греческих городах, так и в городах мирового царства цезарей, по непрерывному и массовому подвозу рабов. А потому весьма вероятно, что по сравнению с количеством народонаселения городов античная проституция была гораздо обширнее современной, так как количество рабов в большинстве городов в несколько раз превышало количество свободного населения.
Интенсивная городская цивилизация – то есть именно тот фактор, который так характерен для современных условий и который в высокой степени благоприятствует развитию проституции, – играл уже в древности совершенно такую же роль, как и теперь. И тогда были свои миллионные города, большие и маленькие гарнизоны, свои рафинированные городские наслаждения. И тогда существовали перенаселение и жилищная нужда – словом, все те моменты, которые считаются теперь ответственными за существование и постоянный рост проституции.
Проституция и в древности достигала наибольшей распространенности там, где на нее был спрос. А спрос на нее оказывался всего больше в тех местах, где скапливались массы мужчин, – холостых или женатых, в силу своей профессии временно отлученных от домашнего очага. Такими местами были прежде всего гавани, торговые, гарнизонные и университетские города.
Позже, когда в греческую и римскую эпоху развились международные отношения, для удовлетворения возросшего спроса, пришлось усилить местную проституцию отдельных городов бродячими проститутками. Таким образом, и бродячие проститутки постепенно превратились в типичное явление древности. Странствования их часто бывали не менее обширны, чем у наших современных международных проституток, и сопровождались такими же приключениями. Как большинство бордельных проституток рекрутировалось из чужеземных, иностранных рабынь, так и вышестоящие гетеры часто искали арены для своей деятельности вне родины.
Весьма важный момент, способствовавший распространению проституции – не существующий уже ныне в такой степени, – составляли в древности военные условия: постоянные военные походы и передвижения легионов, а также основание «лагерных городов» и военных колоний. Сказанное относится прежде всего к военным походам Александра Великого и Диадохов и – еще больше – ко временам империи.
В то время как у Гомера воины пользуются в качестве наложниц военнопленными женщинами, греческие войска, начиная с V столетия, сопровождали целые толпы профессиональных проституток, что связано с развитием наемных войск. Таким образом, был создан требуемый элемент искателей приключений, которые не знали, что такое родина, и накапливали богатства так же быстро, как и растрачивали их. Они не хотели отказываться от радостей Венеры и возили с собой собственных танцовщиц, проституток и проституированных мальчиков, а то их сопровождала просто толпа проституток.
Во времена Рима присоединялся еще один фактор, чрезвычайно благоприятствовавший развитию проституции, как в походах, так и вообще в гарнизонных и лагерных городах. Мы говорим о запрещении браков для солдат. Запрещение объясняется, вероятно, тем обстоятельством, что нельзя было заключать римский брак с иностранками. Пребывавшие в чужих странах легионы, не имея в своем распоряжении других женщин, вынуждены были вступать в свободный брак или же искать удовлетворения у проституток.
Первое обыкновенно имело место при долгом пребывании в стране. Таким образом, часто создавались целые колонии из живущих в конкубинате солдат с их незаконными семьями. В 171 году до н. э., например, положено было основание испанской солдатской колонии Картея. Римские солдаты имели здесь от испанок, с которыми нельзя было вступить в законный брак, 4000 детей. Они выхлопотали для этих детей у правительства колонию, в которой и содержали их.
Военные колонии послужили корнем, из которого выросло родословное дерево романских наций.
Частые военные походы и перемещения легионов благоприятствовали развитию проституции, которая во время республики достигла значительных размеров. Так, чтобы удержать дисциплину, Сципион должен был прогнать из Нуманции 2000 проституток. Во время империи, вместе с возрастающим нежеланием солдат вступать в брак, увеличивался их спрос на проституцию. Целые обозы проституток переселялись в так называемые «лагерные города», состоящие из рядов будок, бараков и кабаков. В них продавали свои товары маркитанты, женщины, девушки, купцы, торговцы. Постепенно эти поселения превратились в значительные города.
На увеличение спроса на проституцию влияла и античная высшая школа. Каждая провинция, каждая из культурных частей государства имела свое высшее учебное заведение, которое посещала молодежь из окрестностей и приезжие из дальних мест. К широко посещаемым принадлежали университеты Кремоны, Медиолана, Августодунума в Галлии, Карфагена, Аполлонии в Эпире, Родоса, Тарса, Антиохии, Смирны, Рима, Александрии, Коринфа, Афин, Константинополя.
В Афины всегда устремлялась такая масса жаждущих образования, что вследствие постоянного пребывания там молодых людей из Фракии, Понта и других полу– и вполне варварских стран даже пострадало будто бы единство языка жителей города. В аттические списки эфебов, относящиеся к 130–120 годам до н. э., кроме 200 юношей из Аттики, внесены еще около 40 чужестранцев, проживавших здесь для обучения. Среди них молодые люди из Малой Азии, Сирии, Понта, Фракии и Рима.
В Тарсе было, напротив, больше местных студентов, а в Александрии – опять-таки иностранцев.
Большой славой пользовалась высшая школа в Смирне, которую посещала молодежь из Малой Азии, из Греции, из Ассирии, Финикии, Египта.
Наибольшее число студентов, естественно, насчитывал Рим. Сюда знаменитые врачи, юристы, риторы и философы привлекали из всех стран Римской империи громадное число студентов, многие из которых приезжали еще в очень юном возрасте.
Далее, благоприятствующим фактором для развития проституции как массового явления были светские и религиозные празднества, праздничные игры, паломничества, судебные заседания, ярмарки, театральные и цирковые представления и тому подобные случаи, когда в одном месте скапливались большие количества людей. Для проституток и особенно для сводников это были золотые дни.
Так, сводники приезжали со своими проститутками на осенние собрания амфиктионов в Пиле и на другие праздничные собрания. Когда в Комане в Понте происходили празднества в честь богини любви, туда стекались из всех городов и стран мужчины и женщины, в том числе и множество продажных девушек.
Поводом для обширной проституции служили также празднества в честь Диониса, происшедшие из Фракии. Здесь проституткам представлялись особенно благоприятные условия для заработка. Типичным «праздником проституток» был также праздник Адониса.
Начиная с III века до н. э. чрезвычайно многочисленными стали римские празднества. Одним из старейших были так называемые флоралии, учрежденные, как говорят, одной проституткой. Далее – всеобщий праздник радости, сатурналии, с «пьяной ночью» и дневным развратом, в котором участвовали проститутки; вакханалии праздновались более тайно и имели меньше значения для уличной проституции. Велико было значение культа египетско-греческой богини Исиды, храмы которой являлись настоящими борделями. В Риме насчитывалось 8 храмов Исиды, у которых стояли продажные женщины. Кроме того, всегда можно было найти проституток в храме матери богов Кибелы, на Палатинском холме и в храме Цереры у большого цирка.
Особый повод для проституции подавали также театральные представления, на которых в Греции могли присутствовать из женщин только гетеры. В Риме они служили для завязывания сношений с проститутками (Овидий, «Наука любви», I; 89). В особенности представления в цирке, на которые стремился не только весь Рим, но и гости из ближних и из дальних стран. Во время триумфальных игр Юлия Цезаря наплыв приезжих был, например, так велик, что большая часть из них должна была жить в балаганах и палатках, которые разбивались прямо на улицах.
Несомненно, что и тогда уже существовал так называемый «отлет» проституток и галантных женщин, который простирался, главным образом, на наиболее оживленные и элегантные улицы с разными магазинами.
Ночная жизнь была также сильно развита в больших городах империи, особенно в Антиохии. В Риме ночные гуляки, мужчины и женщины, толпами направлялись или возвращались при свете фонарей с кутежей, связанных с половыми эксцессами. Посещение публичных домов начиналось только к вечеру, так как до 3–4 часов пополудни запрещено было их открывать. Зато они были открыты для посетителей всю ночь напролет до раннего утра.
