За время похода у солдат накопилось кое-какое добро, так что они надеялись, сбыв его перекупщикам, вознаградить себя за тяготы и опасности военной жизни. Перекупщиков долго ждать не пришлось: едва лагерь был раскинут, они слетелись сюда, как осы на сладкое. Вслед за ними пришли торговцы всякими вещами, нужными и ненужными, которые солдаты стали скупать с немыслимым азартом: так, например, один из них купил большой серебряный абажур для свечей, с прорезями в виде драконов, другой – дюжину оловянных ложек в сафьяновом футляре, а ещё трое солдат купили вскладчину медную ванну, с хохотом таскали её по лагерю, а затем наполнили вином и угощали всех желающих.
Вскоре прибыли и торговцы святым товаром: монахи с чётками, образами и кусочками мощей, оберегающих от гибели в бою и от ранений. Но раньше всех в лагере появились женщины лёгкого поведения: они знали, что солдаты, удовлетворявшие свои мужские потребности в походе мимолётными связями и насилием, за одну ночь настоящей любви готовы отдать всё, что у них есть. Так оно и было: говорили, что некий воин отдал куртизанке бесценный золой кубок, за который можно было бы купить целый дом.
Сэр Арчибальд, с неудовольствием наблюдавший за буйным разгулом в лагере, не мог понять, как это солдаты могут забыть о высокой цели – освобождении Англии – во имя целей столь низменных, но из опыта многолетних военных действий он вывел заключение, что подобное поведение свойственно тем, кто постоянно рискует своей жизнью. Скрепя сердце, он вынужден был закрывать глаза на все эти безобразия, требуя от солдат хотя бы исправного несения караульной службы, но вот с чем он смириться никак не мог, так это с поведением своего любимца Клеменса. Из-за рыжей девчонки тот совсем потерял голову: целыми сутками Клеменс не выходил из своего шатра, и оттуда всё время слышались разговоры и смех, а то ещё похуже – стенания и вскрики.
Что нашёл благородный господин в простой деревенской девке? На взгляд сэра Арчибальда, в ней не было ничего, что обычно ценится рыцарем в даме: где изысканная утончённость, где нежная томность, где интересная бледность, где хрупкая фигура, где тихий голос, – где, наконец, знание возвышенной поэзии и божественной музыки? Да и женское ли дело – таскаться за своим возлюбленным по военным дорогам?
Сэр Арчибальд никогда не слышал о таких случаях, – прекрасная дама дожидается своего рыцаря дома, а эта рыжая бестия, то в седле, то пешком, проделала весь путь с отрядом. Юбку подвязала поясом на талии, подол укоротила настолько, что видны были лодыжки; на голову надела какую-то шапку, вроде шлема, закрывающую уши и шею, а за плечами – мешок. Правда, в этом мешке было кое-что полезное: корпия, холщовая ткань и снадобья для раненых, а кроме того, бутыль с крепким вином, – глоток крепкого вина необходим перед боем, – однако солдаты и сами справились бы, обошлись бы без этой рыжей чертовки. «Зря я согласился, когда она напросилась к нам в отряд», – думал сэр Арчибальд, решив ещё раз потолковать с Клеменсом.
Сэр Арчибальд направился к его шатру; в этот момент полог отодвинулся, и Клеменс с Алисой вышли наружу.
– На ловца и зверь бежит, – проворчал про себя сэр Арчибальд.
– На ловца и зверь бежит, – громко сказала Алиса. – Сэр Арчибальд, мы шли к тебе. Прикажи, чтобы Клеменс научил меня ратному делу. Я хочу научиться стрелять из лука, сражаться мечом и копьём. Я буду воевать вместе с вами.
Сэр Арчибальд остолбенел.
– Что ты хочешь? – переспросил он.
– Я буду воевать вместе с вами, – повторила Алиса.
– Твой ум повредился, женщина! – воскликнул сэр Арчибальд. – Мало того, что ты осквернила наш отряд своим присутствием, ты хочешь окончательно нас опозорить? Где это видано, чтобы женщина сражалась наравне с мужчинами? Мы уж как-нибудь обойдёмся без такой помощи!
– А я докажу, что женщина умеет также сражаться и умирать, как мужчина, – упорно продолжала Алиса. – Я докажу, что женщина умеет обращаться не только с веретеном и иголкой.
– Ты сошла с ума! – закричал сэр Арчибальд. – Господь создал мужчину, чтобы он сражался, а женщину – чтобы она рожала детей и занималась домом! Мужчина носит штаны, а женщина – юбку.
– А я надену мужскую одежду, в ней удобнее воевать, – не сдавалась Алиса.
– Церковь не допускает такого, – вмешался Клеменс. – Это грех.
– Какой же грех в том, чтобы одежда была удобной? – немедленно возразила Алиса. – От того, что я надену штаны, я не перестану быть женщиной.
– Что ты понимаешь в богословии? – возмутился сэр Арчибальд. – Замолчи и не греши!
– Я ничего не понимаю в богословии, но знаю, что женщина должна следовать за своим мужчиной, как нитка за иголкой. Мой мужчина – воин, и я стану воином, – сказала Алиса. – Я буду там, где он. Я пойду в бой вместе с ним.
– Это неслыханно! – сэр Арчибальд схватился за голову. – Это ты её надоумил? – он посмотрел на Клеменса.