В этом месте целесообразно привести краткий анализ античной жизни развлечений, которая рано развилась на Востоке (ионийские города Малой Азии, Самос, Коринф, греческие города южной Италии), но кульминационной точки достигла лишь в эллинско-римской Александрии, в Антиохии и Риме. Она была тесно связана с развитием капитализма, и только когда последний развернулся, стала обнаруживать те отвратительные черты, которые мы так привыкли связывать с мыслью об эпохе римских императоров и вообще о Риме. За 100 лет до н. э. наслаждения в Риме не отличались уже той чувственностью и духовной свежестью, которые так характерны для периода расцвета Эллады. Напротив, туда уже проникла в то время погибающая эллинская цивилизация Малой Азии и Александрии.
Но и менее рафинированные удовольствия периода расцвета Греции все же способствовали развитию проституции. Греческие попойки, например, служили самым частым поводом для сношений с проститутками, так как на всяком званом обеде или ужине должна была присутствовать флейтистка, чтобы играть на флейте во время жертвенного возлияния. Обыкновенно пирушка сопровождалась также музыкой и эротическими танцами, в которых, кроме проституток, принимали участие гетеры.
Древний обычай соединять пирушки с танцами восходит к Гомеру. Так, в «Одиссее» (Песнь VIII, ст. 248–249) сказано о роскошных развлечениях феаков:
Любим обеды роскошные, пение, музыку, пляску,
Свежесть одежд, сладострастные бани и мягкое ложе.
Бывали также собрания, в которых участвовали одни только проституированные мужчины. Считалось подозрительным, если мужчина, принимая участие в роскошных пиршествах, не платил своей доли, или если его заставали в ресторане за завтраком с чужими мужчинами.
Греческий обычай развратных пиршеств с проститутками проник в Рим лишь в начале II века до н. э.; это видно из того, что раньше почтенная римская матрона беспрепятственно участвовала в трапезах мужчин, как у себя дома, так и у чужих. Шумная музыка, танцовщицы, мимы и проституированные мальчики во время, следовавшее за ужином, попойки введены были позже. Быть может, здесь сказалось влияние не только греков, но и этрусков, у которых сладострастный разврат во время трапез составлял обычай старины.
Как бы то ни было, но во времена империи участие галантных девушек в пиршествах стало обычным явлением. Так же обычно было и участие мальчиков, одетых в прозрачный газ. По окончании обеда они стояли, готовые к услугам гостей. Лукиан говорит об одном таком пиршестве у римлян: «Многое, можно даже сказать, все за таким столом становится для тебя источником досады. Но наиболее огорчительно, что испорченному юноше, отдающему себя для позорных услуг какому-нибудь танцмейстеру или развратному мальчишке из Александрии, умеющему петь ионийские песенки проституток, оказывают гораздо больше почета, чем тебе».
К характерным явлениям в мире античных наслаждений принадлежат «арделионы» времен империи, античные снобы, бездельники, ничтожную жизнь которых описали Марциал, Манилий, Федр, Сенека. Арделионы следующим образом убивали время: утром они делают визиты. Затем многие из них отправляются на форум, на судебные разбирательства. Еще большее количество – к возничим и мимам. Немалое число проводят это время в любовных похождениях, в игре в кости, в банях, попойках и других наслаждениях. Так продолжается, пока не наступит вечер. Тогда все снова собираются за ужином, где развлекаются не музыкой и серьезными беседами, а дикими кутежами, продолжающимися часто до утра.
Необходимым дополнением такого ничтожного, бессмысленного существования является типичная «скандальная хроника», которая без всякого стеснения рассказывала об особенностях половых отношений. Причем женщины обнаруживали особое рвение к раскрытию малейших деталей. Тайные пороки того или иного лица или расходы его на метрессу составляли предмет сплетен и болтовни.
В тесной связи с жаждой наслаждений находится маммонизм, это истинное удобрение для проституции. Ювенал справедливо связывает половой разврат и проституцию с жадностью к деньгам:
Чуждые нравы пришли впервые с бесстыдной корыстью,
И расслабляющее богатство роскошью гнусной
Сокрушило нам жизнь. Что пьяной Венере заветно?
Кроме сексуальных игр, в круг античных наслаждений входили еще удовольствия стола, роскошные одежды, купания, мази, благовония, роскошная постель, музыка и т. д.
Нам остается рассмотреть еще некоторые социальные причины проституции. Главной являлось, конечно, рабство. Но немалую роль играли и знакомые нам социальные проблемы вообще. Как показывает законодательство Солона, социальный вопрос очень рано появился в поле зрения древних. А в последнее время республики и в эпоху империи он стал не менее жгучим, чем у нас. Древним были известны явления социальной нищеты, перенаселение и жилищная нужда, и им приходилось в полном объеме испытывать на себе их последствия.
Законодательство Солона, изданное в начале VI века, является, по-видимому, первой попыткой проложить мост через глубокую пропасть между пролетариатом и имущими. В IV и III веках до н. э. почти всюду в Элладе, даже в Спарте, замечалась тенденция к обострению экономических противоположностей вследствие возрастающей концентрации капитала и земельной собственности. Последствием этого явилось полное исчезновение среднего сословия, ужасный пауперизм и материалистически-маммонистический образ мыслей всех слоев народа. Все это потрясало основы общества и вызывало злосчастную классовую вражду.
Контраст между богатством и бедностью со всеми его гибельными последствиями для нравственности подробно описывает Платон в своем «Государстве» и в «Законах», где он выясняет тесную связь между охотой за деньгами и охотой за женщинами, между жадностью к деньгам и служением брюху и фаллосу.
Возникновение пролетариата и пауперизма в Риме относится к III столетию до н. э., когда быстро развилось ни с чем не считающееся капиталистическое хозяйство, которое при помощи процентов на долги отняло у трудящихся крестьян земельную ренту и передало ее в руки бездельничающих рантье. При этом происходил чрезмерный прилив населения в город, потому что деревня благодаря латифундиям, заморской конкуренции в хлебной торговле и т. п. запустела, и обедневшие селяне бежали в города. Неизбежным следствием такого порядка вещей явилось перенаселение больших античных городов.
Жилищная нужда и высокие цены на квартиры, в которых всего очевиднее сказываются печальные социальные условия, существовали, впрочем, не только в Риме и других столицах, но и в больших провинциальных городах. Так, например, в столице Египта некий Герод имел дом, разделенный на части. В десятой его части жили 20 членов одной семьи и сверх того еще 7 жильцов!
Бедность, естественно, могла быть в древности причиной проституции только у свободных от рождения или у вольноотпущенных, у рабов же – разве только в том случае, если их вынуждал заняться проституцией их обедневший господин.
Свободные девушки, вынужденные из бедности заниматься проституцией, как и теперь, переселялись обыкновенно в другой город. Иногда их, однако, вынуждала к тому лишь относительная бедность – девушки, имевшие честный, но скудный заработок, не могли устоять против соблазна большого города.
Таким образом, тяга к столице уже в древности являлась одной из причин для развития проституции. Не нужно также забывать, что в древности труд вообще ставили очень низко или даже совершенно его презирали, во всяком случае, он не пользовался таким общественным признанием, как теперь. Только умственный труд считали достойным свободного человека, физический же предоставляли рабам. Идея об освобождении индивидуума благодаря труду как таковому – все равно, будет ли он физический или умственный – была совершенно чужда древнему миру. Поэтому свободные, но бедные девушки (и юноши) в то время гораздо чаще становились жертвами проституции, чем теперь.
II. Различные виды проституции
Как мы уже упоминали, существующая в настоящее время чрезвычайная дифференциация и специализация проституции совершилась уже в классической древности. Речь идет не только о различии между бордельной и свободно живущей проституткой, но и о гораздо более тонких оттенках отдельных категорий проституток, начиная с низших и кончая высокоразвитыми гетерами. Древние весьма тонко различали обыкновенную проститутку без всякого образования и проститутку, обученную музыке. Первая – проститутка низшего разряда, занималась своим ремеслом, ничем не прикрывая его, – без музыки, танцев, вообще без какого бы то ни было искусства. Эта низшая категория проституток совпадает, вероятно, с нашими бордельными и уличными проститутками. Ко второй категории у греков относились проститутки-музыкантши и вольноотпущенные гетеры. И, наконец, третью, наиболее высоко стоящую группу, составляли образованные проститутки, часто свободные от рождения. Это и были собственно гетеры в лучшем смысле этого слова.
Можно построить чуть ли не целую шкалу различных переходов, причем каждую отдельную категорию можно также дифференцировать.
Картина античной проституции становится еще более пестрой благодаря различиям между свободными от рождения и вольноотпущенными проститутками и подлежащими проституции рабынями, между явными и тайными проститутками, а также благодаря многочисленным переходам от одной категории к другой.
К ним принадлежали обитательницы «порнеиона», или «коинеиона», или «оикема» – проститутки Солона. Они стояли у дверей низших борделей напоказ.
Разновидностью этих бордельных проституток должны считаться мельничные проститутки. Уже у Гомера («Одиссея». Песнь XX, ст. 107) встречаются мельничные рабыни, которые мелют рожь ручными жерновами. Впоследствии они пользовались всеобщим презрением, так как мельницы считались борделями.
В более поздние времена Римской империи многие булочные и мельницы были еще связаны с борделями, которые в большинстве случаев составляли пристройки к ним. Обычай этот сохранился до Средних веков.
Наряду с бордельными проститутками в древности было еще чрезвычайно много так называемых уличных проституток, которые отправлялись на «отлет» и бродили по улицам, совершенно как нынешние. Они не только завлекали своих клиентов, но нередко тут же и отдавались в каком-нибудь темном углу.
Бесчисленны были специальные типы уличных проституток, сохранившиеся и поныне там, где античная культура послужила основой для современной. Наиболее старый тип представляет, вероятно, проститутка, занимавшаяся своим ремеслом на большой дороге.
Известны были проститутки из афинского портового рынка, наконец, существовала еще категория мостовых проституток, которые продавали себя на мостах.
Еще больше была дифференциация римских уличных проституток. К общему списку добавляются кладбищенские проститутки, которые продавали себя между могильными памятниками, и лесные проститутки, а также многие другие…
К этой рубрике относятся все те проститутки, которые применяют для привлечения клиентов искусство, алкоголь и вообще средства самоотречения и опьянения, что их и отличает от проституток – бордельных и уличных, – действующих преимущественно при помощи чисто полового возбуждения.
Они развлекают игрой на флейте и цитре, танцами, фокусами, драматическими представлениями, пантомимами, пением, принимают участие в вакхической разнузданности во время симпозиумов, празднеств, в кабачках, трактирах и банях, или же вообще имеют какое-то отношение к художественной и дионисьевской стороне жизни.
Флейтистки, или аулетриды, которые упоминаются чаще всего, должны были присутствовать при всякой трапезе, чтобы играть на флейте во время жертвенного возлияния. Они появлялись обычно на пирушках во множественном числе, так что каждый мужчина мог иметь в своем распоряжении флейтистку (Аристофан, «Лягушки»), а потом происходили общие оргии. При этом нередко случались настоящие кулачные бои за обладание флейтисткой.
Аулетриды занимали среднее положение между обыкновенными проститутками и собственно гетерами. Они были не так грубы и низки, как первые, не так жадны к деньгам и хитры, как вторые. Как опасные конкурентки, аулетриды испытывали постоянную ненависть со стороны гетер, которые всегда выставляли их презренными существами.
Наряду с флейтистками к тому же типу музыкальных проституток относились и девушки, обученные игре на различных струнных инструментах: цитре, самбуке, на треугольном струнном инструменте, и певицы.
Не меньше был спрос на танцовщиц, искусство которых носило часто специфический, эротический и неприличный характер. Особенно славились в этом отношении фессалийские и гадитанийские танцовщицы. Они демонстрировали свои возбуждающие танцы во время и после трапезы, часто нагие. Особенной любовью пользовался сладострастный танец живота.
К этим типам проституток тесно примыкает театральная проституция. Мимические и театральные представления произошли из древнего скоморошничества бродячих фокусников, которые издревле поставляли контингент мужской и женской проституции.
Мы упомянем здесь о женщинах-фокусницах, которые часто выступали нагими и, подобно всем женщинам, появлявшимся на подмостках, считались бесчестными, поскольку занимались проституцией.
Из скоморошничества развился театр, связанный с дионисьевским культом. Из его представителей особое отношение к проституции имели мимы. В то время как в трагедиях и комедиях женские роли разыгрывались мужчинами, в реалистических пантомимах выступали женщины и девушки, репутация которых сильно страдала от содержания неприличных, в большинстве случаев, пьес. В них они должны были, часто в декольтированном виде или нагими, танцевать сладострастные танцы. Мимы выступали также за столом и в частных кружках.
В косвенной связи с проститутками муз и Вакха находятся цветочницы, которые в большом числе стояли на улицах и в общественных местах. Как говорится в одной эпиграмме греческой антологии, девушки предлагали цветы, большей частью розы, и себя. Далее шли продавщицы овощей и фруктов. Рано утром направлялись они из деревень в города, чтобы продавать там свой товар; большая часть из них была также проститутки. К той же категории принадлежат натурщицы скульпторов и живописцев. Знаменитыми натурщицами были гетеры Лаис и Фрина.
Третий, высший класс проституток составляли гетеры, которые считаются избранницами греческой проституции. Так оно и было в действительности для части этой группы. Вначале эта часть составляла большинство, но с течением времени уменьшилась, и в позднейший период греческой истории, а также во время империи большинство гетер мало отличались от других проституток.
Гетеры – как нам их рисуют «Беседы гетер» Лукиана – отнюдь не отличаются большим образованием, чем другие проститутки. Они так же готовы изо дня в день продавать себя каждый раз другому мужчине. Таким образом, в позднейшее время уже почти не встречаются высокопоставленные гетеры с высоким уровнем интеллекта.
Надо полагать, что вначале гетеры действительно старались своими изысканными манерами, образованием, истинной дружбой и индивидуальной любовью к своим избранникам не походить на простых проституток. Но многие из последних часто самовольно присваивали себе имя гетер или выступали в качестве таковых. К тому же некоторые из выдающихся гетер действительно происходили из низших слоев проституции и с возрастом возвращались туда же.
Среди гетер нужно различать рабынь, составляющих собственность сводников, и вольноотпущенных или свободных от рождения, добровольно занимавшихся этим ремеслом. Одни из них жили в собственных домах, принимали многих любовников и служили также посредницами для других встреч. Другие жили на содержании у одного любовника. Наконец, были и такие гетеры, которых приглашали на пирушки и в частные дома, подобно музыкантшам-проституткам.
Местом происхождения гетеризма в его рафинированной форме является ионийская Малая Азия и соседние острова. Здесь его корни можно проследить до первой половины VI столетия до н. э. Одну из первых известных по имени гетер звали Родопис. Уроженка Фракии, она была в Самосе рабыней Ядмона и сорабыней знаменитого баснописца и также раба Эзопа. Под руководством сводника Ксантоса ее обучили всем искусствам гетеры, после чего отвезли в Египет, где она должна была использовать свои прелести.