– Да что ты, сэр Арчибальд, я пытался её отговорить, но это бесполезно, – Клеменс пожал плечами. – Разве можно справиться с этой рыжей кошкой?
– Вот ведьма! – выругался сэр Арчибальд.
Алиса и бровью не повела.
– Если вы не захотите обучить меня, я научусь сама. Если вы прогоните меня, я вернусь. Если вы запрёте меня, я убегу и всё равно приду к вам, – сказала она. – Я буду сражаться вместе с моим рыцарем, я стану его оруженосцем, – она взяла Клеменса под руку.
– Да ты с ним даже не обручена! – вскричал сэр Арчибальд. – Подумай – кто он, и кто ты? Ты живешь с ним в грехе!
– Разве Клеменс женат, разве я замужем? – возразила Алиса. – Если бы я была благородная дама, он женился бы на мне, но и без этого мы муж и жена перед Богом и людьми.
– Это так, – лицо Клеменса вдруг просияло, и он счастливо улыбнулся. – Алиса мне как жена, а может быть, больше, чем жена.
– Господи, да когда она успела тебя так опутать! Ведьма, настоящая ведьма, – выдохнул сэр Арчибальд.
Глаза Клеменса блеснули, он схватился за меч, но Алиса ещё твёрже сжала его руку, и тогда он совладал с собой и сказал сэру Арчибальду:
– Тебе не повезло, ты не знаешь, что такое любовь. К ней идут всю жизнь, от самого рождения, и она не заканчивается со смертью. Любовь вечная, как Бог.
– Я не умею говорить так гладко, но всем сердцем чувствую, что это правда, – Алиса прижалась к плечу Клеменса.
«Колдовство», – подумал сэр Арчибальд, но уже не осмелился произнести это вслух.
– Я обучу тебя военному делу, – сказал Клеменс Алисе. – Из тебя выйдет хороший воин, – усмехнулся он.
– Боже мой, но что о нас станут болтать? – проворчал сэр Арчибальд, сдаваясь. – И как же Англия? Представить невозможно, что освобождать Англию и восстанавливать закон в ней будет женщина!
– До освобождения Англии ещё далеко, – улыбнулся Клеменс. – А пока нас ждёт война под знамёнами герцога, будем готовиться к ней.
Битва между войсками герцога и его противника состоялась на лугу, с одной стороны которого был лес, с другой – река. Противник сумел занять более выгодную позицию около леса, в котором можно было спрятать подкрепление, а в случае поражения – рассеяться и отступить с наименьшими потерями. Герцогу Раймонду пришлось встать у реки; это было очень опасно: если бы солдаты не выдержали натиска неприятеля, он опрокинул бы их в воду и перетопил, как котят. В кратком слове перед боем Раймонд сказал, что отступать некуда, но, прибавил он, мы и не помышляем об отступлении. До сих пор мы не потерпели ни одного поражения, а это свидетельствует о том, что Бог на нашей стороне. Господь низверг Люцифера с небес и отправил его в ад, – отправим же и мы туда тех, кто выступил против нас.
Солдаты приветствовали слова герцога одобрительными криками, и сражение началось. Первыми вступили в бой лучники: они забросали противника стрелами, он отвечал тем же. Рыцари смотрели на перестрелку со снисходительным презрением, ибо убивать врага на расстоянии было недостойно для благородных господ, впрочем, они понимали, что лучники делают нужное дело.
Выпустив весь запас стрел, лучники уступили место пехоте; противник здесь перехватил инициативу, его воины перешли в наступление. С дикими воплями, потрясая копьями и прикрываясь деревянными щитами, неприятельские солдаты набросились на солдат герцога. Завязалась отчаянная драка, в которой обе стороны сражались жестоко и яростно; даже у робких страх уступил место неистовому желанию драться и победить.
В какой-то момент неприятель стал одерживать верх: ступая по телам павших воинов, он приближался к реке. Тут в бой пошла его тяжёлая конница: разогнавшись на лугу, она с ходу врезалась в расстроенные ряды герцогского войска. Рыцари герцога приняли основной удар на себя; каждый из них дрался за десятерых, однако у противника сил было явно больше.
Неприятель уже был уверен в своей победе, но герцог Раймонд приберёг для него неприятный подарок: отряд сэра Арчибальда под оглушительные звуки труб и литавр атаковал вражеское расположение. Этого неприятель не ожидал, он был уверен, что все войска Раймонда втянулись в бой у реки, и поэтому оставил у леса лишь небольшое прикрытие, правда, из отборных воинов, хранителей главного знамени. Они мужественно приняли удар сэра Арчибальда и сразили немалое число его воинов, но скоро погибли один за другим. Главное знамя, покачнувшись, упало на землю.
Ход боя сразу же изменился: противник оказался меж двух огней, и дух его был поколеблен падением главного знамени. Бросая оружие, пехота врага бросилась врассыпную; вражеские рыцари оборонялись до последней возможности и, в конце концов, сдались на почётных условиях. Триумф герцога Раймонда был отмечен роскошным пиром: стол для благородных господ был поставлен в трёх соединённых шатрах; для солдат были поставлены столы на лугу.
На пиру по правую руку от себя герцог Раймонд посадил сэра Арчибальда как главного героя сегодняшнего дня. В честь него был провозглашён первый тост; герцог был подчёркнуто любезен со старым рыцарем и разговаривал с ним запросто, как с равным.