Здесь Харакс из Митилена на Лесбосе, брат знаменитой поэтессы Сафо, выкупил ее и отпустил на свободу. С тех пор Родопис занималась своим ремеслом в Навкратисе в качестве свободной гетеры, зарабатывала много денег и послала в Дельфы драгоценный жертвенный подарок. Родопис, по указанию Геродота, которому мы обязаны всеми сведениями о ней (Кн. II, гл. 134), жила в Навкратисе в царствование Амазиса египетского (569–526 до н. э.). Именно тогда этот город сделался официальной греческой колонией. И можно считать вероятным, что она и положила начало блестящему ряду гетер, которыми впоследствии славился Навкратис. Из этой школы гетер вышла и Архедика, другая не менее знаменитая гетера древности.
Наряду с Навкратисом, старейшим и наиболее обширным рассадником гетеризма, должны считаться Милет и Коринф. В Милете обращали большое внимание не только на физико-техническую, но и на психологическую сторону половой утонченности.
Отсюда гетеризм распространился по всей Греции. Этот факт обыкновенно приводят в связи с именем Аспазии, уроженки Милета. Подруга Перикла, высокообразованная и очень красивая Аспазия, олицетворяла собой совершенный тип знатной гетеры, имя которой увековечено античной и современной поэзией. Она, в свою очередь, была ученицей милезийской гетеры Фаргелии, которая пользовалась своими связями со многими мужчинами для политических целей (Плутарх. «Перикл», гл. 24).
В то время как государственные мужи и философы прославляли Аспазию за высокое философское образование и ораторское искусство, она известна еще и тем, что создала в Греции настоящую организацию гетер. Аспазия привозила красивых девушек, обучала в своем доме в Афинах всем искусствам гетер и наводнила ими всю Грецию. Ей приписывают также влияние и на некоторые политические события. Говорят, например, что она уговорила Перикла вести войну против Самоса. А пелопонесская война будто бы и началась-то из-за похищения двух проституток из ее борделя, как это рассказывает Аристофан в «Ахарнянах».
Число гетер было чрезвычайно велико. Ими пропитан весь культурный мир Греции, а во время империи и все ее провинции. Выдающиеся умом и красотой гетеры пользовались международной славой, которая предшествовала им во время их путешествий и побуждала мужчин приезжать к ним. К аттической гетере Гнафене, например, приехал любовник, привлеченный ее славой, даже из Геллеспонта. Отдельные черты из жизни и любви этих знатных проституток были известны всему миру.
Люди передавали друг другу их словечки и остроты, говорили об их благородных и неблагородных поступках, об их гонорарах и связях с царями, государственными деятелями, ораторами, философами. Собрание всех этих сведений составляет знаменитая тринадцатая книга «Пира софистов» Атенея.
Период расцвета гетеризма, в лучшем смысле этого слова, безусловно, совпадает с эпохой эллинизма, в частности с IV и III веками до н. э. Невозможно отрицать ту роль, которую гетеризм играл в культурной жизни того времени. На это указывают хотя бы отношения гетер с художественными и литературными знаменитостями и вообще с выдающимися людьми своего времени. С другой стороны, мы должны, соответственно нашим теперешним понятиям, признать многих гетер простыми проститутками, отличавшимися от других разве только искусством утонченного разврата. В остальном же они были истинными проститутками. Греческие гетеры времен империи, описанные в «Беседах гетер» Лукиана, могут служить убедительным доказательством того, что гетеры того времени были так же далеки от эллинского идеала, как небо от земли.
В Риме греческий гетеризм проложил себе дорогу также в эллинскую эпоху. Описание «Науки любви» Овидия относится только к выдающимся римским гетерам, принадлежащим почти исключительно к сословию вольноотпущенных или же к подкидышам и приезжим иностранкам. Они не отдавались всякому, имевшему возможность заплатить. Напротив, они часто бывали очень разборчивы и желали, чтобы их расположения добивались проявлением внимания, тонким обращением и подарками, как это описывает Овидий.
Римский гетеризм первоначально исходил, скорее всего, из театральных кругов. Одним из наиболее ранних его покровителей называют знаменитого Суллу (138—78 до н. э.), человека с прекрасным греческим образованием. Чрезмерно увлеченный сексуальными наслаждениями, он поддерживал любовные связи с мужчинами и женщинами из театра и лучше всего чувствовал себя в обществе актрис и музыкантш. С ними он кутил, растрачивая неимоверные суммы. Очевидно, состояние его истаяло, поскольку богатая гетера Никополис, его метресса, назначила Суллу своим наследником.
Кульминационным пунктом того рода гетеризма, который воспели Овидий, Гораций и Тибулл (ок. 50–19 до н. э.), можно считать эпоху Августа.
Своеобразное явление, не имевшее в Греции ничего подобного, представляла проституция замужних женщин, даже из высших сословий. Такие случаи бывали и в более старые времена, но в эпоху Августа они стали настолько часты, что Гораций изображает их как нечто типичное:
Но на глазах у всех, при муже, наконец,
Она встает, спеша на оклик отозваться,
Коль с корабля пришел испанского купец,
Который о цене не станет торговаться.
То же у Ювенала:
Если сам муж забирает добро любодея – коль права
Нету жены получить, – смотреть в потолок уж привычный
И привычный за чашей храпеть недремлющим носом…
Кто может спать, коль сноху подкупает иной соблазнитель,
Гнусные браки свершаются и любодействует мальчик…
Мы приведем только два наиболее известных примера проституции замужних женщин высшего сословия. Во-первых, это сладострастная Клодия, супруга Метелла Целера. Каждый день она меняла своих любовников, а под конец просто стала вести образ жизни проститутки. Она получила прозвище «Грошовая», потому что однажды любовник сунул ей в руку вместо серебряной монеты квадранс, мелкую медную римскую монету.
Эта Клодия, как говорят, тождественна с красивой замужней женщиной, которую страстно любил поэт Катулл и воспел под именем Лесбии, изобразив, вместе с тем, как вампира в образе женщины и ненасытную проститутку.
Достойную пару Клодии-Лесбии представляет царственная проститутка, давшая имя всему роду – Валерия Мессалина, супруга царя Клавдия (10 до н. э. – 54 н. э., император с 41 г. по н. э.). Это прототип прирожденной проститутки, по отношению к удовлетворению одновременно своей жадности к деньгам и самой развратной нимфомании. «Самая похотливая и самая развратная женщина», как выразился о ней Кассий Дио.
«Остальные животные, – говорит Плиний Старший (ок. 24–79), – имеют чувство меры в совокуплении, человек же – почти никакого. Мессалина, супруга царя Клавдия, которая победу в этой сфере считала величественно-царской, вступила в состязание с самой известной в то время продажной проституткой и превзошла ее, так как в течение 24 часов имела 25 сношений».
Кассий Дио и Аврелий Виктор (IV в.) сообщают, что в особой комнате при дворце, «комнате для наслаждений», Мессалина продавалась сама и продавала других знатных женщин, даже в присутствии их мужей. Постепенно она пришла в состояние дионисьевского опьянения, которое со свойственной ему чудесной манерой описывает Тацит (ок. 58 – ок. 117): «Мессалина между тем пировала, более развратная в своей роскоши, чем когда-либо. Так как была уже поздняя осень, в доме подражали сбору винограда. Тиски выжимали, чаны текли, а подле них, опоясанные шкурами, плясали женщины, точно приносящие жертвы, или бешеные вакханки. Она сама с развевающимися волосами, размахивая жезлом Вакха, и рядом с ней Силий, в венках, расхаживали на котурнах, откинув назад головы, а вокруг них раздавался веселый хор».
В тесной связи с таким дионисийским опьянением и самозабвением находилась также и развращенная проституция Мессалины. Она не гнушалась даже посещениями публичного дома, описанием которого мы обязаны Ювеналу:
Послушай, что Клавдий
Претерпевал.
Как почует супруга, что муж почивает,
То, дерзнув предпочесть палатинскому ложу рогожку,
И ночной башлык августейшая взявши блудница
Тотчас уходит, с собой одну лишь взявши служанку,
И под светлый парик волоса свои черные спрятав,
Входит она в вертеп, от тряпья устаревшего душный,
И в пустую отдельную клеть. Там она предстояла,
В золоте грудь – нагишом, под именем ложным Лициски,
И казала твою, благородный Британик, утробу;
Тут поцелуями встретя входящих и требуя денег,
Навзничь лежала она и многих вкушала удары.
А когда уже дев своих распускал содержатель,
С грустью она уходила, но что могла, хоть последней
Клеть запирала, еще горя раздражением страсти
И, утомясь от мужчин, уходила еще не насытясъ;
С закопченным лицом в дыму нечистом лампады,
Грязь вносила она и запах вертепа в чертоги.
В купленной в 1770 году Фридрихом Великим коллекции барона Филиппа фон Стоша имеется камея, на которой изображена ненасытная половая страсть Мессалины. На одной стороне изображена женщина, сидящая под деревом перед небольшим храмом с геммой Приапа. На другой стороне – улитка (символ похоти), окруженная семью мужскими членами, между которыми расположена надпись «Invicta» (Непобедимая), указывающая на ненасытность коронованной проститутки. Вверху написано имя Мессал(ина), внизу – Клод(ия).
Кроме рассмотренных трех больших категорий античной проституции, остается еще рассмотреть последнюю, весьма обширную группу: детскую проституцию. Но более целесообразно рассмотреть ее в главе об античной торговле девочками и мальчиками, с которой она тесно связана.
III. Топография античной проституции
Интенсивная городская цивилизация древности создала вполне определенную топографию как оседлой, так и бродячей проституции, во многих отношениях сохранившую свои основные черты и по сей день и позволяющую, особенно в Средние века, ясно проследить влияние древней эпохи.
Значительное число античных борделей расположено было на окраине города, у городской стены, часто даже за стеной города. В этих пустынных и отдаленных местах устраивались обычно низшие бордели.
Другая часть проституции, напротив, открыто населяла большие и людные центры, поблизости от которых всюду можно найти следы ее существования. Это равно относится как к оседлой, так и к бродячей проституции. Те части города, в которых находились главные магазины и проезжие улицы, места расположения больших увеселительных заведений или заведений для отдыха и гигиенических целей (променады, театры, цирки, бани, бега, гимназии) были одновременно и центрами проституции.
Соответственно своему священному происхождению, вначале часть проституток бывала топографически связана с каким-нибудь храмом, большей частью Венеры или Исиды, как это хорошо видно в Афинах и Риме.
В то время как уличная проституция, не стесняясь, располагалась на главных улицах, бордели, как правило, находились в узких переулках, прилегающих к главным улицам. Дома стояли либо поодиночке, как, например, в Помпее, либо составляли целые бордельные улицы, как в Афинах, Самосе и Риме. Впрочем, там встречаются оба типа, благодаря чему соответственная часть города получила отпечаток бордельного квартала и даже прямо носит такое название.
Бродячие проститутки пользовались еще, кроме того, и такими местами, где можно было сейчас же совершить сношение. Это были мосты, своды, арки, углубления в скалах, городские стены, деревья и кусты, надмогильные памятники и всякие другие темные углы, в которых удобно было спрятаться.
В Афинах центрами проституции служили главным образом три места: Керамеикос, Пникс и рынок гавани в Пирее.
Наиболее старым кварталом проституции, вероятно, в связи с расположенным на его границе храмом Афродиты, должен считаться Керамеикос. Здесь был впоследствии и собственно бордельный квартал и любимое место пребывания уличных проституток.
Особенно же дурной славой – благодаря многочисленным проституткам, сидевшим у дверей, – пользовался квартал Скирон. Впоследствии в Керамеикосе наиболее оживленным местом сношений низших гетер и до известной степени биржей проституции была Агора. Надписи на ее стенах и на столбах служили газетами и сообщали текущие новости о гетерах высокого или низкого ранга.
Наряду с Керамеикосом, укромным уголком, особенно для бродячих и мужских проституток, был Пникс, старое место народных собраний, громадный, выстроенный против ареопага полукруг с лестницами, нишами, ступеньками и многочисленными потайными уголками и ходами. Там, внутри или подле Пникса, были построены балаганы и временные помещения.
Порядок, введенный Солоном, коснулся главным образом квартала Пирея, где проституция и раньше достигла обширных размеров, благодаря сильно развитой здесь торговле и наплыву иностранцев. Солоновские государственные бордели были учреждены в Пирее. И центрами бродячей, бордельной и трактирной проституции стали здесь торговая гавань и рынок гавани.
Относительно топографии проституции в Риме мы гораздо более осведомлены, чем относительно Афин. Мы обладаем даже особым сочинением об этом. В первой части книги «Наука любви» Овидия систематически перечисляются и описываются все места, где собираются элегантные проститутки. В Риме также различают проституцию поблизости и вне городских стен от проституции внутригородской, которая топографически опять-таки разделяется по центрам торговой и религиозной жизни и жизни развлечений.
Настоящая загородная проституция принадлежала, вероятно, главным образом к бродячей (кладбищенские, уличные и полевые проститутки).
Если мы обратимся к внутренней части города, то одним из старейших кварталов проституции была Этрусская улица, само название которой, надо думать, указывает на ее связь с проституцией.
Этруски издавна пользовались дурной славой за свое сладострастие и приверженность к продажной любви.
Бесспорно, главным центром бордельной проституции был в Риме квартал Субура, связывающий форум с восточной частью города, местность, переполненная, с одной стороны, торговыми, с другой – вообще всякого рода деловыми и предающимися безделью людьми.
При описании остальных мест, где ютилась проституция, мы придерживаемся описания Овидия. Согласно этому автору, местами сборных пунктов для бродячей проституции, а частью также для устройства борделей являлись:
Портики. Как места прогулок элегантных проституток, поэт прежде всего называет портики, большие галереи с колоннами, садами и фонтанами. Всего чаще посещалась галерея Помпея, близ театра Помпея (на Марсовом поле), которая была связана с обширным тенистым парком. Катулл приходит на поиски своего друга Камерия в портик Помпея:
И в славных портиках Помпея
Мой друг, всех женщин вопрошал,
Что мне казались помилее:
«Вы скрыли, – к ним я пристаю, —
Камерия, дрянные девы».
На Марсовом поле расположены были также портик Октавия и портик Марцелла, между тем как посещаемый полусветом портик Ливия расположен был на Эсквилине. Наконец, Овидий называет еще одно место, где можно было найти гетер, – колоннады при храме Аполлона на Палатине.
Храм Исиды. Проститутки и сводницы часто посещали расположенный на Марсовом поле, к северу от цирка Фламиния, храм Исиды и пользовались им для разврата.
Форумы. Овидий указывает на Юлианский форум и на находившийся там храм Venus Genitrix как на место, которое особенно охотно, преимущественно по вечерам, посещали римские кокотки.
Театры. Целыми толпами устремлялись проститутки в различные театры. Здесь представлялся удобный случай как для кратких встреч с обыкновенными проститутками, так и для завязывания более продолжительных связей с элегантными гетерами.
Цирк, как указывает Овидий, также издавна был местом пребывания бродячих и оседлых проституток. Здесь им тем удобнее было заниматься своим промыслом, что женщины в цирке, в противоположность театрам, могли сидеть среди мужчин.
Среди античных борделей различаются две категории: обыкновенные публичные дома низшего разряда и дома свиданий, служившие также местом для встреч посторонних мужчин и женщин. Там были отдельные комнаты, которые отдавались по часам и поденно.
Многие проститутки, особенно гетеры, жили в наемных квартирах, которыми пользовались как домами для свиданий.
Что касается устройства античных борделей, то более подробные сведения мы имеем только о римских домах терпимости. Были они довольно примитивны. Их грязь, узкие, маленькие и темные помещения с чувством брезгливости упоминаются многими авторами. Были, однако, и дома получше или более элегантные комнаты в обыкновенных борделях.
Лупанарий, открытый в 1862 году, после раскопок в Помпее, расположен был в центре города, в седьмом округе, между форумом и стабианскими термами. Лупанарий состоит из партера и первого этажа. В партере находятся пять окружающих вестибюль узких комнат, площадью в два квадратных метра каждая, с вделанной в стену кроватью, с рисунками и надписями, содержание которых не оставляет никакого сомнения, что речь идет о публичном доме.
Против входа – отхожее место, а в вестибюле перегородка для привратницы. В верхнем этаже находилось более элегантное помещение из салона и нескольких комнат, имевшее отдельный вход с лестницы, которая вела на улицу. Тут же тянулась наружная галерея, сообщающаяся с салоном и комнатами. Последние не имели даже окон – только дверь в коридор. Они были так темны, что даже днем приходилось зажигать огонь. Один бронзовый канделябр найден был в вестибюле.
Вследствие тесноты помещений внутри римских борделей было жарко и душно. В лишенных окон освещаемых одним только дымным фонарем кельях всегда стоял дурной запах.
Устройство каждой комнаты тоже было очень примитивно и часто состояло только из распростертого на полу покрывала, которое служило ложем, или из закрепленной в стене кровати с одеялом, сплетенным из тростника.
Из сказанного следует, что в обыкновенных борделях проститутки и проституированные мальчики, вероятно, не жили постоянно, а только приходили на известное, установленное законом время. Каждая проститутка получала на ночь определенную комнатку, которая распознавалась по тому, что имя ее владелицы обозначалось на дверях, и притом не действительное имя, а прозвище, принятое ею при внесении в проституционные списки, или «титул». Другая надпись над дверьми указывала, занята ли комната.
И только лучшие лупанарии и дома для сводничества, а также квартиры гетер могли служить проституткам и как постоянное место жительства.
Естественно, что античный бордель был излюбленным местом для помещения неприличных эротических надписей и картин, которые полны были намеков на вращающихся там людей и на совершаемые там акты. В помпеянском борделе сохранилось не менее 136 таких надписей. Содержание их большей частью относится к различным видам и особенностям половых отношений между названными по имени мужчинами и проститутками, к гомосексуальным сношениям, к гонорару и личным обстоятельствам жизни проституток.
Время посещения борделей начиналось только в 3 часа пополудни, в 9 часу по римскому времени.
В древности сутки делились на день, начинавшийся около 6 часов утра, и ночь, начинавшуюся около 6 вечера.
Ограничение времени посещения борделей устанавливалось законом, чтобы мужская молодежь не пренебрегала гимнастикой и не начинала, уже с утра ходить в злачные места. Главным временем для посещения борделя был вечер. Причем «работа» этих учреждений продолжалась до самого утра.
Из остальных домов для проституции ближе всего к обыкновенному дому терпимости стояли бордели при домах для приезжающих. Очень часто они были связаны с рестораном или увеселительным кабачком. Во время Аристофана («Лягушки») они помещались в верхних этажах гостиниц, где проститутки отдавались на рогожах.
Другой специальной формой этих заведений во времена империй были дворцовые бордели различных императоров, изобретательницей которых должна считаться Мессалина. Такие дома для проституток и проституированных мальчиков учреждали Коммод (161–192, император с 180) и Гелиогабал (204–222, император с 218).
IV. Личность и образ жизни античной проститутки
Происхождение учения Ломброзо о «прирожденной» проститутке понятно, если мы вспомним положение, изложенное во второй главе, о примитивных корнях проституции. Повсеместная тождественность этих корней легко объясняет известные типичные черты проституток и повторяющиеся всюду изменения их психики. Отсюда легко могло развиться представление о врожденном характере проститутки.
В древности он представлял, однако, довольно редкое явление. При этом общее допущение наследственного характера антисоциальных качеств у античных проституток невозможно уже по той простой причине, что масса проституток рекрутировалась из сословия рабов по принуждению. Лишь там, где причинную роль играли пауперизм и нищета и где наследственный фактор проявлялся как целый ряд поколений проституток, мы обнаруживаем явления, которые можно отнести к характеру прирожденной проститутки. Но и там можно видеть, что постоянный тип проститутки складывается под влиянием ремесла, что личность проститутки есть результат, а не причина ее ремесла.
Античная проститутка сознает себя объектом наслаждения, чувствует и поступает соответственно этому сознанию. Подобно этому Таис у Менандра воплощает в жизни принцип проституток: никого не любить, но всем лицемерно изображать любовь, всегда имея в виду по возможности больший барыш и утонченнейшую эксплуатацию клиента. Этот не знающий времени тип проститутки изображен многими древними поэтами, особенно авторами аттической и римской комедии.
Все детали личности и образа жизни, установленные Ломброзо как характерные для современной проститутки, имеются и у проститутки древности: корыстолюбие, набожность, обжорство, пьянство, лживость, ревность, зависть, суеверность, нахальство, бесстыдство и страсть к нарядам. Известное соответствие существует и в нравах, в обычаях и жизненной судьбе их.
Уже издали можно узнать проститутку по ее соблазнительной походке, о которой Овидий говорит:
Женская поступь – немалая доля всей прелести женской,
Женскою поступью нас можно привлечь и спугнуть.
Вот выступает одна, развеваются складки туники,
Важно заносит ступню, ловким бедром шевелит…
Привилегией проституток считалось у древних украшение или подчеркивание известных физических прелестей своего тела, то есть косметика. Только благодаря ей искусственно приукрашенные женщины могли надеяться привлечь к себе внимание мужчин.
В древности мы впервые встречаемся с тем, что ежегодная «мода» определялась проститутками и лишь затем завоевывала себе почву в мире приличных женщин. В более значительных заведениях для гетер беспрерывно изобретали новые моды и косметические средства.
Что касается деталей косметики тела, то Овидий подчеркивает важное значение для гетер ухода за полостью рта, в частности за зубами. Для этой цели существовали полоскания, пастилки для жевания, средства для чистки зубов. В некоторых местах для этого употребляли даже… собственную мочу. О ношении фальшивых зубов свидетельствует Марциал.
Украшение волос модницами древности до сих пор осталось образцом для мира проституток, переходя в наследство от одного поколения к другому. Дело касается, главным образом, окраски волос, причесок и удаления волос на известных частях тела. Все относящиеся сюда косметические процедуры проституток можно проследить до V века до н. э. Цветом волос проституток с древних времен является белокурый. Стареющие проститутки красили седые волосы в черный цвет. Различия причесок описаны у Овидия:
Следи за прической —
Здесь ведь решает одно прикосновенье руки! —
И не забудь, что не все и не всех одинаково красит:
Выбери то, что к лицу, в зеркало глядя, проверь.
К длинным лицам идет пробор, проложенный ровно:
У Лаодамии так волос лежал без прикрас.
Волосы в малом пучке надо лбом и открытые уши —
Эта прическа под стать круглому будет лицу.
Можно на оба плеча раскинуть далекие кудри,
Как их раскидывал Феб, лиру певучую взяв;
Можно связать их узлом на затылке, как дева Диана,
Что, подпоясав хитон, гонит лесное зверье;
Этой к лицу высокий начес, чем пышнее, тем лучше,
Та – волосок к волоску пряди уложит плотней;
Этой будет хорош черепаховый гребень Киллены,
Той – широкий поток вольных волнистых волос.
Но как нельзя на ветвистом дубу желудей перечислить,
Пчел на Гиблейских лугах, зверя в Альпийских горах,
Так нельзя перечесть, какие бывают прически —
С каждым новым мы днем новые видим вокруг!
Проститутки со скудными волосами или с полной лысиной исправляли свой недостаток фальшивыми волосами и париками. В Риме существовали, например, специальные места для продажи фальшивых волос вблизи храма Геркулеса, в портике Филиппи, где обычно прогуливались дамы полусвета. По приведенным выше причинам, светлым волосам, привезенным из Германии или взятым у германских пленных, отдавали предпочтение.
Своеобразный обычай представляло освобождение от волос известных частей тела. У проституток это касалось прежде всего половых органов и лобка. Обычай этот, вероятно, восточного происхождения, так как он и теперь еще распространен среди проституток в Индии, Египте и Персии. Для искусственного уничтожения волос и необходимых для этого средств греки и римляне имели богатую терминологию. Средства, которые употребляли проститутки и женоподобные мужчины, представляли собой горячие смолы или смоляные пластыри. Волосы вырывали также особыми щипчиками. Такие «гладкие, как дети» проститутки (Аристофан, «Лягушки») были особенно любимы, как это показывают многие места из Аристофана и Марциала.
К косметическим приемам гетер принадлежало также искусственное соединение бровей, подмалевывание глаз различными черными и желтыми красками, обычай наклеивать мушки для красоты…
С давних пор роскошные наряды и пестрый костюм считались у древних подобающими исключительно для проституток, между тем как для приличной женщины подходящим считалось простое белое платье без бросающихся в глаза украшений. Уже в VII веке до н. э. закон Селевка признавал, что только проститутки могут носить золотые украшения и опушенные мехом платья. Аналогичные законы существовали в Сиракузах и, вероятно, также в Афинах, где, согласно законодательству Солона, только проститутки могли носить платья в цветах. И хотя греческие женщины вскоре перестали исполнять эти законы, тем не менее бросающаяся в глаза роскошь и ношение пестрых платьев все же остались приметой, по которой узнавали проституток.
Необходимой принадлежностью туалета лучших проституток были также шейные золотые цепи, которые иногда состояли из золотых монет, или ожерелья из драгоценных камней, например, смарагдов. Особенно ценились тяжелые ионийские цепи. Остальные украшения составляли: цветные ленты для груди; пояса, часто пестрые и снабженные золотыми надписями; употребительные в летнюю жару веера; серьги и вуали, которые привозили из Тарента.
Из того, что мы сообщаем о личных качествах проституток, следует, что большинство из них, как и в настоящее время, стояли на очень низкой ступени образования и занимали очень низкое общественное положение. Именно в связи с неблагоприятным влиянием профессии брали перевес низменные, антисоциальные черты характера.
Уже в древности вошли в поговорку лживость и лицемерие проституток. Проститутка должна лицемерить, показывая любовь своему случайному посетителю, чтобы сильнее возбудить его страсть и добиться большего гонорара. Несмотря на половое безразличие и нечувствительность, она должна соответствующими движениями и вздохами изображать либидо и оргазм.
Другая характерная черта, подчеркиваемая у античной проститутки, – нахальство и дерзость, проявлявшиеся, с одной стороны, в безобидной форме меткого остроумия, а с другой – приводившая к грубым, агрессивным действиям. Излюбленным приемом было, к примеру, забрасывание яблоками.
С нахальством тесно связаны бесстыдство и наклонность к пошлостям, которыми отличались не только обыкновенные проститутки, но и гетеры.
Хотя среди античных проституток, аналогично современным условиям, и нельзя отрицать известного корпоративного духа, они отнюдь не были свободны от зависти и ревности.
Как о весьма обыкновенной черте проституток античные авторы упоминают об их наклонности к вину. В профессиональных учреждениях, в борделях и домах гетер, о которых уже была речь выше, проститутки принимали очень ревностное участие в попойках.
Жадность и страсть проституток к деньгам, составляющие смысл их профессии, будут нами рассмотрены ниже, в главе об экономической стороне античной проституции.
У проституток древности, как и у современных, находит себе подтверждение тот факт, что проститутка обладает наивным благочестием, которое она удивительным образом умеет согласовывать со своей профессией. Подобно тому, как в католических странах современная проститутка часто имеет в своей комнате и свято чтит изображение мадонны, так проститутка древности с особым чувством относилась к Афродите или Венере. В афродизиях и других религиозных празднествах проститутки принимали непременное участие. Они клали обыкновенно у ног статуи Венеры денежную монету как жертвенный подарок, или же приносили в жертву Венере и Купидону венки, букеты цветов и мази. Богатые гетеры выделяли из своего заработка дорогие подарки или даже дарили храмам ценные статуи Венеры.
С благочестием тесно связано суеверие античных проституток, вера в приворотные эликсиры, в искусство ведьм и в любовные чары.
В связи с этим предрассудком находится и тот факт, что сводницы и проститутки занимались шарлатанским лечением половых болезней. Плиний Старший вполне определенно говорит, что не только акушерки, но и проститутки применяли средства для изгнания плода и «недозволенные лечения» менструальной кровью, лечили горящими женскими волосами при маточных страданиях.
Что касается употребления абортивных средств и отношения проституток к своим детям, то проституция уже и в древности считалась прототипом бесплодия, не столько вследствие мертворождений, сколько из-за предупреждения зачатия искусственными средствами. Некоторые проститутки, даже очень занятые, имели, однако, по нескольку человек детей, как, например, Неэра, которая родила двух сыновей и дочь.
В древности мы впервые встречаем типичную жизненную судьбу проститутки со всеми ее перипетиями и скачками, сменой падений и подъемов, и, в конце концов, снова падения.
Обыкновенно проститутка – большей частью рабыня – уже очень рано вынуждена была начинать заниматься своей профессией, и потому детская проституция в древности гораздо обширнее, чем теперь.
С другой стороны, известны также примеры, когда женщина очень поздно становилась профессиональной проституткой. Например, вдовы, которые не могли прокормить себя одними трудами рук своих.
Многие женщины, с детства предназначенные к профессии гетер, занимались ею в течение 20, 30, 40, и даже 50 или 60 лет. Такие ветеранки проституции упоминаются нередко.
Бывало иногда также, что проститутка бросала в конце концов свою профессию и выходила замуж. Иногда вступление в брак совершалось лишь после того, как рождался незаконный ребенок.
Страстные любовники, противившиеся, однако, браку с проституткой, доказывали ей свою любовь тем, что выкупали проститутку – обыкновенно рабыню – на свободу. Последнее случалось иногда, впрочем, и по другим мотивам, а именно, когда любовники хотели жениться и им неприятно было, чтобы их прежняя любовница оставалась на прежнем месте, занимаясь своей профессией. Так было, например, с Неэрой, которая после выкупа ее на свободу несколькими любовниками из Коринфа, где она занималась проституцией, переехала в Афины.
V. Клиентура проституток
Круг посетителей древних проституток был чрезвычайно велик, так как обнимал не только относительно более состоятельные классы общества, составляющие главный контингент клиентов проституток в настоящее время. При небольших гонорарах низших проституток они были доступны также рабочим и рабам. И в древности у проституток были свои постоянные посетители, свои бордельные «завсегдатаи», свое хозяйство, своя «порнократия» и, кроме того, даже еще нечто, чего наше время не знает, – бордельные абонементы. Выше мы уже подробно рассмотрели причины всеобщего распространения и спроса на проституцию. Здесь же мы только сделаем краткий обзор характера и состава античной клиентуры проституции, включавшей знатных и простолюдинов, старых и молодых, красивых и безобразных, богатых и бедных, военных и штатских.
Здесь представлены все сословия, от короля до раба. Главную роль, однако, играют военные и купцы, как это видно из аттической и римской комедии.
По-видимому, известные проститутки пользовались предпочтением со стороны тех или иных сословий, или категорий населения. Для завсегдатаев борделя существовали входные билеты и абонементные марки. Несколько таких марок из терракоты и кости были найдены в лупанариях Помпеи.
Посещение борделя обычно не сопровождалось такими церемониями, как посещение дома высшей проститутки, которую всегда нужно было извещать о визите предварительно, иначе посетитель находил двери запертыми. Последнее случалось очень часто у гетер и галантных дам и давало повод к ожесточенным жалобам оставшихся за дверьми почитателей.
VI. Экономические отношения античной проституции
Уже в древности проституция представляла поразительное сходство с современной по своим многочисленным экономическим отношениям, разнообразным видам прямого и косвенного дохода. Уже тогда на проституцию тратились колоссальные суммы и в жертву ее непроизводительным целям приносили значительную часть национального богатства.
В отношениях проституток с клиентами главную роль играют деньги или вознаграждение ценными подарками. Ловкое обирание мужчин является единственной целью и единственно разумной стороной в существовании гетеризма, между тем как в низших сферах проституции и в обыкновенных борделях гонорар был довольно незначителен.
В искусстве обирания гетеры несомненно превосходили низших проституток. Они прибегали к всевозможному притворству, то нежно и осторожно, то безжалостно и грубо добиваясь своей цели, стараясь выжать из любовника как можно больше денег и драгоценностей и по возможности эксплуатировать его. Для поэтов и комедиографов это было неистощимым источником для сатиры, острот и иронических жалоб.
Комедии и любовные произведения полны примеров эксплуатации и обирания проститутками своих несчастных любовников, счастье которых кончалось с последней копейкой и которым часто приходилось в таком случае выслушивать насмешки со стороны бессердечных, жадных кокоток.
Но, с другой стороны, бывали и такие случаи, что мужчины обманывали девушек, не уплачивая им гонорара.
Наряду с прямыми экономическими отношениями античной проституции, касающимися непосредственной связи проститутки с клиентами, ее косвенные отношения, то есть экономическая эксплуатация проституции лицами, имеющими к ней только косвенное отношение, были тем сложнее, что большая часть проституток принадлежала к рабскому сословию и сама представляла предмет бессовестной эксплуатации, а многие свободные проститутки охотно пользовались той поддержкой, которую предлагало им чрезвычайно развитое бордельное и внебордельное сводничество.
Сводники и сводницы играли значительную роль в общественной жизни древних. Бордели и кабачки с женской прислугой находились под надзором мужчины-сводника. В лучших учреждениях во главе стояли большей частью женщины.
Наряду с бордельными сводниками существовала еще целая армия сводников, которые занимались своей профессией главным образом в таких местах, как храмы, курорты, парикмахерские, лавочки для продажи мазей и т. д.
В роли сводниц выступали также родственники, чаще всего матери. Сводничеством жен, которых они отдавали внаймы чужестранцам, славились византийские мужчины.
Основа и организация античного сводничества покоилась на распространенной и весьма разветвленной торговле мальчиками и девушками, которую вели специальные торговцы проститутками. Несчастные объекты этой торговли именовались «товаром».
Рабыни или рабы, которые продавались и отдавались торговцами внаймы, были частью военнопленными, частью же это были люди, похищенные в детстве и воспитанные затем для целей проституции. Так часто бывало с брошенными детьми. Таким образом, античная торговля девушками не испытывала недостатка в «товаре» и достигла обширных размеров, простираясь на все части греко-римской империи, далеко вглубь Азии и Африки. Что профессия эта вознаграждается более чем достаточно, показывает объяснение некоего Семпрония Никократа в сочиненной им самим надписи на его могиле: он говорит, что оставил занятия художника, чтобы сделаться торговцем красивыми женщинами.
Место продажи девушек и мальчиков, предназначенных для проституции, находилось в центре обращения города – на рынке. Они позорно выставлялись здесь в грязных, уже издали видных лавчонках, где и продавались. Предназначенные для продажи рабы и рабыни выставлялись публично совершенно голыми на вращающейся подставке или на каменной плите, и их можно было без стеснения осматривать и ощупывать с головы до пят. Что при этом осмотре принимались во внимание не только эстетические, но и гигиенические соображения, мы еще увидим ниже, в главе о гигиене античной проституции.
Торговля проституированными мужчинами и женщинами производилась в двух формах. Речь шла либо об окончательной продаже, либо только об отдаче внаймы или аренде на более или менее продолжительное время.
Так как в большинстве случаев речь шла о рабынях, то покупка и продажа проституток производились с соблюдением юридических форм, согласно законному договору о продаже.
Сводники и хозяева проституток предпочтительно практиковали продажу их на время, потому что временная отдача проститутки была им, конечно, выгоднее продажи навсегда, тем более что богатые люди часто платили за «прокат» столько же, сколько и за покупку проститутки.
Нужно, однако, подчеркнуть одну особенность античного договора о найме проститутки: ее могли нанять одновременно двое или даже несколько мужчин, которые затем взаимно ограничивали свои права и обязанности. В настоящее время это кажется очень странным, но объясняется, вероятно, античным взглядом на рабыню как на «вещь» или «товар». Если в споре из-за какой-нибудь проститутки заинтересованные стороны не могли прийти ни к какому соглашению, то разделение притязаний отдельных любовников могло быть решено формальным третейским судом. Он состоял из трех лиц: двух представителей от обеих сторон и одного беспартийного, общего судьи.
В споре между Стефаном и Фринио за владение Неэрой третейский суд вынес решение, чтобы каждый из них оставлял ее у себя равное число дней в течение месяца, если они сами не придут к какому-нибудь другому соглашению; чтобы Неэра поочередно, день за днем, переходила от одного к другому, причем содержать ее должен тот, у кого она в данный момент находится. В другом случае, по делу проститутки Фано (дочери Неэры), третейский суд решил, чтобы Стефан предоставлял Фано Эпаинету каждый раз, когда тот бывает в Афинах, если только он пожелает иметь ее у себя.
Экономическая реализация купленных или похищенных девушек, предназначенных для проституции, начиналась уже очень рано, что связано, конечно, с более ранним созреванием девушек в южноевропейских странах. Поэтому в древности существовала обширная детская проституция. Рабынь с раннего детства обучали всем искусствам гетер, среди которых главное место занимают музыка, танцы и косметика. В древности производилась также торговля целомудренными девушками, цена которых была выше, чем уже дефлорированных.
В попытках ограничить и даже искоренить торговлю рабами для половых наслаждений не было недостатка в древности, но они не имели прочного успеха. В особенности мы должны указать здесь на предписание императора Адриана, которым запрещалась продажа рабов и рабынь профессиональным работорговцам, если право их на такую торговлю не было доказано.
Наконец, мы должны еще коснуться косвенной экономической эксплуатации проституции, которая в древности, несомненно, существовала в неменьшем объеме, чем теперь, если принять во внимание большое сходство жилищных условий. И тогда было много так называемых «порядочных» людей с весом и известным общественным положением, которые не гнушались отдавать внаем отдельные комнаты или даже целые дома для разврата сводникам или проституткам, чтобы получить большие барыши. Они обращались к посредничеству рабов или вольноотпущенников, чтобы окружающие могли думать, будто они не имеют ничего общего с этим делом.
Об отдаче комнат проституткам поденно свидетельствует интересный документ папируса II или III столетия н. э., согласно которому два компаньона-арендатора отдают внаем публичной женщине Тинабделле принадлежащую им квартиру по определенным дням для занятия своим ремеслом.
В заключение скажем о сутенерстве, в существовании которого невозможно сомневаться, хотя мы и не знаем ничего о степени его развития.
Известный из речи Демосфена (ок. 384–322 до н. э.) против Неэры ее супруг Стефан может быть назван сутенером.
Дело в том, что Неэра и после замужества продолжала заниматься ремеслом проститутки, но теперь могла требовать большее вознаграждение, ссылаясь на то, что как замужняя женщина подвергается большей опасности, если ее поймают на месте прелюбодеяния. Кроме того, Стефан вымогал у ее богатых любовников деньги, угрожая им жалобой на прелюбодеяние, или держал их в тюрьме до тех пор, пока они не уплачивали ему значительного выкупа. Он пользовался с той же целью и дочерью Неэры, вымогая у ее клиентов большие суммы.